Kitobni o'qish: «Хочу вернуть тебя»
– Ты ведь родила этого ребенка после метода эко.
Ева опустила взгляд и упрямо поджала губы.
– Не твое дело, Андреев!
– Мое. У меня дочь. Копия твоей, только на пару лет старше.
Моя бывшая родила ребенка от меня, не зная, кто отец.
Я нашел ее, спустя годы.
Теперь дело за малым – вернуть тех, что принадлежат мне.
– Кисуль, сейчас папа придет и будем разукрашивать, – опустив дочь на пол, сказал я, вернувшись из офиса и желая только одного – разуться, поужинать и упасть без сил. Точнее, сразу троих вещей в одном флаконе.
Работа выматывала, а вечером меня ждала дома моя малышка-дочь, которую я растил в одиночестве. Вернее, при помощи двух бабушек и дедушки Ленки. Но без ее матери.
Жена ушла от меня, едва выписавшись из роддома. Это был удар ниже пояса. Оказалось, у нее роман длиною в несколько лет, о котором я не знал. До сих пор задавался вопросом, как так вышло, что Августа умоляла меня пойти на эко, чтобы у нас были дети, а сама в это время крутила шашни с каким-то хахалем? И ответа на него не находил. Августа исправно присылала Ленины алименты, но на этом все. Никаких попыток хоть краем глаза увидеть дочь. Никаких потребностей объясниться со мной. Она просто ушла, сказав, что уже давно в других отношениях. А мы с Леной просто остались.
– Егор, нам нужно поговорить, – сказала мама, когда я, вымыв руки, зашел на кухню, чтобы что-то перехватить по-быстрому и пойти к дочери.
Взяв яблоко, сел за стол и пробежал глазами обложку купленного матерью журнала на автомобильную тематику.
Мама устроилась рядом и, облокотившись на стол, подалась ко мне. Ясно, значит, сейчас будет нечто вроде серьезной беседы. Я мысленно прикинул, что могло случиться и в чем накосячил. В последнее время задерживался на работе допоздна и Ленка жутко скучала. Но я делал это для нее. Для ее будущего, раз уж мамаша-кукушка от нее отказалась.
– Сегодня на парковке магазина я видела точно такую же девочку, как наша Леночка. Только не такую взрослую, как она.
Я вскинул брови и вздохнул. Судя по тону, мама не на шутку встревожилась. Но, похоже, ситуация не стоила и выеденного яйца.
– И сколько ей было лет? – уточнил я.
– Около годика.
– Мам… все младенцы похожи друг на друга.
Я откусил от яблока и вновь посмотрел на обложку журнала, давая понять, что продолжать не стоит.
– Это была копия нашей Леночки! И никакой она уже не младенец. Я ведь растила нашу девочку с пеленок, я все помню.
Отложив несостоявшийся ужин, я посмотрел на мать внимательно и как можно спокойнее, но в то же время настойчиво повторил:
– Мама… Все маленькие дети похожи друг на друга.
– Это была копия!
Мама вскочила и начала метаться по кухне. Было заметно, что она пребывает ну в просто адском нервном напряжении. Но что вообще случилось? Даже если малышка была похожа на нашу Лену, у нее наверняка имелись родители. Или чего от меня хотела мама? Чтобы я помчался и добыл нам второго ребенка по причине похожести?
– Она крошечная. Вылитая Лена в годик. Разузнай про нее все, прошу, – взмолилась мама, что вызвало у меня вспышку злости.
Сижу тут и слушаю ерунду, вместо того, чтобы поиграть с дочерью, потом поужинать и завалиться спать. Я подавил в себе гнев. Мама тоже уставала, потому что больше всего времени проводила с внучкой.
Родители Августы тоже заботились о Лене, заверив меня в том, что они ничего не знали, и раз их дочь оказалась такой ветреной, они от нее отказываются и будут помогать мне воспитывать их внучку.
– Зачем разузнавать? – сказал мягко. – Да и как это будет выглядеть по-твоему? Здравствуйте, у вас дочь, вылитая моя, только на два года младше? Что дальше? Будем дружить семьями? Встречать вместе праздники? Сыграем в покер?
– Почему в покер? – не поняла мама.
– Потому что это точно такое же бредовое предложение, как и остальные два.
Поднявшись на ноги, я притянул маму к себе и поцеловал в висок.
– Не нужно гипертрофировать. Даже если там очень похожая на Лену малышка, ничего страшного я в этом не вижу. А сейчас я просто пойду поиграю с дочерью и просто закончу вечер так, чтобы не свалиться с приступом от усталости.
Мама недовольно поджала губы, я же покинул кухню и направился к Ленке. У меня было важное дело – мой ребенок. И времени на чужих детей не имелось.
– Я домой, – сказала мама, когда мы наигрались вдоволь и я собирался уже поужинать и пойти на боковую.
В принципе, ничего такого в ранних уходах бабушки у нас не было. Я прекрасно справлялся с тем, чтобы уложить Лену спать. Но сейчас наверняка причина крылась в том, что мама была обижена. Ну, или расстроена.
Пока мы с дочкой разукрашивали какую-то сказочную зарисовку в большой книжке, я успел обдумать то, что сказала мне мама. Вероятности того, что у Лены была сестра-близняшка, да еще и рожденная через пару лет, не было никакой.
Мы с Августой прибегли к эко, когда жена захотела малыша, но оказалось, что у нее с зачатием какие-то там проблемы. И почти сразу ей удалось забеременеть Леной.
Мелькнула нехорошее предположение, что Августа могла меня попросту обмануть и в клинике оплодотворили ее яйцеклетку вовсе не благодаря мне… А вдруг тот самый мужик, к которому от меня ушла жена, стал отцом той самой «копии Лены»? Тогда что… и Лена не от меня?
– Мам… ты не догадалась сфотографировать ту самую девчонку? – осторожно спросил, когда вышел проводить родительницу.
Та вновь поджала губы, обуваясь.
– Ты же сказал, чтобы я не забивала себе голову такой ерундой, – откликнулась она после паузы.
– И все же? – уточнил я.
– Догадалась.
Мама вынула из кармана телефон и сделала вид, что словно бы раздумывает. Потом открыла фото и протянула мне.
Я взял его и нахмурился. Она была права. Маленькая девчуля на снимке была точной копией Лены. Казалось, что ей даже первые хвостики завязывали точно так же, как и мы когда-то.
– А ее мама? – спросил, продолжая разглядывать фото.
Было заметно, что ребенка сфотографировали украдкой. Она стояла возле какой-то машины, держась ручками за прутья продуктовой тележки.
– С ней был мужчина, а не мама.
Я продолжал вглядываться в черты облика малышки. Даже дрожь по спине пошла из-за того, что я начал верить, будто где-то там в мире есть еще одна моя дочь, один-в-один Лена. Или не моя?
– Это возле «Трех шагов?» – спросил, отдавая маме телефон.
Та кивнула и посмотрела на меня с надеждой. Видимо, уже рисовала себе в воображении, как мы отыщем малышку и у нее будет уже двое внучек.
– Я готов туда съездить и попробовать добыть записи с камер слежения. Но ничего не обещаю! – сказал с нажимом, но маме уже хватило ее собственных фантазий.
– Обязательно выясним, что там за наша двойняшка, – ответила она с улыбкой, после чего буквально выпорхнула из квартиры, оставив меня в состоянии крайнего недоумения.
Когда я подъехал к «Трем шагам», довольно крупному сетевому маркету, успел передумать столько мыслей, что у меня от них разболелась башка. Что стану делать, когда (ну, или если) увижу записи, не знал. Но у меня имелся в наличии целый план.
Уточнив у мамы, когда именно была сделана та фотография, я намеревался отправиться к сотрудникам охраны и за малую мзду попросить просмотреть десятиминутную запись с парковки. Ну или соврать, что мне немного царапнули бочину, и я просто хочу знать, кто это был.
– Добрый день, – расплылся я в самой-самой из своих улыбок, с которой нужно было новую маму Лене искать, а не пытаться обаять сухого и низкорослого охранника.
Всегда удивлялся тому, как такие парни умудряются попасть на подобные должности. Отбор у них тут, что ли, какой-то?
– Что надо? – буркнул тот.
Я сделал вид, что лезу во внутренний карман пиджака. Из него мгновением позже выпали две купюры с видами Хабаровска.
– Вчера на вашей парковке мне показалось, что мою машину кто-то задел. Я был здесь десять минут. С 13:27 до 13.37.
Увлеченно привирая, я медленно поднял деньги и положил их обратно. Увидев, что этот жест весьма заинтересовал охранника, продолжил:
– Я могу ошибаться, но хотелось бы посмотреть камеры видеонаблюдения. За вчера, естественно. И за очень короткий период. В долгу не останусь.
Охранник огляделся, как будто рассчитывал увидеть, что это какая-то подстава. Ну, или думал, как обстряпать дело так, чтобы деньги достались ему одному. Почесал в затылке, вздохнул. Кивнул.
– Идем, свожу кое-куда.
«Кое-куда» оказалось обычной каморкой, в которой имелись несколько мониторов и в которой мирно спал тот, кто должен был, по моему разумению, непрерывно смотреть на происходящее как внутри, так и снаружи магазина. Крепкий сон напарника обрадовал моего нового знакомого так сильно, как не порадовала бы, пожалуй, даже звезда, упавшая с небес.
– Только тихо, пусть отсыпается, сам все сделаю. Парковку смотрим и все? – спросил он шепотом.
Я кивнул, про себя мысленно радуясь тому, что все, в общем и целом, оказалось не так уж и сложно.
– Ща… с часу двадцати запущу и смотри.
Он поколдовал с аппаратурой и ткнул на монитор, как будто бы мне нужно было объяснять, какая именно камера следит за парковкой. Я жадно вгляделся в изображение, которое сначала мелькало, а потом застыло и стало идти медленно.
Мамину машину я узнал сразу. И ее саму – деловито раскладывающую покупки в багажнике. Рядом стояла та самая тачка, часть которой попала на давешний снимок.
– Если кто и ударил, так эта дамочка, – уверенно выдал приговор моей матушке охранник, ткнув антеннкой рации в экран.
Но мне было пофиг на его умозаключения. Потому что на мониторе несколькими минутами позже появился какой-то незнакомый мужик, на руках которого и восседала копия моей дочери. Точнее, на одной руке, второй он толкал перед собой тележку.
Поставив ребенка на землю и дав задание держаться за прутья (все это я фиксировал, исходя из жестов мужика), он начал перегружать пакеты в салон. И, пока отвлекся, мама быстро достала телефон и сфотографировала малышку.
Я перевел взгляд на охранника рядом и чуть не ржанул. Картина маслом – стоим здесь вдвоем, как два зрителя самого интересного кино на свете, пока нам аккомпанирует храп.
– Вроде она уезжает, – сказал он наконец, и я снова перевел взгляд на экран.
Все. Смотреть тут было нечего, но я на всякий случай запомнил номер машины этого мужика. И уже собрался было сказать, что честно заработанные деньги вот-вот перекочуют в шаловливые ручки охранника, когда на экране появилась девушка.
Я сцепил зубы и сделал жадный вдох.
Ева.
Моя первая любовь. Моя бывшая. Женщина, которой я намеренно сделал очень больно.
Но которую я помнил до сих пор.
Она отвела длинные темные волосы от лица и, склонившись к малышке с такой улыбкой, от которой были способны растаять даже ледники Арктики. С тех пор, что мы не виделись, Ева изменилась. Стала еще более женственной, еще более притягательной.
Но как так вышло, что этот ребенок, что был похож на Ленку как две капли воды, принадлежал ей? С этим мне предстояло разобраться и как можно скорее.
– Что такое? Где я? Кто это?
Вопросы сыпались изо рта проснувшегося охранника, как из рога изобилия. Он хлопал глазами, сонно обозревая то меня, то своего напарника.
Я вынул из кармана деньги, но не успел их протянуть, когда тот, кто мне помог, сделал какое-то молниеносное движение и выхватил купюры из моих рук. Правильно, работу работал он, значит и награда должна найти только одного героя.
– Спасибо. Кажется, я ошибся и был у какого-то другого маркета, – сказал я, двигаясь в сторону выхода из подсобки.
Мне в спину уставились две пары глаз, но никто ничего больше не произнес. И правильно, сейчас мне было не до пустой болтовни. Я намеревался заняться важным делом – выяснить, что, черт побери, произошло.
И просто взглянуть в глаза той, которая, как выяснилось, до сих пор жила у меня в сердце.
– Наша Евочка? Действительно это она? – восхитилась мама, когда я прибыл домой вечером и рассказал ей в деталях, где сегодня был и что видел.
Она разве что в ладоши не захлопала от счастья под внимательным взглядом сидящей у нее на руках внучки.
– Она не наша, мам, – откликнулся я, сцепляя зубы.
Сцена расставания, когда я поступил довольно грязно, хоть это и была вынужденная мера с моей стороны, встала перед глазами, как будто случилась со мной и Евой буквально вчера.
– Наша-наша! Если Ева родила двойняшку Лены…
– Тссс! – велел матери. – Давай не при ребенке.
И хоть моя дочь вряд ли понимала хотя бы десятую часть в эко, близняшках и прочем, я не хотел потом слышать миллион вопросов, ответов на которые у меня не имелось.
– Ленусик, иди, поиграй, я сейчас к тебе приду, – сказала мама, бодро ссаживая с рук внучку. – Потом спатеньки, потом мне еще по хозяйству нужно.
Я выгнул бровь. Как дуться на меня – так бежит, не уложив ребенка. А как про Еву услышала, так едва тут не поселиться готова.
– Ты должен поехать к ней и все выяснить! – заявила родительница, когда Лена умчалась в детскую.
– О чем, мам? У нее просто похожий ребенок, вот и все, – ответил устало, хотя, конечно, вполне себе собирался отыскать по номеру машины сначала этого мужика, черт бы его побрал, а потом и саму Еву.
– Нет, не похожий. Как-то так вышло, что она выносила близняшку Лены.
Я нахмурился и присел рядом с мамой. Эта мысль, что скрывать, тоже не давала мне покоя. Найти бы Августу, да выяснить, что там творилось в клинике, где мы делали искусственное оплодотворение. А хотя, зачем искать? Я ведь вполне могу разузнать все сам.
– Что ты станешь делать? – задала вопрос мама, когда я уже начал формировать в голове план.
– Сначала поеду к знакомым, которые помогут разобраться, кто хозяин машины. Пробьем по номерам. Потом попытаюсь адрес добыть. Ну и к Еве съезжу, пусть расскажет, как так вышло, что у нее ребенок – точная копия моего.
Я говорил это мрачно, потому что злился. Да, черт побери! Я испытывал именно это чувство. Злость на то, что возвращалось прошлое, где я, мягко говоря, был тем еще резиновым изделием номер два. Злость на то, что у Евы был какой-то хахаль. Злость на то, что четыре года назад за моей спиной, похоже, в той клинике что-то случилось.
И злость на то, что я вообще ни о чем не знал и ничего не ведал.
– Все же это судьба, – с благоговением сказала мама, и когда я к ней повернулся, расплылась в довольной улыбке.
Я с ней был не согласен. Ну, или согласен отчасти. Хоть и обидел Еву, но только потому, что она сама была хороша. С другой стороны, это было в прошлом. А наше настоящее состояло из двух крошек-девчонок, которые, вполне возможно, были сестрами.
– Судьба-не судьба, а я с этим разберусь, – сказал, поднявшись и потянувшись.
А на следующий день начал выяснять то, что мне было нужно.
Когда подъехал к дому, в котором жил тот самый мужик, владелец Тойоты, на которой он привез Еву и ее дочь к магазину, у меня в распоряжении имелись некоторые данные.
Быстриков Юрий Анатольевич, двадцать шесть лет, прописка местная. Учитывая, что Еве было уже двадцать восемь, видимо, теперь она предпочитала парней помоложе. Что ж, это даже интересно.
Я не знал, дома ли этот самый Быстриков, но надеялся, что он очень быстро сообразит, что к чему, когда я нарисуюсь рядом.
Выйдя из машины, я поднялся на тот этаж, где располагалась квартира Юрия, и без лишних раздумий позвонил в дверь. Открыли почти сразу, как будто только и делали, что ждали меня на пороге.
На меня воззрился темноволосый и довольно внушительный тип. А на видео он мне не показался таким… Шреком.
– Добрый день, – вежливо поздоровался он, сбивая с толку.
Внешность этого детины совсем не вязалась с тем, каким подчеркнуто учтивым он оказался.
– Добрый, – кивнул в ответ.
А вот тут мой план и закончился. Что говорить дальше, я попросту не знал. Я видел вас на парковке с Евой Лебедевой, кем вы ей приходитесь? Или что?
– Я ищу Еву, – все же сказал и тут же понял, что дал маху.
Сначала улыбчивое лицо Юрия стало равнодушным, после чего ноздри крупного носа раздулись и из них разве что пар не повалил.
– По какому вопросу? – уточнил он и даже мышцами поиграл.
Я озадачился. Этот тип (кем он там приходится Лебедевой?) всех мужиков, которые в радиусе километра, от Евы отпугивает? Мда уж… Она никогда не умела выбирать себе мужчин.
– По личному, – отрезал я и попытался заглянуть в квартиру.
А вдруг Лебедева с этим самым Юрием живет? Вполне возможно. Значит, нужно это знать наверняка.
Я успел зацепиться взглядом за пару женских вещиц, когда вдруг произошло то, чего никак не ожидал. Детина схватил меня за грудки и, едва ли не приподняв над полом, пророкотал:
– Так это ты, значит, Евку мою преследуешь?
Евку мою. Это все, что я понял в том, о чем меня спрашивали.
Мою.
В ушах загрохотала кровь, а по венам побежал чистейший адреналин. Я сделал то единственное, что пришло мне в голову – долбанул со всей дури Быстрикова по ушам с двух сторон. Еще минуту назад мне казалось, что подобный удар может свалить с ног даже лошадь, но Юрик только головой мотнул.
И заревел.
Таких звуков я не слышал даже в передаче «В мире животных», когда слоны призывали самку на случку.
– Убью! – пообещал мне Быстриков, все же приподнимая над полом, но присесть по статье сто пятой ему не позволил мягкий женский голос.
– Юр… что тут творится? – растерянно произнес он где-то позади.
– Да твой вон Борька уже домой к нам ходит! – выдал Быстриков, отпуская меня на пол.
Я обернулся и встретился взглядом с глазами Евы. В них сначала мелькнуло узнавание, потом они потемнели, а следом – превратились в два изумруда, источающих арктический холод.
– Лучше бы это действительно был Боря, – хмыкнула Лебедева, после чего, обогнув меня, протиснулась в дверь квартиры и попыталась закрыть ее перед моим носом.
Естественно, сделать этого я ей не дал. Пока Юра, видимо, поняв, что обознался, стоял и чесал в затылке, я протиснулся мимо него следом за Евой. Та делала вид, что меня не замечает. Стащила туфли с точеных ног (это отметил краем сознания), прошла в сторону ванной.
Раздался топот детских ножек и мне, шествующему по пятам за Евой, навстречу выбежала Лена номер два. Если на камерах сходство было стопроцентным, то сейчас, когда я застыл, обозревая малышку, а она уставилась на меня, нахмурив бровки, понял, что это не просто копия моей дочери. Это практически ее клон.
– Ма-ма-ма-ма! – залепетала малышка, после чего бочком-бочком направилась к ванной комнате.
– Андреев, объяснись, пожалуйста, – строго сказала Ева, подхватив дочь на руки и глядя на меня неодобрительно.
За годы, что мы не виделись, она действительно стала еще краше и… породистее, что ли. Зеленые глаза метали молнии, пухлые губы Ева поджала, а темные волосы, в которые я столько раз зарывался пальцами, теперь были еще длиннее, доходя едва ли не до бедер.
– Ев, кто это? – вопросил Быстриков, отмерший и оказавшийся рядом.
Он сложил руки на груди и смотрел на меня так, словно говорил – выкину в любой момент, но только если мне позволят это сделать.
– Это мой знакомый, – подернула плечами Ева. – Давний и забытый.
Ах, вот оно, значит, как.
– Я ее бывший парень, а ты? – потребовал ответа у Юрия.
– Это мой настоящий парень! И будущий муж, кстати, – сказала Ева, при этом смотрела она не на меня, а на Быстрикова.
Прекрасно. Либо Ева все так же умела хорошо врать, как и несколько лет назад, либо действительно воспитывала дочь не одна. И почему я вообще решил до этого, что она мать-одиночка?
– Нам нужно поговорить, – сказал я безапелляционно, но, увидев, что Ева собирается протестовать, добавил примирительно: – Пожалуйста.
– Я думала, мы с тобой обсудили все уже очень давно, – с явственной прохладой в голосе откликнулась Лебедева. – Теперь у меня другая жизнь – мужчина, дочь. И прошлое в нем явно не предусмотрено.
– Это важно, – с нажимом сказал я. – Касается как раз твоего ребенка.
Я понял, что попал в цель, когда глаза Евы сначала прищурились, а потом в них мелькнуло нечто вроде страха. Значит, что-то с ее беременностью и тем, что малая оказалась копией Лены, и впрямь было неладно.
– Юр, посидишь с Марусей? – попросила Ева Быстрикова, и когда тот подошел и забрал у нее ребенка, кивнула на одну из дверей, очевидно, ведущих в комнаты. – Я очень занята, Андреев. Поэтому даю тебе максимум десять минут. И то, не закончатся ли они раньше, буду решать сама.
Ева направилась в комнату, а я невольно восхитился. И тем, какой она стала, и тем, что ее фигура после родов превратилась в еще более соблазнительную. Впрочем, думать сейчас об этом не стоило. У нас имелся в наличии вопрос сходства детей, ну и следовало для начала разобраться с Быстриковым, а уже потом думать о прелестях Лебедевой.
– Время пошло, – сказала Ева, закрыв за нами дверь и сложив руки на груди.
Я сделал вид, что осматриваю комнату, оказавшуюся детской. Неспешно прошел к полкам, на которых были расставлены фотографии. Изучил их. Вот Ева беременная, счастливо улыбается, положив руку на аккуратненький живот. Значит, Марусю выносила она сама. Вот сама малышка – новорожденная, сморщенная, но, без сомнения, один в один Лена, когда только та появилась на свет.
А вот и Быстриков с коляской, чтоб его черти драли.
– Пять минут из десяти прошли, Егор, – тоном учителя, у которого отличник только что отхватил двойку, проговорила Ева.
Я подошел к ней ближе и окинул восхищенным взглядом. Картинки прошлого замелькали перед глазами, но я сейчас от них мысленно отмахнулся. Все потом, когда выясним главное.
– Значит, помнишь меня? – усмехнулся и, пока Лебедева, нахмурившись, пыталась подобрать слова, показал ей свой телефон, на экране которого красовалась фотография Лены и добавил: – Это моя дочь. Ей три. Никого не напоминает?
***
Мир тесен. И не просто тесен, а сжат вокруг узкой точки пространства, где мы с Егором Андреевым эпизодически встречаемся.
Наше последнее рандеву всплыло в памяти, заставляя меня поморщиться. Ухмылка Егора, когда он сел на постели и посмотрел на меня. Две бабы, что извивались рядом с ним, то целуя в шею, то прикасаясь губами к его обнаженной груди. И фраза, которую я не забуду никогда:
«Присоединишься?»
Тогда я бежала. Сначала из нашей спальни, где обнаружила Андреева в постели – и не просто с кем-то одним, а аж с любовницами в двойном эквиваленте.
Потом – из города. К тете, практически «в глушь, в Саратов». Где зализывала раны несколько лет, пока не решила вернуться в родные пенаты. Несмотря на то, что здесь существовала вероятность вновь столкнуться лицом к лицу с прошлым в лице Егора.
Когда пару лет назад рассталась с женихом, который продумал нашу жизнь наперед, но в которой места нашим детям не было, решила – хочу своего карапуза. Желательно, девочку. Почему-то казалось, что с ней будет проще. Меня целиком и полностью поддержал двоюродный брат. Он приехал ко мне из пригорода, когда я была на шестом месяце, и с тех пор был тем, в чем я так отчаянно нуждалась – опорой и поддержкой.
Моя карьера кризисного менеджера стремительно шла в гору, и что я делала бы без Юры, взявшего на себя львиную долю обязательств по дому и воспитанию Маруськи, просто не могла предположить.
Сегодня, когда возвращалась домой пораньше, я никак не ожидала увидеть того, кого, как мне казалось, уже давно забыла. А уж его речи, что он завел относительно моей дочери, и вовсе вводили меня в состояние ступора.
– Не напоминает, – отрезала я, сложив руки на груди, хотя, все внутри меня полыхало от эмоций.
На экране Егоровского телефона красовалась девчушка лет трех, и если бы я вовсю фантазировала о том, какой будет Маруська через пару лет, то воображение рисовало бы мне именно такого ребенка, как на снимке.
– А тут?
Егор перелистнул несколько фотографий и вновь показал мне экран. Я невольно охнула, не в силах сдержать своей реакции. Неосознанно взяла Андреева за запястье, едва заметив, как он вздрогнул и сцепил челюсти. Повернула телефон так, чтобы было удобнее рассматривать…
– Откуда у тебя фотографии моей дочери? – сжав челюсти, потребовала ответа.
А ведь на снимке была именно она – Маруська. Только в незнакомой обстановке, да еще и в одежде, какой в гардеробе моей дочери явно не водилось.
– Это не твоя дочь, – ответил Егор. – Это Лена. Ей сейчас три, а на фотке – год. Так что, показания изменились, и теперь ты узнаешь малую?
Я уцепилась за руку Андреева еще крепче. Когда телефон перекочевал в мою ладонь, отпустила запястье и спросила:
– Можно посмотрю остальное?
– Валяй, – пожал плечами Егор. – Без одежды ты меня уже видела… А хотя, там таких снимков и нет.
Я фыркнула на эту недошутку. Мне было плевать, чего добивался Андреев, когда говорил мне подобные вещи. Гораздо важнее был тот факт, что его дочь была копией Маруси, только на два года старше. Нет… нет, я отказывалась думать, что произошла настолько фатальная история! Только не Егор Андреев, пожалуйста.
Просматривая снимки, которые были сделаны с такой любовью, что она сквозила с экрана мобильника, я все больше убеждалась в том, что в эко, которое сделала почти два года назад, был использован тот же биоматериал, который и дал жизнь… как он сказал? Лене?
– Ну, они похожи, да, – решив, что Андреев не вытянет из меня ни единого факта, касающегося экстракорпорального оплодотворения, я вернула телефон Егору и взглянула на часы. – Но на этом все. Десять минут давно закончились.
Вместо ответа Андреев спрятал телефон в карман пиджака и, отойдя к столу, небрежно оперся на него бедром. Он все еще был тем самым Егором, которого я знала годы назад. Только теперь стал более взрослым, более притягательным. А эта темная щетина, которая пробивалась на подбородке, делала Андреева очень сексуальным. Так, хватит, Ева! Хватит пялиться на того, кто даже ногтя твоего не стоит.
– На этом не все, Лебедева, – процедил Егор.
Я начала злиться.
– Ты же не хочешь сказать, что родила Марусю от своего этого Быстрикова? – потребовал он ответа.
Ну, с меня хватит.
Раньше я бы подлетела к Андрееву, попыталась вышвырнуть его, а когда бы сделать это не получилось, попросила помощи Юры. Сейчас же медленно двинулась к Егору, намеренно виляя бедрами. Когда приблизилась, чуть потянулась к его лицу и выдохнула в удивленно приоткрывшиеся губы.
– Не твое дело, Андреев. Ни я, ни Маруся, ни Юра, ни наша жизнь тебя не касаемся. Вообще никак. И если в следующий раз ты вновь нарисуешься на пороге нашего жилья – я попрошу «моего этого Быстрикова» спустить тебя с лестницы. Он справится, вот увидишь. А теперь прощай.
Выйдя из детской, я со скоростью света ретировалась в сторону брата. И наказала ему не подпускать Андреева ко мне и Марусе даже на пушечный выстрел.
Правда, действовать Юре не пришлось. Через несколько секунд в прихожей хлопнула входная дверь.
Егор, слава всем святым, ушел.
***
– Ну? – потребовала ответа мама, едва я вернулся домой вечером того же дня.
А я и не знал, что ей ответить. То самое сокровенное, что сейчас буйным цветом пылало в моей душе, разумеется, обнажать я не стал бы, даже если бы ко мне спустился архангел Михаил. Но вкратце рассказать все матери, конечно, собирался.
– Сейчас, – посмотрев на нее со значением во взгляде, сказал и понес Лену в детскую.
Устроив дочь на ее любимом диване и включив ей какую-то очередную лунтико-дуню, я пообещал вернуться сразу, как улажу все дела с бабушкой, и вернулся на кухню.
– Ну же! – не выдержав паузы, мама едва ли не подпрыгнула на стуле.
Я приземлился рядом, вздохнул и выдал ей краткий отчет:
– У Евы мужик, видел малую. Зовут Маруськой. Про то, как она появилась на свет, мне ни слова.
– Ой… Марусенька! – проигнорировав ту информацию, которая мне казалась гораздо более значимой, умилилась мама. – И как? Это точно сестренка Леночки?
Я мысленно закатил глаза и едва удержался, чтобы не пощелкать пальцами у мамы перед носом.
– Ева ничего про это не сказала. Да и вообще дала мне понять, что я – нежеланный гость в ее доме.
Мама посмотрела на меня с неодобрением, я – опять же мысленно – приготовился спорить. Потому что она была в курсе того, как именно мы расстались с Евой в прошлом. Без лишних подробностей, но все же.
– Ты плохо с ней поступил, Егор, – начала мама, но я ее оборвал:
– Плохо. Но я был не в себе. Она мне изменила, если ты не помнишь.
Встав из-за стола, я прошел к окну и стал смотреть на город, что с каждой минутой все больше погружался в вечерние сумерки. Боль, давно забытая и, как казалось, похороненная, снова дала о себе знать, царапнув изнутри.
– Как бы то ни было, это в прошлом. Вам сейчас нужно объединиться для воспитания вашей общей дочери.
Я обернулся так резко, что у меня хрустнули шейные позвонки. Похоже, мама или стала плохо слышать, или просто игнорировала то важное, что я пытался до нее донести.
– У Евы другой. У нее отдельная семья. И они будут воспитывать Марусю без меня.
– Но она же…
– Она – чужой ребенок! – отрезал я строго.
Мама поджала губы. Началось в колхозе утро…
Я и сам был не рад тому, что вырисовывалось. Ева с другим, а откуда у нее взялась копия Лены, мне узнать не грозило. Ну и что я мог поделать? Вмешиваться до тех пор, пока громила-Быстриков не спустит меня с лестницы? И чего я этим добьюсь? Как минимум – пары-тройки переломов, и то, если успею сгруппироваться.
– Ты не хочешь съездить в ту клинику, где вы с Августой делали эко? – не унялась мама.
Мне, естественно, тут же захотелось сказать «нет», но я сдержался. В общем и целом, в этом вопросе имелось рациональное зерно. Если где-то и могли дать ответы на то, что меня тревожило, то именно в этом месте.
– Я подумаю, – буркнул и посмотрел на часы. – А сейчас к Лене. С этими всеми пердимоноклями ребенок совсем заброшен.
Надо ли говорить, что уже назавтра я поехал не в офис, а в клинику?
Вот и я думаю, что не надо.
Честно говоря, входя в стеклянные, приветливо распахнувшиеся передо мной двери, я был готов воевать и добывать. Воевать – с персоналом, добывать – информацию. В свое время я заплатил нехилую сумму денег за то, чтобы эта вертихвостка Августа смогла забеременеть. В то, как все происходило после того, как сдал море анализов и выдал в стаканчик своих головастиков, я не вмешивался.
Как выяснилось, надо было все же держать руку на пульсе, потому что я ни черта не представлял, что происходило здесь после того, как беременность Августы наступила.
– Добрый день, Егор Алексеевич, вас уже ждут, – расплылась в улыбке девушка на ресепшн.
Конечно, меня ждут. За такие деньги, которые эта клиника зарабатывала на таких идиотах, как я (ладно-ладно, не всех кидают с младенцами на руках, согласен), можно было затребовать себе каравай ко входу и красную дорожку.
– Спасибо, – сказал я и прошел в кабинет, где меня встретила врач.
С ней мы были знакомы, причем весьма неплохо. Она вела нас с момента, когда мы с Августой переступили порог клиники в первый раз.
