Kitobni o'qish: «Рецепт мечты», sahifa 2
Глава 2
Утро началось с тишины. Не той уютной, наполненной шепотом листьев за окном или сонным бормотанием кофеварки, а пустой, звенящей. Софи открыла глаза и сразу поняла – Глена нет. Простыня с его стороны кровати была холодной и идеально ровной, будто здесь никто и не спал. Она провела ладонью по шелковым простыням, ощущая под пальцами прохладу, и почему-то вспомнила, как в детстве проверяла, не горячий ли еще песок на пляже после того, как отхлынет волна.
Она перевернулась, потянулась к телефону. Яркий экран ослепил – 10:04. Поздно. Но сегодня суббота, можно было бы поспать дольше. Она встала с кровати и пошла на кухню. "Глен? Глен?" – позвала она тихо, хотя уже знала ответ. На секунду она представила, что он встал пораньше и решил приготовить для нее завтрак, но кухня была пуста.
Она нажала на кнопку кофемашины, и побрела в ванную, по пути замечая, что Глен аккуратно сложил свою спортивную форму – черные шорты и серую футболку – на стуле в прихожей. Всегда аккуратный, всегда систематичный.
В ванной ее встретило собственное отражение – бледное, с чуть припухшими веками. "Все из-за того, что она снова плакала", – подумала Софи, касаясь пальцами нежной кожи под глазами. В зеркале женщина смотрела на нее усталым взглядом, и Софи вдруг осознала, что не может вспомнить, когда в последний раз видела в этом отражении по-настоящему радостное лицо.
От вчерашнего вина ныла голова. Она открыла аптечку, которая была в верхнем ящике, за банками с витаминами и полупустыми упаковками обезболивающего. Рука сама потянулась к знакомой упаковке – эти таблетки стали почти постоянными спутниками в последнее время. Проглотив одну, Софи сделала маску на лицо, чтобы скрыть следы усталости. Прохладная текстура крема приятно покалывала кожу, но не могла скрыть главного – глаз, в которых читалась какая-то глубокая, застарелая усталость.
На кухне ее уже ждала чашка горячего ароматного кофе. Черная жидкость дымилась, отражая в своей поверхности солнечные блики. Софи обхватила чашку обеими руками, вдыхая горьковатый запах. В этот момент телефон завибрировал на столе.
Новый комментарий под ее вчерашним видео с рецептом.
"О, это так просто и так изыскано! Обязательно приготовлю это сегодня. У нас с мужем годовщина!"
Она улыбнулась, снова и снова перечитывая его. В этих словах было столько искренней радости, столько простого человеческого счастья, что на мгновение Софи почувствовала что-то вроде зависти.
Софи прижала губы в тонкую улыбку. Годовщина. Сколько их уже было? Пять? Шесть? Она вдруг поняла, что не помнит точной даты их первой встречи с Гленом. Кажется, это было весной… или в начале лета?
Дверь громко хлопнула. Тяжелые шаги в прихожей, запах свежего воздуха, смешанный с легким ароматом мужского дезодоранта.
"Уже проснулась? А я решил пробежаться и проветрить голову. Я уже позавтракал в кафе, а сейчас мне надо бежать на срочную встречу", – голос Глена донесся из коридора. Он прошел мимо кухни, даже не заглянув внутрь. "Но будь готова к семи. Сегодня же суббота. Я забронировал столик."
Его шаги удалялись в сторону спальни. Через открытую дверь Софи видела, как он снимает кроссовки, аккуратно ставя их у стены.
"Какое-то новое место, – добавил он уже из глубины квартиры. – Говорят, шеф имеет мишленовскую звезду."
Софи кивнула, хотя знала, что он этого не видит. Она допила кофе, чувствуя, как горечь растекается по языку. Обычная суббота. Обычное утро. Все как всегда.
День прошел в привычном, почти медитативном ритме. Софи включила любимый плейлист – сборник французского джаза, который обычно поднимал ей настроение. Мягкие звуки саксофона заполнили квартиру, создавая уютную атмосферу, пока она занималась домашними делами, которые всегда так хорошо отвлекали от лишних мыслей.
Разбирая белье, она аккуратно сортировала его по цветам и типам ткани. Его рубашки – преимущественно голубых и белых оттенков, всегда идеально отглаженные. Ее блузки – более разнообразные, с кружевными вставками и шелковыми лентами. Полотенца складывались в аккуратные стопки по размеру, постельное белье – по комплектам. Затеяв большую стирку, Софи загрузила машину, тщательно отмерив кондиционер с ароматом лаванды, который так любила.
Переходя в гостиную с пылесосом, она особенно тщательно обходила хрупкую вазу эпохи Эдо – тот самый дорогой предмет, который Глен привез из своей последней командировки в Японию. Ваза стояла на специальной подставке, ее сине-белые узоры казались особенно яркими в лучах послеобеденного солнца.
Книжные полки потребовали особого внимания. Каждый том нужно было аккуратно вынуть, протереть от пыли и поставить на место, следя, чтобы корешки образовывали ровную линию. Глен всегда настаивал на идеальном порядке в этом домашнем "библиотечном" уголке. Софи проводила пальцем по корешкам – классическая литература, современные романы, несколько кулинарных книг на французском, которые она так редко открывала в последнее время.
Закончив с уборкой, она почувствовала приятную усталость. Открыв холодильник, Софи задумалась об обеде. "Хм…", – прошептала она, рассматривая содержимое полок. И вдруг рецепт пришел сам собой – томатный суп со страчателлой и базиликом! Да, это было именно то, что нужно – легкое в приготовлении блюдо, которое она давно хотела показать своим подписчикам.
Достав штатив, Софи с энтузиазмом принялась за готовку. "Этот рецепт займет всего 10 минут, а вкус будет божественным", – заговорила она в камеру, улыбаясь и нарезая спелые, сочные томаты. В этот момент ее улыбка была по-настоящему лучезарной, такой естественной и непринужденной. В душе пело – она чувствовала себя на своем месте, делая то, что действительно любила.
Закончив съемку, она быстро смонтировала видео и опубликовала пост. "Обновить ленту", – нажала Софи, ожидая потока лайков и комментариев, но всего один новый подписчик… "Почему только у меня не получается?", – с грустью подумала она, закрывая приложение. Эта мысль на мгновение омрачила ее настроение, но предстоящий вечер в ресторане обещал отвлечь от этих переживаний.
К вечеру Софи стояла перед зеркалом в спальне, примеряя вечернее платье. Темно-синий шелк мягко обрамлял бедра, деликатный разрез до середины икры открывал стройные ноги. Она повернулась перед зеркалом, оценивая, как ткань переливается при движении.
Волосы, распущенные по плечам, она тщательно накрутила кончики, создавая мягкие волны, подчеркнула свои серые глаза тонкой линией карандаша, нанесла тушь с эффектом объемных ресниц. В зеркале на нее смотрела ухоженная, элегантная женщина – именно такой, какой ее всегда хотел видеть Глен. И все же в глубине этих серых глаз читалось что-то неуловимо грустное. В завершение образа пара пшиков любимых духов Глена ,что он всегда покупал ей когда был во Франции по работе.
Он уже ждал у машины, уткнувшись в телефон, пальцы быстро перемещались по экрану. Когда Софи подошла, он лишь мельком поднял взгляд и кивнул: "Красиво". Этого было достаточно – большего она в последнее время и не ожидала.
Дорога в ресторан заняла двадцать минут, которые прошли в почти полном молчании. Глен отвечал на звонки, записывал голосовые сообщения, изредка бросая короткие, ничего не значащие фразы: "Да, конечно, обсудим", "Перенесите на понедельник". Софи смотрела в окно, где мелькали огни вечернего города, пытаясь завязать разговор: "Я хотела бы посмотреть тот новый фильм про который я тебе говорила, может, в следующую субботу…". Его ответ был краток и предсказуем: "Может быть".
Ресторан "Le Ciel Étoilé" был действительно престижным местом – новым, но уже успевшим покорить сердца всех гастрономических критиков. Интерьер поражал изысканностью: бархатные кресла с высокой спинкой в бордовых тонах, столовое серебро, сверкающее в свете хрустальных люстр, фарфоровые тарелки с тончайшей позолотой по краям.
"Столик на мистера Стивенсона", – сказал Глен метрдотелю своим привычным деловым тоном. Их провели к уединенному месту у панорамного окна, откуда открывался вид на ночной город – бесконечные огни , мерцающие неоновые вывески, далекие фары машин, напоминающие светлячков.
Изучая меню, Софи выбрала Суфле из трюфелей и шампанского – классическое французское блюдо, которое шеф-повар, по слухам, готовил с особым шиком. Глен, как всегда, заказал стейк средней прожарки – свой неизменный выбор в любом ресторане.
"Глен, почему ты не хочешь попробовать что-то другое? Раз уж мы в ресторане высокой кухни…" – осторожно предложила Софи, указывая на несколько особенно интересных позиций в меню. Но он лишь покачал головой: "Нет, мне только стейк. Я не люблю ничего нового".
Когда официант принес их заказ, Софи попыталась оживить беседу: "Повар здесь использует только мясо с ферм Нормандии, – начала она, вспоминая статью, которую читала на днях. – Говорят, он лично отбирает…" Но Глен лишь пробормотал "Ммм", не отрываясь от экрана телефона, где проверял рабочую почту.
Софи замолчала, наблюдая, как официант наливает в бокалы вино. Рубиново-красная жидкость переливалась в свете свечей, отбрасывая танцующие блики на белоснежную скатерть. Она взяла бокал за ножку, чувствуя прохладу хрусталя, и сделала маленький глоток. Вино было превосходным – с нотками черной смородины и легким дубовым послевкусием. Но делиться этими впечатлениями было не с кем…
Когда официант с изысканным поклоном поставил перед ними десерт – изысканный "Суфле Гран Марнье" с хрустящей карамельной корочкой и облаком взбитых сливок, украшенное лепестками фиалок – Глен вдруг отложил телефон и поднял бокал.
"Давай выпьем за нас, за мою сделку и… знаешь, я тут решил…" Его пальцы нервно постукивали по ножке бокала, единственный признак волнения в его обычно безупречном виде.
"Я думаю, нам нужно пожениться."
Его голос звучал ровно, деловито, как будто он обсуждал очередной контракт на совещании. Из внутреннего кармана пиджака он достал небольшую бархатную коробочку темно-синего цвета. Кольцо внутри сверкало холодным, почти хирургическим блеском – крупный бриллиант огранки "принцесса" в классической платиновой оправе, такой же безупречный и безличный, как все в его жизни.
"Мне кажется, это твой размер. Посмотри, он такой красивый." Он повертел кольцо в пальцах, оценивая игру света на гранях. "Когда будешь хвастаться коллегам, можешь сказать, что оно стоило целое состояние," – он улыбнулся уголками губ, вытирая рот льняной салфеткой, и тут же отвлекся: "Официант! Еще вина и уберите тарелки."
Софи смотрела на него, и в голове звучал хор голосов: "Он же надежный!", "Тебе уже тридцать два!", "Посмотри, какая перспектива!". Мамин голос звучал громче всех: "Софи, он же из хорошей семьи, с образованием, через пару лет будет отлично зарабатывать! Не будь дурой! Родишь ребенка – создашь отличную семью, и вот тут твоя любовь к кухне пригодится." Отец молча кивал в такт, как всегда поддерживая мамины планы.
Перед глазами поплыли картины будущего, которое ей предлагали как дорогой, но неудобный подарок: она в его квартире, но не в своем доме;он выбирал духи, которые он считал подходящими для нее; платья, которые он называл "приличными"; ее блог о кухне, превратившийся в "милое хобби для домохозяйки". Бесконечные разговоры о его работе, которые она должна была слушать с вниманием; ужины в тишине, где единственным звуком было позвякивание приборов; их постель, где они спали спиной к спине.
Он был хорошим человеком. Надежным. Как швейцарские часы – точными, предсказуемыми, безупречными в своем функционировании. Но он никогда не спрашивал, о чем она мечтает. Не замечал, как ее глаза загораются особенным светом, когда она говорит о кулинарии. Для него важна была статусная, образованная жена с хорошей карьерой в престижной компании – красивая витрина его успешной жизни, которая молчит в нужный момент и улыбается на его корпоративах, знает, какое вино выбрать к рыбе, и не перебивает, когда говорят важные люди.
Он не знал, что она до сих пор боится темноты. Что она обожает старые французские фильмы и даже старалась выучить французский чтобы смотреть фильмы в оригинале. Что она любит ходить босиком. Что в детстве она мечтала стать учительницей. Ему было плевать. Нет, скорее, эти детали просто не укладывались в его представление об идеальной партнерше, как не укладываются лишние предметы в безупречно организованный шкаф.
Она поймала себя на мысли, что… и это осознание пришло внезапно, как удар колокола в тишине – она не любила его. Никогда не любила. Ее сердце никогда не замирало от его прикосновений, не начинало биться чаще, когда он входил в комнату. Они начали встречаться, потому что он ухаживал правильно – дорогие рестораны, букеты от лучшего флориста города, подарки, которые можно было с гордостью показать подругам. Он демонстрировал "серьезные намерения", а ее мама с облегчением вздыхала: "Наконец-то тебе попался нормальный мужчина".
Спустя год отношений он попросил ее переехать – не потому что не мог жить без нее, а потому что "так положено у пар после года встреч". Это был следующий пункт в его списке "Как построить идеальные отношения". Но дело в том… Она не замирала у телефона в ожидании его звонка, не хранила его смс, не перечитывала их по сотне раз, не прижимала телефон к груди, когда получала особенно теплое сообщение. Она не представляла, на кого будут похожи их дети – будут ли у них его глаза и ее курносый носик. Не придумывала им имена, не мечтала, как будет учить их печь ее любимое миндальное печенье.
Его прикосновения не заставляли ее кожу гореть, поцелуи не лишали дара речи. Она не ловила себя на том, что улыбается, думая о нем в течение дня. Не ревновала, когда он уезжал в командировки – только вздыхала с облегчением, что сможет провести вечер так, как хочет она: листая новую книгу с рецептами и поедая любимые чипсы.
Это была не жизнь – это была "данность". "Так должно быть" – твердили все вокруг, от родителей до подруг. "Разумный выбор" – кивали знакомые, оценивая его зарплату и перспективы. Их отношения развивались по сценарию, выверенному до мелочей, под грифом "правильно": никаких скандалов, сцен ревности, бурных примирений. Никаких эмоций вообще – только плавное, размеренное течение, как в идеально спланированном проекте.
И именно в этот момент, глядя на бриллиант, который должен был стать символом их "счастья", она поняла – больше не может. Не хочет. Не будет.
К горлу подкатил ком, горький, как недопитый кофе.
"Нет…" – прошептала она, и это слово, такое маленькое, вдруг заполнило все пространство между ними.
"Что?" – Глен нахмурился, его брови сошлись в знакомой складке, той самой, что появлялась, когда что-то шло не по плану.
"Прости, Глен. Я не могу. Правда."
Она встала так резко, что бокал пошатнулся, и рубиновые капли вина растеклись по белоснежной скатерти, как кровь по снегу.
"Софи, что ты творишь? Ты понимаешь, где мы?" – его шепот был резким, в глазах мелькнуло что-то похожее на панику. Впервые за пять лет он выглядел по-настоящему живым.
Но она уже шла к выходу, и с каждым шагом та пустота, что душила ее все эти годы, превращалась в нечто новое – в свободу.
Дверь ресторана захлопнулась за ее спиной с таким же финальным звуком, как крышка рояля после последней ноты. Ночной воздух обжег легкие своей свежестью. Где-то вдалеке гудел город, жил своей жизнью – настоящей, не придуманной, не "правильной".
И впервые за долгое время Софи почувствовала, что дышит полной грудью. Она больше не хотела жить "как должна". Она никому ничего не была должна. И если ей предстояло наделать кучу ошибок и пожалеть о них, то пусть будет так. В свои тридцать два она наконец поняла, что была заложницей этого "должна".
Решено.
Первый попавшийся отель. Номер был небольшим, но своим. Впервые за долгое время она заснула, укутавшись в большое одеяло, как в кокон, и на губах у нее играла улыбка. Улыбка человека, который наконец-то понял, что имеет право изменить свою жизнь. Даже если для этого нужно было поцарапать чье-то самолюбие и увидеть разочарование в глазах родителей.
Глава 3
Она проснулась утром от яркого солнечного света, который настойчиво пробивался сквозь щель между не до конца закрытыми шторами гостиничного номера. Лучи играли на белоснежном постельном белье, создавая причудливые узоры. Первое, что бросилось в глаза – экран телефона, буквально усыпанный уведомлениями. Сообщение от Глена выделялось среди прочих:
"Софи, я думаю, это просто нервы.Я могу дать тебе время успокоиться. У меня срочная командировка. Буду во вторник. Когда приеду – все обсудим. Надень кольцо. Оно на столе."
Типичный Глен – рациональный, контролирующий ситуацию, уверенный, что знает, что для нее лучше. Как будто ее побег из ресторана был просто женскими капризами, а не криком души.
Затем последовала целая лавина сообщений от мамы:
"Что с тобой? Зачем ты так поступаешь с Гленом? Где ты найдешь такого мужа! Опомнись!"
Через час:
"Софи, я не шучу. Позвони и извинись. Я сказала Глену, что возможно это было неожиданно и ты испугалась. Позвони мне."
И уже утром видимо не получив ответа:
"Вы помирились? Пришли мне фото кольца, покажу твоей тете Лоле."
Софи закрыла сообщения, глубоко вдохнула и выдохнула, чувствуя, как в груди разливается странное облегчение. Отлично. Значит, его не будет. Не будет этих снисходительных взглядов, полных недоумения, не будет фраз вроде "почему ты ведешь себя как ребенок", не будет попыток "обсудить", как будто ее решение было просто капризом, а не криком души, который копился годами, пока он упорно не желал слышать.
Она потянулась к телефону и заказала завтрак в номер – горячий круассан с абрикосовым джемом и крепкий кофе по-турецки с кардамоном и пряностями . Когда поднос принесли, она устроилась прямо в постели, наслаждаясь каждым кусочком. О дааа, круассан приятно рассыпался крошками по белоснежному постельному белью. "Глен бы убил меня за такое", – подумала она и вдруг широко улыбнулась. Да, она не была идеальной, и именно в этом ей теперь нравилось быть собой.
Между глотками кофе она открыла на телефоне сайт аренды жилья и начала листать предложения, продолжая наслаждаться божественным круассаном. Повар определенно постарался – выпечка была идеальной! Как "правильная девочка", Софи всегда аккуратно ела за столом, боясь оставить крошки. Теперь же она наслаждалась этой маленькой свободой.
У нее были неплохие накопления – деньги, которые она откладывала все эти годы, работая ведущим финансовым аналитиком в солидной компании, где ее ценили за профессионализм, но никогда по-настоящему не замечали как личность. Теперь эти сбережения предстояло тратить грамотно. Первые же объявления об аренде на Манхэттене оказались заоблачно дорогими. "Надо экономить", – подумала она, продолжая поиски.
Бруклин!!!– мысленно воскликнула она, найдя более приемлемые варианты. Отлично! Не так далеко от центра, но и не так дорого. Она начала внимательно просматривать объявления – и вдруг наткнулась на одно, совсем недорогое по местным меркам. На фото квартира выглядела… скромно, но уютно. По сравнению с безупречной, выверенной до мелочей квартирой Глена, это, конечно, казалось почти помойкой. Но в этих фотографиях было что-то теплое, настоящее, живое. Особенно ее порадовало, что квартиру сдавали с мебелью – что в Нью-Йорке было редкостью. Вероятно, поэтому цена была ниже, чем у похожих объявлений.
Она набрала номер риелтора, указанный в объявлении.
– Здравствуйте, я хочу посмотреть квартиру сегодня. Скажите, если она мне подойдет, я могу снять ее сразу? – спросила Софи, стараясь звучать уверенно.
– Конечно, мисс. В какое время вам удобно? – ответил приятный мужской голос.
– В шесть вечера могу быть у вас.
Она положила телефон и глубоко вздохнула. Итак, Глена не будет. А значит, она сможет спокойно, без лишних объяснений и оправданий, забрать свои вещи и не встречаться с ним. Впервые за долгое время она почувствовала, что принимает решения самостоятельно, без оглядки на чьи-то ожидания.
Она приехала в уже его квартиру, которая теперь казалась ей такой холодной и чужой, будто это была не жилая квартира, а музейный экспонат. Воздух здесь пах не жизнью, а дорогими ароматизаторами, которые Глен заказывал из специализированного бутика. Перед тем как открыть шкаф, она на мгновение замерла и тут осознала: большая часть вещей ей просто не нужна.
Костюмы, которые он выбирал: "В этом ты будешь выглядеть элегантно" – строгие, безупречно сшитые, в сдержанных тонах, без единой складки или морщинки. Каждый будто говорил: "Будь удобной. Не выделяйся".
Дорогие вечерние платья: "Это как раз для ужинов с моими партнерами" – все одинаково изысканные, все одинаково безликие, подобранные так, чтобы не затмевать его на корпоративных мероприятиях.
Шелковые блузки висели идеально ровно: "Ты же не пойдешь на встречу в свитере?" – его любимая фраза, когда она позволяла себе что-то более удобное и практичное.
Да к черту.
Она взяла только то, что было ее:
Любимые кулинарные книги, которые она собирала годами. Милые безделушки для дома – керамические фигурки из той поездки в Барселону, Эйфелеву башню , привезенную со студенческой поездки, цветные мягкие подушки, которыми она пыталась хоть как-то освежить слишком выдержанный интерьер ,– все то, что он заставлял убирать в дальние углы, потому что это "нарушало эстетику".
Любимый плед в клетку, в который она любила закутаться в особенно прохладные дни.
Кружку с розовыми сердечками— ту самую, из которой пила только она, потому что он считал ее "недостойной их кухни".
Столовые принадлежности – пару деревянных ложек ручной работы, силиконовую лопатку с удобной ручкой, несколько любимых форм для выпечки.
И конечно, самое дорогое – кухонные принадлежности, благодаря которым она создавала свои маленькие шедевры: профессиональный миксер с насадками, сувид-аппарат, смокер для домашних экспериментов, все то, что она собирала как драгоценности, вкладывая в это душу.
Пара изысканных тарелок и столовых приборов, купленных на блошином рынке в Ницце.
Из одежды – только все удобное , все что она могла назвать своим выбором.
Джинсы, в которых удобно гулять целый день.
Футболки, повседневные базовые платья,
тренч, который не боится дождя и ветра.
Пара удобных кроссовок для долгих прогулок.
Любимые лоферы. Туфли на каблуках она оставила. Больше они ей не понадобятся. Как и все украшения в шкатулке – слишком вычурные, слишком кричащие, слишком "не она". "Мне больше золота не нужно", – подумала Софи, закрывая крышку шкатулки с легким щелчком.
Чемоданы были собраны. Она написала записку на листе из блокнота и объяснила, что это не импульсивное решение, а давно назревший шаг. Слова ложились легко, будто ждали этого момента годами.
Перед выходом оглядела квартиру в последний раз. Все здесь было пропитано воспоминаниями – но не теплыми, а правильными, выверенными до миллиметра, как интерьер в глянцевом журнале.
На стеклянном столе лежало кольцо, а под ним – аккуратно сложенное письмо. Рядом – ключи от квартиры.
Софи вздохнула, поправила ремень перегруженного чемодана и вышла за дверь. Два больших чемодана – вся ее новая жизнь.
Квартира в Бруклине оказалась еще лучше, чем на фото. Когда Софи переступила порог, ее встретил теплый свет, льющийся через большие окна с деревянными рамами. Солнечные лучи играли на светлых дубовых полах, создавая уютные блики. Пространство было небольшим, но продуманным – каждая деталь будто говорила: "Здесь можно жить по-настоящему".
Но главное – это кухня. О, эта кухня! Кремово-белые фасады шкафчиков с деревянными ручками, столешница из светлого мрамора с едва заметными прожилками, открытые полки из натурального дерева. Все было продумано до мелочей – от удобного расположения розеток до встроенной подсветки. "Идеально для съемок", – подумала Софи, представляя, как будет снимать здесь свои кулинарные видео. Теперь их точно будет больше.
– Беру, – сказала она риелтору, даже не торгуясь, чувствуя, как в груди разливается приятное тепло. Это было ее решение, ее выбор, ее пространство.
Первые часы в новой квартире пролетели незаметно. Софи расставляла свои вещи с особым трепетом.
В гостиной она разложила мягкий плед добавила несколько ярких подушек – малиновую, бирюзовую, горчичную – и пространство сразу ожило, заиграло новыми красками. В спальне устроила настоящий уютный уголок, застелив кровать бельем с нежным цветочным принтом и разбросав еще пару подушек.
Все это время из колонок лилась легкая джазовая мелодия. Софи пританцовывала, расставляя посуду по полкам, попивая бокал прохладного совиньон блана. Вино было не из самых дорогих, но именно таким, какое она любила – с нотками зеленого яблока и легкой кислинкой.
На кухне она особенно тщательно продумывала расположение каждого предмета. Каждая вещь находила свое идеальное место, будто всегда должна была там быть.Когда основные вещи были расставлены, Софи остановилась посреди гостиной и огляделась. Квартира пахла свежестью, деревянными полами и едва уловимым ароматом ее духов. Здесь не было ничего лишнего, ничего навязанного – только то, что она действительно любила. И впервые за долгое время она чувствовала себя по-настоящему дома.
Оставалось кое-что еще – последний шаг, чтобы окончательно убрать из своей жизни все, что так раздражало и тяготило. Но сейчас, в этот момент, она решила не рубить с плеча. Вместо этого Софи выбрала передышку – время, чтобы собраться с мыслями и решить, что делать дальше.
В понедельник утром, удобно устроившись на новом диване с чашкой кофе в руках, она набрала номер офиса. Звонок длился недолго:
– Мне нужно срочно взять отпуск. Личные обстоятельства, – сказала она, глядя в окно на проезжающие внизу машины.
– Хорошо, мисс Эванс, – ответил голос на другом конце провода. – Но это чрезвычайная ситуация?
– Да, можно сказать и так, – Софи провела пальцами по теплой чашке. – Отчет за последний квартал готов и лежит а моем компьютере. Все файлы подписаны и разложены по папкам. Коллеги разберутся.
Так у нее появилось 14 драгоценных дней – целых две недели, чтобы наконец-то решить, куда двигаться дальше. Четырнадцать дней, которые она сможет целиком посвятить своему блогу, тому, что действительно приносило ей радость. Теперь можно будет снимать видео не в спешке между работой и домашними делами, а вдумчиво, с удовольствием, пробуя новые рецепты и необычные ракурсы.
Она уже представляла, как будет экспериментировать с разными рубриками, как наконец-то сделает тот самый мастер-класс по выпечке круассанов, который давно откладывала. Эти две недели давали возможность не просто снимать контент, а продумать стратегию развития блога – возможно, наконец-то разобраться с монетизацией.
Первым делом Софи достала блокнот и начала записывать идеи для блога. Страницы быстро заполнялись пометками: "снять видео о завтраках", "разработать линейку специй", "запустить рубрику 'Кухня без правил'". Каждая новая мысль вызывала улыбку. Впервые за долгое время будущее казалось не пугающим, а наполненным возможностями.
