Kitobni o'qish: «Спятившая красавица»
Вместо предисловия
В полутемном зале кофейни изредка мелькали услужливые официантки и витал аромат свежесваренного «напитка богов». Да-да, в том, что боги, как и он сам, употребляли только кофе, Никита Румянцев нисколько не сомневался. Сопоставление с наивысшей кастой его не смущало. Судьбой ему было предназначено родиться в семье, где хозяина-отца обожествляли многочисленные поклонницы, друзья и члены Правительства. А яблоко от яблони, как говорится, гниет неподалеку. Имелись у Румянцева свои червоточины, которых он порой совершенно не замечал. Да и подсказать было некому, разве только закадычному другу Арсению Лаврентьеву. Мог бы тот ему сказать: чего, придурок, женишься на кукле Барби?! Где любовь?! Где радость общения?! Где романтика отношений?! Мог бы сказать Арсений, но не сказал. Они оба были одной парой дорогих эксклюзивных ботинок и скрипели кожаными подошвами в унисон.
Друзья встречались в кофейне по утрам, этак часов в двенадцать, и обсуждали мероприятия текущего дня. Сегодня у Румянцева намечался шопинг с невестой, в принципе шопинговать должна была сама Анжелика, а от него требовалось лишь вовремя подавать кредитную карту продавцу. Перед этим нудным, но ответственным, с Анжеликиной точки зрения, делом Румянцев и захотел пообщаться с другом. Арсений, как обычно, опаздывал. Вечные столичные пробки не давали возможности ездить со скоростью света, на которую были способны их спортивные автомобили. Правда, к полудню дороги становились относительно свободными, но на них сразу же появлялись дотошные инспектора ГИБДД, общение с которыми увеличивало время пути.
Румянцев, потягивая кофе с коньяком, остановил свой взгляд на компании из трех дам постбальзаковского возраста, шумно разговаривающих между собой. Это были дамы его круга – представительницы других слоев населения здесь не встречались. Сидение в кофейне было бы для них слишком дорогим удовольствием. Одна из тех, которая сидела к нему боком, показалась знакомой. Он не ошибся и узнал свою будущую тещу, как только она заговорила. Выглядеть на десяток лет моложе ей помогали пластическая хирургия и кошельки трех состоятельных мужчин, последний из которых, француз-финансист, не пожалел бы для любимой жены «последней рубашки». К счастью, до этого пока было далеко. Стела Артюа только начала с ним совместную жизнь.
Никита задумался: стоит ли ему здороваться с ней, выказывая ослиную радость, или продолжать сидеть с отстраненным видом? Если что, то он вполне оправдается: не заметил Стелу потому, что в кофейне темно. Никита поглядел на будущую тещу и подумал о том, насколько Анжелика похожа на мать. Не только внешностью, манерами и поведением, но и стремлением опустошать чужие кошельки. Впрочем, за розовые пухлые губки, которые станут целовать Румянцева после каждой покупки, ей можно простить этот естественный для любой девушки грешок. К тому же он был с ней довольно щедрым…
– И что сказал твой жмот?! – Стела разговаривала по мобильному телефону. – Согласился шопинговать только с третьего раза?! Бедняжка, как ты это вытерпела?! Он должен был упрашивать тебя на коленях! Вместо этого упрашивала ты?! Лика, девочка, моя, не переживай. Я знаю, что он идиот… Да, я понимаю, что ты с ним еще намучаешься… Лика, дорогая моя, я всегда с тобой! Не забывай об этом. Двоих ему не одолеть! Какое колье ты хочешь? О! Безусловно, дорогое! Твой кретин его купит. Я помогу на него надавить. – Стела положила телефон на столик и обратилась к приятельницам: – Со стороны Анжелики такая жертва – выйти замуж за этого Румянцева! Он ей совершенно не подходит! Бедная девочка его еле терпит. – Ее голос трагически сорвался. Приятельницы дружно закивали головами.
Никита вскочил со стула, бросил на стол купюру и, презрительно поглядев на Стелу, вышел из кофейни. На входе он столкнулся с опоздавшим Арсением. Румянцев схватил его за рукав пиджака и потянул прочь.
– Ты что? – удивился тот. – Какая муха тебя укусила?!
– Оса, – заявил тот, – целый рассадник ос. – Он подошел к своему автомобилю и сел за руль.
– Я с тобой, – сказал Арсений, усаживаясь рядом, – оставил машину у знакомой, прошелся пешком.
Румянцев кивнул, и автомобиль, безжалостно газуя на прохожих, сорвался с места и помчался по дороге.
– Я женюсь на сироте! – закричал Румянцев другу, еле вписываясь на скорости в поворот. – Только на сироте! На первой попавшейся сироте! – Он усмехнулся. – И пусть они кусают локти.
– На сироте?! – опешил Арсений. – Первой попавшейся?! Где же ты возьмешь эту сиротинушку?!
– В метро! Я спущусь в метро! – кричал Румянцев. – Ты знаешь, сколько их там? О-го-го! То-то!
Арсений замолчал и задумался. Он не знал, что в метро ездят одни сироты, на которых нужно жениться в критических случаях. В том, что такой случай произошел с его другом, он не сомневался.
Глава 1
Сирота московская
Весна вступила в свои права и звенела ручьями на каждом шагу. Эля Скороходова возвращалась из банка, где работала оператором, перепрыгивая через лужи. Она боялась намочить туфли, которые донашивала последний сезон, еще одного они бы не выдержали и развалились бы прямо на глазах у изумленных прохожих. Она могла купить себе новую обувь, но тогда пришлось бы отказаться от поездки на дачу. А дед так хотел перекрыть крышу на доме! Эля улыбнулась, представив, как приезжает к деду и вносит часть заработанных средств в общую копилку семьи. Конечно же, мама могла прислать необходимую сумму из Америки, куда недавно уехала в «длительную командировку» – замуж. Но просить не хотелось, неизвестно, какие отношения у нее с новым мужем. Если Элька больше ничего на этой неделе не купит, то дедова крыша засверкает новым шифером. Она улыбнулась и заскочила в магазин.
Только для того, чтобы купить обезжиренного кефира! Он в стоимость крыши не входил. Его Эля покупала каждый день для того, чтобы продержаться до выходных. А там – отпуск, дача, бабуля с дедом, их вкусные заготовки и молодая зелень. Жаль только, что она целый месяц не увидит начальника кредитного отдела Павла Петровича Бестужева. И девчонок, с которыми коротала вечера. Зато на дачу приедет сестра Марина, в последнее время они мало виделись.
Эля вышла из метро и заметила отъезжающую маршрутку, на которой собиралась ехать дальше. Что ее толкнуло бежать за ней следом и кричать «Люди, стойте!», она не поняла. Скорее всего, судьба. Маршрутка так и не остановилась, видимо, людей в ней все-таки не оказалось. Зато Элька со всего маху налетела на капот какой-то иномарки, парковавшейся у выхода метрополитена. Распластавшись перепуганным лицом и раскинутыми в разные стороны руками по переднему стеклу автомобиля, она притихла и приготовилась к худшему. Сейчас те два бугая, которые еле просматривались сквозь тонированное стекло, выскочат и начнут качать права. Она-де уделала своим кефиром их дорогущий капот, оставила пятна от физиономии на стекле… И плакала дедова крыша! Двое, сидевшие в машине, тоже притихли и выскакивать не собирались.
– Это что такое? – поинтересовался Румянцев, разглядывая прилипшую к стеклу девицу с перекошенным лицом. – Спятившая девочка!
– Сирота. Московская, – ответил ему не менее изумленный Лаврентьев и почесал затылок. – Одно хорошо: она уже встретилась, и спускаться в метро не имеет смысла.
– Ты думаешь? – Румянцев пододвинулся ближе и пригляделся к девице. Та нервно подмигнула ему правым глазом и скривилась в недоброй улыбке. Румянцев отпрянул. – Какой-то у нее вид, – обескураженно сообщил он другу, – не сиротский. Того и гляди, сейчас побежит вызывать гаишников и жаловаться, что ее задавили!
– Не успеет, – Лаврентьев лихорадочно вытер ладонью рот, – сейчас я с ней разберусь!
– Может быть, не надо? – засомневался Румянцев. – Сделаем вид, что мы ее не заметили.
– Сразу видно, что людей ты еще не давил! – нравоучительно заметил Арсений. – К тому же она – эта, та самая, которая первая попавшаяся! Первая попавшаяся сирота! Как ты и хотел. – Арсению жутко не хотелось спускаться в метро и знакомиться там с простыми московскими и заезжими девчонками. – Приглядись, – он кивнул на Скороходову, – вполне нормальная девица: голова, руки, ноги есть.
– Насчет ног я бы не утверждал, – заметил друг. – Вдруг мы ей их переехали?
– Господи! Какая разница! Если ты хотел жениться на Анжелике, то чем хуже сирота с переломами конечностей?! Кстати, если мы действительно переломали ей ноги, то лучше на ней жениться.
– Хорошо, – согласился с доводами друга Румянцев, – выходим оба и узнаем, сирота ли она на самом деле. Я дал слово жениться только на первой попавшейся сироте!
Элька Скороходова тоскливо поглядела на то, как два бугая вылезают из салона автомобиля, и приготовилась причитать. Ничего другого ей не оставалось, как разжалобить этих жлобов, передвигающихся по городу на спортивной машине. Вряд ли она сможет оплатить причиненный ущерб несостоявшейся дедовой крышей, они могут потребовать гораздо больше. Ей придется продавать свою однокомнатную квартирку и становиться бомжом. Уж лучше она прикинется им сразу!
– Сори, мамзель, – обратился к Эльке высокий стройный блондин с голубыми глазами, который сидел на месте пассажира. Она обмерла, вот уж не повезло! Не хватало только связаться с иностранцами! – Дорогуша! – продолжил блондин, и Элька облегченно вздохнула. – Вы случайно не сирота?!
Галантный молодой человек помог Скороходовой слезть с капота, достал носовой платок и протер им разлитый кефир. После этого брезгливо отбросил платок к урне, ясное дело, промахиваясь и не мучаясь по этому поводу угрызениями совести.
– Сирота! – обрадовалась Элька внезапной подсказке. – Да еще какая! – Ей показалось, что сиротой представиться гораздо лучше, чем бомжихой. Не дай бог, она ею станет!
– Ладно, – грустно сказал второй, открывая дверцу. – Согласен. Она и есть первая попавшаяся сирота.
Элька озабоченно кивнула головой, глядя на подтянутого, привлекательного брюнета, жутко похожего на молодого Джорджа Клуни. Перед такими красавцами она всегда пасовала, как последняя дурочка. А теперь и вообще не понимала, о чем он говорит.
– Ноги целы, – констатировал между тем голубоглазый блондин, указывая на ободранные колготки Скороходовой. – Руки вроде тоже. – Он провернул Эльку по часовой стрелке и заглянул ей в глаза. – С головой, видимо, что-то не в порядке. Плохо соображает.
Элька обиделась и едва сдержалась, чтобы не наговорить этим снобам кучу гадостей. Ездят, понимаешь ли, прямо по тротуару, сшибают мирно бегающих девиц с обезжиренным кефиром и в ус не дуют! Мало того, еще обзывают потерпевшую. Вот она сейчас закричит и позовет гаишника, сразу же отыщется десяток свидетелей, что иномарка ее чуть не задавила. К тому же следы кефира блондин так и не стер, как ни старался. Впрочем, он особо и не старался.
– Она что-то задумала, – монотонно произнес Арсений, голубыми глазами указывая на Эльку. – Усаживай ее в машину и увози.
– А как ты? – дрогнул голос у Никиты.
– Доберусь на попутке, – усмехнулся тот. – Назвался груздем, поезжай с сиротинушкой.
– Прошу, мамзель! – Арсений распахнул дверцу авто и за локоть подтолкнул к ней Эльку.
– Зачем?! – испугалась та. – Я на маршрутке доберусь!
– Ну зачем же вам общественный транспорт, – Арсений уже запихивал Эльку в машину, – вас доставят точно к месту назначения. В целостности и сохранности. Где вы живете?
Элька вздрогнула от звука захлопываемой двери, хотя она закрылась настолько мягко, что в любом другом случае на подобную мелочь она не обратила бы никакого внимания. Они хотят выведать, где она живет! Неужели придется расплачиваться квартирой?! Никогда! Только через ее труп! Элька задрожала, умирать в двадцать семь лет страшно не хотелось!
Блондин козырнул ей и кинулся в тут же остановившийся «Мерседес».
– Куда едем? – глухо поинтересовался брюнет.
– Не знаю, – пожала плечами Элька, – я сирота и бомжиха! – Она вжалась в сиденье и приготовилась умирать, мысленно прощаясь со всем белым светом.
Сейчас этот Клуни, который совсем не Клуни, выбросит ее из машины. Но это был бы самый лучший вариант! Вместо этого брюнет нажал на педаль газа, и машина выехала на проспект. Элька ужаснулась. Куда он ее везет?! Наверное, решил сделать из нее рабыню! Для того чтобы она отработала порчу дорогого авто. Секс-рабыню! Элька схватилась за голову.
– Сильно ударилась? – заботливо поинтересовался рабовладелец.
Элька кивнула и продолжила соображать. Итак, все ясно. Он собирается взять с нее плату секс-услугами. Нужно разубедить его в том, что она на это способна. Безусловно, в постели от нее будет какой-то толк, как от резиновой куклы, не больше того. Но неужели его это устроит?!
– Я это, – начала Элька издалека, – очень холодная женщина. Жутко холодная.
– Снежная королева? – усмехнулся брюнет и поглядел на Эльку. Темные волосы обрамляли ее открытый высокий лоб, лицо и шея были настолько белыми, что чуть ли не светились. – Я бы назвал тебя Белоснежкой. Согласна?
Она кивнула головой. Не такой он и страшный, раз смотрит диснеевские мультики. Некоторые привлекательные мужчины бывают очень даже ничего, добрыми. Да и на злодея брюнет ни капельки не похож. Везет ее, скорее всего, в больницу. А она-то надумала себе всяких глупостей!
Брюнет представился Никитой и включил негромкую классическую музыку. Элька сразу же пожалела, что в далеком детстве наплевала на музыкальную школу и в ораториях ничего не соображала. Можно, конечно, позвонить подруге, Вике Наумовой, та работает в музыкальном еженедельнике заместителем главного редактора. Ее повысили после того, как она взяла интервью у самого Негонини. Великого скрипача современности, который никому этих самых интервью не дает. Вика все знает о классической музыке.
– Чайковский, – заметил Никита.
– Скороходова, – ответила Элька, думая, что тот назвал свою фамилию.
– Композитор Чайковский, – уточнил тот, посмеиваясь над Элькой.
Тупица! Надо было не пропускать занятия в музыкальной школе! Ничего, она найдет, на чем поймать этого красавца. Эля покосилась на Никиту и вздохнула. И кому только достаются такие мужчины?! Небось девушкам неземной красоты! Этим мисс-чего-то-там. А такие, как Элька, могут только посидеть рядом с ними в машине и послушать Чайковского. Какая, оказывается, чудесная музыка у этого неизвестного ей композитора. Впрочем, где-то она уже слышала про него. Где? Да ее вторая подруга Олимпиада вышла замуж и уехала в город, где есть музей и куча памятников Чайковскому. Надо же было забыть?! Точно, у нее с головой не все в порядке. Соображает плохо.
Она не модель, не знаменитость, следовательно, рассчитывать на внимание со стороны брюнета не может. Остается только жаловаться на свою дурную голову и выдавливать из него жалость, чтобы он не предъявил претензий.
– Так, значит, – обратился к ней Никита, остановивший машину на светофоре, – вы сирота?
– Круглая, – соврала Элька, не моргнув глазом. Она не уточнила, сирота или что другое. Так что даже и не соврала. Или не совсем соврала. В школе, по крайней мере, она была круглой. Отличницей. Во втором классе.
– И жить вам негде? – допытывался тот.
– Ну не совсем, – пожала плечами Элька, понимая, несмотря на больную голову, что врать слишком много не стоит. – У деда есть домик в деревне. – И кто ее только тянул за язык?!
– Далеко деревня? – Никита сел к ней боком и принялся пристально рассматривать Эльку.
Та покраснела, как недоваренный рак, так, в меру, и подмигнула ему правым глазом. У нее всегда открывался нервный тик в самые неподходящие моменты. Началось это в институте, когда она, казалось бы, ни с того ни с сего принялась подмигивать преподавателю на экзамене. Старый профессор схватился за сердце и поставил пятерку, не глядя в ее ответы. После чего прочитал лекцию на тему «Как молоды мы были…». Элька ничего не поняла, но пятеркой осталась довольна. С тех пор организм сам принимался управлять подмигивающим глазом в те мгновения, которые казались ему наиболее подходящими.
Румянцев не понял, что обозначают эти подмигивания сироты-Белоснежки, как он ее теперь называл. Он повернулся к спортивному рулю и поехал дальше. Тем, что он успел разглядеть за небольшой промежуток времени, Никита остался недоволен. Девица совершенно неадекватная, необразованная, нервная. На внешность не отвратная. Но до Анжеликиной красоты ей настолько далеко, что становится страшно, как он эту Белоснежку выведет в свет. Придется провести с ней пару образовательных занятий и научить ее различать музыку великих русских композиторов от попсы. Впрочем, такой она и должна быть, его невеста. Дремучей деревенщиной! Она так и не сказала, где же ее деревня. Скрывает. Он усмехнулся. Как будто одна деревня может отличаться чем-то от другой?! Да он их сотни видел, пока обкатывал машину и мотался по стране. Облезлые домики, покосившиеся заборы, скудные садики с чахлыми цветочками… Так и живут сироты-Белоснежки.
Интересно, зачем она приехала в столицу? За кефиром. Правильно, в деревне он гораздо дороже. Говорят, жители страны гоняются за дешевыми продуктами так, как раньше гонялись за вареной колбасой. Вон какие очереди в гипермаркетах! Простому русскому олигарху не протолкнуться. А потом они еще кричат, что олигархи так далеки от народа! Она, эта Белоснежка, и есть народ. Отец в свое время женился на обычной известной актрисе, по которой страдали все мужчины страны. Теперь и он женится на провинциальной дурочке! Интересно, а по ней страдает ли кто-нибудь?
Румянцев покосился на пассажирку. Какой-нибудь деревенский мачо ждет ее возвращения, гоняя по полю коров? Вряд ли. Она к нему явно не спешит. Значит, Белоснежка свободна. Не сердце, ее сердце Румянцева не интересует, она сама не связана семейными узами. Или связана? Как же он об этом не подумал?! Он перевел взгляд на ее правую руку и облегченно вздохнул. Если бы у нее был муж, то она носила бы толстое золото кольцо. Они, все эти девицы, любят кичиться кольцами, выставляя их напоказ. Как бы сообщая всему миру, что мужика себе уже захомутали, завидуйте, холостячки.
Этой завидовать было нечему. Впрочем, как сказать. Если он на ней женится, то вся ее деревня сойдет с ума от радости. Хорошо, что она сирота. Меньше родственников, и нет вредной тещи. Никого нет! Он запрет ее в собственной квартире и не даст ни с кем общаться! И никаких магазинов! Он сам ей купит все необходимое. Так, уже смирился с мыслью, что ему придется на ней жениться?
А почему, собственно, нет? Никита улыбнулся, представив изумленные, вытянутые, с отвисшими челюстями лица своих знакомых и друзей. Такого они от него не ждут! Он им еще покажет, на каких Белоснежках надо жениться! Не на дорогих красавицах-вампиршах, которые пьют кровь на пару со своими родительницами! На Белоснежках Скороходовых! Нужно же узнать, как ее зовут по паспорту.
– Зачем вам паспорт?! – испугалась сразу же насторожившаяся Элька. – У меня его нет с собой.
– В деревне остался? – добродушно поинтересовался Никита.
– Да, – соврала Элька, – в деревне. Но до нее так далеко, так далеко!
– Ничего, – сказал тот, – завтра съездим, заберем. Сегодня у меня переночуешь, нам нужно ближе познакомиться друг с другом. А завтра поедем к твоему деду и заберем паспорт.
– Зачем? – ошеломленно повторила Элька, нервно подмигивая.
– Я на тебе женюсь, – сообщил Румянцев и остановил автомобиль возле шикарной многоэтажки.
– Зачем? – тупо переспросила Элька, глядя в его глубокие карие глаза.
– Ты мне нравишься, – на этот раз соврал Румянцев и заглушил двигатель.
К нему тут же подбежал охранник и засуетился рядом. Элька на полном автомате выползла из салона и встала рядом с брюнетом.
Если бы ей сказали, что мир рухнул в тартарары, то она удивилась бы меньше.
Эля, ни слова не говоря, поднялась вместе с брюнетом в лифте, напичканном зеркалами и самой современной техникой, от которой ее знакомые компьютерщики пришли бы в восторг, в пентхаус. И оказалась в огромной квартире, больше похожей на офис предводителя всей мировой мафии, вместе взятой. Во всяком случае, так ей показалось. В американских боевиках, которые Эля хоть и не любила, но все же изредка смотрела, именно в таких огромных и роскошных помещениях жили главные мафиози. Она пригляделась к Румянцеву. С первого взгляда было не заметно, что он торгует наркотиками. Походка ровная, шаги четко выверенные, не шатается. Это она передвигается как пьяная, шарахаясь в стороны от высоких фарфоровых ваз, наверняка какой-нибудь древней китайской династии, и скульптурных композиций, изображающих непонятно что.
Наконец-то Элька увидела у самых окон-стен белый кожаный диван и устремилась к нему. Прижав к груди сумку (а пакет с протекшим кефиром ей пришлось выбросить), она села, поджала ноги и затихла. Румянцев, наоборот, стал проявлять завидную активность. Он сбегал в помещение, которое обозвал столовой, и принес Эльке кубики льда, посоветовав приложить их к голове. Судя по тому, как долго он бегал, столовая была не меньше зала, где сидела Элька. В этом зале спокойно могли бы разместиться две баскетбольные команды и сыграть матч. Если, конечно же, убрать все вазы и статуи.
– Лучше? – поинтересовался Никита, глядя на то, как Элька прикладывает лед ко лбу.
– Жуть, – ответила та, имея в виду не свой организм, а помещение, в котором он находится.
Организм обиделся на невнимание и подал тревожный знак. Элька испуганно прижала к урчащему животу сумку и сглотнула. Кефира не будет. Она его пролила.
– Извини, – спохватился Никита, – совсем забыл, что тебя нужно покормить!
Элька надула губы – разговаривает с ней, как с домашним питомцем. Сейчас побежит за «Чаппи» или «Педигри».
– Пойдем, поглядим, что там у меня в холодильнике, – предложил Никита и помог ей подняться с уютного дивана. – У помощницы сегодня выходной.
Холодильника в кухне-столовой Элька сразу не заметила. «Бирюса», занимающая треть ее маленькой кухни, здесь бы потерялась с концами. Она оглядывала столы-стойки с бытовой техникой, блестящие стены из непонятно чего, десяток-другой лампочек, установленных прямо в них, странный потолок, скорее всего, натяжной или что-то в этом роде…
– Яйца, – сказал Никита, открыв дверцу милого шкафчика, занимающего полстены. – Яичницу будешь? – Элька кивнула. – И немного мяса. Его можно пожарить. Умеешь? – Элька пожала плечами.
Это не музыкальная школа, в которую для того, чтобы стать умной, нужно было таскаться через день. Как жарить мясо, она знала от бабули. Та показала ей процесс приготовления отбивных один раз, и этого было вполне достаточно, чтобы Элька мастерски готовила это блюдо.
Она положила сумку на один из многочисленных столов-тумб, засучила рукава блузки и принялась возиться, потребовав молоток, соль, масло и специи. Жениться он на ней собрался или пошутил, как последний кретин, ей теперь все равно. Главное – поесть, чтобы лишний раз не комплексовать урчащим животом. Никита внимательно проследил за ее действиями. Вероятно, как подумала Элька, чтобы она не добавила ему слабительного или снотворного. Всего они боятся, эти бедные богатые люди! И она принялась ожесточенно орудовать отбивным молоточком по мясу. Бабуля ей говорила, чем лучше отобьешь мясо, тем мягче и вкуснее оно будет. И Элька старалась изо всех сил.
Никита непроизвольно вздрагивал при каждом ударе, но продолжал смотреть на Белоснежку. Сначала она показалась ему исчадием ада, того, что находится в метрополитене. С таким удовольствием орудовать молотком может только маньяк! После этого он подумал о том, что девушка растерялась и таким ожесточенным образом старается вернуть себя в прежнее русло. Впрочем, она быстро освоилась на кухне, а это уже большой плюс. Для начала с ней можно поговорить о гастрономических пристрастиях. Так, что же едят сироты-Белоснежки? Никита закатил глаза к потолку, и на нем четко вырисовались дешевые сосиски, которые продаются на городских улицах, и шаурма, сделанная неизвестно из кого. Придется разговаривать о другом. Так, с ее музыкальными приверженностями тоже все понятно. Судя по экипировке, одевается она на распродаже, где все по двести рублей. Косметикой не пользуется, дорогим парфюмом не благоухает… Она должна читать глянцевые журналы! Ну да! Конечно же!
Никита вздохнул. Для сирот они достаточно дороги. Если только «Колобок» или «Веселые картинки»… Газеты? Он поглядел в ее устремленные четко в стол глаза. Не может быть. Анжелика тоже никогда не читала газет, она разглядывала картинки в глянцевых журналах. Книги?! Белоснежка должна читать книги! Еще есть кинофильмы! Интересно, а что она смотрит вечерами в своей деревне?
– М-да… – Никита нарушил тишину, прерываемую стуком молотка. Пауза слишком затянулась. – Что смотришь? Что читаешь?
– «Инструкцию для страстно влюбленных», – обрадованно призналась Эля, говоря вслух название любовного романа.
– Инструкцию? – рассеянно переспросил Румянцев и замолчал.
Он не знал, как относиться к девицам, читающим инструкции. Вполне возможно, они слишком умные, эти девицы. Он, к примеру, никогда не думал о том, что прежде чем запустить какой-то агрегат, следует прочитать инструкцию. Ему все рассказывали и показывали консультанты. А она читает сама! Судя по мрачному виду, на прикроватной тумбочке ее дожидается «Инструкция по управлению гильотиной». И что за кровавые мысли лезут к нему в голову?!
Элька тем временем, выдавив из себя улыбку, принялась возиться у плиты со сковородой и мясом. Раздались пшики, и вкусно запахло жареной свининой. Она сглотнула слюну. Раз уж попала в такую передрягу, то хоть поесть нормально. А то все кефир и кефир.
– А кефира у меня нет, – обронил Румянцев, который теперь глядел на сковороду. – Только кофе. Кофе будешь? Я тебе сварю.
– Давай, – согласилась Элька, незаметно для самой себя переходя с Румянцевым на «ты». А чего теперь церемониться? Если этот тип собрался на ней жениться…
Мамочка дорогая! Неужели? Глупости какие-то. Хотя в этом есть доля справедливости. Она испортила ему машину, и он решил на ней жениться для того, чтобы Элька на этой огромной кухне отработала ему энную сумму, необходимую на ремонт. Все ясно. А что еще взять с сироты и бомжихи?! Денег-то у нее нет! Какое коварство. Элька покачала головой. Она себя в обиду не даст. Она прекрасно знает, что эти типы перед свадьбами составляют брачные контракты. В своем она проверит каждую строчку! Не зря же ей в вузе преподали основы российского законодательства. Несмотря на то, что она работает оператором, мозги у нее еще сохранились. Не больше месяца! На месяц она согласна торчать на этой кухне и жарить ему отбивные. Хитрец, успел от помощницы избавиться. Избавиться?! А вдруг он маньяк?! Нормальный человек не предложит незнакомой девушке выйти за него замуж! Только ненормальный может жениться на первой попавшейся! Элька испуганно обернулась. Никита сидел на высоком крутящемся стуле и с вожделением смотрел на пшикающее мясо.
– А как же кофе? – спросила Элька ласково и тихо. Она где-то читала, что именно так нужно разговаривать с шизофрениками.
– Сейчас! – хлопнул себя по лбу заглядевшийся на процесс приготовления Никита и вскочил со стула. Тут же захлопотал рядом с ней у плиты.
Может, и не маньяк? Элька косила на него своими огромными глазищами и ничего не понимала.
Слишком загадочным был этот брюнет. Раньше она никогда не сталкивалась так близко с «золотой молодежью», хотя «молодежью» его можно назвать с натяжкой. Скорее всего, он ей ровесник. Ой, нет, она сталкивалась! Прошлым летом ездила у деда в деревне на велосипеде и налетела на джип. Или джип на нее налетел. Вряд ли, машина стояла на обочине. Ее хозяин приехал к соседям деда. Услышал стук, выскочил, кричал, бегал вокруг велосипеда… Странно, насколько ей не везет с транспортными средствами. Впрочем, если бы она носила очки или контактные линзы, то видела бы гораздо лучше. Но и те, и другие стоят денег. А у нее сейчас – крыша. Вот и брюнета она видит немного расплывчато. Возится, кофе варит. Может, он не такой уж плохой парень? Не стоит обольщаться. Для чего же он тогда завез ее сюда, в свои апартаменты, другим словом это обширное пространство не назовешь? Элька терялась в догадках, но продолжала накрывать стол, вытаскивая из холодильника все, что там нашла.
У Скороходовой была одна странная особенность. Если ей мужчина нравился и она надеялась на взаимность, то дрожала перед ним, как осиновый листок на холодном ветру. Хотелось быть самой-самой, чтобы он обратил на нее внимание и продолжил знакомство. Но если надежда на взаимность полностью отсутствовала, то Элька вела себя гораздо спокойнее: коленки не подгибались, руки не дрожали, язык не заплетался. Или заплетался, но только в самом начале. Теперь уже нет.
Но не потому, что Румянцев ей резко разонравился. Чем больше она его узнавала, тем приятнее становилось общение с ним. Если, конечно, выбросить из головы глупые мысли о маньяках и прочей нечисти. Она осознавала уровень пропасти, их разделявшей, и не верила в нормальное развитие дальнейших отношений. Безусловно, она отработает за порчу автомобиля. Но не более того. А здорово было бы выйти замуж за олигарха! Правда, скорее всего, не совсем нормального в ее случае.
– Кушать подано, садимся жрать, пожалуйста! – с довольным видом сообщил Румянцев, процитировав слова незадачливого героя из своего любимого кинофильма.
Он хотел выглядеть более-менее общительным и простым. Ведь как ни крути, а ему придется жениться на этой девице. Раз он дал слово, придется. Если бы он высказывался наедине с собой! Но наедине с собой отчего-то хочется молчать. А Лаврентьев не даст ему спуску. Он видел эту сироту, сам усаживал ее в автомобиль. Странно, что он еще не позвонил и не узнал, сделал ли Никита ей предложение руки и сердца. Румянцев усмехнулся. Он как раз это сделал. Правда, девица странно отреагировала. Сопротивляться не стала. А могла бы ради приличия. Ясно, что все они хотят замуж, но не до такой же степени. Анжелика вот мурыжила его целых три дня! Никита уже собрался смириться с тем, что ему не повезло, хотя именно сейчас он знает, что повезло бы! Внезапно она сама позвонила и двойным голосом, под аккомпанемент Стелы, сказала, как хорошо к нему относится. И согласилась, дура!
Сирота ела с большим аппетитом. Можно было подумать, что отбивные она видит первый раз в своей обездоленной жизни. Орудовать ножом у нее получалось из рук вон плохо. Умеет обращаться с вилкой, и то хорошо. Никита с опасением уставился на Эльку в тот момент, когда она взяла чашку с дымящимся кофе. Если Белоснежка сейчас начнет прихлебывать, то он ее убьет! Вот здесь без комментариев! Румянцев терпеть не мог причмокивания и прихлебывания. А еще и бессмысленный стук чайной ложкой о стенки бокала при размешивании напитка. Не терпел, и точка.
