Kitobni o'qish: «Охота на глухаря»

Shrift:

Глава 1

Машина миновала поворот, и перед Гуровым распахнулась даль до самого горизонта. Картина была замечательная. Впереди виднелась деревня, до нее оставалось чуть больше двухсот метров, а за ней и сбоку от нее простирались леса. Везде леса – и слева, и справа. Желтели березовые рощи, золотом и бронзой отливали дубовые урочища, вечной зеленью выделялись еловые и сосновые участки. А еще справа от деревни блеснула водная гладь.

– Вот они, наши Ключи! – сообщил Сыромятников и искоса взглянул на Гурова: как ему, нравится или нет? Видимо, по лицу полковника можно было заключить, что вид ему понравился, поэтому он продолжил объяснения: – Тут, стало быть, деревня. За деревней, справа, видишь воду?

– Да, я заметил, что-то блеснуло, – кивнул Гуров.

– Там пруд. Пруд холодный, родниковый, но купаться вполне можно. Хотя я не знаю, захочешь ты сейчас купаться? Это удовольствие на любителя…

– Я попробую, – пообещал Гуров. – Так нам сюда, в деревню?

– Не совсем, – уточнил Григорий Гаврилович. – Наш поселок чуть дальше, внизу. Его отсюда не видно. Вот въедем в деревню, и увидишь.

Мимо окон уже мелькали первые дома. Много было кирпичных, недавно построенных, но встречались и деревянные избы, сооруженные еще при царе Горохе.

Дорога пошла круче под откос, и теперь открылась долина, где на пригорке, вдоль узенькой ленты крошечной речушки, выстроились нарядные коттеджи.

– Вот он, наш поселок, – прокомментировал Сыромятников. – Называется он так же, как деревня. Место тихое, хотя от шоссе не так далеко. А какие охотничьи угодья!

– Да, я вижу, – согласился Гуров. – Хоть я и не охотник, но уверен, что охота тут знатная.

– Не то слово! Я тебе потом все подробно расскажу и места покажу. А пока так, первое впечатление.

Народу на улицах деревни было немного – лишь стайка ребятишек с портфелями шла от недавно приехавшего школьного автобуса да пожилая женщина загоняла гусей во двор.

– А где же все? – спросил Лев. – По домам лежат, водку пьянствуют?

– Зачем же пьянствовать? – возразил Сыромятников. – Делом занимаются. Тут народ в основном телят выращивает, сдает на убой компании. Другие творог делают, сметану, в Белые Столбы и в Каширу возят, а некоторые и в Москву. Так что все при деле.

Деревенская улица была вся в ухабах, «Приора» Сыромятникова колыхалась на них, как на волнах. Потом дорога нырнула в низину, и Гуров подумал, что во время дождей тут, должно быть, жуткая грязь, но тут же вынырнула на плотину, они ехали мимо пруда.

– Вот он, наш водоем, – сказал Григорий Гаврилович. – Это, конечно, не Селигер, но искупаться можно.

За плотиной дорога свернула направо, пересекла небольшой мостик – и сразу изменилась. Пошел асфальт, по сторонам замелькали нарядные коттеджи.

– А это уже наш поселок. Тут все удобства, комфорт…

– Слушай, Григорий Гаврилович, а как же ты сюда попал? – полюбопытствовал Гуров. – Расскажи, если не секрет. Ведь тебе, как и мне, такие вот домишки, – указал он на трехэтажный дворец, мимо которого они проезжали, – не по средствам…

– Ясен пень, такая махина мне не по карману, – согласился Сыромятников. – Да и ни к чему, что мы вдвоем с Натальей там делать будем? И потом, такой дом содержать – это целый штат прислуги нужен. У меня домик поскромнее, сам увидишь. Но ты прав, если по рыночным ценам покупать, я здесь и садовую сторожку не приобрел бы. Признаюсь, дом я здесь получил, можно сказать, за инициативу. Дело в том, что это я весь наш дачный поселок придумал.

– Это как же? – удивился Лев.

– А вот так. Деревеньку эту, Ключи, я давно знаю – меня сюда еще отец возил, грибы да ягоды собирать. У меня отец Гаврила Семенович, царствие ему небесное, был страстный грибник и собиратель трав. Мы приезжали и останавливались у одного здешнего мужика, Корнюхина Геннадия Борисовича. Летом чуть не все выходные здесь проводили. И потом, когда отца не стало, а я охотой увлекся, приезжал сюда и Наталью возил. Охотился, бродил по здешним местам. У меня тогда был один знакомый юрист, Кирилл Дмитриенко. Он сначала в Школе милиции преподавал, а потом, когда начались все эти передряги с переменами и зарплату платили с перебоями, ушел в юрисконсульты. А позже, добившись успеха, основал свою фирму. И вот однажды я Кирилла сюда привез, поохотиться – ну, вот как тебя сейчас. Он побродил по здешним местам, огляделся и говорит мне: «А знаешь, Григорий Гаврилович, ведь в этом месте можно замечательный коттеджный поселок построить!» Я ответил ему, что это маловероятно: дороги хорошей нет, даже с электричеством перебои бывают, но не разубедил. Нашел Дмитриенко инвесторов, достал все необходимые разрешения, и уже следующим летом появились первые коттеджи, а от трассы на Каширу потянули асфальтовую дорогу.

Вот так и возникли наши Ключи. И когда были проданы первые дома и проект стал приносить доход, Кирилл мне предложил самому здесь построиться. «Я, – говорит, – с тебя деньги за оформление и за участок не возьму. И проект дешевый подскажу. Ведь если бы не ты, я об этих местах и не узнал бы». Я посоветовался с Натальей – и согласился. Вот так мы и получили свою фазенду, ты ее скоро увидишь.

– А где сейчас этот благодетель? – спросил Гуров. – Тоже здесь живет, с тобой охотится?

– Нет, Кирилл здесь не живет, – ответил Сыромятников. – Года два только пожил. А потом разбогател еще больше, продал коттедж и купил себе виллу на Майорке, в Средиземном море. Меня туда звал, погостить. Видео прислал: кругом пальмы, цветы, море плещет… Но мне и здесь неплохо. И потом, какая там у них, на Майорке, охота? Небось все запрещено. А у нас здесь вон какая благодать… – обвел он рукой окрестности.

– Да, благодать… – согласился с приятелем Гуров. – А кто в вашем поселке живет? Небось все банкиры да нефтепромышленники?

– В основном, конечно, люди богатые, – кивнул Сыромятников. – Есть и банкиры, и промышленники, и владельцы торговых сетей. Но есть и люди из органов, вроде меня, имеются два артиста, один профессор из МГУ… Разный народ. А вот, пожалуйста, – идет один из самых колоритных обитателей нашего поселка. И не один, со спутниками.

Он показал на необычную группу людей, идущих навстречу им по улице. В центре шел человек среднего роста, в желтой куртке восточного покроя. Обращало на себя внимание его бледное лицо (как после тяжелой болезни, подумал Лев), а также пронзительный взгляд глубоко посаженных глаз. По сторонам от бледнолицего шли три девушки весьма привлекательной внешности: две шатенки и одна блондинка и два хмурых молодых человека. Когда машина поравнялась с ними, человек в желтой куртке проницательно глянул на Сыромятникова и кивнул ему, Григорий Гаврилович также ответил поклоном.

– Интересная компания, – заметил Гуров, невольно обернувшись, когда их машина разминулась с гуляющими и покатила дальше. – Я вижу, ты с ними знаком?

– Да, компания интересная, – согласился Сыромятников. – Хотя не сказать, что очень приятная. Это прошли члены общины «Гора Кайлас». И с их руководителем (они его «учителем» называют) я действительно знаком.

– Какая-какая гора? – удивился Лев. – Никогда о такой не слышал!

– Не ты один такой. Гора эта, как я понимаю, находится в Гималаях, и там… Впрочем, давай я тебе позже все это расскажу. А то это разговор не на одну минуту, а мы уже приехали, выгружаться надо.

Действительно, серебристая «Приора» свернула влево, на подъездную дорожку, и остановилась перед скромным одноэтажным домиком в три окна по фасаду.

– Вот и моя фазенда! – провозгласил Сыромятников. – Прошу любить и жаловать! А также располагаться со всеми удобствами. Сейчас ты разложишь вещи, выпьем с тобой с дороги по чашке чая, и я поведу тебя знакомиться со здешними угодьями. Пока так сходим, без ружей. А уже завтра, на заре, откроем наш охотничий сезон.

Гуров вынул из багажника сумку и вслед за Сыромятниковым вошел во двор. Тут же из-за угла дома к ним кинулся серый сеттер. Он прыгал вокруг Сыромятникова, махал хвостом и вообще выказывал огромную радость. Часть этой радости досталась и Гурову – ему сеттер облизал руку.

– Это Найда, – погладил собаку Григорий Гаврилович. – Замечательно умная собака. А теперь пошли в дом.

Он открыл дверь, и они вошли в небольшую прихожую, в которой было несколько дверей.

– Тут гостиная, мы с тобой будем здесь телевизор смотреть, – показывал Григорий Гаврилович. – Тут главное место в доме – кухня! Ну, а тут вот ванна, туалет… Там, направо, моя комната, а в комнате слева ты будешь квартировать.

– А где же Наталья Дмитриевна? – спросил Гуров. – Она, часом, не заболела?

– Нет, Наталья здорова. Она в Тулу уехала, к Вадиму. Я ведь тебе рассказывал, ты забыл? У меня два месяца назад внук родился, вот Наталья с ним и сидит, нянчит. У Вадима жена бизнесом занимается, так она ни одного месяца не хочет с сыном сидеть, представляешь? «Давай, – говорит, – ему няню наймем». Мне как Вадька такое по телефону сказал, я сразу решил: пусть лучше Наталья едет. Месяц с ребенком посидит, а там решим, что делать.

После осмотра дома Гуров отправился в отведенную ему комнату. Обставлена она была незатейливо, но удобно: кровать, шкаф, стол с двумя стульями. На столе, в соответствии с прогрессом, стоял компьютер. Впрочем, удивляться этому не следовало: как-никак, Григорий Гаврилович Сыромятников, старый друг Гурова, был не только опытным оперативником, свыше тридцати лет проработавшим в органах, но и преподавателем Высшей школы милиции.

Лев разложил вещи, сменил туфли на кроссовки, более подходящие к лесным условиям, и вернулся в гостиную. Хозяина он там не нашел, зато из кухни донесся его голос:

– Давай сюда! Я тут нам с тобой чай накрыл.

Гуров прошел на кухню – чистенькую, всю сверкающую посудой и довольно просторную. На столе уже стояли две чашки, мед в блюдце и разнообразное угощение.

– Все мечтаю своих пчел завести, – поделился с ним Сыромятников, – да дело больно хлопотное, это меня останавливает. Если уже есть одно увлечение – охота, то вторым заниматься трудно. Ну что, давай к столу. Пирогами, по причине отсутствия жены, угостить не могу, уж не взыщи. Угощайся, чем придется.

– Ладно уж прибедняться, – усмехнулся Лев. – Думаю, у тебя всегда найдется чем угостить.

Они сели за стол, и Гуров угостился и балыком, и семгой, и тем же медом. Когда, наконец, гость и хозяин выпили уже по две чашки чая, Григорий Гаврилович решил, что этого достаточно.

– Ну, теперь обувайся – и вперед, – скомандовал он. – Буду тебе свои угодья показывать.

Они вышли из дома, Сыромятников кликнул Найду. Собака тотчас же присоединилась к ним и побежала впереди. Два старых друга, не торопясь, двинулись вниз по улице.

– Охотиться здесь можно везде, – начал Сыромятников. – Например, вон в том лесу, справа – видишь? Он называется Воронье урочище. Почему – не спрашивай, не знаю. Ворон там не больше, чем везде. Зато хватает зайцев. А в другом лесу, в том, что слева, можно поднять стаю куропаток. Но мы с тобой завтра пойдем не туда, а подальше вперед.

– А там что? – спросил Гуров.

– Там находится урочище Ключи – оно и дало название всей деревне, а также нашему поселку. Называется оно так потому, что там имеется несколько ключей, то есть родников, которые питают два небольших болота. А где есть болота, там должны водиться – кто? Ну, скажи!

– Наверное, водяные, – серьезным тоном проговорил Лев.

– Все шутишь! Это хорошо! – одобрил его Сыромятников. – Если человек до преклонных лет сохраняет способность шутить – значит, это человек сильный и способный противостоять невзгодам. Так вот, друг Лева: там, где есть болота, как правило, водятся утки. А утиная охота, чтобы ты знал, – самая замечательная! Вот спроси меня почему.

– Хорошо, спрошу: почему?

– Во-первых, потому, что утка всегда водится стаей. Это тебе не глухарь, не вальдшнеп какой-нибудь. Уж если ты вспугнул уток – так не меньше десятка. Тут только не зевай, успевай ствол поворачивать да на спуск нажимать. Во-вторых, утка – птица серьезная, веса в ней побольше будет, чем в перепеле. Настреляешь пяток уток – и обеспечен мясом. А в‑третьих, утка водится на болотах, в местах удаленных и труднодоступных. Чтобы выйти на выводок, вспугнуть, отстреляться, а потом найти добычу, надо прошагать не один километр, причем по камышам, по осоке… Это тебе не в засаде сидеть, пузо отращивать. Сейчас увидишь эти наши болотца, все заветные места покажу…

Они шли по улице, можно сказать, запруженной народом. Правда, в основном это все был народ детский. Дети постарше носились взад и вперед на велосипедах и роликовых коньках, малыши рисовали на асфальте или бегали друг за другом. За ними приглядывали взрослые.

– А что, в вашем поселке всегда так людно? – спросил Гуров своего спутника.

– Летом – да, – ответил Григорий Гаврилович. – Многие тут живут, а в Москву по делам только выезжают. А сейчас лето кончилось, люди вышли на работу, детвора в школе, так что половина коттеджей по будням стоит пустая, только на выходные люди съезжаются. А поскольку сегодня как раз суббота, народ и выехал на природу. Вот завтра вечером увидишь обратную картину – начнется общий разъезд. В понедельник здесь будет тихо…

– А ты как, обычно один на охоту ходишь? – продолжал расспрашивать Гуров.

– По будням – один, а по выходным – в компании. Обычно нас собирается четверо. Кроме твоего покорного слуги, в компанию входят Иннокентий Илларионович Суржиков, Павел Петрович Петелин и уже виденный тобой Игорь Угланов. Бывает еще и Тонких Аркадий Кузьмич, но он человек занятой и выбирается на охоту редко, не каждое воскресенье.

– Погоди, это какой же Тонких? – спросил Гуров. – Что-то мне эта фамилия знакома…

– Ну да, она и должна быть тебе знакома, – кивнул Сыромятников. – Аркадий Кузьмич, можно сказать, твой коллега. Следователь, работает в центральном аппарате СКР. Ведет особо тяжкие дела.

– Ага, вот, значит, что! – воскликнул Гуров. – Понятно… Но и фамилия Суржиков мне тоже кажется знакомой…

– А ты ее по телику мог слышать, – объяснил Григорий Гаврилович. – Иннокентий Илларионович – известный человек, владелец банка «Аркадия». Кроме того, он экономист, знаток рынка. А главное – человек общительный, за словом в карман не лезет. Так что журналисты любят брать у него комментарии ко всяким экономическим новостям. А поскольку сейчас экономика у нас на первом месте, то Иннокентий Илларионович превращается прямо в звезду экрана. Но ты увидишь, он человек простой, свойский, с ним никаких проблем не бывает, не то что с Углановым.

– А, это тот главарь общины… – догадался Гуров. – Гималайская гора… Как он вообще в вашу компанию попал? Обычно такие люди сидят взаперти…

– Вот и я так думал, а этот, представляешь, оказался страстным охотником. Вначале один ходил, а потом мы с ним как-то разговорились, ну, я его и пригласил в нашу компанию. Правда, потом чуть не пожалел…

– А что такое?

– Да он попробовал нас всех в свою веру обратить, – объяснил Григорий Гаврилович. – Один раз такой разговор завел, второй… Тут мы с Тонких его осадили, объяснили, что у нас один храм – природа и один учитель – охотничий нюх. Ну, он и притих. Вот, смотри, вот оно, первое болото.

Они вышли на берег небольшого озерца, густо поросшего камышом, осокой, другими травами. Гладь воды казалась пустынной. Но не прошло и пяти минут, как откуда-то справа выплыл целый утиный выводок: селезень, три уточки и молодые утята.

– Видал? – приглушенным голосом, наклонившись к самому уху Гурова, произнес Сыромятников. – Тут у нас настоящий охотничий рай. Завтра с утра сюда пойдем. Тут и Угланов будет, и Иннокентий. Может, и Тонких подойдет.

– А как же ружье? – спросил Гуров. – У меня нет.

– Ружье я тебе нашел. Я себе два года назад «винчестер» купил, а «тулка» осталась. Вот ее тебе и дам. Ружье хорошее, прикладистое, и бой кучный. Так что нареканий у тебя быть не должно.

– Да и не может у меня быть никаких нареканий, – ответил Гуров. – Я ведь не за добычей приехал, а просто походить, воздухом подышать. И если, как ты говоришь, при такой охоте надо много бродить, это как раз для меня.

Они двинулись назад по коридору из высокого камыша и снова оказались в лесу.

– Ну что, назад домой пойдем или еще побродим? – спросил Сыромятников.

– Давай еще погуляем, – сказал Лев. – Здесь так хорошо дышится, что я никак не надышусь вдоволь. А там дальше что – еще озера есть?

– Да, целая цепочка! – кивнул Григорий Гаврилович. – Только они поменьше, и лес вокруг гуще, а утки этого не любят. Так что мы туда редко ходим. Но поглядеть на них стоит, места красивые.

Они пошли дальше. Наезженная дорога исчезла, теперь они шли по тропе, которая то забиралась вверх, на склоны холмов, то спускалась в долину.

– Слушай, я что-то не пойму, а какой смысл в компании охотиться? – спросил Гуров. – Ведь все равно каждый со своей собакой сам по себе. Загонщиков, как в охоте на кабанов, тут нет, все на равных…

– Да, во время охоты у нас все на равных и каждый сам по себе, – согласился Сыромятников. – Но ведь хочется после охоты поговорить! Поделиться переживаниями! Вот тут без компании не обойтись. Сколько историй наслушаешься, да и сам свое расскажешь.

– И где же вы устраиваете этот «разбор полетов»?

– А вот будем возвращаться, я тебе покажу это место, – пообещал Сыромятников. – Есть одна полянка возле первого болотца. Мы там костровище оборудовали, пеньков натаскали, так что можно сидеть с удобством.

– И еще у меня вопрос, – продолжал расспрашивать Гуров. – Вот вы все вокруг одного озерца или болотца толчетесь, стреляете. А вдруг какой несчастный случай? Друг дружку застрелить не боитесь?

– Ты рассуждаешь как истинный правоохранитель, – рассмеялся Григорий Гаврилович. – Конечно, там, где есть огнестрельное оружие, всегда может случиться несчастье. Но оно ведь и с газовой плитой может случиться, и даже с обыкновенной розеткой – разве не так? Чтобы никакого несчастья не было, надо некоторые правила соблюдать. Например, не вставать друг против друга по разные стороны болота. Если все будут с одной стороны, друг в дружку не попадут. И потом, утку бьют всегда влет, в воздухе. А охотники, знаешь, не летают.

Глава 2

Обратно они шли другой дорогой – Сыромятников заявил, что надо показать гостю все окрестности и примечательные места. Поэтому они перешли через ручей и поднялись на западный склон. Здесь почва была суше, и здесь росли дубы, а за ними пошел сосновый лес.

– На краю дубравы можно на глухаря охотиться, – показывал Сыромятников. – Только они в наших местах редкость, повыбили их сильно.

Пройдя через сосны, они снова спустились пониже, и на краю березовой рощи увидели небольшую полянку, посреди которой чернело костровище.

– Вот и место наших сборищ, – широким жестом показал Сыромятников. – Здесь ты можешь увидеть картину «Охотники на привале». Каких историй я тут наслышался!

Они немного посидели на напиленных обрубках березового ствола, отдохнули и двинулись к дому. Но не успели сделать и нескольких шагов, как Гуров увидел идущего им навстречу человека. На вид незнакомцу было лет 65 или даже 70. Впрочем, если учесть, что он носил бороду, а она всегда старит, он мог быть и моложе. Да и вид у человека был какой-то нездоровый; словно он тяжело болел, а сейчас выздоравливает. Правда, глаза у него были вполне живые, ясные, и они внимательно оглядели Гурова и его спутника. Одет незнакомец был в поношенный пиджак, еще более ношенные штаны и стоптанные ботинки.

Он обменялся с Сыромятниковым вежливым кивком, и каждый произнес «Доброе утро», хотя не очень внятно.

Когда они отошли метров на сто, поинтересовался Гуров:

– А это кто? Тоже житель вашего поселка и участник вашей компании?

– Нет конечно! – ответил Григорий Гаврилович. – Это Алексей Степанов, или дядя Леша, как его здешние ребятишки зовут. Живет он и не в поселке, и не в деревне, а, можно сказать, посередине – в заброшенной сторожке. Когда-то, в незапамятные времена, здесь, говорят, был большой помещичий сад. Яблоки выращивали на продажу, вишню. И при саде сторож был, жил в сторожке. Сад давно одичал, а сторожка осталась. Запустение там, конечно, ужасное, но Алексею подходит.

– А чем он занимается?

– Ну, вообще-то он, кажется, пенсионер. Во всяком случае, ходит на почту, какие-то деньги там получает. А еще ремонтом мелким занимается. Руки у него нужным концом приставлены: и утюг может починить, и кухонный комбайн, и даже холодильник. Его то в один дом зовут, то в другой. Этим и живет.

– Так он здешний или пришлый?

– Пришлый. А откуда взялся, никто не знает. Местные говорят, он поселился здесь в прошлом году, так и живет.

– Пьет, наверное?

– Не знаю. Я, во всяком случае, его пьяным не видел. А что ты так заинтересовался?

– Да так, по привычке. Привык составлять портрет встреченного человека, определять, кто он такой.

Уже темнело, западный край неба окрасился в красный и желтый цвета. Над головой друзей пролетел выводок птиц, и Сыромятников проводил их завистливым взглядом.

– Вальдшнепы полетели… – с сожалением произнес он. – Сейчас можно бы было парочку положить…

– Ты, я вижу, готов стрелять в любое время, – заметил Лев.

– Не в любое, а только в разрешенное правилами! – ответил Григорий Гаврилович, назидательно подняв палец.

Было уже совсем темно, когда они вернулись в поселок. В окнах коттеджей уже зажглись уютные огни. Заметно похолодало.

– Пойдем, сейчас баньку истопим, – сказал Сыромятников, – попаримся всласть! Потом навернем жареной картошечки с утиным мясом, да под нашу любимую «Столичную».

– Звучит соблазнительно! – засмеялся Гуров.

– А выглядит просто замечательно! – заверил его хозяин.

Они проходили по центру поселка, когда внимание Гурова привлекли необычные звуки, доносившиеся из одного из коттеджей. Это было словно приглушенное пение, которое сменялось речитативом, в затем резкими выкриками. При этом свет в окнах коттеджа мигал в такт звукам.

– Там у вас что – дискотека? – спросил он.

– Какая дискотека! – возмутился Сыромятников. – Это коттедж, где живет тот самый Угланов – ну, я тебе про него рассказывал, он руководит общиной «Гора Кайлас». К нему дважды в неделю, по средам и субботам, съезжаются члены общины и проводят собрания. Сегодня как раз суббота, вот народ и съехался. Он и меня туда зазывал, но я, как ты сам понимаешь, отказался.

– Ты мне обещал про эту самую «гору» подробнее рассказать, помнишь?

– Да, было такое дело. Стало быть, так. Эта самая община основана лет пятнадцать назад где-то в Сибири. Называется она по имени горы, расположенной в Гималаях. Вроде бы эта гора имеет связь с космосом, и кто туда заберется, получает высшее знание. Вот и Игорь Угланов заявлял, кто вступит в его общину, получит просветление и избавится от всех жизненных проблем.

– Звучит так же соблазнительно, как твой рассказ про баньку, – улыбнулся Лев.

– Видимо, не для тебя одного это звучит соблазнительно, потому что народ к Угланову пошел косяком. Одно время его община насчитывала до тысячи членов.

– А чем они, собственно, занимаются? Молятся, что ли?

– Я его тоже про это спрашивал, ну, когда он меня к себе зазывать стал. Он объяснил, что молитв у него нет, а есть психологические тренинги. И что он сам – не жрец, а учитель жизни.

– Ага, значит, проблемы у пришедших никуда не исчезают, просто они их перестают ощущать как проблемы? – догадался Гуров.

– Правильно понимаешь. Им становится все по фигу, только бы «учитель Святослав» их от себя не прогнал.

– Постой, какой еще Святослав? Он же Игорь! Или там еще другой учитель имеется?

– Нет, учитель тот же. Просто в миру он носит имя Игорь, а там, в общине, – Святослав.

– Теперь понятно. А что же он из Сибири сюда перебрался? Может, неприятности какие случились?

– Об этом я его тоже спрашивал. Он заявил, что никаких неприятностей не было, а просто он решил расширить свою деятельность на европейскую часть России. Но я на этом не успокоился, а по нашим каналам кое-что разузнал. Выяснилось, что неприятности у него действительно были, и довольно крупные. Если хочешь, расскажу.

– Ладно, о неприятностях потом. А деньги у него откуда? Такую домину отгрохать – не один миллион нужен…

– Деньги, как я понимаю, оттуда же – от учеников. Правда, узнать об этом трудно: эти самые ученики в разговоры не вступают, исключительно молчаливые ребята.

– Значит, они тут живут тремя парами?

– Ну да, постоянно живут шесть человек. А дважды в неделю, по средам и субботам, съезжаются еще человек двадцать. Сегодня как раз суббота, у них самый съезд. Видел, вся улица машинами уставлена? Часа три идет собрание с тренингом, и они уезжают. Впрочем, мы что-то слишком долго про этого Игоря говорим. Уже пришли, пора баньку топить.

Следующие часы были самыми приятными за весь день. Банька у Сыромятникова оказалась просто отличной, жареная картошка с утятиной ей не уступала. Друзья просидели почти до полуночи, вспоминая истории из прошлого, эпизоды самых интересных дел, которые им доводилось расследовать.

Глава 3

Наутро Григорий Гаврилович разбудил Гурова рано. Еще только начинало светать, в деревне перекликались петухи. Сам Сыромятников уже был полностью одет.

– Завтракать после будем, – почему-то шепотом, словно боясь кого-то разбудить, сказал он. – Давай собирайся, да пойдем, а то люди все лучшие номера займут.

– Какие но-но-мера? – позевывая спросонья, спросил Гуров.

– Места то есть. Оделся? Отлично. Вот твое ружье. – Григорий Гаврилович протянул сыщику ружье с вытертым и немного поцарапанным прикладом.

Гуров повертел его в руках, приложился, пригляделся к прикладу, оценивая, сколько же раз с этим ружьем ходили на охоту и почему так истерся приклад.

– У меня до Найды другой сеттер был, Кавалер, – пояснил Сыромятников, проследив за взглядом друга. – Вот он как-то на меня обиделся и погрыз приклад. Но на качествах ружья это никак не отразилось, слово даю!

– Да ты не беспокойся, мне все равно, как оно выглядит, – ответил Гуров. – Да и как стреляет, тоже, если честно, все равно. Для меня важнее сам процесс, а не его результат.

Сыромятников выдал ему еще патронташ с патронами. А когда вышли на улицу, велел зарядить ружье.

– Да, тут тебя учить нечему, – констатировал он, увидев, как Гуров вогнал патроны в оба ствола и поставил их на место.

– Что ж, кто имел дело с нарезным оружием, справится и с гладкоствольным, – заключил Гуров.

Оба друга закинули ружья на плечи, Сыромятников кликнул Найду, и они зашагали вниз, в сторону озер, которые здесь почему-то предпочитали называть болотами.

– И сколько уток ты обычно приносишь с такой вот охоты? – поинтересовался Лев.

– Когда как, – ответил Сыромятников. – Если повезет, то три-четыре. Чаще одну-две, а случается, что и ни одной. Это как стрелять будешь. И как охотничье счастье повернется.

– А кто у вас в компании самый удачливый?

Григорий Гаврилович ответил, не задумываясь:

– Удачливых у нас двое: Тонких и Петелин. Они всегда ровно идут, ноздря в ноздрю. Один троих добудет – и другой троих. У одного только одна – и у другого так же. Но чтобы совсем без добычи возвратиться – такого у них не бывает.

– Ну, следователю по профессии положено быть человеком метким, – заметил Гуров. – А этот Петелин, я забыл – он кто?

– Павел Петрович – владелец транспортной компании «Быстрая доставка», – объяснил Сыромятников. – Женат, но его жены я никогда не видел. Петелин говорит, что она природу не любит и из Москвы никуда не выезжает.

– Интересно, где этот владелец транспортной компании научился так метко стрелять…

– Ну, это не всегда связано с профессией, бывает, что у человека природный дар, рука твердая.

– Хорошо, а потом кто за ними?

– За ними я иду. У меня, понимаешь, случаются промахи и пустые дни. Суржиков тоже примерно как я стреляет. Ну, а самый неудачливый у нас – Угланов, и его это страшно злит. Он тогда на своих учеников начинает орать, зло на них срывает.

– Так что, они с ним и на охоту ходят?

– Ну да, ходят. Только по очереди: то один, то другой. Мы никогда не знаем, кто будет. Вот и сегодня я тебе не могу сказать, кто с ним придет.

Восточный край неба горел ярким багрянцем, словно налитое яблоко. Под ногами охотников шуршали опавшие листья. Они миновали поселок, плотину и спустились в долину ручья. Показалась стена камыша, окружавшая первое болотце.

– Ну что, может, здесь остановимся? – предложил Гуров.

– С какой стати? – возразил Сыромятников. – Тут самое плохое место. И вообще, останавливаться нам пока рано. Сейчас за нас Найда будет работать. Она должна найти выводок и спугнуть его. А нам уже надо не зевать. Так что мы потихоньку двинемся вокруг озера и будем следить, где наша собака. Если кого-то встретим – значит, место здесь уже занято, надо дальше идти.

Найде не надо было давать команду: она уже вовсю носилась по камышам, то и дело забегая в воду. Охотники медленно двинулись вдоль кромки озера. Один раз Сыромятникову показалось, что Найда нашла выводок: собака совсем скрылась в камышах и долго не показывалась. Охотники замерли в ожидании, прислушиваясь.

– Ты курок-то взведи, – шепотом посоветовал Гурову Григорий Гаврилович. – У меня взвод автоматический, а у тебя нет.

– Ничего, успею, – заверил его Лев. – Лучше я его в нужный момент взведу, а то со взведенным курком ходить не стоит.

Тревога оказалась ложной, собака наконец показалась из зарослей с виноватым видом и побежала дальше. Охотники вновь двинулись за ней.

Внезапно впереди, где лежало второе болото, послышался шум крыльев, и сразу за этим громыхнули два выстрела.

– Ну вот, кто-то из наших уже открыл огонь, – констатировал Григорий Гаврилович.

Они прошли еще с полсотни метров, и тут камыши зашевелились, из них выскочила высокая собака с гладкой коричневой шерстью, держа в зубах мертвую утку. Мельком взглянув на охотников, она развернулась и побежала дальше.

– Ага, это сеттер нашего следователя! – воскликнул Сыромятников. – Значит, Аркадий Кузьмич уже приступил к делу. Что ж, не будем его тревожить. Пойдем дальше.

Он свистнул Найду, и они быстро, не останавливаясь, прошли еще метров двести. Здесь Григорий Гаврилович вновь спустил собаку с поводка, и она тут же углубилась в заросли камыша. Охотники медленно двинулись вдоль берега. Позади них раздались еще два выстрела, а затем, спустя несколько минут, снова кто-то выстрелил. Судя по звуку, стреляли от самого начала болота, откуда они недавно ушли.

– А это, кажется, Игорь Угланов к охоте приступил, – заключил Сыромятников. – Это его «беретта» так бухает.

Он хотел еще что-то сказать, но тут вдруг неподалеку захлопали крылья, и из камышей тяжело взлетели две утки.