Kitobni o'qish: «Невольница»

Глава 1

Мне нечем дышать, не хватает воздуха. Я задыхаюсь. Что это? Мешок на голове? Меня похитили?

– Нет! – мотнула головой. – Я сплю. Я сплю. Я сплю, – шепчу, словно заклинание. Крепче зажмурила глаза, в надежде, что когда вновь открою глаза, я проснусь.

Но этого не произошло. Сквозь, казалось, плотный материал по-прежнему пробивается тусклый дневной свет, и мне по-прежнему не хватает воздуха.

Я не чувствую своих затекших ног. Они связаны, как и руки.

– Так, без паники, – даю себе команду, пытаясь мыслить разумно, отбросив в сторону страшные мысли и сопровождающее их неприятное предчувствие. – Возможно, это чей-то розыгрыш. – Утешаю себя различными возможными вариантами. – Да, да, это шутка. Сейчас войдут в эту комнату, развяжут мне руки и ноги, снимут с головы мешок, и я увижу своих друзей, дружно мне кричащих: «Розыгрыш!»

Я тяжело вздохнула и прислушалась. В комнате царила полнейшая тишина: ни звука работающих настенных часов, ни скрипа открывающихся дверей или чьих-либо шагов в коридоре. Глухо, как в гробу. Радует только то, что в комнате тепло, и я лежала на чем-то мягком.

Привстала, попыталась свесить ноги, но этого мне не удалось сделать по одной простой причине: лежала я не на кровати, в мягкой, чистой постели, а на полу, на старом, должно быть, испачканном матрасе.

Сколько я уже здесь лежу? Очнулась я совсем недавно, пять или десять минут назад. Ужасно болит голова, и во рту неприятный привкус, как после принятия горькой, противной таблетки. Мне дали снотворное? Так я здесь оказалась?

Снова возникает вопрос: кто и зачем меня похитил?

Спустя еще десять минут мое наивное предположение, что все это всего лишь глупый розыгрыш моих безбашенных друзей медленно стало отпадать, и вот теперь-то мною овладела самая настоящая паника.

– Помогите! – пытаюсь кричать, но получилось только прохрипеть. Что с моим голосом?

Ожидание стало пыткой. Минуты казались часами, но ничего не происходило.

То, чем были связаны мои руки и ноги, больно впивались мне в кожу, так, что не было никакой возможности их ослабить. Я попыталась встать на ноги, и это удалось мне только с третьей попытки.

После трех небольших, аккуратных прыжков я остановилась, чтобы прислушаться к звукам. Кроме меня в комнате однозначно никого нет. Все та же гробовая тишина. Еще два прыжка, потом еще один, и вот я снова лежу на полу, запнувшись обо что-то небольшое, но довольно тяжелое.

Тот самый единичный случай, когда падение приносит положительный результат. Меня услышали. Из коридора тотчас донеслись быстро приближающиеся, тяжелые шаги двух или трех людей.

Сердце застучало в бешеном ритме. Я села на пол, прижав колени к груди и, все так же тяжело дыша от нехватки воздуха, замерла в ожидании похитителей. Теперь я уверена. Меня похитили. В этом больше нет никаких сомнений.

Я услышала щелчок дверного замка. В этот момент мое сердце ушло в пятки, и головная боль сильно обострилась.

За дверью о чем-то разговаривали. Двое мужчин. О чем именно они говорили, я не смогла расслышать. Но уже через пару секунд их голоса звучали громче и четче, так как мужчины уже были внутри комнаты.

– Черт возьми, – первое, что донеслось до моего слуха, – почему она до сих пор в мешке?

Этот раздраженный голос, со специфической хрипотцой не был мне знаком.

– Так не было приказа… – прозвучал другой, растерянный голос, более мягкий на слух.

– Приказ? – все с тем же раздражением говорил первый голос. – Если она умирать начнет, вы и приказа «спасать» будете ждать?

– Понял, – живо отозвался провинившийся, после чего кто-то стал приближаться ко мне.

– И еще, – произнес первый голос, – покормите ее как следует. Не хватало мне здесь еще голодных обмороков.

– Будет сделано. – Совсем близко прозвучал голос, после чего яркий свет больно ударил по глазам, и мне наконец-то стало легко дышать.

Двумя днями ранее.

Чем хороши путешествия на поезде? Первый плюс этого вида транспорта – безопасность.

Железнодорожный транспорт считается по статистике самым безопасным, особенно если сравнивать его с самолетами, и уж тем более, с автомобилями. Второй плюс состоит в том, что в поезде можно хорошо выспаться, особенно если большая часть пути приходится на ночное время. И наконец-то, путешествие на поезде дает возможность насладиться красивыми пейзажами. Именно эти три факта заставили меня выбрать для моего путешествия поезд, а не самолет.

– Александра Станиславовна, вы с ума сошли? – встретил шеф с негодованием мое заявление на увольнение. – Куда вы уходите? В другую компанию? Если вас что-то не устраивает у нас, вы скажите. Мы мигом решим эту проблему. Зачем же сразу увольняться?

– Геннадий Захарович, – улыбнулась шефу. – Никогда прежде мне не приходилось работать в таком дружном коллективе под руководством такого невероятно заботливого, щедрого руководителя, как вы.

– Тогда я не понимаю, в чем причина вашего неожиданного увольнения. – Шеф нервно зашагал по своему просторному, уютному кабинету, теребя кончик своих густых, седых усов, как у Семена Михайловича Буденного или, скажем, товарища Сталина, что являлось большой редкостью для мужчин двадцать первого века. – Вы переезжаете в другой город? – предположил он, остановившись в шаге от меня.

– Не совсем…

– Что значит не совсем? – резко оборачивается и сверлит меня строгим взглядом.

– Я уезжаю, но не навсегда.

– В отпуск что ль? – прищурился мужчина. – Так взяли бы отпуск за свой счет. Зачем увольняться то?

– Нет, Геннадий Захарович, я не вернусь в компанию. Во всяком случае, сейчас. Понимаете, – я замялась, не знала, как лучше подобрать нужные слова. – Я хочу начать новую жизнь. Я устала от этого обыденно разнообразия, когда мой ежедневный распорядок состоит только из двух слов: работа-дом, дом-работа. Я даже кошку или собаку не могу себе завести, только потому, что дома меня практически не бывает.

– Ну, давайте поменяем ваш график работы. – Шеф направляется к своему столу, достает из шкафчика стола календарь и пристально начинает изучать ее.

– Геннадий Захарович… – жалобно пропищала я.

Решение, уволиться из компании, где я проработала неполные шесть лет (через месяц будет ровно шесть лет), устроившись в механический завод сразу после пяти лет учебы в университете, далось мне очень не просто. Работа, конечно, так себе, скучная, однообразная и совсем даже не женская: контроль и приемка деталей после механической и слесарной обработки. Но этой работе я отдала шесть лет своей молодости, чтобы вот сейчас все так бросить? Да. И я не жалею в своем выборе.

Просто немного жаль уходить от коллектива, с каждым из которого я очень даже сдружилась за эти года, но больше всего не хотелось подводить Геннадия Захаровича – добрейшего мужчину. Мне кажется, каждый работник мечтает иметь такого начальника, как наш Геннадий Захарович – заботливого о каждом своем подчиненном, справедливого, и в то же время достаточно строгого.

– Не дури, Демина. – Предупреждающе покачал головой шеф. – Придумала же, начать новую жизнь… Жалеть потом будешь, что ушла? Захочешь вернуться, а твое место занято уже кем-то другим.

– Нет, Геннадий Захарович, я твердо решила уйти с этой работы. Простите. – Отвечаю с фальшивой уверенностью.

Шеф молча берет с моей руки лист бумаги и так же молча ставит на ней свою подпись.

– Я очень вам благодарна за все, что вы сделали для меня, Геннадий Захарович. – С огромным усилием заставила себя улыбнуться, хотя у самой предательски наворачиваются на глаза слезы и голос начинает дрожать.

Геннадий Захарович продолжал молчать, устремив свой задумчивый взгляд в сторону окна. Демонстративно отказывается смотреть на меня.

– Удачи вам, Александра Станиславовна. – Все же произнес теперь уже мой бывший начальник, когда я стала подходить к выходу. – Если все же надумаете вернуться….

– Спасибо. – Не дала ему договорить, и словно мышь, ловко юркнула за дверь.

Не хватало еще, чтобы кто-то видел мои слезы. Если уж решила кардинально изменить свою жизнь, нужно идти до конца, не оглядываясь назад.

***

– Ты сумасшедшая. – Уже в третий раз за час слышу нелестный отзыв в свой адрес от любимой, рассудительной подруги Светы. Она никак не могла (или не хотела) понять причину моего скорого отъезда.

Что же, я и сама не до конца понимала, что делаю, и чем все это обернется мне. Знала только одно, а точнее чувствовала: этим же вечером я должна уехать.

Пока мы собирали мои вещи в дорожную сумку, Светка пыталась образумить меня, чтобы я оставила мысль об отъезде.

– Ты меня не поймешь. – Я в свою очередь пыталась убедить Светку в разумности своего решения.

– Так ты попробуй мне объяснить! Ты же мне ни о чем не говоришь! Просто позвонила и словно снег на голову обрушала новость, что уезжаешь. Куда, зачем, надолго ли?

– Так надо. – Кратко ответила я, чем привела подругу еще в большее бешенство.

– Ты забыла наш главный девиз жизни? – со злостью швырнула в меня короткие кожаные шорты, которые чуть позже так же ушли в мой багаж. – Живи правильно! Рассуждай правильно! Не совершай ошибок! И тогда у тебя не будет проблем. – Послушно повторяю за подругой. – Ну, а ты что? Ты же пошла против течения. Что, мало тебе было в жизни проблем?

– С чего ты взяла, что мое решение с отъездом принесет мне проблемы? Может, это тот самый решающий момент, изменить свою жизнь в лучшую сторону и наконец-то повстречать свою судьбу?

– Пфф, – фыркнула Светка в ответ моему оптимизму. – В какой секте ты побывала эти последние три дня, что мы не виделись? Кто-то явно промыл тебе мозги. Ты гонишься за судьбой, в то время, когда судьба сама не может за тобой угнаться.

– Откуда тебе это знать? – я начинаю терять терпение. – Где та дружеская поддержка, которую я ожидала от тебя? Ты можешь просто сказать, что все будет хорошо? Зачем сразу добивать меня своими негативными мыслями?

– Я помогаю собирать твой багаж – это все, чем я могу тебе помочь в данный момент. Но то, что ты задумала, знай, я против этого.

– Но я чувствую, что эта поездка изменит мою жизнь!

Наше эмоционально теплое общение плавно перерастает в разговор на повышенных тонах.

– В этом я ничуть не сомневаюсь. – Согласилась подруга, но тут же дополнила. – А в какую сторону? В лучшую ли? Не знаю, что именно ты чувствуешь, но я чувствую опасность, грозящую тебе во время этой поездки.

– Я благодарна тебе за психологическую и моральную поддержку, подруга. – Раздосадованная я отправилась на кухню, с тем, чтобы заварить себе крепкий эспрессо, так как до отбытия поезда еще четыре часа, а мне уже нестерпимо хотелось спать, что не удивительно, ведь времени уже одиннадцатый час вечера, и вдобавок этому, прошлая ночь выдалась бессонной, из-за терзающих душу мыслей о предстоящей, кардинальной перемены в жизни.

Я вышла на балкон, широко распахнула окна и полной грудью вдохнула прохладный, вечерний майский воздух, пропитанный запахом сырой земли и молодой зелени.

Прислушалась. Со стороны леса доносилось приглушенное пение кукушки.

Я жила на шестом этаже многоквартирного дома, на окраине нашего небольшого городка, в однокомнатной квартире. Совсем недавно, а если быть точнее – два месяца назад, я внесла последний платеж ипотеки, и теперь эта однокомнатная конура по праву считается моей собственностью, чему я до сих пор не могу не нарадоваться.

– Кукушка – кукушка, через сколько лет я выйду замуж? – кричу из окна, словно заговор.

Прислушалась. Голос кукушки замолк так же неожиданно, как на балкон вышла Светка.

– Я же говорю, сумасшедшая. – Усмехнулась подруга. – С кукушкой с балкона разговаривает. Вот услышат соседи, точно посчитают тебя за ненормальную.

Одновременно с болтовней подруги, все же пытаюсь уловить голос кукушки. Но безуспешно. Птица улетела, оставив меня без ответа.

– Кажется, я так и не выйду замуж. – Грустно вздыхаю.

– Ты до сих пор веришь в эту чушь? Я перестала верить крикам кукушки еще в детстве, когда она накричала мне замужество через два года. А ведь мне тогда было всего лишь восемь лет.

Из кухни донесся свист закипающего чайника. Я отправила на кухню, оставив подругу на балконе. Светка о чем-то глубоко задумалась. И когда я вернулась на балкон с двумя чашками крепкого кофе в руках, она произнесла:

– Знаешь, у одиночества есть один несомненный плюс.

– И какой же? – протягиваю одну чашку ей.

– Тебя никто и никогда не бросит и не причинит тем самым боль.

– Что же ты до самой старости намерена оставаться одной? – спрашиваю, глядя, как вдали, со стороны главной загородной трассы зажглись два фонаря, после чего они медленно стали приближаться в нашу сторону.

– Не знаю, я еще не встретила того самого, с кем бы хотела разделить свою жизнь. – Мрачно произнесла Светка, устремив свой взгляд туда же, куда и я: на два приближающихся ярко-желтых фонаря. – Наверное, еще не родился мой мужчина.

– Хочешь повторить судьбу Пугачевой? – отшутилась я на горькое высказывание подруги.

– Вот, что нужно мужчинам? – в ответ я молча пожала плечами.

Этот вопрос не раз возникал в моей голове. А точнее, мне приходилось задумываться над этим вопросом после моего каждого неудачного свидания. Впрочем, и свиданий-то было не так много: всего лишь три, одна из которых, третья, завершилась тремя месяцами психологических пыток. Это надо же было нарваться на пикапера, а точнее, на своего фитнес тренера, и ждать от него взаимных романтических чувств. А ты для него была всего лишь очередной победой, в его многочисленной борьбе за сердце недотроги. Наверное, так мужчины утверждают свое самолюбие.

О первых двух свиданиях не стоит даже и говорить. Скажу только то, что первый шел на звание в кандидаты наук, чья жизнь была полностью во власти его строгой матери. А второй оказался альфонсом, без места жительства и средств существования. Он просто-напросто искал себе «кошелек». Но, признаться, был чертовски привлекательным.

Утешаю себя только тем, что я не в том месте и не в то время искала себе мужчину. И вообще, не стоит гнаться за судьбой. Ничем хорошим это обычно не заканчивается. Сама найдется. Но поехать мне все же стоит. Говорю же, чувствую, что что-то должно произойти.

– …обе привлекательные, ухоженные, умницы, спортсменки… – Пока я вспоминала свои неудачные романы, Светка продолжала тему «Что нужно мужчинам». – Ты блондинка, я брюнетка, мы обе высокие и стройные, хоть сейчас же выпускай нас на подиум, демонстрировать шмотки от Valentino. Но почему-то мужчины будто смотрят сквозь нас.

– А может, дело в том, что кто-то ведет себя очень грубо с ними? – заметила я.

– Я? Грубо? Пфф, – закатила глаза подруга, выражая свое несогласие. – Я не намерена улыбаться и смеяться над каждой глупой сказанной шутке этих пустоголовых самцов. Я не из тех, кто демонстрирует все свои прелести на первом свидании, и начихать я хотела на то, что они думают о моем характере. Я такая, какая есть. И если что-то не нравится….

– И что ты так завелась? – рассмеялась я, потом улыбка тут же исчезла с моего лица, как только я поняла, что натворила.

Бывает же такое, идешь к своей цели, уверенно и решительно, а потом бац, и ты осознаешь, что все, уже нет пути назад, не будет той прежней жизни, к которой ты так привыкла, которой жила последние года. Ты вроде бы осознанно от всего отказалась, и ради чего? Ради неизвестности?

Через три часа мне выходить из дома, сесть на поезд и мчаться в неизвестность? Чтобы начать новую жизнь? Вот что мне не нравилось в моей уже прежней жизни?

Меня бросило в жар. Дрожь пробежалась по всему телу. То ли от кофе, то ли от своих же мыслей. Я подошла ближе к окну, а потом и вовсе засунула голову в окно. Вздохнула полной грудью свежий, весенний воздух, но волнение по-прежнему не отпускало меня.

– Эй, ты чего? – заметила Светка перемену в моем настроении.

– Ничего, – поспешила скрыть от нее свое неожиданно возникшее волнение.

Не хотелось, чтобы она начала говорить мне, что была права, и что мне стоило бы ее послушать.

Но разве от нее можно что-то скрыть?

– Знаешь, а ты молодец. – Вдруг произнесла она. – Мало кто бы решился так кардинально изменить свою жизнь. Если честно, я и сама хотела все бросить и уехать куда-нибудь далеко-далеко, где меня никто не знает. Но я трусишка. А вот ты смелая. Я даже завидую немного твоей смелости и решительности. Не каждый на такое способен.

– Ты серьезно? – не поверила своим ушам.

Подруга, которая весь вечер называла меня сумасшедшей, неожиданно стала восхищаться мною?

– Ну да, – улыбнулась она. – Кто тебя еще поддержит, как не я? – стукнула по плечу так, что я чуть кофе свой не разлила. – Кстати, как отнеслись родители, на твое решение бросить работу и уехать?

– Отец сказал, что меня подменили в роддоме, что я не их дочь. – Вздохнула грустно, вспомнив недавний, неприятный разговор с родителями.

– А мама?

– А мама согласилась с папой.

– Тяжело, должно быть, быть дочерью сразу двух профессоров?

– Не то слово.

– Теперь понимаю, почему ты сбегаешь. На твоем месте я бы тоже уехала, и подальше.

На балконе наступило молчание. Мы обе допивали кофе и смотрели на то, как по тротуару, освещенному уличными фонарями, неторопливо шла пожилая пара. Это так мило, гулять под руку, вдвоем, когда и слова не нужны, лишь бы был твой дорогой человек рядом.

Как бы и мне этого хотелось, в майский вечер, вдыхая прохладный весенний воздух и слушая прекрасное пение птиц, идти под руку с близким моему сердцу человеком.

Со стороны леса вновь стал доноситься крик кукушки.

– Кукушка-кукушка! – неожиданно закричала Светка. – Через сколько лет я выйду замуж? А? – Раз! – дружно, в один голос прокричали мы. – Два! Три!

И тут она замолкла.

– Что же, посмотрим. – С усмешкой произнесла Светка. – Ну что, пошли дальше собирать твой багаж?

Я молча кивнула. От прежнего волнения не осталось и следа.

Глава 2

Когда мое зрение пришло в себя после нескольких часов темноты, первое, что я увидела – это худощавое, вытянутое лицо незнакомого мужчины. Он прислонился надо мною неприлично близко и начал пристально рассматривать мое лицо, словно перед ним была смешная цирковая обезьянка. Его тонкие, сухие губы скривились в усмешке:

– Привет, красавица! Добро пожаловать в имение господина Семплеярова.

Первую минуту я лишь испуганно хлопала широко раскрытыми глазами, так как от страха перед незнакомым мужчиной, который был внешне крайне неприятен: грубое очертание лица, шрам на правой щеке, я не могла проронить ни слова.

А он, между тем, продолжил:

– Итак, теперь ты наша. А точнее, ты принадлежишь господину. Чем ты будешь заниматься дальше, куда тебя определят – решит господин. Тебе ясно?

– Кто вы такой? Как вы посмели….

– Кто я такой – знать тебе не нужно, да и незачем. Я никто и звать меня никак. Так, мелкая прислуга, – горько усмехнулся мужчина со шрамом. – Я выполняю то, что мне прикажет Черный. А Черного ты должна слушаться. Иначе… Впрочем, сама узнаешь. – Мужчина поднял руку, и я машинально дернулась назад. – Да не бойся ты, не трону я тебя, красотка. – Он все же сделал то, что и хотел – убрал назад свисающий клочок волос с моего лба. – Здесь тебя никто не смеет трогать, кроме Черного и господина. Ты принадлежишь им, а значит, под их защитой.

«Значит, Черный – он не господин», – тут же мелькнуло в голове.

– Вы совершили преступление, похитив меня. Вас всех посадят. – Не очень-то уверенно начала я.

Хотела произнести это решительно и смело, так, чтобы напугать своих похитителей, но получилось только рассмешить:

– Ха-ха-ха! – в голос рассмеялся тот. – Ха-ха-ха! – продолжает смеяться.

– Полиция уже ищет меня! – громко крикнула я, чтобы меня услышали и другие, находящиеся где-то за этими стенами.

Конечно, я не знала, есть ли кто поблизости еще, и в каком доме меня держали. Может, это маленькая хижина посреди леса, или данная комната принадлежала огромному частному особняку.

– Не хочу тебя расстраивать, но никто тебя не ищет. – Уверенно произносит мужчина со шрамом. – Ты отправилась устраивать новую жизнь, не так ли? Куда поехала и на какое время – никто не знает, даже твоя лучшая подруга Светка. С родителями ты в ссоре, с работы уволилась. Такого успешного случая, пожалуй, у нас еще не было. Можно сказать, удача к нам сама пришла в руки. Это надо же, как сильно ты помогла нам.

– Что? – я заледенела. Откуда он знает такие подробности?

– Ты же сожгла все старые мосты и, словно горячий пирожок, сама прыгнула к нам в руки прямо из печи, разве не так?

Мой мозг отказывался понимать. Какие мосты? Какие, к черту, пирожки?

– Скат, почему до сих пор ее руки и ноги связаны? – произнес хриплый голос за спиной.

Я вздрогнула и обернулась одновременно с ехидно улыбающимся мужчиной со шрамом, улыбка которого, впрочем, тут же спала с лица при виде вошедшего.

Незнакомый мужчина сверлил этого самого Ската суровым взглядом.

– Я как раз хотел… – начал оправдываться тот, заметно напуганный появлением незнакомца, одновременно развязывая мне руки.

– Запри ее здесь и никуда не выпускай. Приносить еду будешь прямо сюда, в столовую не води. Захочет в уборную – будь рядом, не отходи от нее ни на шаг. Если сбежит – ты будешь отвечать своей головой.

Незнакомец говорил так, будто меня сейчас не было в этой комнате. Словно я – пустое место, неодушевленный предмет, или того хуже – рабыня.

– Как вы смеете удерживать меня здесь? Кто вы такой? – собрав всю волю в кулак и набравшись храбрости, громко произнесла я, с ненавистью глядя на того, кто решил, что в праве мною управлять. – Я требую немедленно отпустить меня, иначе вы очень горько пожалеете, что похитили меня!

Черные, как смола глаза тотчас устремились на меня. От этого взгляда по моей спине даже прошелся холодок. Боже, я впервые вижу такие черные глаза! Они были устрашающие, неестественные, будто не из этого мира, как и его странная татуировка на шее в виде ползущей черной змеи.

Я вздрогнула и быстро отвела глаза, не выдержав этого убийственного устрашающего взгляда.

– Объясни ей, как нужно вести себя, чтобы не ужесточать свое положение в этом доме. – Холодно обратился мужчина к Скату, в очередной раз проигнорировав мои слова. – И ещё, не давать еды до завтрашнего дня. Это ей в наказание за проявленную дерзость.

Отдав приказ, незнакомец уходит.

– Ты… Ты… – Произносит Скат сразу после ухода мужчины со странной татуировкой на шее. – Ты храброй водицы что ль напилась, так разговаривать с самим Черным?

Значит, это был Черный – человек, которому подчиняется Скат и который, собственно, является и моим вторым хозяином. Значит, я могу подойти к нему и попросить его отпустить меня?

– Я хочу поговорить с ним! – потребовала я, растирая онемевшие руки от жестких веревок. Скат между тем уже развязывал мои ноги.

– Еще чего, – буркнул он в ответ.

– Я требую позвать его сюда!

– Что еще желаете, моя королева? – с издевкой произносит мужчина. – Может, вам еще самого господина позвать сюда?

– Это было бы еще лучше, – не обращаю внимания на его сарказм. – Мне нужно поговорить с Черным. Прошу… – Я сменила грубый тон на мольбу, но результата никакого. Скат оставался таким же неприступным и упрямым.

– Нет, сказал! – раздраженно бросил веревки в угол комнаты, потом немного подумав, вернулся за ними. – Вот, досталась же мне надменная выскочка. Почему я должен быть за нее в ответе? Дали бы ее кому-нибудь другому. – Ворчал себе под нос Скат в процессе небольшой уборки, возвращая по своим местам разбросанные по комнате предметы.

– Прошу, помоги мне сбежать отсюда. Я заплачу тебе любые деньги. – Мольба перешла в деловую сделку.

– Любые? – ухмыльнулся тот. – Если я тебя выпущу, меня убьют.

– Давай сбежим вместе? – предложила я, как ни странно, бандиту.

– Ха-ха! – в голос рассмеялся мужчина. – Да ты детка, я погляжу, обладаешь превосходным чувством умора. Господину ты точно понравишься.

Скат стал направляться к выходу. Я побежала за ним.

– Нет, не запирай меня здесь! Выпусти меня! Прошу! – кричу ему вслед, но его мои слова лишь разозлили.

– А ну прочь! – с силой толкнул меня от двери, что я тут же, потеряв равновесие, упала на пол, больно ударившись локтем.

Адская боль, словно электрический заряд, прошлась по всей руке. Я вскрикнула от боли, но Скат даже не обернулся, чтобы удостовериться, все ли со мной в порядке. Он просто вышел и закрыл дверь на замок.

Когда боль немного утихла, я смогла встать на ноги и разглядеть комнату, чего раньше так и не сделала.

На полу, возле стены валялся голый матрас, на ней подушка и одеяло. К счастью, все было чистым, без пятен и рванины. В противоположной стороне располагалось массивное кожаное кресло, а посреди комнаты – невысокий журнальный столик из дерева. Об него-то я, должно быть, и споткнулась, когда с мешком на голове отправилась изучать помещение.

В углу комнаты, возле двери я заметила свою дорожную сумку. Бросившись к ней, дрожащими от волнения руками кое-как открыв замок, я ужаснулась: в потайном карманчике не было моих документов. Паспорт, СНИЛС, трудовая и медицинская книжка, деньги, банковские карточки, телефон – все забрали, оставив в сумке лишь бардак из моих личных вещей.

– Уроды! – выругалась я и направилась к маленькому окошку, через которое проникал свет в помещение.

– Черт! – непроизвольно вырвалось очередное ругательство при виде решетки на окне.

Как мне сбежать отсюда?

Мысль о том, что похитителям многое известно обо мне, например, что я, уволившись с работы, отправилась путешествовать, никому ничего не рассказав, – не давала мне покоя. О моих планах знали только родители, Светка и мой бывший шеф.

Неужели Геннадий Захарович причастен к моему похищению? Он так мстит за то, что я ушла с его компании?

– Брр, – мотнула головой, отбрасывая эти бредовые мысли из головы. Быть такого не может. Геннадий Захарович – добрейший человек на свете. Не стоит даже очернять его безупречную репутацию добряка.

Светка? Нет, – мотнула головой. Потом задумалась. Ну, нет, – снова мотнула головой.

А кто тогда? Неужели родители?

– Сашка, да что с тобой? – вслух с укором спросила саму себя. – Боже, о чем ты думаешь? Не могли мои родители похитить меня и сдать кому-то в рабство! Должно быть, я начинаю сходить с ума, раз в мою голову приходят такие сумасшедшие, неразумные мысли.

Я поднялась с матраса и задумчиво зашагала по комнате. Измерила длину и ширину комнаты в шагах: восемь шагов в длину, шесть – в ширину. Довольно увлекательное занятие, и здорово отвлекает. Но мне нужно сконцентрироваться на главном, терзавшем вопросе: кто рассказал обо мне похитителям?

Вернулась к матрасу, прилегла, остановив свой взгляд на белоснежном потолке. В голове такая путаница, что черт ногу сломает и не подберется к главной мысли.

Во что бы то ни стало, я выберусь из плена. Им не удастся меня поработить! Как они вообще посмели похитить меня? Я не их собственность! Кем бы ни был этот ГОСПОДИН, я никогда не стану на него работать!

Эти размышления окончательно меня вымотали. Я закрыла глаза и погрузилась в сон.

Меня разбудил скрежет замка. Я приподнялась и стала с волнением ждать, кто появится. В душе надеялась, что это будет Черный. Я должна с ним поговорить. Мысль, попросить его отпустить меня, не выходила из головы.

В комнате заметно стало темнее. Солнце давно уже ушло за горизонт, – время приближалось к ночи.

Как только дверь приоткрылась, передо мною тотчас предстал Скат, держа в руках бутылку с чистой водой.

– Александра, живая?

– Нет, – буркнула я, недовольная появлением этого мужчины.

– Покойники не разговаривают. – Несмотря на темноту, я знала, он сейчас ехидно ухмыляется. – Держи! – Скат бросает бутылку в мою сторону. К счастью, она приземляется не на меня, а рядом со мной.

Я хватаю бутылку и с жадностью начинаю пить воду.

– Спокойной ночи. – Холодно пожелал Скат и направляется обратно к двери.

– Постой! – резко вскакиваю, и вода выливается на матрас. Не обращая на это внимание, я подбегаю к Скату. – Постой! Не оставляй меня здесь одну!

– Темноты боишься? – ухмыляется он. – Поверь, не темноты тебе здесь нужно бояться. В этом доме есть что-то более страшное, чем барабашка, спрятавшийся в темноте.

– Да нет же, темноты я не боюсь так же, как и тебя. – Хватаю его за рукав. – Мне с Черным нужно поговорить. Отведи меня к нему.

– Это ты меня-то не боишься? – грозно сдвинул брови Скат, пытаясь всем видом показаться злобным. Но я давно уже поняла, что не такой он и ужасный. Да, его худоба, грубые черты лица и шрам на правой щеке делали его крайне неприятным на вид и устрашающим, каким он и пытался сейчас казаться. Но на самом деле он вполне безобидный человек.

– Нет, я не боюсь тебя. – Повторяю снова. – Позволь мне поговорить с Черным.

– Это исключено. – Еще больше нахмурился тот.

– Почему? – спрашиваю наивно.

– Ты хоть понимаешь, о чем просишь? Черный не станет с тобой не только разговаривать, он даже не взглянет на тебя. Я вообще был удивлен его приходом сегодня в эту комнату.

– Почему?

– Что ты заладила, почему? – разозлился в следующую секунду Скат. – Некогда мне тут с тобой болтать.

Он повернулся и хотел уже уйти, как я остановила его за руку.

– Постой.

– Что еще? Я же сказал….

Я не дала ему договорить:

– Мне нужно в туалет. – Признаюсь, краснея.

Скат с недовольным видом поджал губы.

– А до завтра потерпеть не можешь?

– Издеваешься? Я и так уже долго терплю. – Настала моя очередь злиться.

– Ладно, ладно, – все с тем же недовольным видом, нехотя произнес мужчина и первым вышел из комнаты. – Идем за мной. Но только без глупостей! – резко обернулся, погрозив мне пальцем.

– Ага, – послушно киваю, а у самой в голове уже в ряд выстроились возможные варианты своего спасения.

Выйдя из комнаты, мы тут же направились налево, с правой стороны ничего не было, только стена и довольно большое, высокое окно.

На этом окне нет решеток, – подметила я для себя. Это значит, оно может послужить мне одним из способов, как покинуть этот дом.

Сам коридор был не таким узким, шириной примерно метра полтора – два. Было довольно темно. С улицы уже не поступал дневной свет, и электричества почему-то не было по всему этажу. С другой стороны, это даже хорошо, если в доме не будет освещения. Мне так легче сбежать.

Скат словно прочел мои мысли. Он вытащил из кармана небольшой фонарик, включил его и стал освещать нам дорогу.

Уборная оказалась на этом же этаже, не пришлось долго блуждать по дому.

– Иди. Только не долго. – Скат со скрипом открывает передо мною дверь. – Если через две минуты ты не выйдешь – войду я.

Не теряя отведенные мне драгоценные минуты, я тут же юркнула за дверь. Оправившись, я первым же делом подбежала к окну. Черт, оно не такое большое, какое было в коридоре, но при всем желании я все же смогу пролезть в него.