Kitobni o'qish: «Ярость в тени»
ПРОЛОГ.
Самое страшное в жизни – неизведанность. Когда не имеешь никакого понятия, в какую игру влезаешь, под чью дудку танцуешь. При всем этом ты как бы в курсе, что такое могло с тобой случиться, но контролировать это невозможно. И ты начинаешь сомневаться в том, что любое твое действие – именно твое, а не кем-то проложенное. Когда каждое проявление чувств тоже считается игрой. Не удивительно, что многие сходят с ума. Но тут еще главное – осознать, что подобное происходит. Большинство людей слепы и не замечают того, что происходит вокруг них. Кто живет в доме по соседству, какие существа скрываются в тени, пряча свою ярость в самых потаенных уголках своей мрачной души. И поэтому они не видят самого очевидного – изменения в своем поведении. Они могут выползти на улицу без предупреждения, резко бросив все свои дела, из-за чего также могут быть различные последствия.
А самое забавное – когда ранее ты был марионеткой в чужих руках, а теперь сам играешь жизнями других людей, заставляя их делать то, что им не по нраву. Они угождают тебе, дают то, чего от них требуешь. Но все это не заменит настоящего проявления чувств, желания…
Наверное, по этой причине парень вернулся в город, где жил когда-то очень давно, когда еще не было в мире ни телефонов, ни, банально, интернета. Когда по улицам города ездили кареты вместо новеньких автомобилей, из салона которых так приторно воняет свежей кожей.
В городе была его семья, пусть и далекая, но кровная. И он знал, что находится в опасности, оставаясь здесь, раскрывая себя перед врагами. Потому ему надо защитить себя и свою семью, которая так ему нужна, какая бы она не была. Он сделает их такими же, как и он – кукловодами, живущими за счет чужих жизней. Никто не сможет причинить им вред. Никто даже близко не сунется к ним.
И так будет всегда.
Он вошел в старый с обветшалой крышей дом без звука. Откуда-то доносились чарующие ароматы. Жаль, что он уже давно не видел смысла в еде. Конечно, можно присесть за один со стол с человеком, надкусить сэндвич или же сделать глоток сладкого чая, но это не утолит ни голод, ни жажду.
Неторопливо оглянувшись, он последовал за запахом, что привел его на кухню. Высокая женщина суетилась у старенькой плиты и напевала под нос грустную песню. Он кашлянул, привлекая к себе внимание. Женщина обернулась, и взгляд ее пленительных глаз пробежался по незнакомцу, черты лица которого так были схожи с чертами ее дочери.
– Кто вы? – осторожно спросила она, ни капли не испугавшись.
– Я тот, кто сможешь защитить тебя и твою дочь. Поэтому нам нужно поговорить.
Разговор предстоял долгий, но это того стоило. Он был готов к тому, что рано или поздно ему нужно будет сделать нечто подобное, потому под взглядом карих глаз опустился на стул, закинул ногу на ногу и широко улыбнулся.
ГЛАВА 1.
Холодный ветер бил прямо в лицо. Щеки покалывало из-за катящихся по ним слез. Я смахивала влагу и тихо шмыгала носом, неторопливо вышагивая по пыльной дороге в сторону дома.
Никогда не понимала мужчин. Особенной тех, кто заставляют тебя влюбиться в себя, а после вытирают о ноги, как о ненужную вещь. Ведь именно это и случилось со мной. Дастина я знала давно. Он старше на несколько лет, красивый, серьезный, когда-то даже имел проблемы с законом. Но со мной он казался куда добрее. Весь его дурной нрав исчезал. Не помню точно, в каком классе училась, когда мы познакомились. Я боялась его, сторонилась, в то время как он приглядывал за мной.
Однажды, возвращаясь домой уже затемно, я услышала чьи-то неторопливые шаги, преследующие меня. Я сделала петлю, чтобы убедиться в том, что мне показалось. Но нет. Шли действительно за мной, ускоряя шаг. И в какой-то момент я нереально запаниковала, бросившись прочь что есть сил. Но преследователь оказался быстрее. Он схватил меня за руку, сильно дернув, после чего припечатал к стене здания. Я не сразу поняла, что мы не находимся на центральной улице. Это была подворотня. Рядом стояли мусорные контейнеры, от которых шел зловонный запах.
Я просила отпустить меня, плакала. Но мужчина, лицо которого было сплошь покрыто шрамами, лишь широко улыбнулся. Рыбьи глаза изучающе устремились на меня. Я помню, что зажмурилась, ожидая самого плохого, но в тот момент на помощь пришел Дастин. До сих пор в голове стоят звуки тех ударов. Стоит ли говорить, что Дастин покорил мое сердце этим поступком?
А теперь, когда я надоела ему, решил выбросил, как ненужную игрушку.
Нет, конечно, я знаю, что любовь живет недолго, но насколько же нужно быть бесчувственным, чтобы растоптать меня подобным образом.
Что он сделал? Изменил. Да, банально, но это так. Измена – всегда останется самой распространенной причиной большинства расставаний или же разводов.
На самом деле, наверное, мне стоило бы успокоиться сразу же, как я услышала это признание. Завтра утром я уезжаю. Сначала я еще раздумывала о том, чтобы остаться, но теперь уверена, что уехать – лучший вариант.
В раздумьях я в считанные минуты добралась дома, но, прежде чем войти, еще раз взглянула на входную дверь. И раньше замечала, что она необычная, но сейчас я словно видела больше. Незамысловатые узоры шли по диагонали от левого нижнего угла к верхнему правому, переплетаясь с резными цветами, находящимися на несколько дюймов ниже центра.
Потрясающая работа.
Иногда, хочется уметь абсолютно все, чтобы придумывать что-то новое, невообразимое – да даже, элементарно, создавать непохожие друг на друга надгробные плиты. Но пока я не решила, кем хочу стать в будущем, хоть и пошла учиться на психолога. Наверное, я слишком много думала о своих чувствах вместо того, чтобы взяться за ум. Хочу на время забыться, только сделать мне это придется самой – никто не поддержит.
Я повернула в замке ключ, и дверь со скрипом распахнулась. Да уж, никто и не додумался смазать петли за эти годы. В коридоре, включив свет, я стянула с себя поношенное черное пальто из какого-то хлопкового материала, который слегка покалывал кожу, когда касался ее, и посмотрела в зеркало. С некоторых пор я стала носить только черное, что отразилось и на моем характере. Чувствую себя тенью в серые дни.
Я вспомнила о несобранных вещах и повесила пальто на крючок. Дверь в мою комнату находилась этажом выше, только, чтобы добраться до лестницы, ведущей туда, необходимо пройти длинный коридор. В двух метрах друг от друга были расположены несколько дверей из красного дерева с такими же странными узорами, как и на входной. Помню, как разглядывала их, будучи куда младше, чем сейчас. Столько воспоминаний в этих стенах…
Я заглянула в мамину комнату, чтобы сообщить о своем приходе.
– Мам, я дома.
– Лилиан! Как хорошо, что ты пришла. Ты уже собрала вещи? – Мама лежала на диване, вытянув свои худые ноги. Казалось, что сквозь кожу просвечиваются даже кости.
– Почти, правда, еще остались мелкие детали, – приврала я, чтобы не расстраивать мать.
– Хорошо. Только не задерживайся, ложись пораньше спать, завтра в 12 выезжаем. – Я кивнула и вышла из комнаты. Теперь надо как можно скорее закинуть все в чемодан. Повезло, что одежды у меня совсем немного, так что уйма времени не уйдет.
Пройдя в конец коридора, поднялась по узкой деревянной лестнице с прогнившими от сырости перилами. Я никогда не держалась за них, ведь, проведи рукой, сразу подцепишь занозу. Дверь комнаты находилась почти как заканчивалась лестница. Если выйти из спальни в темноте, можно запросто оступиться и полететь вниз.
Последняя ступенька противно скрипнула, и я оказалась в комнате. Лет пять назад, в период переходного возраста, я уговорила мать выкрасить стены спальни в черный цвет. После я заклеила их различными плакатами, заставила полки различными фигурками и статуэтками, значение которых даже не знала. Сейчас же помещение больше напоминало склеп… Ну или что-то вроде того. Закрытые шторы не давали солнечному свету проникнуть в комнату, даже несмотря на то, что сторона и не являлась солнечной.
По ночам становилось даже немного жутковато, ведь свечение от уличных фонарей тоже не могло проникнуть в комнату. На правой и левой стенах приклеено около пятидесяти различных мрачных плакатов, на которых были изображены увеченные люди, казни, музыкальные группы, темная символика. Я не склонна к насилию или суициду, но мама все же иногда беспокоится, все ли в порядке с моей головой. Или не сатанистка ли я.
Я бросилась на пол к комоду и, ухватившись за металлические ручки, выдвинула первый ящик. В нем лежали вещи, которые связаны с определенными воспоминаниями. Первой на мои глаза попалась темно-синяя майка с глубоким декольте. В ней я была, когда впервые встретила Дастина – этого грязного ублюдка. Я с ненавистью зашвырнула ее на дно чемодана и решила сконцентрироваться на светлых воспоминаниях детства о чудном городе, в котором родилась, и не думать о потерянной любви. Вскоре в моих руках оказалась необычная вещь – единственное цветное платье в моем гардеробе. Его подарила мне мама на четырнадцатилетие. За пять лет я не сильно выросла, поэтому ранее слегка большеватое мне платье теперь приходилось в пору. Случалось, что мама была не в хорошем распоряжении духа, грустила, и мне было больно смотреть на нее. Я сразу же поднималась на второй этаж, переодевалась в платье, и, заметив меня в нем, мама выглядела значительно лучше. Уж больно ей нравилось, когда я надевала яркие наряды, только случалось это крайне редко.
На меня напал жуткий приступ зевоты. Я сразу же поняла, что необходимо срочно ложиться спать, иначе завтра меня никто растолкать не сможет – не проснусь, даже если рядом взорвется атомная бомба. Сборку вещей я завершила, потому поднялась с колен на ноги и одну за другой закрыла сумки. Циферблат часов показывал 21:13. Еще так рано, а я уже еле стою на ногах. Мама, наверное, что-нибудь приготовила, ведь из щели под дверью тянулся приятный запах чего-то печеного. Можно набить живот и ложиться.
Я вышла из комнаты и спустилась вниз на кухню. Мама суетилась, как обычно. Когда я вошла, она помешивала содержимое кастрюли на плите и приветливо улыбалась.
– Проголодалась, сокровище? Как всегда, вовремя поспела, – растягивала слова она, и мне тут же стало ясно, что сильно устала не только я.
– Мам, давай я помогу тебе? Ты весь день от нее не отходишь…
– Совсем забыла, что, когда ты пришла, я лежала на диване? Да и я бы физически не простояла целый день у плиты. Представь, сколько блюд стояло бы на столе! – воскликнула она.
Я посмотрела в ее глаза. Они были сощурены, а из небольших щелок едва проглядывался зрачок. Она не хотела меня утруждать, как и обычно, потому находила любой повод, чтобы отвертеться от моей помощи.
– Мама, прекрати издеваться над собой. Ложись обратно на диван, а я пока доделаю то, что ты еще не успела приготовить. – Я проводила мать до комнаты, чтобы ей не вздумалось еще что-нибудь сделать, и вернулась обратно. Оказалось, что в кастрюле была какая-то зеленоватая гуща. От нее пахло брокколи, и она мирно побулькивала. В духовке готовилась картофельно-мясная запеканка, которая и должна была быть полита этой подливой.
Через двадцать минут я усадила маму за стол, а затем сама опустилась на стул напротив нее. Все было уже накрыто. Мама улыбнулась и с любовью посмотрела на меня.
– Ты чего не ешь?
– Я не голодна, – вырвалось из моих уст, но после полученного укоризненного взгляда, все же, положив в рот ложку запеканки, стала медленно жевать. До безумия вкусное вышло блюдо, благодаря маминым стараниям, но у меня кусок в горло не лез, пока смотрела на нее. Ей было слишком плохо. – Ты должна сразу лечь спать, как закончишь. Посуду я помою сама.
Завершив мытье грязной посуды, я отправилась в свою гробницу, где сразу же улеглась на мягкую кровать. Я уже чувствовала, как начинаю проваливаться в сон, но меня вытянул из забытья неожиданный звонок.
– Алло, – ответила, зевнув в трубку так, что это "алло" прозвучало как "аооо".
– Привет, Ли. – Это была Вуд. Она жила в городе, где я родилась. Завтра мы как раз туда возвращались.
Так давно ее не видела, что готова тут же кинуться на встречу с ней. Радует, что на протяжении долгих лет разлуки мы часто созванивались, отчего подруга знала абсолютно обо всем, что происходило в моей жизни. Иногда мне казалось, что ее это немного смешит, словно все, что происходит – лишь мелочи.
– Как ты? Как сборы? Надеюсь, внутреннее состояние приходит в норму, а Дастин уже горит где-нибудь в Аду.
– Как резко, – заметила я, но улыбка тут же расплылась на моем лице. – Я еще не пришла в себя. Пока вещи собирала, многое вспомнила. Не хочешь встретиться завтра, раз уж я возвращаюсь?
– Скорее всего, у меня ничего не выйдет. Необходимо закрыть сессию, а для этого еще надо много выучить. Я вовсе не готова.
Я услышала в ее голосе нечто странное, словно она мне лгала, но вдаваться в подробности не решилась. Это ее дело. Времени впереди еще куча, поэтому я ее наверняка где-нибудь поймаю.
– Долго же у вас сессия идет. Я уже все закрыла, потому мы и перебираемся именно на этой неделе. Соболезную тебе. Я, наверное, пойду, необходимо набраться сил, чтобы выдержать весь переезд. Позвоню тебе сразу, как доберусь. Заодно и оценю изменения в городе. Надеюсь, таковые у вас имеются.
– Еще бы. Так говоришь, словно без тебя всюду время стоит на месте, – засмеялась подруга, а ее голос отдалился, будто она уже была на полпути, чтобы сбросить вызов. – Договорились. До завтра.
Я отключилась и положила мобильный на прикроватный столик, слегка задев кистью лампу. Та немного пошатнулась, и я испугалась, что она сейчас упадет, после чего мне еще минут тридцать выслушивать мамины причитания, а затем минут сорок собирать повсюду стекла. Но лампа устояла. Я потерла кисть руки, затем переоделась и легла на кровать, укутавшись в пуховое одеяло. Спустя час я все еще не спала. Сон не шел, но зевота меня не покидала, да и глаза слипались. Веки казались настолько тяжелыми, будто они были из цемента. Когда я услышала стук капель по подоконнику, ко мне пришло умиротворение, после чего, наконец, ушла в мир грез.
ГЛАВА 2.
Открыв глаза, я глубоко вздохнула. Тяжелый сон мне снился, однако – хорошо, что я ничего не запомнила. Он начал ускользать от меня, когда я поняла, что уже не сплю.
Потянувшись, прижала к себе одеяло еще сильнее. Так не хотелось вставать, ведь скоро мы навсегда покинем этот дом. Возможно, что после окончания университета я смогу вернуться, но нельзя ничего загадывать наперед. Кто знает, что еще может произойти. Время на будильнике показывало, что уже почти полдень. Цифры светились ярким бирюзовым цветом, от чего у меня начало резать глаза. Уже пора собираться и вызывать такси, иначе мы опоздаем.
Встав, я поправила подушку и одеяло, умылась, надела на себя то же, что было на мне вчера, подняла чемоданы и пошла на выход из моей обители. На лестнице я обернулась.
Прощай, любимая комната.
– Лилиан! Такси уже приехало! Я искренне верю, что ты уже подняла задницу с кровати и готовишься выходить, в ином случае, я выпорю тебя в первый раз в твоей жизни! – Так грубо это было сказано, что я тут же поняла – мама не в настроении. Ей самой этот переезд давался с великим трудом, но вариантов других не было.
Собственно, почему мы переезжаем… Когда мы еще жили в Рэйде, мама имела хорошую работу, где ей платили неплохие деньги. Ей нравилось быть менеджером, ведь общение с людьми она считала самым прекрасным, что есть на этом свете. Но после нашего переезда она вечно металась с одной должности на другую, с одной фирмы в другую, и так и не нашла за долгие годы ничего путного. Жили мы в доме бабушки, которой не стало, когда меня еще и в планах не было. А сейчас, когда мама снова потеряла работу, и вариантов больше не было, мы решили вернуться обратно. Город Рэйд небольшой, все друг друга знают. Маму долго уговаривали вернуться. Даже бывший начальник, который также является другом семьи, твердил, что должность все еще не занята и верно ждет ее. Поэтому, это единственный выход – вернуться.
Я вышла спустилась вниз, волоча за собой чемодан, колесики которого били о ступеньки, и отправилась к выходу. У железных ворот нашего почти бывшего дома стояла машина, которую мама уже продала. Это наша машина не очень новой марки. На днях за ней уже должны приехать, ведь ключи были переданы новому владельцу еще вчера. Впрочем, дом бабушки тоже выставлен на продажу. Как скоро его выкупят, неизвестно, но и нам некуда спешить.
Таксист выбрался из кабины и открыл для меня багажник. Я забросила сумки, после чего плюхнулась на пассажирское сидение у водителя. Мама же села сзади. Небо почернело, и начал идти мелкий дождь. Как вовремя! Через окно я в последний раз взглянула на наш дом, он будто тоже не хочет нас оставлять. Но там, куда мы едем, мои друзья, и я по ним соскучилась. Водитель завел мотор, и мы поехали. Я смотрела на дом, уходящий от нас все дальше и дальше.
Я затихла, а изредка поглядывая на маму, но решила не говорить ничего. Зачем лишний раз расстраивать? После вновь смотрела в окно, а по стеклу плавно стекали капельки дождя. Мне хотелось заплакать, но я должна терпеть.
Вот мы уже выехали из города и мчались по террасе. Звук проезжающих мимо машин оглушал меня. Так хотелось махнуть рукой на все и вернуться обратно домой прямо сейчас…
– Лилиан, а может, когда приедем, заедем к твоей подружке Вуд? – Я не знаю, с чего это она задала такой вопрос. Может, чтобы я немного отвлеклась.
– Я бы с удовольствием, но ей надо готовиться к экзаменам. – И снова тишина. Впервые за долгое время почему-то приходилось подбирать темы и слова, лишь бы нарушить неловкое молчание. Но стоило произнести хоть звук, становилось еще хуже.
Мы уже подъехали к аэропорту. Я вышла из машины и захлопнула дверь, мама по-прежнему копалась в сумке, высчитывая нужную сумму для оплаты. Вытащив все чемоданы, я сразу же понеслась в здание – как раз объявили регистрацию.
Я стояла в очереди с документами, ожидая маму, после чего мы быстро зарегистрировались на рейс. Не успели мы и оглянуться, как по рукаву прошли на борт самолета. Нас ожидал недолгий полет, но для меня мучительный. Заняв место возле окна, я глядела в иллюминатор. Загудели двигатели, и самолет тронулся. Я видела, как мы медленно поднимаемся ввысь сквозь облака.
Все, теперь точно не смогу вернуться.
Всего несколько часов, и мы уже долетели. Я вышла следом за мамой и прошла в автобус. Получив багаж, мама потащила меня к выходу, у которого нас встретил мамин старый товарищ. Его звали Алекс.
– О, Лесли, как мы долго не виделись! Садись, рассказывай. А это кто с тобой? Неужели Лилиан? Как она выросла!
Я села на заднее сиденье автомобиля и молчала. Ну о чем еще говорить со взрослыми?.. О том, сколько пар у меня было на прошлой неделе? О мальчиках, что пытались подкатить ко мне? Или, может, о переводе в другой ВУЗ? Конечно, они часто обращались ко мне, но я лишь отворачивала голову в сторону.
Я ведь не стала рассказывать маме о Дастине. Ограничилась лишь парой слов о том, что мы взяли паузу, потому как не сможем поддерживать отношения на расстоянии без возможности вскоре встретиться. Кажется, маму это устроило. Не то чтобы ей было все равно, просто Дастин ей не сильно нравился. В принципе, теперь я солидарна с ней в этом.
Наконец, мы приехали к нашему старому домику. Я до сих пор не понимала, почему мама его не продала. Наверное, она всегда знала, что мы вернемся.
Из машины я вынеслась чуть ли не сломя голову. Осточертел этот галдеж. Ключ от двери находился в горшке с засохшим растением, что стоял на подоконнике неподалеку от входа. Потому мне стоило буквально нескольких секунд то, чтобы ворваться внутрь и поняться в спальню, минуя все остальные помещения.
Моя комната была, как и в детстве. Розовые сены с большими фиолетовыми цветами были частично заклеены плакатами, какие остались и в том доме. Сразу понятно, что эти мрачные наклонности у меня давненько…
Вскоре мамин приятель затащил мои сумки, да только раскладывать сейчас вещи мне не хотелось. Я стащила чемоданы в угол и закрыла шторы. Другое дело. Так куда уютнее.
Плюхнувшись на свою старую кровать, которая жалобно скрипнула под моим весом, я зарылась пальцами в волосы. Слезы покатились по щекам, тихие всхлипы заполонили пустое пространство, эхом отражаясь от цветастых стен.
Долбанный Дастин. Как же я его ненавижу. Я хотела остаться с ним, не возвращаться с мамой в Рейд, посвятить себя этому мужчине, а вместо этого получила плевок в лицо. Причем так вовремя… Хотела бы я увидеть его лицо и вмазать посильнее, чего не смогла сделать при нашем последнем личном разговоре. Мне кажется, я избивала бы его до тех пор, пока не разила бы руки в кровь.
Что со мной происходит? Ведь я так рвалась уехать, а теперь желаю вернуться.
Успокоившись, я расслышала, как мама копошится внизу, наверняка раскладывая вещи из сумок. В доме стояла непривычная тишина, пахло пылью, и мне вдруг захотелось сбежать. Просто уйти на время, пройтись по улице, оглядеться и вспомнить, за что так любила это место когда-то.
Выбравшись наружу, я зашагала вдоль пустой дороги по узкому тротуару, озираясь по сторонам. Высматривала некогда знакомые заведения и здания. Прошла мимо детского сада, куда ходила с трех до пяти лет. Помню, как крепко сжимала руку папы, боясь, что могу потеряться, если разожму пальцы.
Честно, мне даже на учебу идти не хотелось сейчас. Придется знакомиться с новыми люди, вливаться в уже собранный коллектив. Но до получения диплома учиться еще три года… А раз начала, должна завершить начатое.
Я продолжала свой путь, на мгновение совсем забывшись. Ветер развивал мои локоны, небольшая дрожь пробирала изнутри. Я решила, что погуляю как можно дольше, чтобы все-все осмотреть.
Я совсем не заметила, как покинула окрестности города и вошла лесную чащу. Шагая среди высоких деревьев, так похожих друг на друга, я обратила внимание на темное небо. Конечно, мы приехали к вечеру, но как-то быстро стемнело. Солнца уже совсем не видно, а луна вышла из-за горизонта.
Сегодня полнолуние. Слышала, что многие любят гулять в полночь, но не я. Все же надо преодолевать свои страхи. Я шла вперед и слышала, как шелестит ветер, играя с травинками, ветвями деревьев.
В какое-то мгновение я ощутила странное незнакомое тепло, словно кто-то почти касался меня, разглядывал, дыша у уха. Хотелось обернуться. Я точно была не одна и решила встретиться с тем, что было позади, лицом к лицу, не пытаясь сбежать. Надеюсь, это не мои галлюцинации.
Я посмотрела назад и огляделась, но вокруг пустота. Но тепло не покидало – не обманываю же я сама себя?! Здесь кто-то есть. Я повернула голову вперед, чтобы дальше идти, и от неожиданности упала на землю. Почти перед самым моим лицом стоял парень. Он удивленно на меня посмотрел и подошел ко мне, протянув руку. Он молчал, и я решила ничего не говорить.
К сожалению, я не успела принять его помощь и осталась на земле, потому что в следующее мгновение из кустов вылетела девушка и принялась молотить кулаками парня, что стоял рядом и глядел на ту недоумевающим взглядом. Было сложно рассмотреть нападавшую более тщательно. Но она была бледна, как снег, ее яркие серые глаза отдавали глубиной моря… Но я не понимала, с чего эта милая на вид девушка полезла драться? Да и кто они такие? Я, наконец, поднялась и не могла отвести глаз. Они так быстро двигались, но я не предала этому большого внимания… А зря.
Парень быстро подлетел ко мне, схватил за руку и потащил за собой. Хорошо, что я при этом встала на ноги, иначе он поволок бы меня по этой ужасной грязной земле, усыпанной прогнившими от влаги листьями.
Ну знала же, что опасно гулять ночью. Зря я себя ослушалась.
ГЛАВА 3.
Незнакомец затащил меня за какой-то огромный валун, который скрывал от меня, как минимум, одну треть части леса, в который я забрела по собственной глупости. Странно было то, что тут вообще кто-то есть… Но ведь я тоже тут оказалась, глупая женщина.
Парень заставил меня опуститься на землю, а затем сам сел рядом. Он выжидающе глядел мне в глаза, будто прося начать на разговор. Мне было настолько неуютно, что я слегка отодвинулась от парня и заерзала на месте.
Выражение его лица было таким серьезным и суровым, что это пугало, но оно тут же сменилось на иное – дружелюбное и милое. Он растянул свой рот в широкой улыбке, обнажив все свои тридцать два белых, как снег, зуба, и положил огромную тяжелую ладонь на мое хрупкое плечо.
– Прости, я сильно напугал тебя? Все в порядке? Извини меня, если что. – Он сощурил глаза и почесал затылок – такой неуклюжий и глупый жест.
Я кашлянула и заправила прядь черных, как смола, волос за ухо.
– Нет, не испугалась, – отрезала я.
Сказать нормально это было довольно тяжело. Я пребывала в самом настоящем смятении, ведь не понимала, что именно случилось, и почему этот парень утащил меня в неизвестном направлении. Если он маньяк, то зачем сейчас сидит рядом, стараясь успокоить?
Зато я смогла разглядеть юношу. Он был выше меня даже в сидячем положении, что не могло не симпатизировать. Рядом с таким чувствуешь себя защищенной…
Так, куда это меня понесло? Мы с ним даже не знакомы и находимся наедине в каком-то лесу, где совсем недавно какая-то девица пыталась хорошенько надавать ему затрещин.
Его волосы, слегка длинные и волнистые, покачивались на легком прохладном ветру. Несколько прядей спадали на лоб и почти скрывали глаза, синие, как океан, глубокие, как впадина. Он несколько раз шмыгнул своим курносым носом, из-за чего ноздри на какое-то время раздулись, а затем облизнул нижнюю губу. Они были слегка обветрены. Наверное, именно потому, что он их часто облизывал…
Он по-настоящему красив, и хочется тут же начать улыбаться ему и придвинуться ближе, заигрывать. Но все же это неправильно. Кто знает, кем может, в итоге, оказаться этот незнакомец.
– Я рад, что все чудесно. Хотел узнать, кто ты, когда увидел тебя совершенно одну в этой части леса. Ты будто заблудилась.
– Я прекрасно осведомлена, где нахожусь. Зачем вы затащили меня сюда?
– Не знаю… Почему я не видел тебя ранее? – Он склонил голову на бок и начал смотреть на меня еще заинтересованнее.
– Потому что я только приехала. – Какого черта я делаю? Зачем я рассказываю этому человеку что-то о себе? Я совсем из ума выжила?
– Ты знаешь Вуд?
Я перестала пытаться отвести он него взгляд и уставилась в глаза прямо в упор. Какого…
– Знаю. – Я старалась говорить осторожно. Мало ли, что у него в голове.
– Значит, ты Лилиан… Что ж, повезло мне на тебя наткнуться, – сказал он, будто собираясь подняться на ноги. Почему он знает, кто я, а я его нет?
– Кто вы?
– Я кузен Вуд – Аарон. Можешь называть просто Аар. Так привычнее.
– Подожди, разве у нее есть кузен?..
– Это тебе лучше узнать у нее. Вы же подруги, – улыбнулся он. – Впрочем, кажется, она тебя узнала, когда мы столкнулись, потому и полезла драться. Боится, что я обижу ее милую подруженьку.
Он попытался сымитировать голос Вуд, что было тщетно. Идиот какой-то. Симпатия к нему тут же испарилась. И должна ли я так сразу верить ему?
– Почему она была тут? Она говорила, что должна готовиться к экзаменам.
– Да закрыла она сессию уже. Причем давненько. Может, ты ей просто надоела? Кстати, слышал, что у нас в группе пополнение. Кажется, мы будем учиться вместе, – подмигнул мне он и тут же поднялся на ноги, глядя на меня сверху вниз. – Рад, что ты решила учиться в местном универе.
Парень поднялся на ноги и резко развернулся, даже не попрощавшись со мной. Просто отправился восвояси, даже не помог подняться. Я встала, отряхнулась и громко фыркнула. Напыщенный какой-то этот Аарон. Да и не нравится мне все это. Стоило приехать, как я тут же натыкаюсь на какого-то неизвестно родственника своей давней подруги, а затем общаюсь в непонятном месте хрен пойми с кем.
Мне нужна Вуд. Немедленно. Только она сможет прояснить ситуацию, ведь, если Аарон сказал правду, тогда наша дружба далеко не такая, какой казалась мне все эти годы.
Я продвигалась медленно, стараясь не допустить шума. Приходилось изредка водить руками перед собой, так как в кромешной темноте я не могла разглядеть торчащие в разные стороны ветки и периодически ударялась пальцами ног о камни. Хотелось кричать, но приходилось сдерживаться, потому что я могла выдать местным диким зверям или каким-нибудь маньякам свое местонахождение.
Я шагала в одном направлении, и что-то подсказывало, что парень ушел именно туда, куда двигалась я. Какое-то странное чутье.
Вскоре стало совсем темно – луна скрылась за облаками, из-за чего я не заметила дерева перед собой и врезалась в него лбом. Удержать равновесие у меня вышло, но боль пронзила настолько, что в глазах потемнело, а продолжать путь я была не состоянии.
Если я упущу Аара, то не дойду туда, куда шел он. Да и, вероятнее всего, я уже давно сошла с воображаемой тропинки и заблудилась.
Я открыла глаза в надежде, что парень не скрылся среди елей, и все еще буду его видеть, но юноши не было нигде. Вот и все. Моя песенка спета, а триумф так и не состоялся. Замечательно. Как же здорово вернуться в родной город и в этот же день потеряться в неизвестном мне месте.
Пройдя сквозь какой-то огромный куст, я вышла на поляну. Удивительно, за деревьями она вовсе не наблюдалась. Будто магия скрывала это место.
Посреди поля стоял старый обветшалый дом. Дерево почернело с годами, местами доски вовсе сгнили. Кровельная крыша немного осыпалась, отчего внутри наверняка гуляет легкий ветерок. Грязные окна были закрыты, стекла, на удивление, целы, а дверь крепко заперта. Дом выглядел нежилым, но что-то мне подсказывало, это далеко не так, как выглядит на первый взгляд.
Значит, это и есть жилище Аарона, а значит, и дом моей «подруги»? Надеюсь, я все-таки сошла с ума.
Я медленно подобралась к входной двери и еле заставила себя поднять руку и постучать. Ответ не заставил ждать. Дом не пустовал. Я не ошиблась.
– Что за… – Слышно было, как кто-то копошится в замке, пытаясь открыть мне. Голос я сразу же узнала.
В следующее мгновение передо мной стояла ошарашенная Вуд, вылупив свои огромные черные глаза. Я нарочито широко улыбнулась, хотя, наверное, мой взгляд метал молнии:
– Ну, привет, подружка.
ГЛАВА 4.
– Ты что тут делаешь? – Она вышла из дома, плотно заперев за собой дверь, будто что-то пыталась спрятать за своей спиной. Даже если я попыталась бы заглянуть внутрь, не успела бы.
Вуд была облачена в черное с укороченными рукавами платье длиной приблизительно до колена, на ногах лакированные балетки. Белые крашенные волосы были заплетены в высокий хвост. Девушка выглядела так, будто никуда и не уходила, словно она не была в лесу около тридцати минут назад, а все это время неподвижно сидела на диване, читая книгу.
