Kitobni o'qish: «Сказ о золотой форели»

Сказ о Золотой Форели

сказ

Только-только наплыли волны реки на заводь, как начал накрапывать дождик. Тучи, серые, затмили все голубое пространство, забегали они, маленькие и рваные по нему. Серебристая рябь покрывала весь водоем. Капельки дождя окунали людей под зонты, чтобы не могли промокнуть. Белые чайки с разбегу врывались в серебристые мохнатые волны и с диким криком летели дальше. Иногда серая утка вынырнет под струйки и опять в воду. Только хвостик виден.

Напомадился местный пес лазить за утками в реку. А тут никак, дождь мешает, и он начал скулить об утренних лучах солнца, которые так ласково звали к водоему. Трава поникла. Деревья спрятали свой веселый нрав и скучно выглядывали из-под верхних веток: "Мол, когда этот дождь кончится?"

А в это время он и в правду начал заканчиваться. Пес выглянул из-за куста и пустился во всю прыть к реке. Его черно-рыжий хвост только мелькал в траве и между деревьев. С громким лаем он бросился в воду, распугав всех уток и начал нырять. Один раз нырнул, ничего не поймал. Второй… Третий. И тут поймал рыбку. Вынырнул с ней на поверхность реки и смотрит, а рыбка то не простая, а золотая. Поймал золотую форель, что с некоторых пор при участии людей появилась в местной огромной реке. Обрадовался пес, хвостом завилял. А рыбу из пасти не выпускает. Подошел человек и потрепал его за загривок. Рад пес, очень.

Знал бы пес слова человеческие, то рассказал бы, сколько радости в его груди было. Золотую рыбку поглаживает лапой, глаза блестят от радости, распирает его. А рыбка золотая вдруг ему начала на собачьем языке говорить: "Что тебе мой верный друг надо?"

Пес округлил глаза, смотрит и еще больше распирает его грудь радость, что рыбку то поймал и не простую, а золотую. Лежит она на берегу под его лапой. Он ее не отпускает. Бока рыбки золотом отсвечивают. Лучи во все стороны. Так ярко вокруг него стало, что аж глаза зажмурил и начал пес думать, что же ему надо. И вдруг спросил рыбку на своем собачьем языке: "Рыбка, милая, сделай так, чтобы я мог разговаривать, как люди".

– Хорошо, мой милый друг. Я сделаю это. Но если ты меня отпустишь в воду до двенадцати ночи, то все исчезнет. Как будто ничего не было. Но я могу тебе исполнить только три желания. Говори, что еще хочешь?

Сидел пес возле рыбки, за бока обнимает, ласково говорит на человеческом языке:

– Спасибо рыбка, что меня избавила от собачьего рыка и языка. Теперь я смогу и к своей любимой прийти и жить с ней, как прежде. Заколдовала меня страшная Владычица речная. Не мог я никак избавиться от ее чар. Уж так красива была, приманивает к себе всех и кто не слушает ее, сразу к себе в речное царство в замок, утаскивает. А там много нас. Рыбка, милая, спаси всех людей, которых заколдовала речная Владычица. Я буду очень благодарен тебе.

– Хорошо, пес. Очень хорошо, что у тебя такое доброе сердце и ты переживаешь за своих друзей. Освобожу я их от чар злой речной Владычицы.

Только рыбка взмахнула хвостом и появились на берегу люди и пес превратился в красивого парня, молодого и пригожего. Стали они его и золотую рыбку форель благодарить.

– Спасибо, тебе рыбка, за свободу нашу. Мы так давно ждали этого. Теперь всегда будем слушать своих мам и пап, и бабушек с дедушками.

Убежали все люди, молодой парень остался на берегу и рыбку обнимает, радуется ей. Но только рыбка стала плакать и просит:

– Милый друг, отпусти меня в воду, только там мне вольготно живется. И детки у меня есть. Ждут они маму. А за это я тебе еще одну твою просьбу исполню и последнюю.

– Да не надо мне, моя рыбка, ни денег, ни богатства. Все это уже есть у меня. А сделай так, чтобы дети перестали болеть и войны нигде и никогда много лет не было. Вот тогда и счастье придет в каждый дом и мне радость на сердце от такого доброго дела. Чтобы солнце светило и цветы росли везде, чтобы река голубизной отливала, а туман только по утрам был и никому не мешал. Чтобы грибы и ягоды в лесу были, а люди собирали и лечились ими. Чтобы пчелы летали и мед их люди собирали и с чаем пили.

Только сказал это молодой человек, как заблестели капельки дождя под солнечным светом, на берег пришла жена молодого человека с ребенком и благодарили Золотую форель за добрые дела.

Мир с тех пор на всей земле стал, люди счастливо живут, войны нет. Травы высокие и сочные растут, радость для коровок. Цветы веселят людей на лугах. Радуга во все небо и в голубизне речной воды блестит, переливается.

Махнула золотым хвостом Форель и исчезла в речной глади.

конец

Байкальская Ветреница

сказка

Солнечный ветерок обдувал автобус. Мы ехали вдоль сопок, приближаясь к красивому озеру на свете – Байкал. Меня больше всего интересовали цветы и травы, которые растут на острове Ольхон. И, конечно, я их увидела. Да, жаль, что не все, так как ехать в экспедицию за видами озера Байкал и острова Ольхон надо в более продолжительное время, а, чтобы рассмотреть все травы и цветы, надо брать хотя бы месяц отпуска и посетить все острова.

Ближе к вечеру сгустились не большие тучки и посыпал дождь. Ветер играл с его рваными клочьями над сопками, чайки вторили его рвению и кричали с таким громким криком, что слышно было во всех уголках Хужира. Воробьи, наоборот, насупились и не хотели вылезти из – под крыш домов, где для них всегда есть крошки хлеба или другая еда, что осталась от кормления кур. Монгольская жаба раздавала свои песни во все концы поселка. Ее грубоватое "ква-ква" было слышно даже на мысе Бурхан. Только луга и сопки, где нет деревьев, покрылись многочисленными капельками дождя и цветы, росшие на них, как бы улыбались новому дню, будто это ранее солнечное утро было создано специально для них, и когда туман заволакивал сопки, они ничего не боялись и им было радостно от всего происходящего.

Ранним утром над сопкой показалась чайка. Она покружилась и присела на дерево. Монгольская жаба только-только раздула свои щеки, как чайка, покосившись на нее, проговорила:

– Милая, а ты сегодня рано встала? И тебе совсем не страшно, когда льет дождь? Ах, как он нам надоел… Я вся вымокла.

Кивая головой в такт словам, белоснежная Чайка, гордо подняв голову, говорила Жабе.

Жаба, оглянулась на дерево и порывшись в болотной тине, прыгнула на кочку и повела головой в сторону Чайки:

– Вы, чайки, всегда так, только нам жабам Царица Погода предоставит день для выхода на наши спевки, как вы прилетаете и все портите. Уж, извините, но мы сегодня очень хотели подготовить нашу летнюю программу к предстоящему концерту. Не мешайте, пожалуйста.

– Ну, что вы, что вы… Мы рады вашему концерту. И мы готовимся к нему. Только где-то наши певцы затерялись.

– Вот и сиди, не мешай мне открывать диафрагму.

И монгольская жаба заголосила так, что все воробьи в страхе слетели с проводов столба и испуганно, косясь на жабу, полетели на другой конец домов и улицы.

В это время по улице проходил молодой пастух. Несколько барашек, бебекая, останавливались на крики чаек, а также, пытались увидеть, где это так орут басом. Но услышав призыв своей любимой дудочки, опять устремились за пастухом.

Жаба развернулась к своим подругам и заголосила еще громче. Она была самая певучая из всех жаб болота. Подготовка к концерту продолжалась несколько часов, пока ворон, пролетавший мимо них, не глянул зорко на старшую жабу и не попытался ее съесть. Только тут все жабы резко замолчали и бросились в рассыпную. Теперь Чайка могла исполнить свою крикливую песню о озере. Ворон, почесав крылом за ухом, опять глянул на болото и скосив свои черные глаза, прокаркал.

– Это кто мешает мне отдыхать?

Чайки в испуге затихли, но услышав, что им кричит ворон и он один, опять начали крикливо исполнять полюбившуюся песню про озеро.

Пока воробьи слетались на болото, они успели побывать на местном лугу, где росли белоснежные цветы.

– Посмотрите, наши байкальские ветреницы стали еще краше! Уже август и они цветут на наших лугах, украшая нас своими белоснежными лепесточками.

Тут ветерок пробежался по лепесточкам ветрениц и они, обрызгивая капельками дождя траву, развеселились еще больше. Они знали, что очень нравятся всем на лугу. Платьица с белой бахромой и желтыми тычинками радовали всех, кто приходил на этот луг. Ветреницы поиграли с ветром, пчелы, насупившись, что дождь поливает луг весь день, все – таки вылезли из своего укрытия между кустиками травы, пролетели над желтыми тычинками цветов. Июль готовился к последнему месяцу августу и им надо было запасаться медом на зиму. Одна, очень красивая ветреница, была чем – то недовольна. Она капризно взмахнула лепестками и осыпала траву капельками дождя. Байкальская ветреница привыкла, что к ней всегда было особое внимание, а тут все чайки, и даже жабы, были озабочены только тем, что как они грациозны и так хорошо поют, что ей перестали делать комплименты. И только серый воробей, пролетая над лугом, воскликнул.

– Милая ветреница, ты так красива! – сказал первый Воробей, что был ближе к ней.

– Да, да, непременно… Вы искусница. Мы всегда рады вашим веселым танцам под солнечными лучами. Капельки дождя только украшают вас.

Весь день шел дождь. Воробьи веселились с цветами Байкала. Их танец с белоснежными принцессами поднимал настроение все больше и никакой дождь из серых облаков не мог расстроить этот чудесный день. Только Ворон сидел и ему было скучно. Он полетел к озеру, может там найдет себе подругу. Жабы опять собрались на болоте и опять их грубое "ква-ква" разносилось над поселком.

Чайка, обнявшись с подружками, летала над болотом и ее крикливые ноты песни об озере разбросались по всей округе.

А Ветреница, с верным другом ветром, кружилась над лугом с цветами. Она знала, что, когда опять солнечные лучи прольются на земли Ольхона, наступит день, тогда исчезнет черная магия и отпустит ее к возлюбленному. Когда то, очень давно, когда на земле еще не было такого красивого острова и вся земля была окутана ветрами и ураганами, горы раскачивались сильно и никто не мог устоять перед стихией, Черный коршун кружил со своим войском над тем местом, где потом образовалось море. Его войско прошло много пути и везде, где оно появлялось, были разрушения и ничто живое не могло укрыться от глаз вождя. Но на одной из гор, в пещере, жила семья. На свет появилась дочь. Ее белоснежные локоны спускались по плечам, а ярко голубые глаза, с веселыми искринками, радовали отца и мать. Дочь выросла. Стала красивой девушкой. Когда поднимался ветер, то разносил ее прелестный голос по всей округе.

Мама смотрела на красавицу дочь и любовалась. Но когда дочь подросла, она рассказала, что на протяжении всей жизни их старики родители занимались, тем, что помогали слабым людям приобрести великолепное здоровье. Мужчины, после проведения колдовства шаманок белой магии, становились сильными и храбрыми. Женщины рожали детей здоровыми и красивыми. Старая шаманка Ольрица знала много трав и всегда спешила на помощь к людям их племени.

– И мы тебе, Ветреница, тоже передаем этот дар. Чтобы ты всегда помогала слабому стать сильным, слепому – зрячим, голодному – сытым. Чтобы старики жили в окружении забот о них. Наш лес богат на травы, они помогают всем людям. И ты, иди к солнцу на ясной заре и проси его, чтобы оно помогало тебе стать могущей шаманкой.

Ветреница часто пропадала в лесу. Собирала травы, сушила их. Уже много зверей знали ее и помогали в любой ситуации. Пойдет ли грозный ливень в горах, волки и кабарга тут, как тут. Посадят на спину Ветреницу и унесут к пещере, где ее старики живут. Так проходил день за днем.

Однажды, когда она гуляла по сопкам, навстречу ей вышла старая колдунья. Она была самая свирепая в этих местах. Все, что звенело под яркими солнечными лучами и радовало живое вокруг, ее раздражало. На голос, разливающийся весенним ручейком над горами, она нагнала злые тучи. Ее друг Коршун с войском напал на девушку и приковал к горе. Люди надолго потеряли любимые песни девушки по имени Ветреница. Но однажды, когда в очередной раз начал греметь гром и полил сильный ливень, девушка запела песню про солнце и луга. Веселые трели птиц, прилетевших к ней, разнесли весть о том, что Ветреницу заколдовала злая колдунья. Внезапно дождь прекратился. Выглянуло солнце, и девушка освободилась от колдовства. Птицы и звери помогли ей, и она теперь могла свободно петь песни о природе, радости и счастье. А на том месте, где она была прикована к скале, выросли цветы с белоснежными лепестками. Их было так много, что пчелы не могли удержаться и разнесли их по всей округе, рассеяв семена по земле, где только можно. И спустя много лет, мы теперь видим белоснежные цветы Ветреницы, гуляющих с ветром по лугами и слышим ее песни, которые поют животные и птицы на Байкале.

Я стояла и любовалась этим замечательным концертом, его обитателями, дождем и цветами. День прошел как-то незаметно и мне надо было уходить домой. А гомон чаек еще долго не затихал над болотом и озером. Только иногда, уже под самый вечер, пугливая жаба прокричит свое "ква-ква" и затихнет. Обитатели болота засыпали, а дождик осыпал все вокруг серебряными капельками. Байкальская ветреница закрыла лепестки и уснула. Она так устала за день веселиться, что под вечер ее глазки слипались и она, шепча что-то себе под нос, сложила стебелек и уснула, крепко-крепко.

Конец

То ли татарский сказ, то ли русский сказ…

Сказ

Уж сколько годков прошло, а кто же может знать с того времени, когда случилось все это. Жил народ на берегу реки. Реки огромной да чистой. Жил, работал, хозяйство имел. Кой какой достаток в доме. Столы не ломились от яств, но каша да щи всегда были. А в кои праздники и мясо. Но ходили и слухи разные в народе, дескать, работа будет, да прибавки нет. Жадный был заводчанин на соли. Кое-кто и злой на владельца, а кое-кто и слова сказать боялся против его указов. Так и жил народ местный, да безграмотный. А те, что из ссыльных были и вовсе глаз не поднимали на хозяев. Не роптал народ супротив владельца. Молча работал и всю тяжелую работу справно выполнял.

Солнышко ранним утром позолотило крыши старых изб, блеснуло в водной глади реки и покатилось по селу Усолье. Немногие хозяйки выгнали скот на местный луг. Где-то заскрипели ставнями и, потягиваясь и выгибая спину, лениво пролаял один пес, следом другой. С первым восходом солнца появилась и жизнь села Усолье. Рабочие, переговариваясь между собой, потянулись к заводу. Ибрагим шел вместе со всеми, ссыльными, к солеварне. Он знал, что ему, как ссыльному, веселой жизни не надо ждать. Первые минуты появления в селе, далеком от Татарии, где он жил спокойной жизнью, остались там, были напряженными. В деревнях и селах, где проезжал на телеге с другими ссыльными, после стычек со священниками и приставами, он видел, как живут люди в других местах далекой Сибири. А сейчас ему ничего не оставалось делать, как идти и отрабатывать наказание, которым царь своим указом обременил его. Первое время их содержали тут же при заводе, в бараках. Долгими вечерами за разговорами о житье они узнавали, как попали в Сибирь, что и как у того, кто имел семьи. Шутили, но шутки были какими-то грустными. Мечтали, что отбудут наказание и уедут на родину. Но не все складывалось у них так, как они хотели.