Kitobni o'qish: «И дочка в подарок»
Часть 1
То, что в мой кабинет, святая святых Лаврова Константина Павловича, кто-то проник, я понял сразу. Рейдерский захват? Вряд ли. Таких дураков на свете нет. Попытка установить прослушку? Хм, это вероятнее. Бывало уже такое. Секретарша в костюме Снегурочки, желающая сделать сюрприз? Нет уж, пусть будет прослушка. В последнее время от Арбузовой спасенья нет.
Зашел и осмотрелся, каждую секунду готовый к нападению. На первый взгляд, никого. Осмотрелся пристальнее – на полу лежало что-то вроде горсти блесток. Значит, Снегурочка… И это еще новогоднего корпоратива не было. Надо будет дать задание Витьку – пусть присматривает за мной, чтобы я не наклюкался и не вошел в новый год вместе с Арбузовой. Как известно ведь, с кем встретишь, с тем и проведешь.
Заложив руки в карманы брюк, я начал прохаживаться по кабинету, а сам пытался сообразить, где Лидочка умудрилась спрятать всю свою выразительную во всех местах фигуру. Шкафы были стеклянными, Арбузовой в них не обнаружилось. На окнах жалюзи – да и подоконники такой ширины, что там даже подросток не уместится.
Точно! Меня осенило. Под столом! Недаром Арбузова не раз намекала, что прямо-таки мечтает оказаться там хоть разок. Естественно, когда я буду за ним восседать. Ну, вы понимаете.
Подойдя к столу, я заглянул под него и… наткнулся взглядом вовсе не на Лидочку или какие-нибудь выпирающие части ее тела. На меня смотрела голубоглазая девчушка, на вид – лет пяти. Она прижимала к себе что-то странное – то ли игрушечного щенка, то ли овечку. Так вот откуда блестки на полу.
– А ты что здесь делаешь? – спросил я и на всякий случай уточнил: – Это мой кабинет.
Странно. Вроде у моих сотрудников не имелось привычек таскать на работу детей. Знали, что я такого не потерплю. Дела есть дела, все остальное – когда рабочий день закончится. Дети, собаки, кошки, тещи и прочая живность.
– От мамы прячусь, – ничуть не растерявшись, ответила девчушка.
Вот как. Значит, все таки местная. Я прищурился, глядя на малышку. Кого-то она мне напоминала. Рябова из финотдела? Вспомнить бы, женат ли он вообще. А может, Кораблеву? Та как раз не так давно родила. А хотя, нет. Кажется, Кораблева все еще бороздила просторы декретного отпуска.
– И кто у нас мама? – спросил я.
Ну просто «Обыкновенное чудо» во всей красе. Впрочем, что и говорить – девчушка действительно была чудесной.
Я кашлянул и нахмурился. Что за бредни в голову лезут? Это чужой ребенок, которого нужно вернуть обратно родителю, после чего назначить ему штрафное взыскание.
– Мама работает здесь, – ответила девочка.
– И как же ее зовут? – не унимался я.
Ждал, что ребенок начнет врать и изворачиваться. Ну, по крайней мере, надеялся, что мой постулат о бездетности офиса сотрудники донесли и до своего потомства. Но она вдруг ошарашила:
– Цветкова Алина. А я – Цветкова Машенька. Поможешь мне выбраться?
Она поудобнее ухватила собакоовцу и протянула мне ручку. Я осторожно потянул за нее, а сам в этот момент переваривал услышанное.
Алина Цветкова… Не та ли, которую я безуспешно искал почти шесть лет? Не бывает же настолько явных совпадений!
Выудив Машеньку из-под стола, я вдруг сам от себя того не ожидая, подхватил ее на руки. Маленькая ладошка осторожно легла на мою шею, сама же девчушка смущенно отвернулась. И улыбнулась, отчего на щеках появились ямочки. Ну, точно! Вот на кого она была похожа! На Алину, ту, из прошлого, где мы с ней сначала оказались в одной постели, а потом она вероломно от меня сбежала.
– А сколько тебе лет? – спросил я у Машеньки и та с готовностью ответила:
– Пять уже! Совсем недавно исполнилось. Мама мне тогда Петеньку и подарила.
Она продемонстрировала мягкую игрушку, в которой я так и не мог определить принадлежность к какому-либо зоологическому виду. Ну и клепают же сейчас товары для детей! Не разберешь без стакана, кто это. То ли дело игрушки нашего времени – Чебурашка, Буратино, Колобок.
– Ох, взрослая какая! – восхитился я, чем окончательно порадовал ребенка. – И Петенька – ну просто заглядение! Кстати, кто это?
А вот это был промах. Бровки Маши сошлись на переносице, она посмотрела на меня с недоумением и даже, как мне показалось, с обидой.
– Это же тюленчик! – тоном, который грозил, что в ближайшее время я выслушаю лекцию на эту тему, сообщила девочка. – Тюленчик Аркаша из мультика. Ты разве не смотрел?
От необходимости отвечать, что последний мультфильм я видел, когда мне было лет десят, меня избавил шум снаружи. За дверью моего кабинета что-то происходило. Если верить звукам – как минимум во всем офисе разом.
– Смотрел, – соврал я Машеньке, после чего серьезно сказал: – Твоя мама, видимо, с ног сбилась в твоих поисках. Кстати, почему ты от нее спряталась? – запоздало поинтересовался я.
Ну не могла же Цветкова, эта прекрасная, ответственная и оооочень исполнительная девушка, предложить своей дочери локацию для игры в прятки в виде моего офиса? Нет, не могла. Это стало окончательно ясно, когда Маша, понурив голову, созналась:
– Она на меня мало внимания на работе обращала. Посадила рисовать. С Петенькой. А ему стало скучно.
Петенька, он же Аркаша, он же овцесобака, смотрел на меня так, что стало ясно – спорить с его хозяйкой, да и с ним самим – занятие неблагодарное. А вот отыскать Цветкову, пока она не отыскала нас, и вручить ей ребенка – очень даже наоборот.
– Придется вернуть вас с Петенькой обратно маме, – сказал я, на что Машенька тут же закивала.
– Мне уже жалко ее, – сообщила девочка.
– Вот и мне. Так что пошли.
Удобнее перехватив Машу, я понес ее за пределы кабинета на поиски той, кого так отчаянно хотел видеть последние несколько лет.
– Маша! Машенька! Господи! Нашлась! – бросилась ко мне Алина, стоило только нам с ее дочерью сделать с десяток шагов.
Цветкова появилась словно из ниоткуда. Растрепанная, взволнованная, но все такая же прекрасная, как и почти шесть лет назад. На меня она не смотрела, просто выхватила дочку из моих рук и, прикрыв глаза, прижала к себе так крепко, что Маша даже охнула.
Я же смиренно стоял и ждал, заодно жадно рассматривая Цветкову. Она окончательно расцвела, превратившись в соблазнительную, роскошную женщину, породу которой было не скрыть даже под вполне себе унылой офисной одеждой. И «интересности» в нужных местах стали уж очень аппетитными. Я (ну и не только я) живо вспомнил обстоятельства нашей ночи. На что «не только я» отреагировал весьма бурно. Если так дело пойдет и дальше, срочно придется скрываться с места преступления. Потому я решил действовать на опережение, превратившись в непокобелимого начальника.
– Кодексом, установленным в моем офисе, запрещено приводить детей на рабочее место, – строго проговорил я.
Пять баллов, Лавров! Цветкова и так от тебя скрывалась годами, чему могли позавидовать лучшие шпионы мира, а тут ты, едва обретя искомое, сразу сделал все, чтобы побег повторился!
На меня уставились три пары глаз – Машенькины с осуждением. Петенькины – остекленевши. А вот Алинины…
– Боже мой! – то ли восхитилась, то ли ужаснулась она, округлив вышеозначенный парный орган. Речь о глазах, конечно.
Я растянул губы в довольной улыбке. Узнала!
– Очень рад, что оставил у тебя настолько незабываемые впечатления, но нет… Всего лишь твой босс. Снова, – сообщил я остолбеневшей Цветковой.
– Этот дядя меня нашел! Я случайно перепутала туалет с его кабинетом, – вступила в сцену, угрожавшую стать немой, Машенька.
– Кстати, я так тебе и не представился. Дядя Костя, – сообщил я девочке, протянув ей руку.
Маша степенно ее пожала, правда, после некоторого раздумья. Как будто ей нужно было решить, стоит ли заходить так далеко в знакомстве со мной, или это опасно для маминой карьеры. Петеньке пришлось пожать конечность тоже. Я прям чувствовал, что это окончательно настроит мосты между мною и Машей.
Кстати, надо будет выяснить, где ее отец. И разузнать, почему он, черт бы все побрал, не смог обеспечить ребенку няню на то время, пока родители Маши работают?! Ну, и заодно посмотреть, у кого отбивать Цветкову.
Я поморщился собственным мыслям – докатился! Собираюсь лишить ребенка отца! Ладно, с этим разберемся позже.
– С-с-спасибо, – наконец, отмерла Алина.
Ну, конечно, видимо, стоит и не может понять, как так ее угораздило вновь оказаться в моей фирме и не знать, что она принадлежит мне. Это, кстати, объяснялось просто. Как раз аккурат после ее побега мы с моим заклятым другом Малиновским Артуром Михайловичем поделили наше детище, которое организовали с десяток лет назад. Причем поделили путем кровопролитных юридических войн. И вот теперь весьма комфортно существовали отдельно друг от друга. Каждый переименовал то, что раньше называлось «ООО. Гектор». Артур, вроде как, даже свалил куда-то из города, решив попытать счастья в другом месте. А я вот перебрался в центр – поближе к клиентам и большим бабкам.
– Не за что, – улыбнулся я Цветковой. – И раз семья снова вместе, – сказал и вдруг у Алины сделалось такое выражение лица, что я понял – она снова на грани побега! – И раз семья снова вместе, предлагаю это отметить, выпив по чашке кофе в ресторанчике внизу.
– Я не пью кофе, – тут же отозвалась Машенька. – Но мы с Петенькой любим какао с зефирками!
Только я собрался заверить, что у них будет самый лучший какао с самыми большими в мире зефирками, как Цветкова отмерла второй раз:
– Мы не едим после трех! И не пьем тоже! Спасибо еще раз! – протараторила она и, повернувшись, умчалась.
Умчалась от Лаврова Константина! От своего босса! Второй раз оставляя меня глотать пыль – на этот раз из-под копыт Петеньки.
– Мое предложение будет в силе и завтра до трех! Как только придешь на работу – сразу ко мне и в ресторан! – крикнул я в спину удаляющейся Алины, с рук которой мне махала Машенька.
И эту тираду наверняка слышал весь офис…
– Эх, Маша, Маша… – бормотала я расстроенно, уводя дочь куда подальше от несшихся нам вдогонку криков моего старо-нового, как выяснилось, начальника.
Ну вот и что мне теперь делать? Увольняться и снова пускаться в бега? Или смириться с невыносимой реальностью? Нет, так я точно не смогу жить! Да и Лавров все поймет – рано или поздно.
– Я не виновата, – шмыгнула носом дочь, видимо, восприняв мое напряженное молчание на свой счет. – Это все Петенька… он не хотел рисовать… ему стало скучнооо…
Я тайком вздохнула. Бедный Петенька! На него сваливались все смертные грехи, и хорошо еще, что этот тюлень-монстр был всего лишь игрушкой, иначе бы давно сгорел от стыда за все содеянное.
– Так же, как тогда, когда он слопал все конфеты? – уточнила я, кинув быстрый взгляд на дочь.
– У него было шоколадное голодание! Это страшный приступ! Петенька мог вообще умереть, если бы не скушал их!
Хотела бы я, конечно, на это посмотреть. Но приходилось только удивляться фантазии Маши.
– Вы с Петей добавили нам обеим проблем, ты это понимаешь? – спросила я строго, но в ответ получила такую жалобную гримаску, что сама едва не заплакала.
Ну как так меня вообще угораздило? Шесть лет скрываться от бывшего босса, чтобы в итоге самой же к нему и устроиться на работу! Черт бы вообще побрал эти игры в большой бизнес! Что они с этим Малиновским не поделили? Как оказалось, что я устроилась к тому же самому начальнику, хотя приходила в новую фирму?
А может… Я с ужасом огляделась, опасаясь, что мои худшие подозрения оправдаются. Что, если и Малиновский тоже здесь? А фирму они просто перенесли и переименовали?
Только этого и не хватало! Я до сих пор не могла вспомнить и половины того, что творилось на том корпоративе. В голове возникали лишь смутные флэшбеки в виде разрозненных картинок, но уверенности, что из этого действительно было, а что – лишь игра воображения, у меня не имелось.
Чего стоило одно то, что Лавров после той ночи едва ли меня не преследовал! А я ведь себя знаю – не умела я в постели ничего такого, чтобы мужик натурально сошел с ума. Во всяком случае, трезвая. А так как трезвой я в тот вечер определенно не была… становилось страшно даже представлять, что там такое происходило.
И, конечно, меня сжирал стыд – по сей день. Никогда еще я так себя не вела. Моя жизнь вообще до той ночи была весьма предсказуемой и скучной, как и я сама. Работала себе на неприметной должности, тайком мечтала про босса, который никогда в мою сторону и не взглянул бы – и на этом все. И что за демоны вырвались тогда на волю и отправили меня во все тяжкие – я не понимала и сама.
Но на языке и сейчас появлялась горечь от тех обрывистых воспоминаний. От отчаяния, с которым брала и отдавалась. От понимания, что это – только раз и больше не должно повториться. От стыда за то, что это было, и за то, что в тот момент была бессовестно счастлива… так, как никогда прежде. Все это сплеталось в такой сложный клубок эмоций, что я предпочитала его попросту не ворошить. И до сегодняшнего дня мне это вполне удавалось…
– Пффф, – вдруг раздалось рядом презрительное фырканье. – Ничего особенного… а я-то думала…
Я подняла глаза и обнаружила перед собой достоинство такого номинала, что пришлось откатиться в кресле подальше, дабы рассмотреть его обладательницу целиком.
– Прошу прощения? – откликнулась вежливо, не особо понимая, кто эта женщина и чего от меня хочет.
– Слушай сюда, – махнула та повелительно рукой с длиннющими ногтями. – Лавров – мой! Я его столько лет пасу и не позволю какой-то выскочке, которая тут первый день, увести его у меня!
Я вскинула брови. Очень интересно. Особенно любопытно, какое мнение на сей счет было у жены этого самого Лаврова?
Какое-то неприятное чувство кольнуло прямо в сердце. Чему я вообще удивлялась? Если босс позарился когда-то даже на меня, естественно, он не мог пройти и мимо этих бахчевых культур. Для него, по всей видимости, измены были вообще обычным делом.
Удивительно, но эта мысль меня взбесила, хотя беспокоиться стоило, безусловно, не мне, а жене Лаврова.
– Простите, а с кем я говорю?
– Я – Арбузова! – гордо выпрямилась передо мной женщина, и я, несмотря на весь ужас ситуации, едва не захохотала.
– А вам фамилия досталась по рождению или по заслугам? – не удержалась я от вопроса.
– Ты о чем это? – мигом набычилась та.
Так, понятно. Наполнение головы у нее тоже недалеко ушло от арбузов. Буду иметь в виду, что тонкие шутки не для этой широкой натуры.
Впрочем, нет, не буду! Потому что не проведу здесь больше ни дня. На кой оно мне все? Бывший босс, который звал на кофе так громогласно, что слышал весь офис, наезды какой-то дамочки, с которой он спал… и угроза, что моя тайна будет раскрыта – и неизвестно еще, с какими последствиями. Нет-нет-нет, это все без меня.
– Не волнуйтесь, я не претендую на ваше пастбище, – ответила я, начиная искать телефон отдела кадров.
– Чего? – промычала рядом Арбузова.
– Мне не нужен ваш Лавров, – сухо отчеканила я.
– То-то же, – одобрительно хмыкнула Арбузова (интересно, а имя у нее вообще было?) и с видом победительницы пошла прочь.
– Мам, а почему она пасет какого-то дядю? – живо поинтересовалась притихшая на соседнем стуле Маша.
– Потому что он – баран, – хмуро откликнулась я.
И, по своему глубокому убеждению, вовсе не была неправа. Ну кто же в трезвом уме свяжется с этой Арбузовой?..
– Мы не можем уволить вас прямо сейчас, – монотонно, как заезженная пластинка, повторил в пятый раз кадровик, Семен Байкалов, на мою просьбу избавить меня от едва приобретенной должности. – Вы должны отработать две недели…
Я едва не взвыла. Ну не могла я работать тут две недели! С первого же дня у меня все пошло кувырком, а что произойдет за более долгий срок – страшно было даже думать!
Но Байкалову, определенно, было на это наплевать.
– Вы должны отработать две недели, – как мантру повторил он те же слова.
– Тогда увольте меня сами! – не выдержала я.
– Но это же позорная запись в трудовой книжке!
Голос собеседника наконец изменился, теперь приобретя ноты священного ужаса, будто я предложила ему заколоть корову на глазах у всего населения Индии.
– Мне все равно! – отрезала я. – Поймите – я не могу тут работать!
– Но вы сами согласились!
– Это было до знакомства… с коллективом!
На том конце трубки обиженно засопели – ни черта непонятно, но все лучше, чем одни и те же фразы по кругу.
– Вот идите к Константину Павловичу и сами там договаривайтесь! – вынес наконец свой вердикт кадровик. – И пусть делает с вами, что хочет!
Он нажал отбой, а меня аж в жар кинуло от его последних слов. Не хотелось бы, чтоб дошло до такого – мне хватило и одного раза, когда Лавров делал со мной, что хотел.
Но деваться было некуда. Взяв дочь за руку, я повела ее (вместе с Петенькой, конечно) в приемную босса, чтобы там добиться аудиенции и последующего увольнения.
Ну а в крайнем случае… мне было не привыкать заметать следы.
Часть 2
Я метался по кабинету, что тигр в клетке. Нельзя! Нельзя было отпускать вероломную Цветкову от себя ни на шаг! Перед глазами так и стояла картина того, как она улепетывает от меня, унося прочь свою дочь. Словно я монстр, пожирающий детей. Нет, конечно, пожирать я был вполне готов… но вовсе не Машу и вовсе не в прямом смысле этого слова!
– Лидия! – гаркнул я в селектор. – Кофе мне! И побольше!
Арбузова не откликнулась. Не иначе, готовит мне тот сюрприз, о котором уже устала намекать. Мне что теперь, еще и в официанта превратиться на собственном рабочем месте?
Чертыхнувшись, я уселся за стол и, подтянув к себе бумаги, попытался сделать вид, что увлечен чтением. Однако, перед глазами стояли вовсе не колонки цифр и сухие сводки с поля боя крупных сделок. Огромные карие очи Цветковой не давали мне покоя. Как она на меня смотрела… Я предпочитал думать, что с восторгом. Хотя, надо было признаться самому себе – страха во взгляде Алины тоже было с избытком. Ну не меня же она боялась, в самом-то деле! Или той ночью, которую я по сей день не мог забыть, я успел вытворить что-то ужасное, о чем впоследствии запамятовал?
От этого предположения меня бросило в холодный пот. Пришлось ослабить узел галстука. Нет, если меня не накрыло склерозом, я мог поклясться собственной головой – ничего кошмарного я себе в сторону Цветковой не позволил. Даже очень наоборот. Ибо откликалась Алина тогда на мои прикосновения и поцелуи с таким пылом и рвением, что у меня даже сейчас штаны едва не дымились.
– Константин Павлович, к вам посетитель, – мурлыкающе и почему-то одновременно угрожающе проговорила Арбузова в селектор некоторое время спустя.
Я раздраженно повел плечами и инстинктивно посмотрел на часы. Никаких посетителей сегодня не ждал. И вообще у меня неприемный день.
– Сообщите ему, чтобы он катился куда подальше. Я не собираюсь…
– Дядя Костя, это же мы! – донеслось удивленное из селектора, и я подорвался с места и, пулей промчавшись к двери, распахнул ее.
Возле Лидочкиного стола стояли Алина, Маша, ну и конечно, Петенька. Никогда еще я не был так рад лицезреть уродливую игрушку!
– Мы можем и потом как-нибудь зайти, – нахмурилась Цветкова, глядя на меня.
Я тут же продолжил траекторию огнестрельного снаряда и, подлетев к Алине и Машеньке, взял под локоток Цветкову, после чего осторожно, но настойчиво препроводил их с дочкой и тюлененком в кабинет. Обернулся на пороге к Арбузовой и строго наказал:
– Всех впускать, никого не выпускать! Точнее… Лида, ну ты поняла.
Мне даже показалось, что выдающиеся части тела, выглядывающие из декольте Арбузовой, немного поникли. Впрочем, дела до вялых ягод сейчас мне не было никакого. Заперев за нами с девочками дверь, я почувствовал себя победителем по жизни, потому что объект моих последних возжеланий снова оказался рядом со мной.
– А я сам как раз собирался идти к тебе, – обратился к Алине, с умилением глядя на то, как Машенька залезает на мое – боссово – кресло.
– Вы хотели меня уволить за то, что я привела Машу с собой? – вдруг ошарашила меня Цветкова. – Правильно! Увольняйте, я это заслужила.
Мои глаза округлились, а слова – растерялись. Что она такое несет, черт бы все побрал? Увольнять Алину – последнее, чего я желал. И последнее, что собирался делать.
– Меня просто не с кем было оставить, – расстроенно сообщила дочь Цветковой.
Ага, значит, папаша ее был совсем никчемным, раз не обеспечил ребенку присмотра!
– Не волнуйся, Машенька. Твою маму я не уволю. И ты можешь приходить с ней в офис когда захочешь.
Девчуля просияла, как натертый до блеска кубок ФИФА. А вот Алину, похоже, сказанное мною не устроило.
– Что значит, вы меня не уволите? – поинтересовалась она, сложив руки на груди. – Сами сказали – я нарушила устав вашего офиса!
– За это будет достаточно дать тебе хороший выговор, – подойдя ближе и, склонившись к Цветковой, сообщил я. – Или придумаем какое-нибудь другое наказание.
Твою же дивизию! От Алины и пахло так, что у меня мгновенно снесло крышу. Который уже раз. И на этот раз – окончательно. Надо будет раздобыть на нее полное досье, в котором особенное внимание я уделю пункту, связанному с ее замужеством. Потому что нюхать этот цветочек я собирался в гордом одиночестве!
– Какое наказание? – Глаза Алины округлились.
– Ну, не знаю, – пожал я плечами и, отойдя к столу, оперся на него бедром. Руки тоже сложил на груди, как и Цветкова. – Утром вместо Лидочки будешь приносить мне и себе кофе. Станем устраивать брейк перед началом рабочего дня.
Зря я это сказал. Понял сразу, как только взгляд Алины метнулся к моему рабочему столу. О, не один я помню, что мы на нем вытворяли?
– Исключено! – заявила Цветкова. – Значит, придется напроситься на увольнение другим способом.
Я приподнял брови, удивляясь настойчивости Алины в вопросе исчезновения из моего офиса. Даже как-то обидно вдруг стало за собственное детище. Да ко мне толпами соискатели в очереди встают!
– Интересно, каким? – с улыбкой поинтересовался я, и тут Цветкова поразила меня снова.
На этот раз, увы, вовсе не тем, чем удивляла шесть лет назад. Подойдя к полке, на которой стояли маленькие, но увесистые копии самых ценных трофеев футбольного мира, она взяла один из них и… запустила прямо в стеклянный шкаф со словами:
– А вот таким!
Я с интересом наблюдал за тем, как небольшой кубок летит по кабинету и врезается в хрупкую преграду, после чего та осыпается на пол миллионами осколков. Ай, да Цветкова! Затейница какая! Что ж, теперь она точно будет наказана, причем на всех горизонтальных поверхностях, которые отыщутся в моем офисе.
Оттолкнувшись от стола, я лениво направился к Цветковой, которая выглядела так ошарашенно, что было ясно: ее поступок – сюрприз прежде всего именно для нее самой.
– Если ты думаешь, что этим меня проймешь, ты ошибаешься, – с довольной ухмылкой обратился я к Цветковой, которая как раз пыталась обойти меня по дуге, чтобы добраться до восторженно-испуганной дочери, застывшей в моем кресле. – И с завтрашнего дня все завтраки ты проводишь со мной! – повысив голос сообщил я Алине, пока она, схватив Машу за руку и стащив ее на пол, мчалась к выходу из кабинета.
Сократив расстояние между нами в несколько больших шагов, я успел лишь вдохнуть аромат шлейфа духов Цветковой, которая благополучно сбежала прочь и теперь быстрым шагом пересекала коридор.
– И три ужина подряд – ты моя! – добавил я громче ей вслед.
Арбузы Лидочки окончательно пожухли.
– Черт…
Я выругалась, споткнувшись обо что-то в темноте. Когда удалось нащупать выключатель, мы с Машей обе, как завороженные, дружно уставились на несколько чемоданов и кучу сумок, встретившие нас прямо на входе в квартиру.
Я обреченно рассматривала вещи, которые не без опаски, но все же с энтузиазмом снова перевозила в родной город – думалось, что старая история наконец-то осталась позади и я смогу спокойно вернуться сюда, а что в итоге? Прошлое настигло меня, как пуля врага – тогда, когда не ждала. Там, где совсем не думала.
– Не хочу разбирать вещи, – поморщилась Маша. – И Петя тоже устал, – жалобно добавила следом.
– А нам и не придется, – глухо откликнулась на ее слова.
Вспомнилось нелепое требование босса приносить ему кофе по утрам. Размечтался, конечно. В мои обязанности вовсе не входило гонять с ним кофеи и проводить ужины.
Ну вот чего он ко мне пристал, честное слово? У него под носом было полное разнообразие готовых на все женщин – чего только стоила Арбузова и ее плоды пластической хирургии! Но испортить жизнь Лавров почему-то решил именно мне!
Его упорство раздражало и одновременно вызывало какое-то тянущее чувство тоски – по чему-то невозможному, несбыточному. Но думать об этом мне не хотелось – я уже взяла у этого человека лучшее, что он мог дать и не собиралась допускать, чтобы он это понял. Мне не нужны были разборки с его женой, да и последствия раскрытия правды могли быть не самыми приятными.
– Поужинаем и посмотрим мультик? – предложила я дочери, оттолкнув с дороги мешающиеся чемоданы.
Ничего, это ненадолго. Раз Лавров не хотел меня увольнять ни за нарушение устава, ни за погром в его кабинете, ему просто придется уволить меня за неявку на рабочее место. На которое я больше никогда не собиралась возвращаться.
– Мы же не кушаем после трех? – округлила глаза Маша с самым хитрым видом, припоминая мне слова, сказанные боссу.
– Мы не кушаем после трех с чужими дядями, – наставительно поправила я, особенно выделив слово «чужой».
– И завтракать тоже не будем?
– Не будем, – отрезала я. – Завтра мы вообще никуда не пойдем. Устроим сидячую вечеринку на двоих… Точнее, троих, – поправилась, глядя на кривоглазого тюленя. – Будем лопать всякие вкусности и делать все, что хотим.
– Но дядя Костя…
– Дядя Костя нам не указ, – строгим тоном прервала я. – Моя работа там закончена.
– Но он сказал…
Господи, и зачем я вырастила такого умного ребенка?
– Неважно, что он сказал, – парировала в очередной раз. – Иди мой руки, а я закажу нам ужин.
– Снова пицца? – уныло спросила дочь.
– Сегодня – все, что захочешь, – разрешила я.
И улыбнулась, когда Маша принялась торопливо перечислять все, что хотела съесть.
Было странно просыпаться на следующее утро в хорошо знакомой, казалось бы, квартире, но вместе с тем – абсолютно непривычной, чувствуя себя в этих стенах растерянно, как автомобилист, давно не садившийся за руль – вроде все навыки есть, но их еще нужно вспомнить.
Но еще более странным было то, что кто-то буквально насиловал мой дверной звонок, нажимая на него без перерыва, и во всей квартире стояло такое дребезжание, словно оказалась внутри колокола, в который начали зверски бить.
– Мам, кто это? – стремительно ворвалась ко мне в спальню испуганная Маша.
– Пока не знаю, – буквально прокричала я в ответ, чтобы перекрыть шум, производимый звонком.
Руки бы оторвать тому, кто на него нажимал!
С этим зверским намерением я и направилась к двери. В голове попутно пролетали мысли о том, кто мог позволить себе такую наглость – буквально взрывать мою квартиру звонками?! Как добропорядочная гражданка, я прежде всего задумалась о том, не просрочила ли оплату налогов и не затопила ли кого-то снизу…
На оба вопроса ответ был отрицательный. А значит, тот, кто стоял за дверью, сейчас познает весь мой гнев!
С самым боевым настроем я подлетела ко входу и… снова споткнулась о чемодан, жалобно от этого взвыв. Что разозлило меня еще больше.
– Что надо?! – буквально рявкнула я, открывая наконец дверь и готовая порвать любого, кто побеспокоил меня по причине менее важной, чем угроза жизни.
И это была роковая ошибка.
Я попыталась снова закрыть дверь, но Лавров уже успел протиснуться в проем и, обворожительно улыбнувшись, сказал:
– Выговор тебе, Цветкова. Утро давно настало – а у меня на столе ни кофе, ни тебя. В смысле… – Он откашлялся, изображая неловкость, но глаза блестели таким лукавым огнем, что становилось ясно – он сказал именно то, что хотел. – В смысле, я тебя не дождался и поэтому принес кофе сам. Хотя, помнится, это твоя обязанность.
Нет, ну он это серьезно?
– Это – как раз-таки не моя обязанность, – сухо поправила я. – И заниматься этим я не стану. Так что можете меня увольнять, – добавила с ядовитой улыбкой.
– Четыре.
– Что?
– Четыре ужина, Цветочек. Твои долги растут.
Меня бросило в жар. То ли от того, что он назвал меня этим ласковым прозвищем, то ли от возмущения из-за того, что пытался мне навязать. Я предпочла думать, что от второго варианта.
– Мы не во времена рабства живем, – огрызнулась я. – И ничего я вам не должна!
– А жаль, – коротко заметил Лавров, окидывая мое тело долгим взглядом с головы до пят, ясно давая понять, в какого рода рабство хотел бы меня взять.
И тут вдруг до меня дошло, что стою перед ним в не самом лучшем виде – растрепанная со сна, без макияжа, в старой выцветшей футболке…
И он при этом еще намекал, что хотел меня? Ну точно сумасшедший! Извращенец! И как я сразу не поняла?
– Дядя Костя! – раздался позади радостный голосок, и Маша вместе, конечно же, с неизменным Петенькой, ворвались в прихожую.
– Доброе утро, – расплылся он в улыбке и протянул ей бумажный пакет. – Я купил тебе какао с зефирками. Не знаю, что пьют тюлени, но для Петеньки взял морс…
– Он обожает морс! – горячо уверила босса Маша и торопливо скрылась на кухне, чтобы достать угощение.
– А это нам с тобой, – улыбнулся Лавров, протягивая мне два кофе.
Я послушно взяла в руки бумажную подставку и подняла на босса глаза.
– Давайте начистоту, Константин Павлович. Мы с вами все выяснили еще много лет тому назад…
– Выяснили? – вздернул он удивленно брови. – Да ты просто сбежала от меня!
– У меня были на то причины!
– Поделишься, какие?
Он планомерно теснил меня к стене, пока я не оказалась зажата между ней и его телом. И от этого ощущения меня всю пробила преступная дрожь.
– Личные! – собравшись с духом отрезала я. – Вдобавок, вы не понимали слова «нет», и, как я вижу, за прошедшие годы так его и не выучили…
– Продолжай, – хрипло выдохнул он и я с ужасом поняла, что босс смотрит на мои губы и оказывается ко мне все ближе… и ближе…
Из этой ситуации, повергавшей меня в панику, я нашла только один выход.
– Аааа! – возопил босс, отскакивая от меня, когда я поспешно плеснула ему на бедро кофе, который держала в руках.
– Вот и попили кофеек с утра, – едко прокомментировала я. – А теперь, пожалуйста, уходите.
Уходите? Ну, уж нет! Я пострадал в бою и мне срочно требовалась медицинская помощь. Ну, или хотя бы медицинская помощь для моих несчастных брюк. Об этом я и заявил – прямо и без возможности выслать меня прочь из квартиры:
– Я в ванную!
После чего скрылся в вышеуказанном помещении, почти сразу отыскав его в квартире. Заперся, стащил брюки. Принюхался – здесь витал аромат Цветковой. Докатился второй раз – стою и как почетный извращенец вдыхаю аромат, широко раздув ноздри.
