«Ты кем себя воображаешь?» kitobidan iqtiboslar
тщательные приготовления - верная дорога к провалу
В былые дни, в эпоху лавки, Фло говорила, что может определить, когда какая-нибудь женщина вот-вот съедет с катушек. Первым признаком часто служило что-то необычное на голове или на ногах. Хлопающие галоши среди лета. Резиновые сапоги или тяжелые мужские рабочие ботинки. Женщины могли объяснять это мозолями, но Фло-то знала. Это было нарочно, чтобы возвестить всему миру. Потом появлялись старая фетровая шляпа, рваный плащ в любую погоду, штаны, подпоясанные веревкой, драные шарфы неопределенного цвета, многослойные свитеры с распускающейся вязкой.
Часто дочь повторяла сценарий матери. Это сидит в человеке с самого начала. Волны безумия — они подступают, как прилив, неумолимые, как хихиканье, идут откуда-то из глубин и постепенно завладевают тобой полностью.
(рассказ "По буквам")
Однажды Ральф пришел после полуденного перерыва с полной головой снегу. Он наклонился назад и помотал головой, стряхивая снег из волос Розе на парту, со словами:
- У вас есть вши? А чем вы их лечите?
- Да они у меня как-то и не болеют.
Фло любила подробности чужих смертей: что человек сказал, как протестовал или как пытался сбежать со смертного одра, как ругался или смеялся (некоторые ругались или смеялись).
Это тоже внушало ей омерзение - манера людей намекать на что-то и быстро давать задний ход. Увертки. Так делали, говоря о смерти и о сексе.
Роза уже научилась понимать, что, если чужое поведение (как сейчас — хозяйки дома) кажется ей наигранным, обстановка — жеманной, образ жизни — раздражающим (это зеркало, лоскутное одеяло на кровати, японская эротическая гравюра над кроватью, африканская музыка, доносящаяся из гостиной), это значит, что она, Роза, не получила и боится так и не получить желанного ей внимания, не вписалась в компанию и чувствует, что так и будет весь вечер околачиваться с краю, сурово осуждая всех подряд.
— Совсем как гонки колесниц, — говорит голос ведущего или интервьюера, гладкий, подбадривающий.
— Этих я сроду не видал.
— Нет, сэр, я говорю про древних римлян. Задолго до вас.
— Да уж, должно быть, еще до меня. Мне сто два года, вот как.
— Замечательный возраст, сэр.
И впрямь.
В здешней жизни явно прибавилось безнадежности, а когда женщина в возрасте Розы сидит ночью на темной кухне в ожидании любовника — что может быть безнадежней?
Что толку строить здания, полные достоинства, если теперь в них звучат такие глупости?
моя религия – художественная литература…
