Kitobni o'qish: «Дорога на Дебальцево»
Всем русским добровольцам посвящаю
Автор
© Бегунова А.И., 2017
© ООО «Издательство «Вече», 2017
© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2017
Сайт издательства www.veche.ru
Глава первая. Крымская весна
Прежде она никогда не бывала в этих краях.
За двадцать дней апреля случилось у нее три кратких рабочих путешествия, и все – на самолетах: в Санкт-Петербург, в Минск, в Нижний Новгород. Смертельно устав от многолюдья аэропортов, Александра вдруг решила ехать в Крым поездом. Пассажирский скорый Москва – Севастополь находился в пути чуть более суток. В его составе имелся спальный вагон с двухместными купе, билеты на который продавались свободно, и цена их примерно равнялась стоимости авиаперелета.
За окном теперь плыли не бесформенные облака, а родная земля с полями, лесами, городами и поселками. Когда-то в журнале, случайно найденном в гостиничном номере, она прочитала про Сивашский залив, уникальное явление природы. Экспресс проходил как раз по Чонгарскому полуострову, отделяющему малоподвижные воды Сиваша от столь же соленого Генического озера. Александра надеялась рассмотреть заповедные соляные берега, сфотографировать их на мобильный телефон и выложить потом на стене «ВКонтакте» для пятисот своих подписчиков, дабы расширить их познания в географии.
Это получилось.
В пустынном коридоре спального вагона никто не помешал ей сделать несколько удачных снимков. Проводница, молодая и приветливая девушка, проходя мимо, предложила свои услуги. Она сказала, что поезд скоро остановится на три минуты. Тогда можно будет сфотографировать Александру у окна на фоне серо-желтоватого сивашского пространства.
– Ваше лицо мне кажется знакомым, – девушка улыбнулась. – Наверное, вы часто ездите по этому маршруту с нашей бригадой.
– Довольно часто, – сказала Саша, и ответ ее был неправдой.
– Живете в Москве?
– Да. А в Крым – по делу.
– Командировка?
– Можно сказать и так…
Она никогда не признавалась в своей профессии.
Однако все чаще незнакомые люди уверяли Александру, будто бы где-то уже встречали ее. Она знала, что такой эффект дает участие в телесериалах. Будучи студенткой второго курса Театрального института имени Бориса Щукина, она стала работать в телепроектах и сначала снималась в эпизодах с двумя-тремя фразами. Ее фамилию в титрах отдельно не указывали. Да и кто бы запомнил похожих друг на друга персонажей: приемщицу в ателье, сотрудницу автосалона, медсестру, секретаршу босса, подругу невесты, приятельницу уголовного «авторитета», танцующую с ним на дискотеке. Однако постепенно эпизоды становились более длинными и расширялись до ролей второго плана с диалогами, вполне вразумительными.
В дипломном спектакле по пьесе знаменитого советского драматурга ей досталась главная роль. Руководитель их курса не ошибся в выборе. Бойкой, ничего не стесняющейся красоткой Александра была на телеэкране. На сцене же ее героиня предстала перед зрителями человеком глубокого чувства, своеобразным, тонким, страдающим.
Но с театром все-таки не сложилось.
Это был для Саши весьма печальный факт, ибо театр она любила всей душой. Впрочем, другая, совсем не печальная истина состояла в том, что при нынешнем размахе производства разнообразных сериалов на всех каналах нашего ТВ она без работы не осталась бы. Порукой тому служил красный диплом ТИ им. Щукина, участие в двадцати двух телепроектах и фигура, соответствующая современным стандартам красоты: рост – 171 см, вес – 56 кг, размер одежды – 44-й, размер обуви – 37-й.
Эти ценные сведения разместили на своих сайтах в Интернете два актерских агентства вместе с десятками подобных «резюме» других молодых и не очень молодых артистов. К описанию прилагались фотографии. На них Александра была абсолютно разной. Только взгляд карих глаз, пристально смотревших в камеру, оставался неизменно серьезным.
Возможно, данное обстоятельство приобрело особое значение при кастинге актрис для полнометражного художественного фильма о Великой Отечественной войне. Ее одели в солдатскую гимнастерку, дали в руки снайперскую винтовку, велели поднять оружие к плечу и заглянуть в оптический прицел.
– Похожа! – торжествуя, воскликнул человек в бейсбольной кепке…
Прогрохотав колесами по стрелке, экспресс Москва-Севастополь вкатился на железнодорожную станцию Джанкой. Стоянка здесь продолжалась 15 минут, и к вагонам бросились местные жители, торговавшие на вокзале. Вареная картошка, пирожки, соленья, вяленая рыба и даже красная икра, закатанная в полулитровые стеклянные банки, – свои товары они предлагали пассажирам поезда настойчиво и бесцеремонно. Крик, шум, суета.
Александра вышла из вагона.
Весенняя крымская степь, еще не выгоревшая под безжалостным южным солнцем, простиралась до горизонта. Над ней сияло высокое прозрачное небо. Ветер с берегов Сивашского залива изредка долетал сюда. Он пригибал к земле тонкие степные травы: полынь и ковыль. Воздух был теплым, легким, чистым, совсем не таким, как на Курском вокзале в Москве. Вчера утром под уныло моросящим дождем она покидала российскую столицу. Сегодня утром ей почудилось, будто это было очень давно и совсем на другой планете.
Съемочная группа пока обосновалась в Севастополе.
От Джанкоя до Главной базы Черноморского флота поезд двигался более четырех часов. Пейзажи за окном менялись. То степь, блистающая солончаками, то пригородные сады, то зеленые предгорные долины, то сами горы с кудрявыми лесами на склонах. Горы экспресс прошел насквозь, то есть преодолел шесть тоннелей, пробитых в них еще в прошлом веке. Затем за покатыми холмами возникла величественная морская равнина.
Севастопольский железнодорожный вокзал располагался почти на берегу Южной бухты. Во всяком случае, портовые пакгаузы, корпуса кораблей, и в том числе – сигарообразное тело подводной лодки у причала – попались на глаза Саше гораздо раньше, чем обычные городские строения. Поезд остановился. Из вагонов на перрон высыпало человек двести, хотя курортный сезон еще не начался. В беспорядочно двигающейся толпе ассистент режиссера по актерам Иван Королёв сразу нашел выпускницу знаменитой «Щуки». Он запомнил ее после кинопроб. Она, конечно, не являлась единственной кандидатурой на роль снайпера. Но после долгих споров продюсер фильма, режиссер-постановщик и оператор-постановщик все-таки пришли к правильному, как считал Королёв, решению.
– С благополучным прибытием, дорогая Александра Константиновна! – он отвесил шутливый поклон и взялся за ручку ее чемодана на колесиках.
– Спасибо, – она улыбнулась в ответ.
– Поездка была приятной?
– Да. Иногда полезно передвигаться по земле, а не по воздуху.
Они очутились на небольшой привокзальной площади, забитой легковыми машинами. Королёв решительно направился к новенькому «фольксвагену», ценой более двух миллионов рублей, и открыл дверцу:
– Прошу!
– Ого! Какая честь, однако, – Саша усмехнулась.
– Исполнительнице главной роли положено.
– Значит, это – главная роль?
– Второй вариант сценария находится в стадии доработки, – загадочно произнес ассистент режиссера. – Но основная сюжетная линия уже определилась…
Гостиница, в которой поселили Булатову, называлась «Украина». Она находилась в центральной части города, на площади адмирала Ушакова. Войдя в свой одноместный номер, молодая актриса сразу же открыла окно. Порыв ветра принес в помещение нагретый солнцем морской воздух. Вместе с ним – негромкий гул моторов, шуршание шин по асфальту, голоса людей. Она выглянула в окно. Внизу прямо перед входом в гостиницу, зеленел сквер с красивыми цветочными клумбами, раскидистыми деревьями, фигурными скамейками, которые занимали пенсионеры.
Александра удивилась.
На календаре – последние числа апреля, а севастопольцы уже одеты по-летнему: у мужчин – рубашки светлых тонов, у женщин – платья и сарафаны, открывающие плечи и спину. Вот она какая, крымская весна, сильно напоминающая недолгое московское лето!
Уходя, Иван Королёв оставил в номере на столе листок с графиком съемочных смен. По нему у Саши выходило девятнадцать рабочих дней. Ассистент режиссера сообщил, что на акклиматизацию в городе-герое Севастополе ей дают один день и еще один – на тренировку в местном тире, поскольку в фильме будут крупные планы со стрельбой из винтовки: снайпер целится, нажимает на спусковой крючок и происходит выстрел. Но моргать при этом Александра ни в коем случае не должна. «Моргуны» – это начинающие, а ее героиня Людмила Белова – профессионал высокого класса.
Она закрыла за Королёвым дверь, быстро разложила вещи в шкафу, приняла душ и переоделась для похода в город. Ее повседневная одежда особым шиком не отличалась и состояла из белой футболки, очень узких голубых джинсов и бело-голубых кроссовок. Прическа самая простая – длинные прямые волосы, собранные в пучок на затылке – и… никакой косметики на лице.
Представ в таком виде перед администратором гостиницы Ниной Николаевной, выпускница «Щуки» изрядно разочаровала эту сорокалетнюю даму, тщательно накрашенную и причесанную, с золотыми перстнями и браслетом на руке. Большая любительница сериалов, она узнала Александру и ожидала, что актриса обязательно продемонстрирует столичные модные новинки, которые потом можно будет обсудить с подругами. Теперь ей стало ясно, что интересного обсуждения не получится.
Тем не менее Нина Николаевна любезно объяснила гостье, где находится ближайший пункт обмена валюты (российские рубли на украинские гривны), подарила рекламный буклет с кратким описанием севастопольских достопримечательностей и рассказала, что улица Большая Морская ведет к Покровскому собору, театру имени Луначарского и Приморскому бульвару и пролегает рядом, по левую сторону от «Украины».
Проводив Сашу внимательным взглядом, администратор набрала номер закадычной подруги Люси и сообщила ей, что киноактриса Булатова А.К., известная им обеим по роли в телесериале «Женское счастье» сегодня заселилась в гостиницу.
– Ты бы в жизни ее не узнала! – тихо проговорила Нина Николаевна, прикрывая трубку ладонью. – Честное слово, не кинозвезда, а пацанка какая-то. Непонятно, что они в ней вообще нашли…
– Не может быть, – уверенно ответила подруга. – Ты же помнишь тот забойный эпизод… Ну, с красавчиком Немировским… Там они на столе. Конечно, не голые, но поза…
– Все я помню.
– Так это она или не она?
– Прямо не знаю, что тебе сказать, Люся…
Пока приятельницы перемывали косточки заезжей знаменитости, Александра бодро шагала по тротуару на улице Большой Морской, стараясь держаться в тени. Однако солнце вышло в зенит, и казалось, будто летним теплом дышит не только асфальт, но и белые стены одинаковых по архитектуре трехэтажных домов, стоявших по обе стороны главной севастопольской магистрали.
Город Булатовой нравился.
Он был небольшим, уютным, чистым, разумно обустроенным. Она уже сфотографировала на мобильник Покровский собор с решетчатой оградой, главпочтамт с башней и длинную широкую лестницу Синопского спуска, которая вела к массивному многофигурному памятнику вождю мирового пролетариата В.И. Ленину.
Здесь, перед зданием театра, Саша бегом спустилась на набережную Артиллерийской бухты. Тяжелый паром, разгоняя волны, отходил от пристани. Вода заколебалась, ударила в ровно отесанные камни рядом, под ногами, и соленые брызги упали Александре на лицо. Она радостно вскинула руки вверх:
– Здравствуй, море!
Собственно говоря, она полюбила ездить из Москвы в Санкт-Петербург из-за того, что бескрайние водные просторы можно было там увидеть за высокими зданиями. Но Балтика – край суровый. Море северной столицы играло темными и серо-синими красками, дышало холодом даже в летний полдень, пугало ночью непроглядной мглой. И все-таки это было МОРЕ!..
Родившись в лесном удмуртском городке, Александра воочию не видела его ни в детстве, ни в отрочестве, ни в юности, но представляла себе как свободную, прекрасную стихию. Жить возле моря, дышать его воздухом, встречать там восходы и закаты – такая у нее была мечта при учебе в школе.
– Девушка! – услышала она за спиной мужской голос, – Предлагаю вам получасовую прогулку на адмиральском катере по бухтам Севастополя. Вы увидите боевые корабли российского Черноморского флота, суда на ремонте у пирса Севморзавода, Южную и Корабельную бухты, Павловский мысок… Всего за тридцать гривен! Садитесь! Катер отходит через две минуты…
Насчет двух минут абориген, конечно, схитрил.
Он не отчалил, пока не набрал пассажиров на десять мест в своем катере. Но остальное было правдой: стук мотора, морская зыбь за бортом на расстоянии вытянутой руки, пронзительные крики чаек и дивные виды – мраморная колонна памятника затонувшим кораблям, стены Михайловского равелина, серые громады эсминцев, стоявшие на якорях у Минной пристани, некрашеные борта траулеров и сухогрузов возле Севморзавода.
Белый город Севастополь спускался к бухтам, увенчанный куполом Панорамы на холме Исторического бульвара. Он гордился свой великой воинской славой и не забывал героев прежних боев. Сам воздух его, пронизанный воспоминаниями о подвигах предков, создавал особую, совершенно неповторимую атмосферу. В ней жизнь былых его защитников не казалась краткой и уже закончившейся. Смелые, сильные, стойкие, они продолжали обитать здесь, течению времени вопреки…
Тир находился на окраине города.
Александра видела только крышу здания. Оно было окружено серым бетонным забором. Металлические ворота, окрашенные в цвета национального флага Украины, имели также герб этой страны в виде трезубца, выложенный белыми тонкими прутьями. Иван посигналил, к ним вышел охранник. Ассистент режиссера показал ему какую-то бумагу, назвал фамилию директора тира – Диденко. Тот кивнул головой, ушел в свою будку и куда-то позвонил, потом открыл ворота. Они заехали и остановились у длинного одноэтажного здания.
Начальник тира оказался рослым, крепкого сложения мужчиной средних лет с явной армейской выправкой. Королёв представился.
– Да, я знаю, мне звонили из городского управления СБУ, – сказал Диденко. – Разрешение получено. Но тренировка длительностью в полтора часа с сорока выстрелами стоит пятьсот гривен. Будете платить?
– Вам? – удивился Королёв потому, что уже вручил немалую сумму в конверте офицеру украинской «безпеки» при оформлении документа.
Начальник тира внимательно посмотрел на него:
– Да.
– Ладно, – подумав, ответил ассистент режиссера, – Тренировка нам нужна, причем именно сегодня.
Он достал из сумки-барсетки на поясе свой бумажник, торопливо отсчитал пять купюр по сто гривен, протянул их директору тира.
Диденко спрятал деньги во внутренний карман пиджака и сказал:
– Идемте со мной. Проводить тренировку буду я. Кого учить?
– Вот эту девушку. Александра Булатова исполняет в нашем фильме роль снайпера в годы Великой Отечественной войны. Нужна винтовка той эпохи.
– Москальского антиквариата не держим, – надменно ответил Диденко.
– Но вообще винтовки у вас есть?
– Само собой разумеется. Причем не какой-нибудь гнилой совок, а настоящие американские. Все по стандартам НАТО.
– И давно вы их получили? – задал вопрос Королёв.
– В 2008 году. Хорошие друзья из Грузии привезли. Поделились, так сказать, собственным имуществом после выхода из города Цхинвала.
– Точнее, бегства от той самой бывшей совковой армии, – с иронией добавил ассистент режиссера.
– А вам-то что? – вдруг окрысился Диденко. – Или вы там были?
– Нет-нет, я – человек сугубо мирный, – замахал руками Королёв.
Начальник тира сначала привел их в учебный класс со столами, стульями и черной школьной доской. На стене там висели плакаты с изображением разных образцов стрелкового оружия. Также имелись стенды с фотографиями, которые изображали спортсменов на огневой позиции, с ружьями и пистолетами в руках, каких-то людей, или наблюдающих за стрельбой, или вручающих победителям дипломы, вымпелы и кубки. Диденко подошел к одному из плакатов и заговорил:
– Это – штурмовая винтовка М4, созданная в США на основе всем известной М16А2 для экипажей боевых машин и расчетов другой военной техники. Принята на вооружение в середине 90-х годов. Производитель – «Кольт Мануфакторинг Компани». Масса ее в снаряженном виде – 3,4 кг, длина с выдвинутым прикладом 840 мм, со сложенным – 760 мм, калибр – 5,56 × 45 мм, начальная скорость пули – 884 м/с. Эффективность стрельбы – пятьсот метров. Автоматика работает за счет отведения пороховых газов из ствола. Особенности компановки: ось канала ствола проходит через точку опоры приклада, что исключает «подскок» винтовки под действием силы отдачи и повышает кучность стрельбы…
Запоминать этот длинный рассказ не было необходимости.
Александра не собиралась вступать ни в украинскую, ни тем более – в американскую армию. Рассеянно разглядывая большой плакат, который воспроизводил данный образец стрелкового оружия примерно в половину натуральной величины, она думала, что М4 без прикрепленного снизу патронного магазина чем-то напоминает закопченную кочергу. Наверное, это впечатление возникало из-за приклада странной формы, сделанного из темно-серого пластика и соединенного со стволом трубкой. Длина ее регулировалась, подгонялась под телосложение стрелка, что Диденко назвал крупным достижением американской военно-инженерной мысли.
Затем из оружейной комнаты принесли само изделие. Конечно, это была не кочерга, а нечто более весомое и грозное. Начальник тира бережно взял винтовку в руки и не спеша продемонстрировал посетителям, как взводить на ней затвор, как переключать селектор для установки стрельбы на одиночные выстрелы или для ведения огня очередями, как присоединить магазин, как держать рукоять пистолетного типа и нажимать на спуск, затем указал, откуда будут вылетать гильзы.
– Понятно? – спросил он.
– Да, – ответила молодая актриса.
– Тогда пошли на огневой рубеж.
Если снаружи здание тира выглядело непрезентабельно и напоминало то ли сарай, то ли коровник, то внутри кто-то позаботился о его ремонте и современном оборудовании. Расстояние от огневого рубежа до мишеней достигало пятидесяти метров, стены были обшиты фанерными листами с отверстиями для лучшего погашения звуков выстрелов. Той же цели служил потолок с открытыми балками. Мишени располагались на толстых деревянных щитах и хорошо освещались.
Они заняли позицию на огневом рубеже, и Диденко передал в руки Александре сначала наушники, затем – столь обожаемую им М4. Начальник тира объяснил, как правильно держать оружие, отрегулировал длину приклада и посоветовал прижимать его к плечу плотнее. Дело осталось за малым: навести ствол на круглую черную мишень и нажать указательным пальцем на спусковой крючок. Штурмовая винтовка, настроенная на одиночную стрельбу, толкнув Сашу в плечо, отправила первую пулю к черному кругу мишени. Диденко с ухмылкой заглянул в зрительную трубку. Однако ухмыляться ему не стоило, поскольку пуля в мишень попала. Он посмотрел на девушку – начинающего стрелка с некоторым интересом и разрешил произвести второй выстрел, потом третий, четвертый, пятый.
– Вы, наверное, занимаетесь в стрелковом клубе, – сказал он.
– Ничего подобного! – резко ответила Булатова.
Не нравился ей этот человек. Они с Королёвым уже битый час слушали его рассуждения. Он говорил с ними свысока, даже презрительно, хотя они не давали ему никакого повода проявлять свои чувства. По ее мнению, Диденко следовало быть гораздо вежливее, ведь они хорошо заплатили ему, и за консультацию, и за американскую винтовку, и за патроны, и пока не совершили в его тире ничего предосудительного. Причина его поведения только одна: они – русские и приехали сюда из России, чтобы снимать российский фильм.
Иван Королёв был озабочен другим. Он наблюдал за молодой актрисой, за ее реакцией на выстрелы. Моргать при их звуках она действительно перестала, истратив магазин на двадцать патронов. Пожалуй, это у выпускницы «Щуки» получится. Лицо снайпера будет спокойным, невозмутимым, неподвижным. Перед камерой оживут только ее глаза, а в них – ярая ненависть к врагам, твердая вера в собственную победу.
Директор тира предложил сделать перерыв, и они согласились. В своем кабинете Диденко, сменив презрение на вынужденную улыбку, угостил их кофе, стал расспрашивать о будущем фильме. Они отвечали на его вопросы коротко. Королёв считал рассказ о еще неснятой кинокартине совершенно излишним. Александра находилась под впечатлением своего недавнего пребывания на огневом рубеже и стрельбы из М4.
Булатова держала в руках оружие много раз, правда, довольно давно. Охотничья малокалиберная однозарядная винтовка ТОЗ-8М принадлежала Сашиному деду по матери Федору Михайловичу Копылову, который служил егерем в охотничьем хозяйстве. Однако разница была огромной, и это сильно удивило молодую актрису. Раньше-то она думала, будто все «огнестрелы» по устройству примерно одинаковы.
Но тут вместо массивного березового ложа – пластиковое цевье, вместо длинного, гладкого и толстого ствола – нечто короткое, снабженное пластиковыми рубчатыми накладками, но без мушки. Да и сам затворный механизм совершенно другой. У ТОЗ-8М рукоять затвора отгибалась вниз, и приводить его в действие следовало правой рукой. На М4 безо всякого участия человека четко работала автоматика.
Вероятно поэтому Булатова мысленно сравнила изделие с неким самоуправляемым и почти живым существом. От нажатия на спусковой крючок оно вздрагивало, быстро выплевывало огонь, тут же отбрасывая гильзу из патронника далеко в сторону. Рубчатая пластиковая накладка на стволе постепенно нагревалась, и теперь Саше казалось, что ее руки до сих пор хранят тепло американского оружия.
Диденко, конечно, был профессионалом и заметил некоторые стрелковые навыки красивой русской девушки. Это немного смягчило его отношение к заезжим москалям. Чтобы поддержать беседу, он рассказал им о том, что родился и вырос в небольшом городке Броды Львовской области, окончил военное училище в Киеве, начал службу еще в Советской Армии, но в 1992 году вступил в «Збройни сили Украини». В Севастополь его перевели три года назад для укрепления кадрового состава, дали квартиру, чтобы он мог привезти в Крым всю свою семью, ибо «свидомых украинцив» тут проживает слишком мало.
– Свидомых? – переспросила Александра.
– Ну да, сознательных, – пояснил Диденко. – Тех, кто понимает, что мы должны создавать единое государство с единой нацией и единым языком…
Далее «свидомый» понес какую-то совершенно непонятную им ахинею про древний народ «укров», которому сорок тысяч лет и который все время жутко угнетали поляки и русские, но сейчас он расправил плечи и гордо идет в Европу, ибо укры – настоящие европейцы по происхождению, они давно должны быть в семье просвещенных европейских народов. Королёв и Булатова молча слушали его рассуждения, как слушают вежливые гости болтовню недалеких хозяев, явно перебравших с выпивкой. К тому же, политикой они не интересовались и отечественную историю знали плохо.
Вскоре им пришлось напомнить директору тира, что оплачено девяносто минут, из коих на огневом рубеже молодая актриса пока провела только сорок. Они вернулись в длинный зал с мишенями. Диденко присоединил к американскому «огнестрелу» новый магазин с двадцатью патронами, и М4, покоряясь Саше целиком и полностью, продолжила загонять свинцовые пули в широкие бумажные листы с черными кругами посередине.
На прощание Диденко подарил Булатовой свернутый в трубку этот самый лист бумаги с пробитой мишенью и выразил надежду, что они еще увидятся, ибо одного занятия в тире для высокого и точного искусства кинематографии недостаточно, потому он за такую же сумму охотно проведет с «гарной дивчиной» еще один урок. Королёв сдержанно поблагодарил его.
Они вышли во двор, под пристальным взглядом охранника сели в машину и выехали на улицу с разбитым асфальтовым покрытием. Ворота тира затворились. Они оба, не сговариваясь, оглянулись на желто-голубые створки, на трезубец, на мощный забор, за которым ничего не было видно. Странные впечатления остались у них от встречи с паном Диденко.
– Не нужны нам больше эти «свидомые», – сказал Королёв. – Во-первых, завтра приедет военный консультант фильма. Во-вторых, ты сама отлично справилась. Я не ожидал, что у тебя сразу все получится.
– Нет, не все, – она пожала плечами. – Такая это штука… непривычная.
– А у тебя есть привычка?
– Дедушка учил.
– Он был охотник? – задал вопрос Королёв.
– Бери выше. Он был егерь в охотхозяйстве. Стоял на страховке и стрелял за почетных гостей.
– Зачем?
– Очень просто, – объяснила Александра. – Предположим, приезжает губернатор. Ружье у него – немецкое и за тысячу долларов, но стрелок он никакой. Ему устраивают роскошную охоту, загоняют оленей или кабанов. Кабаны – особенно опасны, раненые могут броситься на охотника. Потому попасть нужно сразу и в определенное место: либо в ухо, либо в основание черепа. Губернатор стреляет, а вместе с ним – мой дед Федор из егерской засады. Кабан – с ног долой. Все в полном восхищении и поздравляют губернатора. Королевский выстрел!
– Но попал не он, – догадался ассистент режиссера.
– Конечно! Чтобы попасть в ухо бегущего кабана, надо большой навык иметь. Откуда он у губернатора, человека важного, занятого административными делами?
– А не обидно? – Королёв резко повернул руль, выводя автомобиль на главную магистраль.
– Кому? – не поняла Булатова.
– Ну, дедушке твоему.
– Отчего же? Он был на должности. Работу свою любил. За такой выстрел ему денежную премию всегда выдавали….
Вернувшись в гостиницу, Александра пообедала в кафе и поднялась в свой номер на третий этаж. Теперь она чувствовала усталость. Побаливали мышцы на правом и левом предплечье, ладони, пальцы. С непривычки она слишком сильно сжимала винтовку, боясь при стрельбе уронить М4 на пол. Правое плечо, в которое упирался приклад, тоже напоминало о себе. Перед зеркалом в ванной комнате Булатова сняла футболку. Небольшой синяк в правой плечевой выемке просматривался отчетливо. Хорошее начало для новой работы!
Смочив холодной водой полотенце, молодая актриса положила его на плечо, легла на кровать и задумалась. Что бы ни случилось дальше, она никогда не будет жалеть о том, что согласилась на предложение кинорежиссера, пусть и не такого знаменитого, как, например, Александр Сокуров, но зато – крепкого профессионала, мастера батальных эпизодов. Главная роль ей досталась впервые, да еще не в сериале, а в полнометражном художественном фильме. Это много значит для актерского «резюме» и будет свидетельствовать о ее растущей квалификации. Это обязательно повлияет на величину гонорара.
В ее семье никто не говорил о деньгах, пока отец был жив.
Но он погиб в автомобильной аварии, едва Александре исполнилось десять лет. На плечи матери легли заботы о двух несовершеннолетних дочерях. Она справлялась с трудностями по мере собственных сил и возможностей и сумела дать им образование: кроме гимназии с углубленным изучением английского языка, спортивная секция легкой атлетики и музыкальная школа по классу фортепиано.
Летом вдова отправляла дочерей к родственникам. Старшую – к своим родителям, обитавшим в охотхозяйстве за тридцать километров от города, младшую – поближе, к матери покойного мужа на дачу. Александра проводила летние месяцы вместе с дедушкой. В двенадцать лет он познакомил ее с оружием. У него были: собственные одностволка ТОЗ-8М, сделанная на Тульском оружейном заводе сразу после войны, ИЖ-27 завода «Ижмаш» с двумя стволами, расположенными вертикально, производства 1973 года, и раритет, выданный в охотхозяйстве, который он особенно ценил – снайперская винтовка Мосина 1940 года. Именно ее брал Федор Михайлович в егерскую засаду.
В семнадцать лет Саша уехала из родного города, поступив на бюджетное отделение одного московского вуза, готовившего инженеров для тяжелой промышленности. На помощь из дома рассчитывать не приходилось, и студентка из провинции трудилась в столице там, где обычно принимают на работу таких, как она: чайный промоутер в супермаркете, официантка в кафе, участие в переписи населения, раздача рекламных листовок на улице.
Ничто так не способствует быстрому взрослению юношей и девушек, как самостоятельная жизнь в большом городе и добывание денег на нее. На третьем курсе Булатовой стало совершенно ясно, что никакого взаимодействия с предприятиями тяжелой промышленности у нее не получится. Из престижного инженерного вуза надо было уходить, и она уже знала куда – в театральное училище. Мама выступила категорически против такого решения, ибо считала актерскую профессию несолидной, а для женщины так и вообще предосудительной. Но Александра ее не послушала.
С тех пор вопрос о гонорарах приобрел особое значение.
Бывало, она зарабатывала очень неплохо, бывало, сидела без гроша в кармане. Однако домой деньги высылала регулярно, в качестве доказательства своей правоты. Мама иногда смотрела ее сериалы и давала им непредвзятую оценку. Мнение ее оставалось прежним: лучше быть посредственным инженером, чем посредственной актрисой…
Боль понемногу утихла.
Повернувшись на другой бок, Александра стала вспоминать не только американскую штурмовую винтовку, но и безумные речи директора тира. Он что-то говорил об истории. Какой отдельной, непохожей, неизвестной другим людям она может быть у «свидомых», если ее события давным-давно запечатлены в тысячах и тысячах книг, картинах знаменитых художников, в документальных и художественных кинофильмах, в памятниках и экспозициях музеев?
Да в одном только Севастополе несколько музеев!
Про них написано в рекламном буклете, который она получила в подарок от администратора гостиницы, но не удосужилась прочитать внимательно. Александра взяла со стола тонкую книжицу, отпечатанную на мелованной бумаге, перелистала ее. Яркие разноцветные фотографии, короткие подписи под ними. Теперь самое главное – узнать, как добираться до этих городских достопримечательностей от гостиницы «Украина».
Нина Николаевна, на своем рабочем месте, снова увидела Булатову в повседневной ее одежде: футболке, джинсах и кроссовках, с модным рюкзачком за плечами. На сей раз молодая актриса не прошла мимо нее, как вчера, чуть заметно кивнув головой, а остановилась и завязала разговор. Это очень понравилось администратору. Нина Николаевна объяснила гостье, что ближе всего к площади адмирала Ушакова находится Панорама, и она посвящена первой обороне города. Военно-исторический музей Черноморского флота, расположенный на улице Ленина, дом 11, имеет в своей экспозиции целых два больших зала про участие моряков и кораблей во второй обороне, однако туда лучше ехать на троллейбусе.
