Kitobni o'qish: «Превосходство Гурова (сборник)»

Превосходство Гурова

Глава 1

– Поверь, Лев Иванович, это в последний раз! – заверил Гурова генерал Орлов.

– Да вы, товарищ генерал, и в прошлый раз так говорили, – напомнил полковник своему начальнику. – И обещали, как командировка закончится, сразу отпустить меня отпуск догуливать. А что вышло?

– А правда, что вышло? – заинтересованно спросил Орлов.

– А вышло так: когда я вам позвонил и доложил, что преступление раскрыто и виновные найдены, вы мне приказали отправиться в Оренбург и помочь тамошним коллегам, – ответил Гуров. – Так что в отпуск я в прошлом году так и не попал.

– Да, сейчас вспоминаю, действительно, было такое дело, – признал генерал Орлов. – Но сейчас я тебе твердо обещаю: на этот раз такое больше не повторится. Ну, сделай доброе дело, помоги мужику! Совсем он запутался!

Беседа генерала с полковником проходила в кабинете Орлова на третьем этаже министерства. За окном шумела Москва, а в кармане у Гурова лежали билеты до Адлера, куда он собирался вылететь сегодня вечером и оттуда автобусом добраться до Лазаревского. Через два дня к нему должна была присоединиться Мария. И вот, пожалуйста, в последний момент все рушится! Опять срочная командировка, новое дело, с которым никто, кроме него, не может справиться. И это в который уже раз!

– Ладно, съезжу, куда деваться, – вздохнул Гуров. – Говорите, куда ехать.

– Ехать надо не так далеко, не в Сибирь, – сказал Орлов. – Хотя, надо признать, и не близко. Город Кременец, слышал?

– Слышал, как не слыхать, – кивнул Гуров. – И что там у них в Кременце случилось?

– Есть там у них один местный олигарх, – начал свой рассказ генерал. – Зовут его Кирилл Максимович Разумовский. Когда-то, в советские времена, он был директором строительного треста. После приватизации прибрал этот трест к рукам и начал наращивать капитал. Наращивал довольно успешно, так что в настоящее время является в области самым крупным собственником. Чего у него только нет: и заводы, и дома, и земельные участки, и банки – всего не перечислишь, да я и пытаться не буду – тебе на месте все подробно расскажут.

– И что с этим небедным гражданином произошло? – поинтересовался Гуров. – Кошелек в трамвае вынули?

– Ну, кошелек не кошелек, а кое-что украли, – подтвердил Орлов. – Дело в том, что у Кирилла Разумовского из сейфа пропал «дипломат», в котором находился миллион долларов наличными. А еще в сейфе лежала папка с акциями различных зарубежных компаний. И эта папка тоже пропала. Общая стоимость находившихся в ней акций по сегодняшнему курсу, как мне сказали, составляет около двухсот миллионов рублей. Так что потеря, даже для нашего воротилы, существенная.

– Ну, не такая уж и существенная, я думаю, – пожал плечами Гуров. – Заработать двести миллионов – дело, конечно, сложное, но для такого влиятельного человека вполне возможное. А миллион долларов… Утрата досадная, но на фоне его миллиардов – в общем, мелочь.

– Наверное, ты прав, – согласился генерал. – Но тут существенны два обстоятельства. Во-первых, наш олигарх – человек очень настырный и, что называется, упертый. Он терпеть не может, когда его обманывают, и всегда добивается наказания обманщика. А во-вторых, «дипломат» был похищен не где-нибудь, а в загородном доме нашего воротилы. А там живут только близкие ему люди. Получается, что вор – один из них. Именно это обстоятельство и взбесило господина Разумовского. Он пристал к нашим тамошним коллегам буквально с ножом к горлу: найдите ему вора, и все тут.

– Ну, и в чем проблема? – удивился Гуров. – Неужели найти не могут?

– Представь себе, не могут! – развел руками генерал. – Следственным управлением там руководит мой старый друг, Пашка Семенов. Мы с ним друг друга еще с юных лет знаем – в армии вместе служили, с парашютами вместе прыгали, в самоволку к девушкам бегали – много чего можно вспомнить. Павел поручил это дело самому опытному своему следователю, однако у того почему-то ничего не получается. Уже неделя прошла с того дня, как пропал этот проклятый «дипломат», а расследование с места не движется. Так что вся надежда на тебя, Лев Иваныч.

– Ладно, посмотрю, что там у них, – согласно кивнул Гуров. – Крячко я могу взять с собой?

– Так я и знал, что ты будешь об этом просить! – засмеялся Орлов. – Потому и билеты до Кременца заказал сразу на вас двоих. Бери своего Крячко, и летите. Вот билеты. Вылет сегодня в шесть. В аэропорту вас встретит следователь, который ведет это дело. Зовут его Алексей Шестернев. Ну, желаю удачи!

– К черту! – привычно ответил Гуров, направляясь к двери.

Полковник Стас Крячко, как и Гуров, привык к неожиданным командировкам, и потому сборы в дорогу не заняли у него много времени. В назначенный час они с Гуровым встретились в зале регистрации, а спустя час уже находились высоко в небе, держа курс на восток.

– Ну, и что там за дело, в Кременце? – спросил Крячко, когда они устроились в креслах. – Ты уж введи меня в курс. Что расследовать будем: убийство, ограбление или разбойное нападение?

– Ни разу не угадал, – ответил Гуров. – Расследовать будем кражу.

– Всего-то? – разочарованно протянул Крячко. – Знал бы, и лететь бы не стал. Это что же, два полковника, два таких тертых калача, как мы с тобой, будут расследовать обыкновенную кражу? Да для этого начинающего мальчишки-опера хватит!

– Ты нос-то погоди морщить, – успокоил его Гуров. – Это хоть и кража, да не простая. Вот слушай. – И рассказал другу все, что услышал от генерала Орлова. – Видишь, какая история, – завершил он свой рассказ. – Пока что это дело оказалось не по зубам не только начинающему мальчишке, а самому опытному следователю из тамошнего управления.

– Кража в загородном доме… – задумчиво протянул Крячко. – Ограниченное число подозреваемых… Прямо-таки классический детектив!

– А в классических детективах, как ты помнишь, вслед за кражами зачастую происходят убийства, – напомнил ему Гуров. – Так что дело может оказаться вовсе не таким простым, как ты думал.

– Ладно, поглядим, – кивнул Крячко.

Кременец встретил друзей-полковников хорошей, хотя немного ветреной погодой. Едва Гуров и Крячко вошли в здание аэропорта, как к ним подошел невысокий человек лет сорока.

– Я – майор полиции Шестернев, – представился он. – А вы – Лев Иванович Гуров, я прав?

– Совершенно верно, – подтвердил Гуров.

– А вы – полковник Станислав Крячко, верно?

– Тоже угадал, – прогудел Крячко. – А как догадался?

– По приметам, – усмехнулся майор. – Давайте получим ваш багаж и поедем.

– Наш багаж весь с собой, – сказал Гуров, показав на сумку, висевшую у него через плечо. – Мы налегке прибыли. Долго засиживаться не собираемся.

– Ну, это еще неизвестно, как обернется, – загадочно проговорил майор, направляясь к машине.

Ехать пришлось довольно долго – загородный дом Кирилла Разумовского находился на другой окраине Кременца. Сам город друзья не увидели – машина шла по объездной дороге, и вокруг мелькали лишь поля и перелески, изредка за окном возникали придорожные мотели и заправочные станции. По дороге Шестернев ввел друзей в курс дела:

– Деньги и акции пропали ровно неделю назад. Пропажу обнаружил сам Разумовский. Произошло это утром, когда он собирался ехать в офис и решил открыть сейф, чтобы взять оттуда какие-то нужные ему бумаги. Ни деньги, ни папку с акциями он в то утро трогать не собирался, так что пропажу мог и не обнаружить. Но, как сказал Разумовский, его словно что-то толкнуло, и он заглянул на нижнюю полку сейфа. Тут и выяснилось, что денег и акций нет.

– Погоди, – остановил следователя Гуров. – Выходит, когда он открывал сейф, то ничего не заподозрил? Все было в порядке?

– Вопрос понял, – кивнул Шестернев. – Я тоже, когда с ним разговаривал, о том же подумал. Да, сейф утром был закрыт, как обычно. То есть похититель его не взламывал, а открыл с помощью ключа и набора цифр на замке – там двойная система. Открыл, взял, что хотел, а потом закрыл. Поэтому подозрение сразу упало на кого-то из домашних – если бы в дом залез вор, вряд ли он имел бы при себе ключ и знал код.

– А может, он воспользовался отмычкой, а код подобрал? – предположил Крячко.

– Эту версию мы проверили, – ответил следователь. – Вы же знаете – когда взломщик пользуется отмычкой, на замке всегда остаются царапины, пусть даже небольшие. Так вот, наш эксперт никаких царапин на сейфовом замке не обнаружил. Да и сам сейф в кабинете Разумовского не сразу обнаружишь – еще надо знать, где он находится. И код на сейфе сложный, быстро его не подберешь. Кроме того, дом оборудован сигнализацией, которую на ночь включают, и любая попытка открыть дверь или выдавить стекло вызовет срабатывание системы. Щиток включения сигнализации находится внутри дома, в кабинете хозяина, так что посторонний человек ее отключить не может. А еще вся усадьба оборудована системой видеонаблюдения с регистратором. Камеры отслеживают любое перемещение возле ограды усадьбы, и все данные записываются. Мы просмотрели записи за ту ночь. Так вот, запись велась всю ночь, ни разу не прерывалась и зафиксировала, что к дому никто не приближался. Вот почему мы были вынуждены согласиться с хозяином: кражу совершил кто-то из его домашних.

– А сам сейф снабжен сигнализацией? – спросил Гуров.

– Нет. Разумовский считал, что это не нужно, раз дом хорошо защищен.

– А сейф стоит в кабинете?

– Совершенно верно, там и стоит.

– А где владелец дома держит ключи? – поинтересовался Крячко. – Вешает на ночь себе на шею?

– Нет, на шею не вешает, – покачал головой Шестернев. – Связку ключей – на ней находятся ключи от сейфа, от дома, а также брелок, включающий сигнализацию, – Разумовский на ночь кладет на столик рядом со своей кроватью. В ту ночь так же положил и утром обнаружил связку на положенном месте.

– А в кровати с олигархом находится, естественно, его жена? – предположил Гуров. – Тогда на нее в первую очередь и падает подозрение.

– Нет, у Разумовского хватает денег, чтобы купить жене отдельную кровать, – усмехнулся следователь. – И спальня у нее тоже отдельная. Но супруги, естественно, встречаются и проводят время вместе не только днем. Тем более что жена у Кирилла Максимовича молодая, моложе его на 23 года, и очень привлекательная. Момент, конечно, деликатный, но я проявил настойчивость и выяснил, что у супругов принято ходить друг к другу в гости. Иногда Елена Сергеевна к мужу приходит, иногда он к ней.

– А как было в ту ночь?

– В ту ночь к жене ходил Разумовский, – ответил следователь. – По крайней мере, мне он так сказал. Но расспрашивать Елену Сергеевну на эту тему категорически запретил.

– Ладно, мы пока не будем приставать к даме с расспросами, – заверил Крячко. – Хватит нам и самого хозяина.

– Значит, в ту ночь спальня Разумовского какое-то время была пуста, и воспользоваться ключами мог кто угодно, – заметил Гуров.

– Совершенно верно, – подтвердил Шестернев. – И вот тут возникает богатейшее поле для самых разных догадок и подозрений. Я вам не буду их все излагать – слишком долго получится. Лучше возьмите вот это – я специально к вашему приезду приготовил. – И он передал Гурову несколько скрепленных степлером листков. – Это, так сказать, краткое досье на всех проживающих в усадьбе. Краткие сведения и фотографии. Чтобы вы имели представление, кто есть кто.

Гуров перелистал полученные листки, пересчитал описанных в досье людей.

– Всего одиннадцать человек, – резюмировал он. – Значит, все они постоянно живут в доме?

– Не совсем так, – покачал головой Шестернев. – Постоянно там проживают девять человек. Прежде всего это члены семьи: сам Разумовский, его жена Елена, дочь Даша и сын Денис. Дети достаточно взрослые – Даше 20 лет, а Денису 23. Они, естественно, от первого брака Разумовского – с его нынешней женой Еленой он оформил отношения лишь в прошлом году. Кроме того, в доме живут слуги: экономка Наталья Кривулина, ее муж, садовник, Петр Кривулин, горничная Анастасия Мельникова, повар Андрей Лошаков и охранник Семен Базыма. Еще двое охранников сменяются, они дежурят по суткам. В ту ночь дежурили Геннадий Толстиков и Алексей Машко – они есть в вашем списке. Вот так и получается одиннадцать человек.

– А сколько еще охранников помимо этих дежурят? – спросил Гуров.

– Кроме Толстикова и Машко, еще четверо. Если надо, я их фамилии дам вам отдельно.

– А кроме этих людей, кто-то еще в усадьбе бывает? – спросил Крячко.

– Конечно, бывают люди, – ответил Шестернев. – Все они у меня тоже зафиксированы, значатся в другом списке. Если нужно, я вам его распечатаю.

– А что из себя представляют эти девять человек, которые постоянно живут в усадьбе? Не можешь нам их кратко охарактеризовать? – попросил Гуров.

– Разумеется, могу, – сказал следователь. – Но лучше вы сначала с ними сами познакомьтесь. Это будет совсем скоро – ведь мы уже приехали.

В самом деле, машина свернула с шоссе на боковую дорогу. Сквозь листву деревьев слева мелькнула водная гладь.

– Тут у нас речка Каменка протекает, – объяснил майор Шестернев. – А с другой стороны дороги – пруды. Места здесь хорошие, прямо скажем, курортные. Разумовский знал, где себе дом построить.

Машина еще раз свернула. Новая дорога была совсем узкая – двум машинам с трудом можно было разъехаться, – зато отлично заасфальтированная.

Внезапно лес кончился, и впереди показались ажурные металлические ворота, в обе стороны от них уходила высокая частая железная ограда. Людей за воротами видно не было. Шестернев остановил машину и стал ждать.

– Может, погудеть надо? – предположил Крячко.

– Не надо, – покачал головой следователь. – Дежурный охранник сидит в будке, видит нас через монитор. Мою машину он знает, так что сейчас откроет. Обратите внимание на этот прогал. – Он кивнул на идущую вдоль ограды свободную от леса полосу шириной метров в пятьдесят. – Вот такая «контрольная полоса» прорублена вокруг всей усадьбы, так что незамеченным никто к владениям Разумовского не приблизится.

Ворота дрогнули и стали раздвигаться. Шестернев тронул машину, и они въехали в усадьбу.

Глава 2

Пока ехали, Гуров осматривал окружающую территорию. Здесь было на что посмотреть. Прекрасно ухоженный парк, крохотный прудик, по которому плавала пара лебедей, тенистые лужайки, цветники, посыпанные гравием дорожки.

Майор Шестернев заметил, с каким интересом Гуров все это разглядывает, и объяснил:

– Разумовский – большой ценитель природы. Территория усадьбы занимает больше гектара, и вся она занята парком. Этот парк считается лучшим во всем Кременце. Когда приезжают важные гости – губернатор, мэр, депутаты Думы, – хозяин обязательно водит их смотреть здешние красоты.

Они выехали на открытое место, и впереди показался красивый трехэтажный дом – настоящий дворец. Сбоку к нему был пристроен флигель.

– Здесь, во флигеле, находится гараж и всякого рода подсобные помещения, – давал пояснения следователь, выруливая на площадку перед флигелем. – Слуги живут в правом крыле на первом этаже дома. Остальной дом в распоряжении семьи Разумовского. А вот и они сами – вон, видите?

Гуров взглянул в указанном направлении и увидел увитую цветами беседку недалеко от дома. В ней за столом сидели четверо.

– Мы поспели как раз к вечернему чаю, – сказал Шестернев, выходя из машины. – Дело в том, что Разумовский следует английским обычаям, и в пять часов вся семья пьет чай. Пойдемте, я вас представлю. Сразу со всеми и познакомитесь.

Хозяин усадьбы поднялся им навстречу. Кирилл Разумовский мало походил на провинциальных воротил, в прошлом директоров предприятий, которых Гуров видел довольно много. Ни живота, ни двойного подбородка. Черные волосы с проседью, твердый, волевой взгляд, уверенные движения – все выдавало в нем человека, знающего себе цену. Хозяин усадьбы был высок, элегантен, подтянут. Хотя морщины на лице и седина в волосах говорили о солидном уже возрасте, смотрелся он весьма представительно.

Следователь Шестернев представил вновь прибывших.

– Как же, как же, полковник Лев Гуров! – воскликнул хозяин усадьбы, крепко пожимая руку сыщика. – Много о вас слышал. Вот, знакомьтесь: моя жена Елена.

Елена Разумовская протянулся Гурову руку для поцелуя, однако он сделал вид, что не понял жеста, и просто пожал ее. Елена, кажется, нисколько не обиделась и расцвела в улыбке. Жена владельца усадьбы оказалась именно такой, какую он и ожидал увидеть. Стройная, хорошо сложенная блондинка с красивым лицом.

– Рада с вами познакомиться, – произнесла она. Голос у нее оказался под стать внешности: звучный, глубокий.

– Обычно людям моей профессии не слишком рады, – заметил Гуров. – Просто повод для знакомства оказывается не очень приятный.

– Да, мы все ужасно расстроены этим неприятным происшествием, – согласилась Елена Разумовская. – Никуда не выезжаем, прямо как затворники. А самое неприятное, что приходится подозревать кого-то из своих. А ведь это так гадко, согласитесь!

– Почему же вы живете как затворники? – вмешался в разговор Крячко. Следует отметить, что он, в отличие от напарника, руку у дамы поцеловал весьма охотно. – Неужели следователь запретил вам выезжать? Ну, мы это поправим…

– Нет, Алексей Александрович нам ничего не запрещал, – вместо жены ответил Разумовский. – Это я так решил. Все указывает на то, что ценности похитил кто-то из живущих в усадьбе. А раз так, надо принять меры, чтобы они не покинули ее пределы. Поэтому я отдал распоряжение, чтобы никто – ни члены семьи, ни слуги – никуда не выезжали. Это, конечно, создает неудобства, но тут уж ничего не поделаешь.

– Тебе легко говорить «ничего не поделаешь» – ведь сам ты ездишь в город, – отозвался на слова Разумовского сидевший за столом молодой человек.

– Да, познакомьтесь – мой сын Денис, – представил его хозяин. – А это, – он указал на сидевшую рядом девушку, – дочь Даша.

Гуров отметил, что брат с сестрой очень похожи друг на друга, а вот на отца – не очень. Оба высокие, худощавые, с каштановыми волосами. «Видимо, оба пошли в мать, с которой Разумовский расстался», – подумал сыщик.

Денис, в отличие от отца, не проявил энтузиазма от знакомства с оперативниками. Он нехотя приподнялся, протянул руку сначала одному, потом другому, тут же снова опустился в кресло и сказал:

– Мне через неделю в Лондон вылетать. Каникулы кончаются, пора за парту, в родной Кембридж. Да и Дашке надо в Париж лететь. Уж не знаю, разрешит нам папа продолжить учебу, или мы так и будем здесь сидеть, пока его миллион не найдется…

– Мне важен не миллион и даже не акции, – заявил в ответ на это Разумовский. – Для меня важно восстановить нормальные отношения среди окружающих меня людей и покончить с этим позорным эпизодом. Поэтому я действительно рад вашему приезду и возлагаю на вас обоих большие надежды.

– Ну, я надеюсь, что недели нам хватит, чтобы разгадать эту загадку, – заявил Гуров, поворачиваясь к Денису, – так что улетите вы в Лондон, не бойтесь.

– Да что это у нас гости все стоят? – воскликнул Разумовский. – Прошу за стол. Сейчас принесут приборы, нальем вам чайку… – И, взяв со стола лежавший там телефон, попросил: – Настя, будь добра, принеси нам еще два прибора, у нас гости.

Спустя несколько секунд из дверей дома появилась миловидная девушка лет двадцати пяти. Она несла поднос с двумя чашками. Поставив их перед гостями, умело разлила чай и отошла в сторону – достаточно далеко, чтобы не слышать ведущихся за столом разговоров, но достаточно близко, чтобы в случае необходимости ее можно было позвать.

– Вам надо будет познакомиться со всеми, живущими в доме, – сказал Разумовский. – Члены моей семьи все здесь. Сейчас вы видели горничную Настю, а позже пообщаетесь и с остальным обслуживающим персоналом.

– Нам придется не только познакомиться с каждым, но и задать несколько вопросов, – заметил Гуров. – И некоторые могут оказаться довольно неудобными.

– На все вопросы вы получите исчерпывающие ответы, – заверил хозяин усадьбы. – Интересы расследования – выше всего. Но хочу сказать следующее: я абсолютно уверен, что среди членов моей семьи похитителя нет. У нас дружная, хорошая семья!

И, стремясь подтвердить правоту своих слов, он положил правую руку на плечо жены, а левой сжал локоть сына. Елена ответила мужу нежной улыбкой и прильнула к нему, Денис тоже улыбнулся и накрыл ладонь отца другой рукой. Даша тоже не осталась в стороне: перегнувшись через брата, положила свою ладошку поверх его.

«Кажется, между ними действительно хорошие отношения», – подумал Гуров. А вслух сказал:

– Значит, мне приходится делать вывод, что вора надо искать среди слуг?

– Выходит, что так, – вздохнул хозяин усадьбы, и улыбка сползла с его лица. – Хотя мне не хотелось бы так думать. Ведь я лично отбирал каждого. Большинство слуг работают у меня многие годы. Они тоже стали мне как родные. Поэтому, когда обнаружил пропажу денег и ценных бумаг, я долго не мог поверить в случившееся, все искал, искал – думал, они куда-то завалились… Но с фактами спорить трудно. Да, похитителя надо искать среди слуг. Причем хочу заметить: я не жажду крови, не стремлюсь непременно наказать преступника. Если он – или она – поймет, что разоблачение неизбежно, и добровольно вернет похищенное, то может просто уехать. А дело, – выразительно взглянул он на следователя, – мы закроем.

– Значит, вы считаете, что похищенные вещи до сих пор находятся здесь, в усадьбе? – спросил Крячко.

– Да, я так считаю, – ответил Разумовский. – С самого момента похищения никто из живущих здесь – конечно, кроме меня, – не выезжал за пределы территории. За гостями, которые у нас бывали, мы тоже приглядывали. Нет, вор – кто бы он ни был – не мог вывезти похищенное.

– Что ж, остается только хорошенько поискать, – заключил Стас.

– Итак, сейчас идите в дом, располагайтесь, – сказал Разумовский, когда гости покончили с чаем. – Настя покажет вам ваши комнаты. Ужинаем мы в половине восьмого. Если вы еще до ужина захотите приступить к работе – милости прошу. Можете задавать любые вопросы, осматривать комнаты и территорию усадьбы.

– Ну, а я, с вашего позволения, вас оставлю, – заявил следователь Шестернев. – Вернусь к себе на работу, а то у меня там еще три дела начатых, и я их на целую неделю совершенно забросил. Все пояснения я вам дал. Если будут какие-то вопросы – звоните, мои телефоны есть в тех бумагах, которые вы получили. – И, попрощавшись также с обитателями усадьбы, он направился к машине.

Вслед за Настей сыщики проследовали в дом. Сначала они оказались в просторном холле. Оттуда дверь вела в еще более просторную гостиную – при ее размерах здесь можно было проводить небольшие вечеринки. В центре зала журчала вода: там располагался небольшой бассейн, состоявший из нескольких уровней. Вода стекала с небольшой искусственной горки, струясь по камням. Гуров обратил внимание, что в гостиной, как и в холле, много цветов. В углу находилась лестница, которая вела на второй этаж. Поднявшись по ней, сыщики оказались на галерее, куда выходили двери нескольких комнат.

– А что здесь находится? – спросил Гуров у Насти.

– Здесь спальня Елены Сергеевны, – объяснила девушка, указав на первую дверь. – Здесь – Дениса Кирилловича, а там – Дарьи Кирилловны.

– А где же спальня самого Разумовского? – спросил Крячко. – И где его кабинет?

– Спальня Кирилла Максимовича в другом месте, вон там, – показала Настя на коридорчик, уходивший в сторону от гостиной. – Там его спальня, а за ней в конце коридора есть лестница, по ней надо подняться, и тогда попадешь в кабинет.

– То есть хозяин живет отдельно от жены, – заметил Гуров. – А кабинет у него вообще на выселках.

– Кирилл Максимович хотел, чтобы его во время работы или бесед с посетителями никто не беспокоил, – объяснила горничная. – Поэтому и запланировал кабинет отдельно от спален.

– А наши апартаменты где? – спросил Крячко.

– Ваши комнаты в другой стороне, – ответила девушка. – Пойдемте, я покажу. – И направилась в другой коридор, уходивший в сторону от гостиной.

– Смотри, видишь телекамеру? – на ходу шепнул Крячко Гурову, указав на крохотный глазок под потолком гостиной.

– Да, я заметил, – так же негромко проговорил Гуров. – Она здесь не одна. У входа тоже есть.

– Это хорошо, – довольно произнес Крячко. – Скорее всего, они снабжены регистратором, можно будет посмотреть записи той ночи.

– Думаю, Шестернев их уже посмотрел, – ответил на это Гуров, – и, как видно, они ему ничем не помогли. Но все равно нам надо самим взглянуть.

Следуя за Настей, сыщики добрались до отведенных им комнат. Они располагались рядом и были совершенно одинаковыми: кровать, стол, пара стульев, шкаф, телевизор и набор бытовых удобств. Разница только в том, что из окон комнаты Гурова открывался вид на флигель, в котором находился гараж, а из окон Крячко был виден только парк. «Похоже на гостиницу в Сочи, где мы с Марией отдыхали, – подумал Лев, раскладывая вещи по полкам шкафа. – Впрочем, большего мне и не нужно».

Раздался стук в дверь.

– Войдите! – крикнул он, думая, что это Крячко пришел поговорить о плане расследования.

Однако это был не Крячко – в комнату вошел хозяин усадьбы.

– Ну как, вы уже устроились? Все нормально?

– Спасибо, все в порядке. Хотя и устраивать особенно нечего – вещей у меня немного. Особенно задерживаться здесь мы не собираемся.

– Как знать! – заметил Разумовский. – Наш следователь тоже вначале обещал все это дело за пару дней раскрыть. А вот уже неделя прошла, и ничего не продвигается.

– Ну, надеюсь, нам больше повезет, – сказал Гуров.

Долг вежливости со стороны хозяина был выполнен, однако Разумовский не спешил уходить. Он тщательно закрыл за собой дверь, подошел ближе к полковнику и негромко произнес:

– У меня к вам разговор. Хотелось бы вам кое-что сообщить, отдельно от нашего следователя и от вашего друга. Я понимаю, что вы ему потом все равно расскажете, но сейчас хочу поговорить наедине.

– Что ж, давайте поговорим наедине. Что вы хотите рассказать? – поинтересовался Лев, садясь за стол.

– Я не все сообщил следователю, – начал Разумовский, устраиваясь напротив, – о том, что исчезло из моего сейфа.

– Вы хотите сказать, что было украдено что-то еще?

– Да. Кроме денег и акций, исчезло еще завещание.

– Вот как? Почему же вы об этом не сказали сразу?

– Потому что в этом случае подозрение сразу же упало бы на одного человека. Мою жену. Дело в том, что год назад между мной и моими детьми возник конфликт. О причине можно легко догадаться: они были против моего решения связать свою судьбу с Еленой. Особенно бурно реагировал Денис. У нас состоялся очень неприятный разговор… Не хочу его пересказывать, но могу сказать, что дело дошло до оскорблений. Даша тоже… внесла свою лепту, и я был глубоко задет. А как раз в это время у меня обострились проблемы с сердцем, речь зашла об операции… В общем, я решил составить завещание, и в нем большую часть имущества завещал жене. Дети тоже не были забыты, но им назначались лишь денежные вклады. Суммы были вполне приличные, но все же не сравнимые с той недвижимостью, что была завещана Елене.

Разумовский замолчал, словно засомневался, надо ли рассказывать дальше. А может, просто хотел отдышаться. Теперь, вблизи, было видно, что образ молодящегося бодрячка был лишь маской, хозяин усадьбы производил впечатление больного человека.

– Однако затем вы изменили свое решение, – догадался Гуров.

– Да, изменил, – кивнул Разумовский. – С годами, знаете, делаешься мудрее… учишься прощать… Познакомившись с Еленой ближе, Денис и Даша раскаялись в своих словах, изменили свое мнение о ней, поэтому я их простил и решил изменить завещание. Теперь все имущество разделено на три равные доли: Елене, Даше и Денису. Ну, разумеется, что-то оставалось и другим: моей первой жене, слугам… какие-то пожертвования… Но основное – им троим. Это завещание лежало на той же полке сейфа, что и деньги. И вот оно исчезло.

– А первое? Вы его уничтожили?

– Нет, не уничтожил, – покачал головой Разумовский. – Сам не знаю, почему я так поступил. Не потому, что колебался, боялся, что еще передумаю, – нет. Наверное, просто по давней привычке хранить важные документы. Знаете, в бизнесе не стоит уничтожать утратившие силу договоры, расписки и прочие бумаги. При некоторых возникших обстоятельствах вся эта макулатура может очень даже пригодиться. Вот поэтому я и не уничтожил то, первое, завещание. Оно как лежало среди различных бумаг на верхней полке сейфа, так там и лежит – я проверял. И если сейчас со мной что-то вдруг случится, именно оно окажется действующим. Понимаете? Когда я обнаружил пропажу, это потрясло меня даже сильнее, чем кража денег и ценных бумаг. Ведь это могло означать только одно: что кражу совершила Елена. Только ей одной было выгодно уничтожить второе завещание. Женщине, которую я так любил, ради которой сломал свою прежнюю семью… – Разумовский отвернулся, и Гурову показалось, что он сдерживает слезы.

– Вы говорили с ней? – спросил он.

– Да, конечно! Сразу, как только обнаружил пропажу. Я надеялся… Но она твердо заявила, что не приближалась к моему кабинету, даже не выходила из своей комнаты. Что она не знает ни кода сейфа, ни места, где я держу ключи… Ей ничего от меня не нужно, кроме той любви, которую я ей даю, и она глубоко оскорблена моим подозрением. Мне пришлось ее долго успокаивать, просить прощения…

– Но ведь легко можно узнать, выходила ли ваша супруга из своей спальни или нет, – сказал Гуров. – Я обратил внимание, что ваш дом снабжен системой видеонаблюдения…

– Нет, этого с помощью камер узнать нельзя, – ответил Разумовский. – Они отслеживают лишь то, что происходит внизу – в холле и гостиной.

– Понимаю… И после разговора с женой вы все же решили заявить в полицию о пропаже. Почему?

– Я подумал, что может существовать совершенно другое объяснение, почему пропало завещание. Тот, кто похитил ценности, мог взять его специально, чтобы подозрение пало на Елену.

– Совершенно верно. Скажите, а ваши родные знали о существовании двух завещаний?

– Да, я не делал из этого тайны.

– А слуги могли это знать?

– Слуги… Погодите, дайте подумать… – Разумовский потер лоб, припоминая. – Наташа, наша экономка, и ее муж Петр работают у меня уже больше десяти лет. Они стали мне близкими людьми… Да, я мог им сказать. А они могли, в свою очередь, передать другим.

– Скажите, эти два завещания отличались только в этом одном пункте? Только в том, как будет распределяться недвижимое имущество? – спросил Гуров. И, заметив недоумение владельца дома, пояснил: – Я понимаю, что для вас важен прежде всего этот момент, остальные детали вы могли забыть. И все же постарайтесь вспомнить.