Kitobni o'qish: «Ослеплённые мечтой»

Глава 1

Небо, затянутое плотными черными тучами, становилось все темнее. Ночь вот-вот должна была завладеть им. Правда, звезд не видно вовсе, как ни старайся. Теперь их можно разглядеть лишь изредка. Но когда облака уходят и звезды появляются, даже краткого мига хватает, чтобы насладиться их таинственным великолепием. Возможно, другие люди сейчас видели их, в отличие от остальных землян. Но никто не знал этого наверняка.

Планету около четверти века назад покинули все те, у кого имелась на это возможность. Но некоторым пришлось остаться и продолжать существовать на погибающей Земле. И неизвестно, сможет ли местный людской род как-то продлить свою жизнь.

Совершенно неясно, что стало с теми, кто улетел. Как они сейчас? Насколько далеко находятся? И живы ли до сих пор? Кто знает, может, мы единственные, кто остался в живых.

Земле конец. Она полностью исчерпала себя. Ресурсы уже давно кончились, самое ценное, что осталось – вода, да и то она не на поверхности. Благо, некоторые виды растений удалось спасти от полного исчезновения и вновь взрастить в специальных теплицах. Но долго ли мы сможем их выращивать? Кажется, что нет, на это нужны ресурсы. Нам тоже надо бежать – но нет ни кораблей, ни запасов, ничего.

Нас не так много. Мы сбились в кучу, совершенно позабыв о том, как когда-то населяли всю прекрасную планету. Что осталось от ее прежней красоты? Тоже ничего.

Мы живем в большом городе. Уже и не помним, как он некогда назывался. Да и не важно это, на самом-то деле. Главное – мы все еще живы. И снова: надолго ли…

Кажется, это единственный город планеты, где кипит жизнь. Слышала, что за пределами населенных пунктов есть другие люди – дикари, как их называют в простонародье. Они решили отделиться от остального общества, не сойдясь во мнениях. У них нет так называемой «цивилизации», потому они, наверное, и правда превратились в дикарей. Хотя кто знает. Может, они тоже остановились в каком-нибудь городишке, обзавелись собственными законами и живут по местным правилам. Иногда мы видим их на улицах, но то единичные случаи. И лучше не попадаться им на глаза.

У нас нет религии. Люди перестали верить в существование Всевышнего после того, как Вселенная бросила нас медленно погибать. Они молились сутками напролет, но легче не становилось. Человечество отказалось от веры во что-то, кроме себя самих.

Мы используем солнечные панели, чтобы получать хотя толику требуемого нам электричества. Только солнце выходит на небо довольно редко. За последнее десятилетие погода изменилась. И некогда разнопогодная планета превратилась в выжженное солнцем кладбище.

Вся работа теперь, в основном, физическая. Никому не нужны ученые. Разве что есть несколько экономистов. И то они остались с того времени, когда человечество еще не улетело ввысь на серебристых кораблях. Моя мать, например, разводит скот. Надо же людям чем-то питаться. Отец раньше преподавал в школе, пока не заболел туберкулезом. Брат где-то работает. А я… Я пока не нашла себе применение в этой жизни.

Я грежу о дальних странствиях, о путешествиях среди звезд. Меня все не покидает надежда, что мы не одни в этой Вселенной, что где-то там далеко остальные люди. И они ждут нас. Но меня также не оставляет чувство, что это конец.

Я родилась на Земле. Здесь же обучалась основам подсчетов и земледелия. Здесь же пойду работать, а после умру.

***

– Ло! Ты можешь мне помочь? – послышался из дома голос матери.

– Да, конечно, – крикнула я в ответ и отложила в сторону потрепанную книгу. Поднялась с валуна, отряхивая старую юбку.

Мама копошилась в загоне, выгребая пересохшее сено и навоз. Я сморщилась, но подошла ближе, опершись руками на забор.

– Что такое?

– Принеси мне воды из дома. Надо наполнить корыто. А то у меня тут работы непочатый край, – запыхаясь говорила мама, а ее руки умело двигали лопатой.

Я кивнула и направилась в хижину. Присоединила резиновый шланг к металлическому сосуду, затем вернулась на улицу и наполнила емкость водой.

– Как же мне надоела эта угрюмая и скучная жизнь, – себе под нос пробормотала я.

– Ты все так и мечтаешь покинуть планету, дорогая? – Она остановилась, услышав мое возмущение.

Я посмотрела на мать и улыбнулась, но на ее лице не дрогнул ни один мускул. Она сосредоточенно уставилась на меня с некой тревогой. Будто мечты могли разрушить мою жизнь.

– Нет, что ты. Я давно отбросила эту мысль.

Какая же я лгунья! Но для нее лучше думать, что я «пришла в себя», как она любила говорить.

– Тебе пора устроиться на работу. Нам нужны деньги, чтобы содержать скот, – с небольшим упреком сказала она.

– Но я хочу не этого… – начала было я, но осеклась, заметив осуждающий взгляд матери. – Я подумаю на досуге.

Мама удовлетворительно кивнула и отвернулась, продолжив заниматься делом.

Как же я не хочу жить так, как она – отчаявшись, разгребать остатки мусора нашей планеты, не надеясь на встречу с улетевшими людьми!

Я хотела бы путешествовать среди звезд, найти место, где теперь обитают земляне, и забрать туда остальных.

Нынешняя Земля – не место для спокойной жизни. Большие города пали. Люди все вывезли оттуда. Остались лишь высотные здания, да и те пустующие, полуразрушенные природными катаклизмами. Люди выстроили маленькие лачуги прямо на улицах, совершенно позабыв о том, что еще не так давно жили в нормальных квартирах. Когда-то я задавалась вопросом: почему именно хижины? Почему не маленькие домики на окраине? Ответ прост – те домики либо погребены под толщей песка, либо их разрушили деревья, принесенные ураганным ветром.

Когда я была маленькой, мама рассказывала о том, как люди жили раньше. Мне это казалось сказкой. И я так жалела, что существую в это время, а не родилась пару столетий назад. Когда еще не было странствующих кораблей, а люди только стали осваивать космос и технологии. Но в итоге мы вернулись к тому, с чего начали этот длинный путь. И кажется, всех устраивало нынешнее положение вещей. Кроме меня.

Мои ровесники сторонились меня. Люди старше называли мечтательницей, запрещая общаться с их детьми – вдруг я внушу им мысли о невозможном… Да уж, мне кажется, что лучше сразу умереть, чем не мечтать о большем. Другие считали бессердечной. Возможно, так оно и есть отчасти, а может, я просто потеряла всякий смысл просто жить и бояться неизбежной смерти.

Откинув в сторону пыльную ткань, именуемую дверью, я вошла в дом и огляделась, пытаясь понять, чем вообще можно дорожить в этом месте.

Вот это?.. Разве это я должна любить? Эту дурацкую поломанную мебель, старый  матрас, валяющийся на полу, полумертвый холодильник, в котором находились молоко и иные продукты, что мать после отнесет на рынок и продаст, получив пару деревянных монет? На них и не проживем-то толком. Или я должна любить этот ветер, гуляющий по помещению? Или сухую траву, торчащую прямо из серого асфальта, не заметенного песком? Нет, наверное, мне необходимо влюбиться в работу, чего от меня и требует мама… А если серьезно, единственное, что мне дорого – книги, которые я прятала в одном из заброшенных зданий.

Почему я не работаю? Мои руки опустились, когда я осознала, что нас всех ждет. Окружающие просто наслаждались тем, что у них есть, но не я. А работа… Да, таким образом я смогу помочь маме, найти мужа и каких-никаких друзей. Но что дальше? Очередная более сильная, чем когда-либо, буря – и я уже не дышу вовсе? Нет-нет-нет.

– Ло, навести, пожалуйста, Милу. Она что-то совсем плоха стала, – появилась в доме мама. Она поставила у стены лопату, затем отряхнула руки о фартук.

– Ты не боишься, что я могу заразиться? – всерьез спросила. Симптомы болезни маминой приятельницы очень уж смахивали на оспу, о которой я прочла в одном из учебников по медицине.

– Ну, боже мой, прикрой рот и нос тряпкой, если тебе так страшно. Миле нужно пить горячее молоко, чтобы скорее поправиться. Я в холодильнике оставила баночку, на которой нарисован черный крест.

Да уж, символично.

Кивнув и не став больше ничего говорить, чтобы не расстраивать, я раскрыла холодильник и извлекла оттуда стеклянный сосуд с молоком.

– Сумку не дашь? А то, боюсь, в целости таким образом не донесу, – повернулась я к матери, показывая, что мне крайне неудобно.

– Возьми в моей комнате на полке над кроватью. Только не потеряй. Сейчас такой нигде не достать.

Эх, если бы сие место можно было назвать комнатой… Разве что чуланом, огороженным такой же тряпкой, как и на входе, от остального дома. На полу размещался маленький одноместный матрас, над ним в деревянную стену были вбиты доски, заполненные различным хламом. Среди них я и нашла старую сумку из плотного материала. Стряхнув с нее пыль, вернулась к холодильнику, загрузила туда молоко.

Я вышла на улицу, по пути крикнув маме, что ухожу, и зашагала в нужную сторону. Вечерело. Народ заканчивал рабочий день и разбредался по своим импровизированным домам. Я как-то размышляла и не могла понять, почему люди не отстроили заново какое-нибудь укрепленное здание или даже район города. Провели бы туда то же электричество, которое использовали для холодильников и лампочек. Поддерживали бы состояние своего дома, жили бы обычной жизнью. Но никто не хотел этого. Людям было проще снова и снова сооружать хижины на улице, ведь это не занимало много времени. Человечество будто забыло, что когда-то жило иначе, и теперь все окружающее нас – лишь монументы памяти.

– Лолита! – послышалось из-за спины. Я резко затормозила, подняв пыль с асфальта, и обернулась. Ко мне летела моя единственная близкая знакомая – Роза. – Ты куда идешь? – Она остановилась рядом, приобняв, затем отпустила и с улыбкой уставилась на меня.

– К Миле.

– Так она ж того… Ты не в курсе? – кашлянула девушка, а затем потупила взгляд, будто не решаясь произнести слово «умерла».

Я тяжело вздохнула и поставила сумку на землю.

Прекрасно день закончился!

Сама я с Милой не общалась никогда, но мать называла ее чуть ли не своей второй дочерью. У Милы не было родителей – только бабушка. Да и та скончалась пару лет назад, а недавно и Милка слегла. Обычно мама сама относила ей подарки, но сегодня попросила меня. Наверное, устала, что я сижу и читаю вместо того, чтобы искать работу.

И что теперь делать с молоком? Нести обратно? Да еще и маму успокаивать. Мне кажется, уже давно пора привыкнуть, что люди умирают от болезней один за другим, и ничего нового не случится до тех пор, пока мы что-то не изменим. Но никто не станет слушать местную мечтательницу. Они так и продолжат умирать, как когда-то погибали растения и животные, которых теперь почти не осталось.

Я обвела взглядом улицу.

– Ло, ты чего? – резко вернула меня на землю подруга, вытянув из размышлений.

– Да я так, задумалась. Нет, не знала, как и мама.

– Ой, сейчас ей, наверное, так плохо будет. Ты должна быть рядом.

– Ты ведь знаешь, что не могу. Не хочу, глядя на слезы матери, испытать такую же боль, как на похоронах отца. – Я подхватила пакет, прижав его к груди, а то руки уже отваливались от тяжести, и ладони болели из-за впившихся в кожу ручек сумки.

– Знаю. Но твоя мама права. Тебе давно пора вернуться в реальность и оглядеться. Здесь нет ничего, Ло. И никогда не будет. Это наш дом. Никто не прилетит к нам из космоса, чтобы забрать на неизвестную планету, где мы все будем счастливы. Повезет, если нас сама планета не убьет.

– Очень оптимистично, Роза. – Да уж, я ведь такая же, только смотрю в ином направлении. Хочу сбежать. И совершенно нет желания смириться. Ведь тогда в душе останется лишь безысходность, а с нее что взять? Разве можно жить, зная, что обречен? – Мне тогда просто интересно, почему ты все еще со мной общаешься, раз считаешь меня сумасшедшей, как и все остальные.

– Я не считаю, – замямлила Роза и начала переминаться с ноги на ногу. – Просто я права. Все правы. Нам некуда деваться.

– Скажи, у тебя есть мечта?

– Да, ты же знаешь, что я мечтаю стать учителем. Только знания подтянуть бы.

– Нет, я о такой мечте, которая, возможно, никогда и не сбудется.

– Я не думала об этом. – Роза как-то потухла, ее рыжие волосы в свете заката упали на плечи, снесенные порывом ветра. Я вздохнула.

– Кажется, скоро будет буря. Иди домой, пока не поздно. Сама знаешь, что значит поднявшийся ветер.

Роза кивнула и, сделав мне ручкой, побежала в сторону своей хижины, что находилась там же, где дом Милы. Я грустно поглядела на сумку с молоком.

Теперь тащить обратно. Хоть бы успеть до того, как меня унесет ветром.

Подняв ношу, я направилась домой. Небо окрасилось яркими красками, облака надвигались со всех сторон. Черные, густые, словно смола. Ветер всколыхнул юбку, которую я в спешке одернула, чертыхнувшись.

До дома оставалось минут пятнадцать пути, когда мне в спину, словно хлыстом, шибанул сильный порыв ветра. Я качнулась вперед, уронив сумку наземь. Послышался звон, и белый напиток окрасил асфальт.

Замечательно! Просто замечательно! Ладно, сумку-то еще постирать можно, а банку больше достать негде.

Только я нагнулась, чтобы поднять и отряхнуть сумку, как снова налетел ветер. На сей раз он  ударил в лицо, принося с собой мелкие песчинки, что попали в глаза. Слезы потекли по щекам от боли.

Когда мне наконец удалось проморгаться, я обнаружила, что небо заволокло тучами до самого горизонта. Ветви деревьев качались, на улице не было ни души. Слышался треск разбитых стекол и отсыревшей древесины. Я спохватилась и рванула домой, подхватив на бегу насквозь мокрый тканевый пакет.

Хоть бы успеть…

Ветер поднял с асфальта пыль, и та клубами закружила между полуразрушенных небоскребов, полностью скрыв маленькие хижины. Воздух раскалился, и стало сложно дышать. Я прикрыла юбкой рот, лишь бы песок не попал в легкие. Это была настоящая вьюга, но вместо снега летела черноземная и меловая пыль, поднявшаяся высоко в воздух. Все живое попряталось, притаилось, как будто в ожидании чего-то еще более грозного.

Я подняла глаза и всмотрелась вдаль, где заметила черную стену, несущуюся прямо в мою сторону. Непроглядную, смертоносную, поглощающую все на своем пути.

Нет. Не успею добраться до дома. Необходимо скрыться где-нибудь прямо сейчас.

Я оглянулась, но ничего, кроме небоскребов, торчащих вверх шпилями, словно старинные памятники, не обнаружила. Потому устремилась к одному из них. И стоило лишь попасть внутрь здания, улицу позади поглотила мгла. Были слышны только сильный ветер и то, как мелкие песчинки врезаются в бетонные стены.

Осознав, что путь отрезан на какое-то время, решила осмотреться.

Что это за здание? Я думала, что побывала во всех, расположенных на нашей улице.

Оглянулась, подняла голову. С высокого потолка свисала хрустальная люстра приличных размеров, в ней не хватало элементов. Ее недостающие кусочки валялись на полу и похрустывали под ногами. Штукатурка осыпалась со стен. Краска, потерявшая свой цвет, давно потрескалась. Старая никому не нужная мебель покрылась густым слоем пыли.

В самом углу была дверь. Судя по всему, там находился ныне неработающий лифт. Я подошла к нему и нажала на кнопку. Ничего не произошло, конечно. Вновь огляделась, представив, как когда-то люди большими компаниями посещали данное место. Наверное, них надеты официальные костюмы или повседневные одежды из какого-нибудь магазинчика, в руках сумки, пакеты или даже рабочие папки. И все они идут к лифту в ожидании, когда железная кабина доставит их на нужный этаж.

Призраки прошлого в моей голове медленно растворились, и прекрасное светлое помещение, что я представила, снова стало таким, каким есть сейчас – облезлым, заброшенным и пустым.

На стойке администрации находилось несколько старых журналов. Имена едва читались. Наверное, в них записывали посетителей. Еще рядом валялись маленькие баннеры. Но изображение также едва различимо. Скорее всего, картина изначально являлась светлой, потому на ее уничтожение у природы времени много не ушло.

Сейчас меня очень интересовали книги. Я всегда находила где-то одну или две штуки. Потом внимательно изучала, с упоением поглощая знания. Но тут их не было. Просто обычный холл.

Я решила подняться выше. Раз уж на улице началась буря, стоит ее переждать в этом здании. А просто так сидеть, раз уж проникла сюда, я не намерена. Вдруг попадется что-нибудь интересное.

Подойдя к двери на лестницу, я распахнула ее. Та с легким скрипом отворилась, собрав под собой скопившуюся пыль, которой было немерено. Я взглянула под ноги, но тут же направила взор вверх. Плохо освещенное помещение сейчас больше напоминало бункер, пусть и со ступеньками, ведущими на следующий этаж. Я двинулась вперед, не беспокоясь ни о чем. В наше время бояться уже совершенно нечего.

Застекленное окно, через которое свет должен был проникать на лестничную клетку, оказалось не просто грязным, а залепленным пылью и песком из-за непогоды. Я почти в полной темноте взбиралась наверх. И когда нога ступила на второй этаж, остановилась.

Интересно, что там, за такой же дверью, как в холле.

Я толкнула ее, и она поддалась, обнажив то, что скрывала долгие годы. Я завороженно, с открытым ртом, вошла внутрь.

Передо мной открылась огромная библиотека. Стеллажи, сплошь заполненные книгами, стояли рядами. Никому не нужные и всеми покинутые истории мирно покоились на полках. Мои глаза разбегались. Сердце в груди стучало настолько сильно, что мне не удавалось его успокоить. И руки тряслись.

Я чуть ли не бегом понеслась к первому стеллажу. Достоевский, Коэльо, Шекспир… Полное разнообразие творческого воображения. Дальше находились книги по философии и психологии. Несколько полок занимали повести о любви.

О, вселенная! Столько знаний, неподвластных никому из ныне живущих! И почему я раньше не наткнулась на такое место?

И пока снаружи бушевала стихия, я уселась на пыльный стул и листала книги одну за другой, внимательно вчитываясь в печатный текст.

Люди мечтали и раньше. О любви, о будущем, о странствиях и опасностях на каждом углу. Почти как я. Нынешние земляне вовсе не интересовались предысторией. Их устраивало то, что преподают в школах – банальная информация, которая может пригодиться в современных условиях.

Но эти страницы, что я держала сейчас в руках… Они так и кричали о том, что мы многое упускаем. Что забыли, каково наше предназначение. Теперь человечество существует, а не живет. И в этом наша самая огромная ошибка.

В какой-то момент глаза немного устали. Я отложила очередную книгу в сторону, чтобы протереть рукавом кофты. На пол вывалился один из буклетов.

Интересно, почему он здесь? Может, послужил закладкой?

На нем черными буквами была напечатана информация о новейшем изобретении человечества, датированная двенадцатым февраля две тысячи четыреста восемьдесят седьмого года. Некий Кларк Доусон изобрел гиперпространственный двигатель, позволяющий космическим кораблям преодолевать дальние расстояния в короткий срок. И теперь наступила иная эра. В случае необходимости колонизировать какую-нибудь планету, люди смогут добраться до нее в десять, а то и тридцать раз быстрее.

Интересно… А на тех кораблях, что улетели, забрав несколько миллиардов людей, встроили именно эти двигатели?

Как ни странно, я впервые прочла что-то настолько близкое к сегодняшнему дню. Ранее мне не встречались тексты или книги того времени. Посему я и не знала, что сподвигло людей так быстро улететь. Догадывалась, что катастрофа, но с чем она была связана, оставалось большим вопросом.

Наверное, около нескольких часов прошло с того момента, как я спряталась в небоскребе. Буря наконец утихла. Но к тому времени воцарилась ночь. Стало темно. Я не видела букв и просто глядела на слегка подсвеченное луной окно, размышляя о смысле жизни.

Совершенно не хотелось возвращаться домой. Но это необходимо. Кто знает, что за мысли посещали маму, пока бушевала непогода, а я сама находилась невесть где.

Закрыв книгу, я положила ее на небольшой столик у стула и направилась к лестнице. Сюда наверняка никто не придет, кроме меня. А уж я запомню дорогу, чтобы вернуться.

Я с трудом отворила входную дверь – ее замело песком. На улицу после бури еще никто не выходил, не было слышно голосов. Я проверила, на месте ли сумка, что я засунула за пазуху, и отправилась искать нашу хижину. Я словно двигалась по снегу, оставляя неглубокие следы. Под ногами хрустел песок, мелкие камешки попадали прямо в обувь, впиваясь в кожу и доставляя небольшой дискомфорт.

Буря продолжалась совсем недолго, потому до конца стемнеть не успело. Я все еще различала силуэты зданий, похожих друг на друга, словно близнецы. Но ночь уже нагоняла меня. Звезды замерцали, и небольшой полумесяц выплыл из-за облаков. Я остановилась и подняла лицо к небосводу, запоминая каждую его точку: от едва заметной, блеклой звездочки и до самой яркой, что сразу же бросалась в глаза. Вдохнула все еще тяжелый воздух, в котором остались частички принесенной ветром пыли, и на секунду сомкнула веки, будто бы делая фотографию.

Я уверена, что космос так же прекрасен, как и небо. Если не лучше. Как люди могут жить, не стремясь возвыситься, не желая плыть среди нескончаемых звезд, размышляя, насколько же мы малы в этой Великой Вселенной? Я только и мечтаю, как бы отрастить крылья и взмыть, преодолев силу земного притяжения, прорваться через слой атмосферы и слиться с бесконечностью. А люди… Им больше ничего не нужно. Все попросту потеряло для них интерес. Можно смело называть их смертниками, ведь нагрянет миг, когда наша, ранее голубая планета умрет, забрав нас всех с собой.

Я вдохнула сухой воздух полной грудью.

Прекрасным местом была Земля. Но ее время подходило к концу.

Интересно, почему люди, покинувшие ее, все еще не вернулись за нами? Может, у них действительно ничего не вышло, они погибли, и мы – последние представители земной расы?

Нет. Не хочу так думать. Я не тот человек, что легко сдается. Я буду верить в светлое будущее. Я смогу улететь отсюда, спасусь и найду остальных людей в этом бесконечном космосе. Даже если на их поиски уйдет вся моя жизнь.

Я открыла глаза, и взгляд почти сразу сконцентрировался на вспышке, возникшей в небе. Словно падающая звезда, пронесся яркий ком, оставляющий огненный хвост. Он пролетел надо мной, разрезая небосвод напополам. И когда до его соприкосновения с поверхностью оставалось всего-ничего, свет погас, будто шар охватило какое-то поле.

Это произошло совсем рядом. Я могла бы прямо сейчас отправиться на поиски упавшего на Землю предмета. Скорее всего, это лишь обычный осколок астероида. Такие чуть ли не каждый день прорезаются сквозь слой атмосферы. Но внутреннее чутье подсказывало, что это нечто особенное. То, что прольет свет на многие вещи.

Есть ли смысл идти за ним сейчас, когда небо почти полностью стемнело, а какого-либо источника света у меня в запасе не имелось?

Я осмотрелась, стараясь запомнить местность. И осознала, что не доберусь до дома. Слишком темно, чтобы искать дорогу.

Вздохнула.

Просто прекрасно! Сходила, блин, отнесла молочко. Как чувствовала, что не стоит идти куда-то. Хорошо, хоть укрыться от бури смогла, а то меня просто замело бы.

Я расстроилась, что сегодня не полная луна. Та бы хоть немного осветила улицу. А свечения месяца не хватало. Я могла бы сориентироваться и по звездам, ведь давно изучила небо, но опять же найти свою хижину не в состоянии.

Я сделала шаг и замерла, различив хруст песка под чьей-то подошвой. И точно не под моей. Слышалось, что ступня просела куда глубже, чем моя, значит, человек тяжелее. Мужчина? Он что, стоял позади меня, тоже замерев на месте? Но кто он? Все местные сейчас прячутся в хижинах, и носа на улицу не показывая. Может, дикарь? Тогда мне следует бежать сломя голову. Я еще ни разу не сталкивалась с ними, но лучше избежать данной встречи.

Все это время незнакомец шел за мной по пятам, и каждый раз, как я тормозила, совершал то же самое. Вел себя, как дикий зверь, который заприметил свою добычу и медленно подбирался к ней.

Я продвинулась вперед на пару метров, внимательно прислушиваясь к окружающим меня звукам. Снова шаг. За ним еще один. Звук от каждого становился все отчетливее. Человек приближался ко мне. Пусть медленно, осторожно, но приближался. Так что ему мешало броситься на меня прямо сейчас, ведь мы тут совершенно одни?

Собравшись с духом, я резко развернулась и открыла было рот, чтобы задать вопрос, как мои губы накрыла огромная горячая ладонь. Меня поволокли на обочину, прямо к зданиям, не обращая внимания на попытки сопротивления. Я болтала ногами, пробовала собрать пятками как можно больше песка, чтобы упереться в образовавшуюся кучу и не дать утащить с места. Попыталась кричать, но из-за руки получался лишь сдавленный стон. Уйма мелких камешков попала в обувь, впиваясь в кожу. Но я продолжала дергаться, словно птица в силках. И когда мы оказались у невысокого здания, мой похититель прижался спиной к стене и на секунду отвлекся. Его хватка ослабла, а я воспользовалась этим, укусив мерзавца за ладонь.

Мужчина вскрикнул и отдернул руку, полностью освободив меня. И я рванула. Рванула что есть мочи от похитителя. Но вскоре снова услышала шаги. За мной бежали и явно быстрее меня.

В кромешной темноте не было видно ничего впереди, и, тем более, под ногами. В какой-то момент я зацепилась носком за металлическую трубу, торчащую из песка, и полетела вниз. Раздался громкий звон, а после и звук неудачного приземления. Больно! Но я нашла силы, чтобы постараться встать. Правда, не успела. Стоило лишь приподняться, как меня снова схватили в охапку и оттащили в сторону.

– Да тише ты! Из-за тебя нас могут убить, – раздалось прямо около уха. И я замерла.

Какой красивый глубокий голос, однако. Внутри что-то затрепетало.

Я успокоилась. Даже не пришлось больше зажимать мне рот. Мужчина лишь удерживал меня, хотя и этого не требовалось. Мне ясно дали понять, что стоить затаиться.

Но могу ли я верить тому, кто меня удерживал?

Кто нас может убить? Жители города, которым наплевать на всех, кроме них самих? Даже смешно. Только я не засмеялась, потому что вдруг из темноты послышались голоса. На улицу, где не так давно стояла я, вынырнули люди. Они говорили на совершенно незнакомом мне языке, да и двигались как-то неестественно. Я едва смогла разглядеть, что кто-то указал в сторону упавшего с неба камня, и вся толпа ринулась в том направлении.

Когда чужаки скрылись, парень отпустил меня, и я смогла выдохнуть.

– Кто это? – спросила, стоило оказалась с ним лицом к лицу. Мне не удавалось разглядеть его, хоть и глаза привыкли к темноте.

– Это дикари. Они живут на окраине. Лишь после бури забираются в город ради наживы, пока жители прячутся лачугах. Если бы они тебя увидели, то посчитали бы опасной и убили. А ты стояла посреди улицы, привлекая к себе внимание.

Что ж, информация о том, что дикари бывают в городе, да еще и тогда, когда другие люди прячутся или спят, для меня не нова. Просто я никогда не встречала их. Даже не думала, что увижу. Потому-то и не сразу догадалась, от кого меня спрятал незнакомец.

– А зачем ты крался?

– Я не мог понять, кто ты. Ты могла быть одной из них, – кивнул он в сторону, куда убежали дикари.

– А кто ты? Откуда так много знаешь о них? Я думала, они уже давно организовали собственную общину в другом месте.

– Ошибаешься. Многие просто ушли, чтобы жить вне правил. И вот чем это обернулось. Прошло совсем немного времени с тех пор, как человечество улетело, бросив нас умирать. Но ты погляди, – он повел головой, будто бы указывая мне на здания, на окружение, – природа разрушила цивилизацию слишком быстро. История забывается. А люди приняли новые правила игры. Среди нас еще есть те, кто жил во времена царствования землян на планете. Но даже они словно забыли об этом.

– Кто ты? – повторила вопрос, поражаясь рассуждениям незнакомца. Ведь он говорил то, о чем я размышляла все эти годы. Я думала, что одна такая… странная.

– Тебе есть куда идти? – Он снова проигнорировал меня. – У тебя же должен быть дом. Давай я тебя провожу.

Мужчина схватил меня за руку и выволок на улицу из тени. Но я остановила его, выдернув свою ладонь.

– Почему ты игнорируешь мои вопросы?

– А что ты можешь знать? – Парень вздохнул, да так громко, что показалось, будто здания сделали то же самое вместе с ним. – Не загружай свою голову. Уверен, у тебя есть дела куда важнее, чем беседа с сумасшедшим.

Меня снова попытались схватить за руку, но я вовремя заметила жест и отпрыгнула назад.

– Это ты-то сумасшедший? Прогуляйся по моей улице и поспрашивай людей обо мне. Все как один скажут, что я – сумасшедшая мечтательница.

– И почему же они тебя так называют? Ты мечтаешь о чем-то большем, чем они? Когда лазала по заброшкам, наткнулась на интересную книжку и захотела так же?

– Ты меня убиваешь, – тихо, скорее самой себе, сказала я. Этот парень начинал меня раздражать.

Считает себя умнее других только потому, что его мышление иное. Да даже я себя таковой не считаю. Мое отличие от других лишь в вере и способности мечтать о большем, но это не упирается в разум.

– Слушай, ты перешел на оскорбления, если не заметил. Если бы не было так темно, я бы отвесила тебе оплеуху, недоумок. Я не тупица.

– Докажи. Что ты знаешь?

– А почему я должна что-то доказывать?

– Потому что хочу знать, поймешь ли ты то, что я могу рассказать.

– Это глупо. – Я скрестила руки на груди и отвернулась, надув губы, словно маленький ребенок. С таким недоноском разговаривать – просто себя не уважать. – Считаешь себя слишком экстраординарным, да?

– Что, прости?

– Экстраординарным. Ну или исключительным. Эксцентричным. Называй, как хочешь.

– Я знаю, что это значит, но откуда у тебя такой словарный запас? В школах…

– Да, – кивнула, – в школах ушли от подобных понятий. Но я с детства была немного двинутой, как все говорили. Я с самого начала считала, что ответственна за свое существование. Как и любой другой человек. Но все они смирились с текущим положением дел. И просто ожидают, когда природа убьет их. А я так не могу. Я знаю, что те люди спаслись. Не подозреваю, почему не вернулись за нами, но улететь к ним – единственный способ выжить. И пока каждый не поднимет свою пятую точку, мы не сможем ничего сделать.

– А чего хочешь ты?

– Туда. – Я ткнула пальцем в небо, указав на звезды. – Хочу к ним.

– Видела, куда упал осколок метеорита? – вдруг спросил незнакомец. Я кивнула в ответ. – Встретимся там завтра днем. А потом я тебе кое-что покажу.

– Хорошо, – улыбнулась я.

Странное знакомство, однако, вышло. Но меня вдруг заинтересовало, что мне может поведать этот умник.