Kitobni o'qish: «Заноза для привидения, или Как достать лорда»
Глава 1
Четыре часа комфортабельного лета на самолете и я на месте – в сердце Великобритании, а если быть точнее – на окраине Лондона, в окружении заросших диких кустарников, колючих до рваных колготок и окровавленных царапин на ногах. Таксист, гад, оставил меня за пару километров до названного пункта назначения, сославшись на то, что его машина, видите ли, дальше просто не проедет по сырому бездорожью, после вчерашнего лондонского ливня. Вот хотела же надеть джинсы, а бабушка мне: «Жарко же, вспотеешь в самолете». И почему я ее только послушалась? Кондиционер же в самолете имеется. А теперь я стою посреди «тундры» с внешним видом бомжа: колготки, может, я смогла бы свалить на модный стиль в России – десяток поставленных стрелок, пущенных по вертикали вниз, но репейник на мятом платье, взлохмаченные от ветра волосы, потекшая косметика с лица от жаркого лондонского климата и заляпанные грязью каблуки на так называемых шпильках, которые, впрочем, вскоре превратились в плотный устойчивый каблук из засохшей глины и земли, показывали лишь мою, мягко говоря, неряшливость.
Тяжело вздохнула. Вытерла со лба пот и потопала дальше, волоча за собой два огромных чемодана шмоток. Знала бы, что чемодан мне же придется тащить – приехала бы налегке, без какого-либо груза.
Мне еще повезло, что на улице стояла ясная погода, без дождя, иначе пришлось бы меня отсюда на бульдозере вытаскивать, на жестком прицепе.
Всю дорогу спрашивала себя – какого черта меня понесло сюда? И опять же бабушка вмешалась: «Машуня, нельзя упускать такой шанс. Жизнь, можно сказать, тебе второй шанс дарит. Не будь дурой, улетай в Лондон и забери то, что тебе твой беспутный отец оставил».
Почему беспутный? А бабушка его с моего дня рождения невзлюбила. Когда мамы не стало сразу после моего рождения, отец ничего другого не придумал, как оставить меня бабуле, а сам свалил в другую страну (в какую именно, можно догадаться), где вскоре вновь женился, но уже на богатой, обеспеченной женщине с двенадцатилетним мальчуганом на руках. А что касается меня, то посланные открытки с английскими марками – были единственным доказательством существования моего биологического отца. Признаться, стыдно, ведь я даже не знаю, как он выглядит. Бабушка сожгла все его фотографии, прекратила всякое общение с его родственниками, и вот сейчас, когда выяснилось, что мне переходит по наследству огромное состояние, условно говоря, от незнакомых мне людей, так бабушка чуть ли не пинками выгнала меня из нашей небольшой однокомнатной квартирки, при этом еще и сама собрала два огромных чемодана. Я даже не знаю, что именно она туда мне набросала. Судя по тому, какие они тяжелые – барахла немерено.
Запыхавшаяся, вспотев так, что платье можно выжать, я добралась-таки до замка. Но, блин, что это такое? Мне, конечно, сказали, что это будет замок, старинный, но все умолчали о его истекшем сроке годности. Он же построен не позже эпохи Средневековья. Мать твою. Белочка чернобыльская. Это же развалины после второй мировой войны! И какую еще ценность они могут представлять?
Ау! Где все люди-то?
– Ну, бабуля, – ворчала себе под нос, в очередной раз споткнувшись об завалявшийся камень, – ну, погоди! «Не будь дурой, улетай в Лондон и забери то, что тебе твой беспутный отец оставил». Оставил. И что мне со всем этим делать? Восстановлению замок не подлежит, а значит, ни о какой его продаже и речи быть не может.
Ворчала себе под нос, ворчала, подпинывая камушки из-под развалин, и даже не заметила, как за мной все это время с недоумением во взгляде наблюдали двое мужчин, довольно преклонного возраста, оба в клетчатых костюмах, серых и коричневых тонов, и вот один из них спрашивает с небольшим акцентом, деловито так подправляя очки указательным пальцем:
– Мария Дмитриевна?
– Угу. – Киваю я головой, не сводя с обоих глаз.
А мужчины тем временем разглядывали меня, с ног до головы, один – с удивлением, другой – с некоей усмешкой на лице. Старый извращенец. Так и пялится на мои разодранные колготки.
– Позвольте представиться. – Откашлявшись начал тот, что менее походил на извращенца. – Я – Ферд Брадберри, ваш нотариус. Вчера я разговаривал с вами по телефону.
– С бабушкой. – Подправила я мужчину.
– Простите?– Вчера вы разговаривали не со мной, а с моей бабушкой.
– Аррон Гудман. – Представился следующим извращенец, протянув мне для рукопожатия свою широкую, шершавую ладонь. – «Бюро недвижимости Гудманов».
Сморщив носик, я протянула руку в ответ, и моя ладонь тут же была крепко стиснута им.
– Безумно приятно познакомиться с вами. Лично. – Растянувшись в широкой улыбке, во все оставшиеся двадцать зубов, он наровился поцеловать руку так, что мурашки тут же пробежались по моей ноющей от усталости спине. Немного пухлые, потрескавшиеся губы неприлично долго лежали на моей ладони, так, что мне пришлось вырывать из-под него свои руки. Почему-то этот мужчина вызывает во мне лишь наивысочайшую степень отвращения. А терпкий запах алкоголя, исходящий от него, и вовсе призывает прокричать Эдика.
– Ой, не велика ли честь? Я же не какая там, титулованная особа, а просто владелица развалин. – Отмахнулась я, и села прямо на огромный холодный камень.
Мое платье и так испачкано до безобразия. Еще одно грязевое пятно на попе ничем уже не испортит мой итак неопрятный внешний вид.
– Каких развалин? – не понял Брадберри.
– Тех, что мне оставил отец в наследство. – Пояснила я, а сама подумала про себя: «Какой же он не понятливый!»
Я стала оглядываться по сторонам, и мой прежний боевой настрой мгновенно улетучился. Улетело в Россию, к бабушке. Посреди всех этих развалин, конечно, было одно цельное построение, не так сильно потрепанное безжалостным временем, но жить там однозначно было нельзя: стекла на окнах практически все выбиты какими-то хулиганами (и жаль, что не мной, я бы не отказалась от такого интересного развлечения – метания камней в окна), а вот стены храбро продолжали держаться молодцом, что не скажешь о его крыше. Какая, блин, бомбежка здесь произошла недавно?
– Но дворец рода Солсбери, я считаю, вовсе не является развалиной, а напротив – он входит в число самых богатых, исторических построений нашей страны. Да, соглашусь, особняк построен уже очень давно, и как мы знаем, ничто не может быть вечным, даже такое прочное каменное построение, как дворец Солсбери. Может, он утратил свой былой вид….
– Я бы даже сказала, изрядно утратил свой былой вид. – Вставила я свою реплику во вдохновленную речь нотариуса, и вновь взглянула на развалины.
– Простите, – неожиданно влез в разговор противный Гудман, – мною вдруг овладело довольно странное чувство…. А были ли вы во дворце Солсбери? Так уверенно называете свое законно-передаваемое имение развалинами, каким он, в самом же деле, и не является.
Слова Гудмана ввели меня в легкий ступор.
– Как? А разве это не…. – Я вновь оглянулась. И меня только сейчас осенило.
Мало того, что я предстала перед мужчинами в небрежном виде, так еще и выставила себя в глупом свете. Моль в обмороке.
– Это бывшее владение рода Оулдман. – Наконец-то объяснил Брадберри. – Как видите, на эти земли давно не наступала человеческая нога. Мистер Джон Оулдман так и не смог продать свое имение.
– Что очень безрассудно с его стороны. – Произнес Аррон, насмешливо. – Никто в здравом уме не купит его кирпичи за ту сумму, которую он выдвинул прошлым летом на аукционе. Это же немыслимо смешно.
– Впрочем, – перебил приятеля Брадберри, – мы собрались здесь не с тем, чтобы обсудить недвижимость Оулдмана. Мария Дмитриевна, – обратился мужчина, глядя на меня сквозь толстые линзы очков, – как прошел ваш перелет? На чем вы добрались до нас?
Любезность нотариуса просто зашкаливала. Чую, пахнет здесь пунктуально прикрытой фальшью. Ну да ладно. Я здесь не с тем, чтобы корчить из себя галантность и вести приятные разговоры с этими господами, поэтому спросила прямо:
– Как скоро я смогу получить наследство и как скоро будут готовы документы на ее продажу?
Моя прямота немного шокировала нотариуса, изменившаяся мимика лица даже с подвигла очки опуститься вниз, на кончик носа, а противное лицо Гудмана и вовсе осветила ничем не прикрытая довольная улыбка.
– Вы хотите продать имение? – в один голос воскликнули мужчины, кто-то с удивлением, а кто-то – с восторгом.
– Конечно. – Равнодушно пожала я плечами. – Я не собираюсь жить здесь, в чужой для меня стране, в доме покойного отца, который и вовсе никогда им не являлся. Только учтите, междугородняя виза оформлена на два месяца. К этому времени вы должны уладить все мои бумажные дела.
– Так значит, вы мне поручаете…. – Брадберри от волнения даже снял очки и протер запотевшие стекла рукавами от своего костюма.
– Ну, других юристов здесь я не знаю…. Так что, считайте, что я вас наняла.
– Великодушно вам благодарен.
На Гудмана я даже смотреть не стала, прекрасно ощущая на себе его пытливый взгляд. Что-то уж очень он мне неприятен. Чем вызваны такие чувства – я не могу объяснить.
– Ну, так что, будете мне показывать, где спрятан дворец Солсбери? – я встала с камня, вырвала с платья все репейники, посадив на материале несколько уродливых затяжек, чем окончательно испортила свою излюбленную вещь, после схватилась за свои тяжеленые чемоданы и первая двинулась вперед. То есть назад, откуда пришла.
– Мисс, нам туда. – Брадберри указал рукой на совсем противоположную сторону, где росли уже знакомые мне по колючести дикие кустарники.
Черт, опять эти колючки.
Вот оно, английское благородное воспитание джентльменов: я тащу, значит, два своих огромных чемодана барахла, а оба мужчин просто прутся сзади. И ведь никто из них даже не поинтересовался: «А не тяжело ли тебе, голубушка? А не помочь ли тебе, красна девица?». Успокаиваю себя лишь тем, что просто-напросто так сказывается их преклонный возраст.
Миновав высоченные колючие кустарники, тем самым окончательно разорвав в лохмотья свои капроновые колготки, передо мною предстал довольно необычный, я бы даже сказала, эксцентричный вид: запряженные возле высоких металлических ворот двойка резвых лошадей с шикарной, из темного дерева каретой и покрытая толстым слоем лака, отчего ее отблеск был виден еще издалека. Лошади терпеливо ожидали возвращения своих хозяев, как, впрочем, и лакей, восседавший за упряжкой.
– И ведь кто-то еще ездит «по-сталински». – Я невольно произнесла мысли вслух. – Видимо, технология машиностроения чуточку, на какие-то сто пятьдесят лет, запоздала в этих краях. Или здесь проходят сьемки какого-то фильма?
Я оглянулась в поисках режиссера, актеров и прочей «аппаратуры» для сьемок. Но кроме меня и этих двух стариков в старых клетчатых пижамах никого не наблюдалось. Осенило меня, как всегда, лишь в самый последний момент, когда моя догадка была произнесена вслух Брадберри:
– Мы приехали за вами на этом самом экипаже. И обратно, мисс, мы поедем на нем же.
Кажется, мои слова немного обидели старичка. Я поспешила исправить ситуацию:
– Ммм, какие милые лошадки! – я подошла к одной из кобыл – высокой, со стройным мускулистым телом, с длинной, густой черной гривой, под свет всего тела, на ней даже не было ни единого светлого пятнышка, протянула к ее мордочке руку, и она тот час фыркнула на меня, гордо скинув голову вверх.
Похоже, своим нелестным высказыванием я обидела не только Брадберри.
– Не хочешь, как хочешь. – Фыркнула я в ответ. – Вот не буду тебя гладить.
Ага. А сама хотела исправить ситуацию. И сделала, как всегда, только хуже.
– Фердинанд. – Представил мне коня Гудман. Я посмотрела на жеребца, он косо глянул на меня. – Верный друг нашего покойного хозяина. Ах, как он любил его….
Кто кого любил – я даже переспрашивать не стала. Поддельная гримаса горя на лице Гудмана меня немного стала раздражать.
– А как далеко находится имение Солсбери? Долго нам ехать? – я нетерпеливо стала переминаться с ноги на ногу, ощущая сильнейшую боль в спине, от ноши тяжелых чемоданов, в ногах, от образовавшихся мозолей, и мне ужасно хотелось есть. Все-таки не нужно было мне отказываться от предложенного обеда в самолете. И что, что рыба немного воняла, а рис был недоваренным? Сейчас бы я съела целого мамонта. Живьем.
– Владение Солсбери находится сразу за этими воротами. – Обрадовал меня мой юрист, но счастье длилось не долго.
Да, соглашусь, как только мы заехали за шикарные металлические ворота, украшенные, как мне показалось, позолотой, – мы сразу же оказались в имении Солсбери. Все как сказал мистер Брадберри. Но он умолчал о том, что до самого замка еще нужно целый час добираться на карете, перечитывая все кочки неровной грунтовой дороги. И, кажется, прямо сейчас я получила сотрясение головы. Такой тряски я испытывала в жизни лишь однажды, в далеком-далеком детстве, когда мой покойный дед посадил меня на пони и отправил нас обоих в уединенное путешествие по чистому полю.
– Как я понимаю, мой отец не любил автомобили? – задумчиво произнесла я, глядя на двух упитанных серых зайцев, резвящихся между деревьями.
Вся аллея была просажена лиственными и хвойными деревьями и кустарниками, за которыми тщательно кто-то ухаживал, могу предположить, рабочих – садоводов в имении немерено, как, собственно, и прочих слуг. Вокруг все было таким ухоженным, прибранным, не валялось ни единой мусорки. И судя по тому, какая обширная площадь всего имения, сам дворец должен быть не меньше.
– Ваш отец обожал…, или если вы позволите, я выражусь иначе – он был болен самыми различными механическими транспортными средствами. Джонсон коллекционировал автомобили от самых первых, до самых последних, наисовременнейших.
– Кто такой Джонсон? – не поняла я.
Оба мужчин тот час удивленно покосились на меня.
– Это ваш отец. – Объяснил Брадберри, после минуты внимательного изучения моего лица.
Гудман же издал что-то вроде смешка.
– А они на ходу? – просила я, не обращая внимания на хихиканье противного агента из «Бюро недвижимости».
– Простите? – не понял Брадберри.
– Автомобили, говорю, способны ездить?
– Да-да, конечно! – поспешил заверить нотариус. – Автомобили все в прекрасном состоянии. Чуть позже я вам покажу….
– Если у моего отца есть куча автомобилей, то на кой черт я заказывала такси от аэропорта, а вы приехали за мной на этом корыте?
Голод и усталость от проделанной дороги и ноющие болью все, без исключения, части моего тела, и теперь еще и голова, делали свою работу: я была очень сильно раздражена и раздосадована, словно надутый шарик – «тронь меня, и я тот час взорвусь».
– Это была моя идея, мисс, – деловито произнес Гудман, все с той же усмешкой на лице, – я решил, что вам будет интересно прокатиться на карете царских времен, почувствовав себя принцессой, кем вы теперь, собственно, и являетесь, получив в наследство такое огромное и богатое состояние.
Меня же этот факт что-то не сильно обрадовал. Жила я спокойно с бабушкой в уютненькой однокомнатной квартирке, имела, как говорится, свой личный уголок в жизни, пусть небольшой, но родной. И вот выясняется, что я являюсь наследницей огромного дворца прошлых веков (какой он огромный – это надо еще проверить), бабушка выставляет меня из дома, «самолично» направив в Англию, и вот я здесь, еду в карете, запряженными лошадьми, в компании двух незнакомых мне, странненьких мужчин. Бред какой-то. Будто все это сейчас происходит со мной во сне.
– Кхм, – откашлялся Брадберри, по привычке подправляя очки указательным пальцем, – заранее прошу прощение за свою бестактность. Но сколько вам лет?
Да, это еще та бестактность! Фууу, какой дурной тон! Спрашивать у дамы про ее возраст. Это же просто немыслимо в светском обществе! Для женщины это неприятно по одной простой причине: хочется выглядеть на восемнадцать, всегда.
Но что касается меня, то я далека от всяких общественных норм культуры, или другими словами – этикета. Да и тут юлить совершенно неуместно. Поэтому спокойно ответила на поставленный вопрос:
– Мне восемнадцать.
Очки Брадберри вновь спустились вниз, на кончик носа, стоило ему только изобразить удивление.
– Восемнадцать?!
– А что вас удивляет? По-вашему я кажусь старше или моложе своих лет?
– Эммм…. – Неуверенно начал нотариус, но я его перебила, чем самым еще дальше загнала в тупик.
– И вообще, разве вы не ознакомились с моими личными данными перед тем как пригласить за получением наследства?
– Да-да, конечно. Запамятовал. Возраст, видите ли, начинает подводить. – Начал оправдываться Брадберри.
А вот Гудман сидел довольно уверенно. Он то уж точно не упустил возможность узнать обо мне побольше. Об этом говорило его самодовольное выражение лица. Я сразу поняла, по какой причине он сейчас находится рядом со мной. Аррон Гудман решительно настроен купить имение Солсбери, как только я стану его законной владелицей и выставлю все на продажу. Его эгоистичность, расчетливость может не заметить лишь только слепой. Гудман – человек не приученный, не привыкший делать что-либо задаром, чтобы не делал такой человек, он должен обязательно иметь какую-то выгоду от другого человека. Он не может, не умеет «дарить» бескорыстно, а может только «продавать». Что не скажешь о простодушном Брадберри. Странно, что я сразу его не «прочитала», ведь выводить людей на чистую воду – я профи. Изначально он мне показался хитрым и корыстным, как Гудман, но сейчас я поняла, что этот старичок просто душка, с необычайной доверчивостью, неспособный хитрить и без какого-либо злого умысла, а так же, с благородными манерами и немного замысловатой речью. Если говорить простыми словами – полная противоположность Аррону Гудману.
Всю оставшуюся дорогу до дворца я уже сидела в молчаливом забвении, забыв обо всем на свете: о своих делах, о волнующих проблемах и даже о том, что я сейчас в другой стране, далеко-далеко от своего дома. Так как все мое внимание было устремлено на окружающую красоту владения Солсбери.
«Вах!» – лишь смогла я выдохнуть, учащенно заморгав. А вдруг все это мираж и вот-вот исчезнет?
Нет, наверное, все это сон, прекрасный и незабываемый. Разве восемнадцатилетняя девчушка с гулящим в голове ветром может быть собственницей огромного владения в несколько тысяч соток, с роскошным, просто сногсшибательным дворцом и прилегающим к нему окружением с райским видом? Да быть такого не может! Такую нелепость я встречала лишь в прочитанных бабушкой сказках и в своих несбыточных мечтах перед сном.
Пффф. Бред какой-то. Чую здесь есть подвох.
Глава 2
Дворец из Дисней Лэнда ожил на моих глазах. Я чуть не поперхнулась слюной при виде родового имения Солсбери, который собственно теперь является моим. До сих пор не могу свыкнуться с этой мыслью.
Огромный дворец из красного кирпича ( или камней – не понятно из далека) располагался прямо по середине широкого озера, в окружении зеленеющих деревьев и аккуратно стриженных кустарников. Поэтому дальше к дворцу мы уже добирались по устойчивому каменному мосту, длиной где-то около полу километра.
– Раз, два, три…. – Я принялась считать мощные защитные сооружения замка – башни, расположенные по окраинам берега, в очередности с толстой неприступной стеной, прям как в декорации фильма «Жанна дАрк», и недосчитала, – весь взор мгновенно обратился на саму крепость, стоило только отвориться воротам и въехать внутрь владения.
– Замок Солсбери был построен в конце 1300-х годов. Изначально, как и большинство замков, служил укреплением на пути вражеских войск. В данном случае, французской армии. – Дал краткое ознакомление Брадберри, при виде моего разинутого от восхищения рта. – Попасть внутрь замка можно только через мост, их здесь несколько. Внешняя часть крепости сохранилась очень хорошо, а вот внутреннюю часть пришлось немного отремонтировать.
В моем богатом воображение тот час предстало изображение внутри замка: голые неоштукатуренные стены, ветхие деревянные рамы на окнах, от которых так и веет сквозняком, трещины на полу, влажный холодный воздух, с запахом плесени и сырости. Про электричество и проведенную канализацию я вообще молчу.
– Замок Солсбери стал одним из первых загородных английских домов, где стали использовать электричество, лифты и централизованное отопление. – Брадберри словно прочел мои мысли. А я-то уж стала подумывать остановиться на ночь в каком-нибудь ближайшем отеле. – А еще здесь есть красивый сад, разбитый в 17 веке. – Продолжил нотариус, когда остановились лошади, и мы все вместе наконец-то слезли с транспортного средства.
Как только моя нога вступила на землю, вся стальная часть меня тут же рухнула по закону силы притяжения. Словно мешок картошки я вывалилась на землю.
– Мисс, с вами все в порядке? – Ферд мгновенно оказался возле меня, подал свою руку и помог мне встать с земли.
А Гудман все это время просто наблюдал за всем происходящим.
– Нога онемела. – Кратко объяснила я, растирая ушибленное колено.
– Мда. – Задумчиво произнес Гудман, довольно так растирая ладони. – Плохая примета, падать во время своего первого прибытия в имение.
– Говорю же, просто нога онемела. – Фыркнула я на мужчину.
– Ну, это как посмотреть. – Не унимался Гудман.
– Аррон, прекрати пугать девчонку. – Встал на мою защиту Брадберри. – Ты еще скажи, что здесь привидение водится.
– А что, здесь еще и привидение вводится?! – Я чуть обратно не рухнула на землю.
– Да нет же, конечно. – Мой юрист тут же поспешил меня утешить. Но разве теперь меня переубедишь в обратном?
Вот чего-чего, а призраков я боюсь больше всего на свете. Правда, признаться, я их никогда прежде не встречала, но уверена – они есть. Такие страшные, зловредные, ужасные.
– Ферд, да брось. Она все равно скоро обо всем сама узнает. Лучше ее сразу предупредить. Как говорится, дать психологическую подготовку.
– А?! – у меня аж челюсть отвисла.
– Мария Дмитриевна, не придавайте словам Гудмана никакого значения. Он бредит. И только.
– Бредит? – в глазах Аррона блеснула игривая искра, казалось, слова Брадберри его только подзадорили, и он продолжил, не обращая никакого внимания на мое побелевшее от страха лицо. – А как же та женщина, на мосту?
– Женщина?!
– Мало ли какие женщины бродят по мосту. Должно быть, это Пенелопа вышла прогуляться по мосту. И всего то. – Лишь отмахнулся Брадберри, и я немного успокоилась. Но ненадолго.
– Вышла погулять, говоришь? Это в двенадцать-то ночи? В одной белой сорочке? – Гудман продолжал настаивать на своем.
– А что? Я тоже люблю иногда пройтись по саду ночью.
– В одной сорочке? – усмехнулся Гудман. – И я, кстати, спрашивал Пенелопу об этом инциденте. Она сказала, что не выходила на мост той ночью.
– Подумаешь. – Отмахнулся лишь Брадберри. – С кем не бывает? Предстарческий склероз, или вообще лунатизм. В наше время это явление не редкость. Вот двоюродная сестра моего кузена….
Дискуссия мужчин продолжилась дальше. Каждый настаивал на своем, и никто даже не думал уступать другому. Просто уши вянут, слушать перекоры этих двух пожилых мужчин. Я хотела было уже вмешаться в спор, но передумала. Говорят же: не знаешь, что сказать – улыбнись и поправь лифчик. Что я и сделала в дальнейшем. И тут принялась изучать СВОИ владения.
Какой он огромный! Просто гигантский! И такой…. такой…. мощный! Это я о замке, если что.
Черт, да сюда можно уместить всю сборную по футболу, хоккею и трибуну всех их болельщиков. Обалдеть сколько здесь окон! Должно быть, в этом замке несколько сотен комнат. Думаю, к моменту его продажи я так и не успею изучить все его углы и щели, просто времени не хватит на все. Ведь на все про все у меня есть только два месяца.
Побыстрей бы пролетели эти два месяца, и я наконец-то вернусь в Россию. С кучей денег от продажи наследства. Ах!
Неожиданно, как-то даже случайно, мой взгляд остановился на одном из окон верхнего этажа башни, в северной части замка. За нами внимательно наблюдал какой-то мужчина, лица которого мне не удалось разглядеть. Легкая тень от рамы окна прикрывала все его лицо, поэтому я могла разглядеть лишь одежду: темный деловой костюм, белоснежная рубашка и галстук, аккуратно повязанный на шее. Мужчина продолжал наблюдать за нами даже тогда, когда был замечен мною. Словно статуя, он продолжал стоять у окна, и за все время моей слежки не сделал ни единого движения.
«Может это и вовсе не человек, а просто манекен?» – мелькнула в моей голове мысль.
И чтобы не стоять и не гадать здесь, я обратилась к Брадберри.
Черт, они по-прежнему спорят.
– Известны истории о связи людей с душами умерших людей. В доказательства существования потустороннего мира стоит рассказать о спиритическом сеансе, который проводился в Национальной лаборатории психических исследований в Великобритании в 1930 году. Ученые хотели выйти на связь с сэром Артуром Конан Дойлем….
– Простите, а кто это? – довольно беспардонно я прервала пламенную речь Гудмана.
– Сэр Артур Конан Дойлем это….
– Да нет же. – Вновь перебила я мужчину. – Я о том мужчине, что сейчас наблюдает за нами из того окна.
– Кто? Где? – не понял Брадберии, и оба мужчин тут же стали оглядываться по сторонам.
– Там! – я указала пальцем на то самое окно, но там уже никого не было.
– Хм, – задумчиво почесал подбородок Гудман, – хозяйская комната…. А вы точно там кого-то видели?
Оба мужчин смотрели в то самое окно, в которое я по-прежнему указывала пальцем.
– Да, он был там! – задыхаясь от волнения воскликнула я. – Мужчина в костюме!
– Должно быть, Гарри вновь заходил в его комнату. – С загадкой произнес Брадберри Гудману и нервно поправил на носу очки. – Ведь просили же его не заходить туда. И не раз просили.
– А он что?
– Он заверяет, что с момента трагедии ни разу не был в той комнате.
– И ты ему веришь?
– Нет, конечно же. Ведь он уже не раз был замечен в комнате хозяина. Я сам даже видел его там. Правда, лица не было видно, но я уверен – это был Гарри, со своей манерой совать нос в запретные места.
О чем шла речь – было ясно только этим двум господам. Никто из них даже не удостоился ввести меня в курс дела. В принципе, немного я и сама поняла: какой-то чувак, по имени Гарри, нарывается на неприятности, входя без разрешения все снова и снова в комнату хозяина. И вся проблема состоит в том, что у этого несчастного уж очень длинный любопытный носик.
Фууу. А я-то грешным делом уже подумала, что призрака увидела в окне. Тьфу ты. Чур меня.
– Пройдемте внутрь замка? – предложил Брадберри, галантно подав мне руку для сопровождения.
– А как же мой багаж? – я лишь успела проводить взглядом стремительно отъезжающую от нас карету, на которой, собственно, мы приехали сюда. – Мои вещи остались там.
– О них не беспокойтесь. – Улыбнулся мой юрист и медленно, не спеша повел к замку по широкой, кривой дорожке, обложенной мелкими разноцветными камушками. – Слуги занесут все вещи в ваши личные покои.
– А сколько здесь слуг?
Я оглянулась по сторонам и только сейчас заметила, что помимо меня, Брадберри и плетущегося сзади Гудмана были еще человек семь, и каждый был занят своим делом: одна немолодая женщина, лет так около шестидесяти, в легком платье в цветочек и в светлом платочке на голове, увлеченно рассаживала цветы на клумбу, так, что даже не замечала никого вокруг, лишь сладко распевала себе под нос какую-то мелодичную, ласкающую слух песню, а совсем рядом с ней, у весьма немалого фонтана, высотой так около двух метра, находился мужчина, довольно крупного телосложения с диковинными чертами лица и хриплым грубоватым голосом. Джигурда, в общем, в теме. Мужчина что-то постоянно ворчал себе под нос и был крайне чем-то недоволен. Или кем-то. Ну да, убирать днями напролет опавший в воду мусор – не из приятнейших занятий. Его можно понять.
Невдалеке от нас, перед нами, метров так за пятьдесят, двое молодых парней ловко подметали дорожку, избавляясь от всякой лежащей на нем мусоринки, оставляя за собой наичистейшее дорожное покрытие.
Такую тщательную уборку улицы я видела лишь однажды, когда наш небольшой городок должен был посетить президент. Вот тогда рабочие даже асфальт моющим средством промывали.
– Добро пожаловать, госпожа. – Неожиданно, со стороны сада послышался чей-то глухой, с хрипсцом, голос. Я обернулась и увидела старичка в кустах, с огромными садовыми ножницами в руках, такого седовласого, с заросшей до груди густой бородой; он дружелюбно помахал мне рукой, и я ему ответила тем же.
Признаюсь, очень приятно слышать в свой адрес такое значимое обращение, как «Госпожа». От полученной лести у меня аж глаз задергался.
– Добрый день, госпожа!
Ну вот, меня снова «угостили пряником».
Двое парней, что подметали дорожку, тут же прекратили свою работу, и отошли в сторону, давая своей «госпоже» пройти в замок.
Ууух! Как бы не привыкнуть к новому приобретенному статусу госпожи. Будет неприятно, когда бабушка по возвращении из Англии надумает опустить меня с небес на землю, потребовав помыть полы или почистить картошку. Или того хуже – может выйти так, что я захочу здесь остаться. Пффф. Да ни – за – что!
Эх, от упавшего на тебя счастья не спрячешься.
Я в очередной раз сдержанно улыбаюсь своим «подчиненным», и мы все дружно, втроем – я, Брадберри и Гудман, входим в дом. То есть в огромные двери замка.
– Копать – колотить! Ёбушки воробушки! Вот это дааа…. – Ахнула я от восхищения, как только оказалась внутри дворца.
Вот тебе и обманчивый внешний вид. Снаружи, значит, гуляет семнадцатый век, а внутри замка господствует наимоднейший двадцать первый. Дааа, прежние хозяева не очень-то экономили денежки на благоустройстве своего замка, вложились немало, и ремонт довольно не бюджетный. Его дворцовый стиль поразил меня своей роскошью, богатством и великолепием с первой же секундой, как только моя нога переступила порог. Хочу отметить, безвкусицей здесь совсем не пахнет: интерьер был органичным, витиеватым, обстановке присутствует лепнина, позолота, инкрустация дорогими камнями, роскошные ткани, резьба, дорогие картины и гобелены, редкие породы дерева в меблировке, отшлифованный камень в отделке. Невольно, прямо сейчас в моих жилах потекла «голубая кровь».
– Мария Дмитриевна, позвольте мне немного познакомить вас с вашим домом. – Брадберри словно экскурсовод повел меня по всем комнатам. – Для отделки помещений хозяева использовали только дорогие, натуральные материалы: камень, дерево, текстиль. – Начал он описывать интерьер дворца. – Пол, как вы можете и сами разглядеть – наливной, потолок из светлого натяжного полотна. В нескольких комнат все же присутствует лепнина и декоративная ручная роспись. Хочу отметить, украшал хозяйский потолок сам Алкасандр Балос. Выдающийся человек!
