Kitobni o'qish: «Колдовская любовь»

Глава 1

Когда воскресным вечером полковник Гуров вышел из дому прогуляться до ближайшей булочной, он и не подозревал, какое потрясение его ожидает и как круто изменится спокойное течение его жизни.

Конечно, жизнь старшего оперуполномоченного по особо важным делам, коим являлся полковник Гуров, спокойной назвать трудно даже при самых благоприятных обстоятельствах, но именно в тот прекрасный вечер ничего плохого Гурову почему-то совершенно не предвиделось.

Сумерки еще только начинали сгущаться, и поэтому потрепанный «Мерседес» Стаса Крячко Гуров увидел почти сразу. Машина стояла метрах в пятидесяти от дома, вызывающе оккупировав значительную часть противоположного тротуара. Прохожие обращали на «Мерседес» повышенное внимание, которое он вряд ли заслуживал.

Гуров был порядком удивлен – по нескольким причинам.

Во-первых, полковник Крячко, его старый соратник и друг, с которым они уже много лет делили один кабинет в главке, хотя и был человеком отчасти легкомысленным и чуждым условностей, но к правилам дорожного движения относился все-таки с уважением и без крайней нужды старался их не нарушать. Что побудило его сделать это сегодня, Гуров не мог понять.

Во-вторых, странным было само появление «Мерседеса». Конечно, Стас мог завалиться в гости в любую минуту, не утруждая себя светскими формальностями, но Гуров точно знал, что выходные Крячко собирался провести с каким-то дальним родственником, прикатившим в столицу из провинции, и свободным временем по этой причине не располагал.

В-третьих, самым удивительным было то, что, несмотря на присутствие «Мерседеса», самого Крячко нигде не было видно. Гуров мог поклясться, что разминуться они никак не могли. На какой-то миг он даже засомневался – тот ли это «Мерседес», хотя второго такого «гроба» в Москве точно не было.

«Может, появился? – подумал про себя Гуров. – В конце концов, любой монополии когда-то приходит конец…»

И в этот момент он увидел Крячко. Тот, оказывается, стоял совсем рядом – за ближайшим деревом у края тротуара и поэтому не слишком бросался в глаза. Охваченный любопытством, Гуров обошел дерево вокруг, и здесь его удивление достигло предела.

Это несомненно был Крячко – но в каком виде! Чтобы сохранить необходимое вертикальное положение, он неотрывно держался обеими руками за толстый ствол дерева и старался не шевелиться. Последнее у него получалось плоховато, потому что сила притяжения то и дело влекла его то вправо, то влево. Борьба с законами природы отнимала у Крячко все силы, поэтому он ни на что не обращал внимания. Взгляд его остекленел и был направлен строго вперед – на спасительный ствол. Гуров открыл рот.

Его поразило не то, что Крячко в подобном состоянии сумел проехать через вечернюю Москву, не уснув за рулем и не попав в аварию – Гурову было хорошо известно, что автоматизм водителей достигает иногда невероятного уровня и совершенно пьяный человек умудряется безошибочно управлять автомобилем, когда остальные жизненные функции уже едва теплятся. И уж, разумеется, совсем не поразило его то, что Крячко выпил, – к этому занятию его друг всегда относился с неизменным пиететом. Но Гуров не мог припомнить ни единого случая, чтобы Стас терял при этом человеческий облик. Он был для этого слишком крепок физически и психологически. Если сегодня подобное произошло, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее. Но что это может быть, Гуров даже не пытался угадывать.

Он поступил проще – проверив, заперт ли автомобиль Стаса, он затем оторвал друга от дерева и, частично взвалив на плечо, как раненого героя, без лишних слов потащил к себе домой.

Вначале Крячко не сопротивлялся. Вряд ли он даже понимал, что с ним происходит. Повиснув на Гурове, он слабо перебирал ногами и изумленно смотрел вниз на дорогу.

Прохожие останавливались и откровенно пялились на странную парочку – высокий статный мужчина с седыми висками, при галстуке, стоически волокущий крепыша в расстегнутой до пупа ковбойке, – это выглядело почище, чем «Мерседес», припаркованный поперек тротуара. Однако Гуров не обращал на них внимания – на его породистом лице сохранялось выражение спокойного достоинства, точно таскать пьяных по вечерам было его обычным занятием – как, например, бег трусцой у некоторых.

Сюрприз пришлось разделить с женой. Увидев смертельно пьяного Крячко, Мария только всплеснула руками и молча отправилась на кухню готовить кофе. Никаких комментариев с ее стороны не последовало – такого Крячко она тоже видела впервые в жизни.

Только без малого через час, после того, как Стаса хорошенько вымочили в ледяной воде и напоили лошадиной дозой крепчайшего кофе, он начал проявлять некоторые признаки жизни, шевелиться и даже произносить какие-то звуки. Наконец он сумел выдавить из себя три осмысленных слова, и при всей парадоксальности и двусмысленности ситуации Гуров почуял в этих словах что-то по-настоящему серьезное.

– Лева, все пропало! – сказал Крячко.

Он сидел за обеденным столом, бледный, взъерошенный и жалкий, совсем непохожий на того неунывающего хохмача и оптимиста, которым знали его друзья. С его мокрых волос на лоб стекали крупные капли, но он даже не пытался их вытирать. Овечьими глазами он смотрел то на Гурова, то на Марию и повторял, с трудом ворочая языком:

– Все пропало, ребята!

На дворе уже окончательно стемнело, когда с помощью очередной дозы крепчайшего кофе и сверхчеловеческой интуиции Гурову наконец удалось в общих чертах выяснить, что же все-таки стряслось с его другом. Из бессвязных монологов Крячко, перемежаемых бесконечными стонами, загробными шуточками и криками «Все пропало!», Гуров сумел вычленить некую более или менее законченную историю. Однако в любом виде она была настолько фантастической, что поверить в нее было никак невозможно. Мария, например, не поверила.

Под каким-то предлогом она выманила Гурова из кухни и уже наедине озабоченно спросила:

– Тебе не кажется, что у него просто белая горячка?

– Ничуть не кажется, – серьезно ответил Гуров. – Во-первых, белая горячка развивается с похмелья – это медицинский факт, а Стас до сих пор пьян. А во-вторых, такое невероятное опьянение должно иметь столь же невероятную причину. По-моему, это логично.

– Так ты что – веришь в этот бред? – подозрительно спросила Мария. – Это же сказки тысячи и одной ночи! Такого просто не может быть! Стас все выдумал!

– Стас никогда не славился слишком развитым воображением. Он человек конкретный. Выдумать такую историю ему просто не по силам.

– Ну, может быть, он ее где-нибудь услышал? – уже не так уверенно предположила Мария.

– И она так поразила его, – подхватил Гуров, – что он немедленно пошел и напился до чертиков!.. Чтобы довести Стаса до такого состояния, нужна штука посильнее «Фауста» Гете! Боюсь, то, что ты называешь бредом, – на самом деле чистейшая правда, и Стас действительно влип.

– Тогда что же делать? – растерянно спросила Мария.

Весельчака Стаса она любила, несмотря на множество недостатков, которые в другом человеке считала бы нестерпимыми, но Стасу можно было простить многое, и его судьба по-настоящему волновала Марию.

Гурову и самому было не по себе, хотя за долгие годы работы в милиции он приучил себя сохранять спокойствие в самых невероятных ситуациях. Но, пожалуй, еще ни разу за эти годы положение, в котором он оказался, не выглядело столь скверно. Формально в беду попал, конечно, Крячко, но Гуров не мог так просто взять и разделить – вот это твое, а это мое. У них с Крячко была общая судьба.

Оставалось одно – бороться и непременно побеждать. Гуров никогда не поддерживал принципа: главное не победа, главное – участие. Да и ситуация на этот раз никак не располагала к благодушию. Чтобы разобраться с ней, нужно было действовать на пределе сил и возможностей. В противном случае можно было смело ставить крест на дальнейшей карьере.

А произошло вот что. Крячко примерно недели две назад сообщил, что к нему в гости вот-вот должен нагрянуть двоюродный племянник из Великого Новгорода – человек молодой, но чрезвычайно энергичный и удачливый. Само по себе это событие могло показаться достаточно заурядным, тем более что до сих пор своего родственника Стас знал только понаслышке, но его особенно умиляло, что молодой человек носил ту же фамилию, что и он сам, – Крячко. Для Стаса это было самой лучшей рекомендацией.

Звали новгородского Крячко Виталием, было ему тридцать лет, и занимался он компьютерным бизнесом. Делал это он не только ради наживы, но и, можно сказать, по велению сердца. Прекрасно сам разбирался в новой технике и был одержим идеей покрыть родной город компьютерной сетью, внедрить, так сказать, компьютерную грамоту в каждую новгородскую семью.

Однако, по словам Стаса, на этом поприще у младшего Крячко возникли какие-то весьма серьезные проблемы. Именно по этой причине племянник и засобирался в Москву.

Так себе представлял ситуацию Стас, который черпал информацию из скупых телефонных переговоров с Виталием и самое главное додумывал сам. Он уже готовился применить весь свой специфический опыт, чтобы помочь племяннику, – Крячко был уверен, что проблемы Виталия лежат в криминальной сфере.

В действительности все оказалось совсем по-другому. Истинную цель своего приезда Виталий открыл Стасу только по приезде – в субботу утром. Цель была настолько необычной, что Крячко даже воскресной ночью, будучи совершенно пьяным, продолжал ей искренне удивляться. Виталий приехал в столицу на прием к шаману.

Собственно, Стас плохо представлял себе статус этого деятеля и называл его то шаманом, то колдуном, то еще одним словом, за которое тут же многословно извинялся перед Марией, прижимая руку к мокрому пятну на майке, которое располагалось точно напротив его сердца.

Потребность в обращении к мистическим силам возникла у Виталия Крячко не случайно и не вдруг и, как оказалось, совершенно не была связана с его бизнесом. Специфический опыт Стаса Крячко был тут совершенно ни при чем. Помочь племяннику он был не в силах, даже если бы очень захотел. Проблема младшего Крячко заключалась в безумной неразделенной любви.

Он признался в этом в последний момент – с большой неохотой и смущаясь до грубости. Всяческие попытки Стаса Крячко воззвать к здравому смыслу племянника были отметены Виталием решительно и бесповоротно. Апологет электроники и кибернетики словно сошел с ума и ничего не хотел слушать. Женщина, в которую он без памяти влюбился, должна была вот-вот выйти замуж, причем за другого, и мысль об этом ввергала Виталия в глубочайшую депрессию. Его поддерживала единственная иррациональная надежда. О колдуне ходили легенды.

– Они же, влюбленные, все того… Фью-ю-ю!.. – косноязычно объяснил этот феномен Стас, для убедительности покрутив пальцем у виска. – Полнейший прибабах!..

Ничего конкретного Стас выяснить про колдуна не успел. Уже в день приезда Виталий должен был идти на прием к этому деятелю. Из каких-то неясных соображений он попросил Стаса сопровождать его. Возможно, просто опасался – колдун жил на окраине Москвы, а час, назначенный Виталию, был далеко не ранний. Впрочем, он вовсе не хотел, чтобы старший Крячко составил ему компанию. Стас должен был доставить Виталия на место и подождать его в машине.

Так они и поступили. К десяти вечера Стас подвез Виталия на своем «Мерседесе» в Лианозово, где в ничем не примечательном доме проживал прославленный колдовских дел мастер, и высадил его.

– Представляешь, этот жлоб, оказывается, настолько популярен, – пожаловался Гурову Крячко, – что запись к нему осуществляется за полгода! Правда, он и иногородних обслуживает… Дураков в России много!.. Наш-то давно записался – все никак очереди не мог дождаться. Лучше бы с бабой своей разобрался… Цветов бы вагон подарил, что ли… Как это поется – миллион, миллион, миллион алых роз… А то, пока по колдунам ходил, другой подсуетился где надо – теперь в женихах ходит… Но, между прочим, это еще как посмотреть! Как это поется – если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло… Но наш-то дурак не понимает!

Виталий не только ждал. По словам Стаса, на свидание с колдуном он захватил с собой весьма солидную пачку денег.

– Тачку новую купить можно! – дыша перегаром, с чувством заявил Крячко. – Клянусь!

Но, насколько мог понять Гуров, возмущался Крячко только задним числом – на самом деле племяннику он не перечил и позволил делать тому все, что заблагорассудится. Кончилось это плачевно.

Когда Виталий отправился на встречу, Стас рассудил, что время у него есть, и на полчасика уехал. За дневными хлопотами он совсем позабыл, что ему практически нечем кормить гостя, и теперь решил восполнить пробел, набрав продуктов в первом попавшемся ночном магазине.

Успешно выполнив задачу, он вернулся к дому колдуна, и тут его ждал сюрприз. Несмотря на поздний час, пустынная прежде улица была запружена народом, сверкали тревожные огни на крышах милицейских машин, везде суетились люди в столь знакомой Стасу форме, а главное, нигде не было даже следов племянника!

Как на грех, Крячко забыл дома удостоверение, а люди из чужого отделения РОВД его не знали, и ему пришлось потратить много времени, чтобы хоть что-то выяснить. Однако постепенно картина прояснилась, хотя от такой ясности у Крячко на голове дыбом встали волосы.

Оказалось, что на этой самой улице, в этом самом доме только что произошло убийство, и убили не кого-нибудь, а именно прославленного колдуна. Пришел мужик за помощью, а потом взял и убил. И вроде бы убийца сам и вызвал милицию, а уже милиция подключила к этому делу прокуратуру, и теперь в квартире покойного вовсю свирепствует следователь.

– Я сразу понял, что свалял дурака, – покаянно бубнил Крячко. – Не сиделось мне на месте! Заехали бы на обратном пути в магазин… По крайней мере… Хотя… Но вообще, объективно говоря… Эх!

Никаких подробностей выяснить Крячко не удалось. К следователю его решительно не допустили, в квартиру убитого тем более – вообще должностные лица держались с ним на редкость непреклонно и высокомерно, совершенно не проявляя корпоративной солидарности.

Единственное, что он понял, – Виталий попал в беду, и его надо срочно выручать. Сложность была в том, что никто не хотел Крячко выслушать. Все-таки ему удалось вызнать, куда направили арестованного племянника. Он смотался домой за удостоверением и тут же помчался обратно – в прокуратуру, где допрашивали Виталия.

– Представляешь, его мучили всю ночь! – с горечью поведал Крячко. – Это при том, что официально у нас нет ночных допросов… Да дело даже не в этом! Из-за кого? Из-за какого-то шарлатана!

Гуров не стал выспрашивать, считает ли Крячко убийство шарлатана правомерным деянием, да и не до того ему было – Стас перешел к самому страшному.

Он всю ночь безуспешно обивал пороги прокуратуры в надежде увидеть племянника и даже не подозревал, какой удар приготовила для него судьба. Неожиданно уже утром им заинтересовались, внимательно и дотошно проверили документы и препроводили в кабинет следователя, где с ходу огорошили заявлением, что безвременно погибший колдун пал от пули, выпущенной из его, Крячко, табельного оружия.

– Вот тут, брат Лева, я и сел! – мрачно повествовал Стас. – Это называется в огороде бузина, а в Киеве дядька – так ведь?.. Как из моего табельного оружия, когда оно…

С оружием, однако, было хуже всего. Крячко в этот раз не оставил пистолет на службе, а прихватил с собой. Так он поступал довольно часто, и в этом не было ничего необычного – многие оперативники придерживались того же правила. Дома Стас запер пистолет в сейф и за выходные ни разу оттуда не вынимал. В Лианозово он также поехал безоружным. Но факт оставался фактом – орудие убийства, найденное на месте преступления, принадлежало Станиславу Крячко – так гласил скупой текст протокола. Каким образом его пистолет попал в руки убийце, Крячко объяснить не мог.

– Ты же знаешь мой сейф? – с пьяной настойчивостью допрашивал он Гурова. – Я всегда прячу туда пистолет. Закрываю на ключ, а ключ глотаю… Ну-ну, шучу… Ни одна живая душа не могла достать пистолет – клянусь! А Виталий не мог никого убить – не та закалка!

Гуров знал этот «сейф» – обыкновенный стальной ящик. При желании разобраться с ним не слишком сложно. И потом, племянник Виталий – седьмая вода на киселе, что он за человек? На этот вопрос не было ответа.

– А ты уверен, что твой Виталий не мог…

– Ну-у! Даже в мыслях не держу! – надулся Крячко. – Он ни сном, ни духом не мог знать про пистолет. И зачем?! Зачем ему убивать? Он за помощью приехал. А это ведь убийство умышленное – несомненно!

Гуров был согласен, что умысел очевиден. Но были совершенно неясны причины. А хуже всего, что Крячко не знал никаких подробностей – ничего конкретного ему про племянника не сказали. Обстоятельства убийства были покрыты туманом. Но не только это смущало Гурова.

– Попробуй напрячь мозги и ответь мне на такой вопрос, – предложил он Крячко. – В прокуратуру ты попал утром в воскресенье. Убийство произошло в субботу вечером. Как удалось так быстро выяснить, что пистолет твой?

Крячко остолбенело разглядывал Гурова – как ни напрягал он мозги, ничего хорошего ему в голову не приходило.

– В любом случае, это очень странно, – заключил наконец Гуров. – Этот вопрос нужно выяснить в первую очередь. Выходит, искали целенаправленно и сразу. Хорошо хоть тебя самого не посадили. Но почему никто не обратился ко мне? Почему не позвонил Петр? Я не понимаю! Неужели прокуратура не поставила в известность генерала?

Крячко долго соображал, хлопая глазами, и наконец сказал:

– По-моему, Петр на выходные куда-то уехал. Был такой разговор со следователем. Просто мне было не до этого. Вообще у меня сложилось впечатление, что они не торопятся контактировать с нашим руководством… А меня не посадили… Меня даже на место преступления не пустили! Но с меня взяли подписку о невыезде… Вот такие они сами себе хозяева, Лева…

– Ты, я вижу, тоже сам себе хозяин! – недовольно проворчал Гуров. – Вместо того чтобы сразу прийти ко мне, ты предпочел нализаться до свинского состояния. Очень разумно!

– Ты не понимаешь, Лева! – с горечью пробормотал Крячко. – Я был вне себя. Я вообще про все забыл. Это же надо – так влипнуть! Теперь все пропало! Как ты думаешь, кому понадобилось меня утопить?

– Я не готов с ходу отвечать на такие вопросы, – сказал Гуров. – Из твоих бредовых речей я не слишком много понял. Нужно разбираться во всем конкретно. Одно могу посоветовать – прекрати вопить, что все пропало. Это меня нервирует. И отправляйся-ка ты спать! К утру ты должен обрести облик, хотя бы отдаленно напоминающий человеческий…

– Я обрету, – пообещал Крячко. – Час здорового сна… и я снова как огурчик… – Он попытался встать и едва не своротил набок стол.

Гуров вовремя подхватил его и, бережно поддерживая за талию, отвел на диван.

– Все пропало, Лева! – бормотал Крячко, укладываясь. – То есть, все в порядке – я помню! Ты, главное, не нервничай! Лева Гуров – голова! Он это дело раскрутит… А я через час буду как огурчик – вот увидишь…

Потом он уронил голову на подушку и тут же заснул, тяжело дыша и постанывая. Мария и Гуров некоторое время молча стояли над ним, тревожно вглядываясь в бледное лицо Стаса. Впрочем, Мария больше смотрела на мужа – таким расстроенным она его еще никогда не видела. Она со страхом ждала, что скажет Гуров. Но он сказал только свое любимое:

– Да, полковник Крячко, попали мы с тобой – на ровном месте, да мордой об асфальт!

Глава 2

На следующее утро Гуров сразу же отправился на прием к генералу. Всегда щепетильный в отношении внешности, Гуров на этот раз превзошел самого себя. Выбритый до блеска, строго одетый, в лучшем своем галстуке, он вполне мог возглавить какой-нибудь дипломатический прием. Держался он предельно официально и с большим достоинством – в деле, которым ему предстояло заняться, нельзя было упускать ни одной мелочи. Противник никогда не должен обнаруживать у тебя слабого места – даже если речь идет всего лишь о внешнем виде.

Крячко остался у Гурова дома. Вопреки заверениям он и после пробуждения выглядел ничуть не лучше, чем накануне. Гуров велел ему отпаиваться минеральной водой и ждать звонка. В полурастерзанном состоянии Крячко мог являться только помехой. Сначала Гуров сам хотел во всем разобраться.

Генерал Орлов принял его не сразу. Это был плохой знак. Когда-то давным-давно, будучи назначенным на высокую должность, Орлов первым делом добился, чтобы Гурова с Крячко перевели к нему в главк. Этим двоим он доверял как самому себе и редко разыгрывал перед ними начальника. Они скорее были членами одной команды. И если генерал вдруг вспоминал, что он генерал, это могло означать только одно – он крайне недоволен. Такое бывало нечасто, но Гурову от этого факта почему-то легче не становилось.

Наконец ему предложили пройти к начальнику. Гуров встал, одернул пиджак и в кабинет вошел с прямой спиной и с поднятой головой – разыгрывать из себя виноватого он не собирался с самого начала.

Генерал, седой и грузноватый, сидел за широким столом, положив локти на полированную поверхность, и, нахохлившись, сверлил Гурова сердитым взглядом от самого порога. Сегодня он надел новый мундир – это было видно невооруженным глазом. Тяжелое золотое шитье на погонах отсвечивало грозным металлическим блеском.

– Ишь, вырядился! – вместо приветствия сказал Орлов, рассматривая Гурова с головы до ног. – На презентацию собрался или сегодня в театре премьера?

Жена Гурова была известной в Москве актрисой, поэтому в театре он мог считаться почти своим человеком, но сейчас сердитая шутка генерала показалась ему абсолютно неуместной.

– Петр, давай не будем разыгрывать эти сцены! – предложил он. – Ты отлично знаешь, почему я к тебе пришел… Разреши, я сяду?

Орлов махнул рукой.

– Садись! – сказал он. – Знаю!.. С раннего утра со всех сторон докладывают. Странно, что еще на ковер не вызывают… Но за этим дело не станет, я думаю… Это же надо, до какого позора дожили!

Гуров спокойно переждал, пока пройдет первая вспышка генеральского гнева, а потом рассудительно заметил:

– Случай неприятный, согласен! Но лично я никакого позора не вижу, Петр Николаевич…

– Не видишь, значит? – скривил губы Орлов. – Мой оперативник причастен к убийству, а он не видит в этом позора! Хотя теперь новые времена – наверное, я просто отстал от жизни. Этих самых… понятиев ваших не знаю – так, что ли?

– Не перегибай палку, – с легкой досадой сказал Гуров. – Понятия здесь ни при чем. Просто Крячко никаким боком к убийству не причастен. Его даже прокуратура не арестовала.

– А пистолет? – Генерал, точно шпагой, ткнул указательным пальцем в сторону Гурова. – Пистолетик-то чей? Преступная халатность – в лучшем случае! А хороший прокурор тебе докажет, что Крячко сам вложил пистолет в руку племяннику… или кто он ему там?

– Я пока не в курсе всех подробностей, – сказал Гуров. – Крячко мне рассказал в общих чертах, но он был сильно не в форме…

– Пьяный, что ли? – подозрительно спросил генерал. – Где он сейчас, кстати? Почему я вижу только тебя? Домой ему звонили – никто не отвечает…

– Правильно, он у меня отлеживается, – объяснил Гуров. – Пусть очухается.

– Вот так, значит? – саркастически произнес генерал, разводя руками. – Ну что ж, у меня нет слов! Остается только тебя послушать. Ты, наверное, уже все продумал? Идею какую-нибудь предложить хочешь?

– Да ничего я не продумал! – сказал Гуров. – Говорю же, я ни черта не знаю! Надеялся, что тебе-то уж все должно быть известно. Нужно вместе думать, как из положения выпутываться…

– Да уж положеньице! Только выпутываться не получится, Лева! – заявил генерал. – Я так вижу, что твоего Крячко попрут из органов – это в лучшем случае… Если посадят одного племянника, для Стаса это будет такая удача – лучше, чем миллион выиграть. Ну, а меня, конечно, взгреют по первое число. А там и тебе кое-что достанется…

– А мне кажется, не так все мрачно, – возразил Гуров. – Ты Стаса не первый год знаешь. Вот скажи, на кой черт ему понадобилось участвовать в убийстве какого-то мошенника, о котором он до вчерашнего дня и не слышал ничего?

– Говорю, преступная халатность! – повторил генерал.

– Не верю! – отрезал Гуров. – Оружие домой многие берут. Ты помнишь, чтобы оно в уголовном деле фигурировало?

– Было! – упрямо произнес Орлов. – Сейчас точно не скажу, при каких обстоятельствах, но случаи такие имели место.

– Вот, в том-то и дело, что точно не помнишь! – перебил Гуров. – Математики это называют допустимой погрешностью. Знаешь, что я прежде всего подумал? Пистолет у Стаса выкрали!

– Ну да, выкрали, – кивнул генерал. – Племянничек и выкрал.

– Да не племянничек! – отмахнулся Гуров. – Ну, представь себе такую картину: приезжает родственник, видит Стаса, можно сказать, впервые в жизни, находится у него дома всего пару часов и первым делом крадет из сейфа оружие? Бред какой-то! Он же не уголовник – компьютерщик…

– Эти компьютерщики, по-моему, самые сумасшедшие и есть, – доверительно сказал Орлов. – Но дело не в этом. Сам говоришь, видел впервые в жизни… Так как можно поручиться за человека, которого впервые в жизни видишь?

– Да ведь этот племянник в Москву приехал, чтобы от колдуна помощь получить! – напомнил Гуров. – Зачем бы он его убивать стал, да еще, можно сказать, с порога? Ведь с того момента, как Стас высадил его у дома и отъехал за продуктами, не более получаса прошло…

Генерал прищурился.

– А с чего ты взял, что этот племянник за помощью приехал? – ехидно спросил он. – Он сам так сказал? Эх, Лева! А еще лучший сыщик главка! А если этот родственник план убийства уже год вынашивал? Если он каждую мелочь продумал?

– Ага, и сам милицию вызвал и за решетку уселся, – буркнул Гуров. – Нечего сказать, тщательно продуманный план!

Генерал казался несколько смущенным, но все равно не сдавался.

– Темна вода во облацех! – мрачно заключил он. – Ну ничего, с племянником прокуратура пусть разбирается. Нам тут ничего не светит, Лева, как бы мы ни старались! Стас пистолет проворонил, оружие на месте преступления нашли, труп с пулевым ранением имеется, племянник последний, кто его живым видел… Дрянь его дело – прямо скажу! Хотя криминалисты еще своего слова не сказали, но, я думаю, все сойдется. Не за что нам тут уцепиться!

– А я в этом не уверен, – покачал головой Гуров. – Меня одна вещь смущает. Оба Крячко приехали к колдуну в десять вечера. Допустим, в половине одиннадцатого его грохнули. Потом милиция, прокуратура, следственные мероприятия… Дело до поздней ночи затянулось. Когда успели пистолет проверить? Рано утром в прокуратуре уже знали, что пистолет принадлежит Стасу… Откуда?

– Сейчас не каменный век, – возразил генерал. – Сам же говоришь, компьютеры… Определить принадлежность оружия – минутное дело!

– Не думаю, – скептически заметил Гуров. – Я нашу систему знаю. В лучшем случае про пистолет сегодня бы стало известно. Просто кто-то сразу надоумил прокуратуру, где ей следует искать. Ткнул, так сказать, пальцем.

Орлов недоверчиво посмотрел на него.

– Ну, вообще-то… В принципе, я и сам так думаю… – нерешительно сказал он. – Но ведь бывает, что и у нас оперативно все делается. Наверное, тут как раз такой случай. Ведь ты еще не знаешь – самое неприятное, что этим делом почему-то поручено генеральной прокуратуре заниматься… Видно, кто-то наверху настоял. А это уже, сам понимаешь, совсем иной уровень! И розыскные мероприятия будут проводить не наши кадры, а оперативники из специального отдела при все той же прокуратуре… Так что наши сбоку – ваших нет, как говорится!

– Генеральная? – озадаченно протянул Гуров. – Ничего себе! Да кто он такой, этот колдун? Почему к нему такое внимание?

– А я знаю? – пожал плечами Орлов. – Я ведь, Лева, ни к колдунам, ни к знахарям не хожу. Это все увлечения для модников. Сейчас модно воду в ступе толочь. А я по старинке – если чего, в госпиталь…

– Значит, надо узнать, – заявил Гуров. – Спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

– Ты что же – предлагаешь собственное расследование организовать? – спросил генерал. – Без санкции? Это, знаешь, как называется?

– Что же, сидеть и ждать, пока нас по щекам отхлещут? – сердито поинтересовался Гуров.

– А ты бы хотел, чтобы нас еще и ногами потоптали! – еще более сердито ответил Орлов. – Начальство только этого и ждет. Оно самодеятельности не любит…

– Да это дело чести – Стаса вытащить! – повысил голос Гуров. – А ты своей принципиальностью всю песню портишь! Между прочим, если мы невиновность Крячко докажем, тебе министр первый скажет спасибо!

Орлов пренебрежительно покачал головой и не согласился.

– Ты, Лева, большой ребенок! Министры не для того существуют, чтобы спасибо говорить. Это я с вами цацкаюсь, а со мной никто. Я, повторяю, про колдуна убиенного знать ничего не знаю, однако по всему выходит, что тут какие-то серьезные отношения завязаны…

– Ну вот видишь! – обрадовался Гуров. – Сам говоришь, серьезные интересы. Тогда при чем тут компьютерщик из Новгорода? Ясное дело – он не убивал!

– И ничего не ясное! – вспылил Орлов. – Ты мои слова не извращай! Про компьютерщика мы с тобой не больше, чем про колдуна, знаем. Может, это он для Стаса компьютерщик…

– Тогда тем более мы должны вмешаться, – упрямо заявил Гуров. – Лично я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, звездочки только у Стаса полетят или сразу голова…

– Не собираешься, значит? – зловеще сказал Орлов. – А что же ты, интересно, собираешься? Может, просветишь старика – по старой дружбе?

– Пока я еще и сам не знаю, – ответил Гуров. – Но что-то надо делать. Вот хорошо бы узнать, кто следователю про пистолет подсказал…

– Хорошо бы… – презрительно заметил Орлов. – Еще хорошо в королевской семье родиться – сразу в наследники престола попадаешь…

– Ну, а для начала хотя бы все про колдуна выяснить, – нисколько не смутившись, продолжал Гуров. – Неспроста его убили, да так, что генеральная прокуратура разволновалась. Если мы узнаем, что это была за личность, думаю, нам многое станет понятно…

– Ну, узнавай! – вдруг сказал генерал. – Я возражать не стану. Мне и самому любопытно, что за колдуны такие топчут нашу землю… Только давай знаешь как сделаем? Официально на расследование поставить я тебя не могу – действуй на свой страх и риск. Я, конечно, в случае чего сделаю что смогу, но сам понимаешь – многого от меня в таких условиях ждать не стоит… Поэтому будь предельно осторожен!

– Я всегда предельно осторожен, – сказал Гуров. – Вот за других ручаться не могу, к сожалению… Но, в случае чего, лечусь за свой счет – годится?