Kitobni o'qish: «Хищники»

Shrift:

Глава 1

В густых вечерних сумерках старший оперуполномоченный главка угрозыска полковник Гуров неспешной походкой направлялся к своему подъезду, обдумывая планы на завтрашний день. Неожиданно краем глаза он уловил смутный женский силуэт, торопливо двинувшийся к нему со стороны лавочки под тополем, где обычно заседало местное «политбюро» пенсионерок. Интуитивно он сразу же догадался – это по его душу. И, скорее всего, с какой-нибудь просьбой. Что за просьба может быть? Надо думать, все то же, что было слышано им не единожды. Кто-то чего-то напортачил, а его близкие родственники, будучи не в силах поверить в виновность «такого хорошего мальчика», всевозможными способами пытаются изыскать возможности, как бы избавить его от ответственности. Как же это все напрягает!..

Приблизившись к нему и взволнованно дыша, незнакомка, которой на вид было лет двадцать шесть – двадцать семь, прерывающимся голосом поздоровалась и заговорила, прижимая руки к груди:

– …Лев Иванович! Вы – моя последняя надежда на справедливость. Я прошла все семь кругов ада – и следственный комитет, и прокуратуру, и адвокатуру, и суд… И все напрасно! Поэтому решила побеспокоить вас. Мне о вас рассказала знакомая, как о человеке глубоко порядочном и справедливом. Вы не могли бы уделить мне пять-десять минут? Я понимаю, что заявилась не вовремя, но…

Мысленно отметив: «Ну, ешкин кот, опять все то же, что и всегда: я – «последняя надежда», я – «глубоко порядочный», «справедливый»… И все ради того, чтобы кто-то из ее родственников не оказался на нарах. Хм-м-м… Ладно, никуда не денешься, придется вникать. Вдруг и в самом деле под раздачу попал невиновный?..» – Гуров остановился и, взглянув на часы, коротко кивнул:

– Слушаю вас…

Шмыгнув носом и смахнув слезы с длинных пушистых ресниц, незнакомка представилась как жительница Подмосковья Вологодцева Ирина Александровна, работающая учителем русского языка и литературы в одной из тамошних школ. Поминутно вздыхая, девушка несколько скомканно начала свое повествование:

– Лев Иванович, три дня назад по ложному обвинению, по грязному навету, под стражу взяли моего старшего брата, будто он… Ой, господи, даже говорить – язык не поворачивается! – Она всхлипнула и торопливо перекрестилась. – Будто он покушался на свою падчерицу. А он не мог этого сделать! Понимаете? Он хороший, добрый, порядочный человек, он любит ее как родную дочь…

Слушая свою собеседницу, Гуров задумчиво нахмурил лоб. «Приплыли! – мысленно резюмировал он. – И тут – «ложное обвинение», «грязный навет»… Прямо как будто все по одной шпаргалке готовятся. Хотя, что тут удивительного? Для таких самодеятельных «адвокатов» их родственник – типаж всегда и во всем, безусловно, положительный, не способный кому-либо причинить зла. Тогда как на самом деле «белый и пушистый» иной раз такое сотворит!.. Да-а-а! Попробуй пойми этих ходатаев – они сами заблуждаются или пытаются ввести в заблуждение других?..»

– Я так понимаю, о покушении на ребенка заявила жена вашего брата? Его, кстати, как зовут? Где он проживает? – В голосе Льва сквозила усталость и даже сдержанный холодок.

Однажды он уже сталкивался с подобным случаем. Несколько лет назад на этом же самом месте мать подозреваемого в ограблении и убийстве инвалида умоляла его разобраться с делом ее «лапулечки», который, по мнению охваченной горем женщины, являл собой без малого ангела во плоти, не способного даже помыслить о чем-то низменном. На следующий день, потратив пару часов личного времени, Гуров выяснил, что ангелоподобный лапулечка на самом деле – законченный подонок, ранее совершивший целую серию нападений на молодых женщин, которых он не только грабил, но еще и зверски избивал и насиловал. К тому моменту, как к Гурову пришла мать задержанного, его уже опознали потерпевшие, часть из которых все еще находилась в больнице. Вот и теперь – не такого ли «лапулечку» пытается «отмазать» его сестра?

Но та, как видно, ощутив не самое позитивное настроение полковника, немедленно взяла себя в руки и, отбросив слезливую жалостливость в интонациях голоса, произнесла уже достаточно твердо и решительно:

– Лев Иванович, вы, наверное, уже не раз сталкивались с ситуациями, когда родственники пытались выгородить настоящих преступников, даже зная о том, что они натворили на самом деле. Заверяю вас – это не тот случай. Я могу назвать не менее десятка достойных людей, которые хорошо знают моего брата и подтвердят, что он и в самом деле невиновен. Его зовут Вологодцев Борис. Он работает старшим научным сотрудником НИИ геологоразведки и недропользования. Можете созвониться с его коллегами, и они расскажут, что он за человек.

Словно обретя второе дыхание, Ирина заговорила в чем-то даже напористо, особо подчеркивая, что Борис ранее к ответственности не привлекался и судим никогда не был. По ее словам, брату недавно исполнилось тридцать два года, но он уже «без пяти минут» доктор наук. Со своей семьей Борис проживает в Мневниках. Обзавелся он ею пять лет назад, вопреки желанию сестры и других родственников. Тягостно вздыхая, Ирина рассказала, что она «костьми ложилась», возражая против этого скоропалительного брака, но Борис все равно женился на молодой разведенке, которую зовут Свербицкая Стефания.

У его избранницы есть ребенок от первого брака – дочь Наташа. В ту пору девочке было пять лет, сейчас уже десять. К Наташе, отметила Ирина, лично она относится очень хорошо – падчерица Бориса и умница, и аккуратистка, чего нельзя сказать о Стефании. По своей натуре эта дамочка – законченный трутень, каких поискать. Свербицкая нигде не работает, зато постоянно мотается по каким-то «мутным тусовкам», путаясь там со всякими «актуалами» – непонятного рода «современными художниками» и подозрительного вида «рок-бардами». Тогда как дома – не варено, не стирано, не убрано.

Издав нейтральное «угу» (собственно говоря, что еще можно было услышать от золовки о нелюбимой снохе?), Лев поинтересовался:

– А что же он с ней не разведется? Или он ничего не знает о ее похождениях?

Коротко рассмеявшись с оттенком горечи, Ирина пояснила, что Борис все распрекрасно знает о проделках своей благоверной, но продолжает жить с ней лишь из-за Наташи. Девочка обожает своего, как она называет, «папу Борю». Да и он душой успел прикипеть к ребенку. Борис уже несколько раз предпринимал попытки порвать со Стефанией, но в последний момент менял свое решение. И только из-за Наташи. В те дни, когда он уезжал в командировки, девочка становилась сама не своя – ничему не была рада, часто плакала… Стоило ему вернуться – она тут же оживала, от своего «папы Бори» не отходила ни на шаг. У Стефании это частенько вызывало настоящую ревность.

– …«Наташа, что это ты к нему прицепилась?» – Ирина изобразила жену брата. – Иногда возникает такое ощущение, что это не он отчим Наташи, а Стефания – ее мачеха.

– А откуда у нее такое не совсем обычное имя – Стефания? – с некоторым недоумением хмыкнул Гуров.

– Это ее папочка дал ей такое заковыристое имечко! – пренебрежительно махнула рукой девушка. – Вечно эта Стешка – я ее так зову – корчит из себя что-то невероятное. Ну, так это и понятно – она ведь из семьи не простой, а из особо интеллигентной. Ее отец преподает философию то ли во Львове, то ли еще где, в какой-то там униатской академии. Кстати, он один из авторов теории существования «укров», что и египетские пирамиды построили, и лопатами вырыли Черное море… Думаю, у его доченьки мозги и свихнулись на этой почве.

– А какого же беса она не вышла замуж у себя во Львове за близкого по духу и настроениям? – пожал плечами Лев.

– А кому она там нужна, эта чванливая кретинка?! – тяжело вздохнула Ирина. – Там ведь тоже не дураки. Они ищут себе скромных и порядочных. Да и работящих. На кой она такая, что только и умеет краситься, а ребенок, когда Бориса нет дома, иной раз живет на одних лишь гамбургерах из соседней забегаловки? Ну, была она замужем за каким-то с югов. Так он – и года не прожили! – сбежал от нее за границу. Она тут-то как оказалась? Еще во времена Ющенко дала деру в Москву – там уже тогда житье было не мед. Ну а здесь, чтобы получить гражданство и прописку, нашла Борю-простака. Теперь вот надумала упрятать его в тюрьму…

– Причина? – все так же нейтрально спросил Гуров.

– Она очевидна, как белый день! – развела руками Ирина. – Раз и гражданство, и квартира с пропиской у Стешки уже есть, то Борис, понятное дело, ей уже не нужен. От него теперь можно спокойно избавиться. Она и нашла самый простой и легкий способ – оклеветать, оболгать, облить грязью с ног до головы… Стешка хорошо рассчитала, что из тюрьмы он уж точно не выйдет.

– Почему вы считаете, что он не выйдет? У него проблемы со здоровьем?

Лев с какого-то момента ощутил, что его недоверие и настороженность постепенно начали таять. Что-то внутри подсказывало – Ирина говорит искренне, ни на йоту не кривя душой.

– До женитьбы он был совершенно здоровый человек. – В голосе девушки прозвучали горечь и досада. – А эта ведьма за пять лет все его здоровье высосала без остатка. Как вы думаете, где он сейчас находится? Лежит в больнице. И знаете, почему?

Марина рассказала, что, когда Бориса в наручниках прямо с работы увезли в СИЗО, в первый же вечер у него случился тяжелейший инфаркт. Еще бы, такое пережить! Он бы умер той же ночью, если бы не сокамерники. Один из воров со стажем, который сумел пронести с собой сотовый телефон, позвонил в «Скорую». Вот такой парадокс – уголовник оказался гуманнее так называемых правоохранителей. Эти мало того что проигнорировали состояние Бориса, так еще и не хотели пускать к нему врачей – заподозрили, что он притворяется.

Брата Ирины поместили в одну из клиник, по соседству со следственным изолятором. И хотя ему, с учетом состояния, нужен полный покой, в палату ежедневно наведывается следователь, который выжимает из него «чистосердечное» в том, чего он не совершал.

– Вы с ним виделись? Я имею в виду, с братом? – Гуров нахмурился, в его глазах промелькнули искорки возмущения.

– Он в отдельной палате, под охраной. Никого туда не допускают. Но сегодня я сумела к нему пробраться. Договорилась с одной медсестрой – мы с ней немного похожи, и я вместо нее прошла в изолятор, как бы для выполнения процедур. Борис очень плох. Он подавлен, он не хочет жить. Этот поганец следователь пригрозил, что очень скоро его снова отправят в СИЗО, но уже в другую камеру, к каким-то беспредельщикам. Дескать, посидишь с ними – запоешь по-другому. А не запоешь, так закукарекаешь…

Проводив взглядом молодую парочку, которая, посматривая в их сторону, зашагала к крайнему подъезду, шушукаясь и пересмеиваясь, Лев резюмировал:

– И тогда вы снова пошли по всевозможным конторам, где вам снова добиться ничего не удалось…

Ирина в ответ удрученно кивнула. По ее словам, куда бы она ни обращалась, ее не считали должным даже выслушать до конца. И в прокуратуре, следователь которой ведет дело, и в следственном комитете ей категорично объяснили, что якобы совершенное ее братом в особых доказательствах не нуждается. Вроде того, заявительница прямо указала в своем заявлении, что лично застала мужа в тот момент, когда он пытался совершить развратные действия в отношении ее ребенка. «Не доверять ее информации у нас оснований нет!» – с нескрываемым пренебрежением (как же, сеструха извращенца-уголовника!) обронил один из прокурорских работников.

Следователь, который занимается делом Бориса, уведомил Ирину без обиняков: «Вологодцев – педофил. Я в этом уверен и докажу его вину, как бы и кто бы ни пытался помешать следствию. Я его дожму. Он все равно признается. Более того! У меня есть подозрение, что это не единичный эпизод его преступных похождений. Думаю, отбывать ему придется за целую серию таких гнусных делишек!»

Даже в адвокатской конторе ей сразу дали понять, что в виновности ее брата там никто не сомневается. Соответственно, было предложено за совершенно безумную сумму только лишь «несколько облегчить» его участь.

Из-за истории с Борисом начались неприятности и у самой Ирины. Кто-то неизвестный «проинформировал» о происходящем коллектив ее школы в поселке Звонцово. Хотя яснее ясного – настучала Стефания, которая относилась к Ирине с той же степенью неприязни. Сегодня утром с Ириной созвонилась школьная директриса и, даже не поздоровавшись, сообщила, что ей лучше бы самой написать заявление об уходе. Дескать, все равно к первому сентября вместо нее будет работать другой педагог.

– …Мой сосед по дому – есть один там такой, Леха, который отбывал срок за хулиганство, вчера вечером мне встретился и посоветовал попросить помощи у нашего местного смотрящего, – морщась, как будто она вдруг увидела нечто противное и даже мерзкое, неохотно сообщила Ирина. – Вроде того, Гаджи – мужик авторитетный, может поспособствовать, чтобы Бориса не «опустили» в заключении. Дескать, он отправит куда надо маляву, и за своего брата можешь не париться – никто его не тронет.

Однако в ходе дальнейшего разговора Леха добавил, что «смотрящего» Гаджи деньги мало интересуют. С молодыми красивыми женщинами тот предпочитает рассчитываться по-другому. «Ну а чего кочевряжиться? – дымя сигареткой, философствовал самозваный доброхот. – Пару раз с ним переспишь – ничего с тебя не убудет. Зато братишке своему поможешь… Или тебе его не жаль? Смотри, а то при такой статье с зоны и без яиц он может выйти…»

– …Я, конечно, ничего ему не сказала, просто молча повернулась и ушла. Но вот после сегодняшних мытарств уже не знаю, что и думать. Ощущение такое, что передо мной глухая черная стена подлости и равнодушия. Наверное, еще день-два таких мучений, и я соглашусь на любые их условия. Будь они все прокляты, эти твари, уроды, скоты! Через месяц со службы приходит мой парень – у него заканчивается контракт на Северном флоте. Собирались пожениться. Но если мне придется пойти к смотрящему, то ничего этого не будет. Не бу-дет! Я не Стешка, кривить душой и скрывать от своего Женьки ничего не стану. Вот так… – Голос Ирины вновь дрогнул, и она поспешила отвернуться, доставая из сумочки носовой платок.

– Успокойтесь! – Гуров говорил спокойно и даже невозмутимо, однако в его словах теперь ощущались очень жесткие нотки. – Ходить ни к кому не надо. Никаких этих уголовных авторитетов! Я постараюсь разобраться в этой истории, хотя ничего заранее не обещаю. Но если невиновность вашего брата подтвердится, очень многим из обвинителей жизнь медом не покажется. Вот моя визитка, завтра с утра вам надо будет приехать к нам в главк и написать подробное заявление. Что могу обещать прямо сейчас – в отношении Бориса ничего противозаконного никто предпринять не посмеет. Он будет лечиться столько, сколько положено. Да, он пока еще остается подозреваемым. Но надо знать, что и подозреваемые имеют свои права. Так что повода для паники нет и быть не может.

Взяв визитку и благодарно улыбнувшись, девушка попрощалась и поспешила к стоянке такси. Проводив ее взглядом, Лев продолжил свой путь, но размышлял теперь уже совсем о другом. Он мысленно воспроизвел в памяти только что состоявшийся разговор и вновь сделал однозначный и во многом окончательный вывод – вероятнее всего, ситуация именно такова, как ее обрисовала его собеседница. А значит, завтра ему придется договариваться с Петром, чтобы тот дал хотя бы день на изучение вопросов, связанных с обвинением в адрес Бориса Вологодцева. Но пойдет ли тот навстречу?

Сегодня после обеда Льва и его лучшего друга Стаса Крячко – тоже полковника, тоже оперуполномоченного главка, их общий друг-начальник генерал-лейтенант Петр Орлов уже в самом конце рабочего дня крупно «обрадовал». Ни с того ни с сего Петруха подкинул им «пустяковое дельце» о покушении на известного столичного строительного магната. Случилось так, что некто неизвестный, но очень хорошо подготовленный по части минно-взрывного дела «адской машиной» поднял на воздух новенький «Майбах» президента строительной компании «Майти билдинг» Арсения Дакраева.

Гуров и Крячко, к этому моменту поставившие последнюю точку в расследовании в общем-то банальной истории разворовывания оборотных средств столичного банка «Мельбурн» (там было расхищено и выведено за бугор что-то около сорока миллиардов рублей), вместо ожидавшихся выходных получили внеочередное «почетное» поручение – найти и изобличить киллера-взрывника.

Выражаясь вслух полулитературными (отчасти и вовсе не литературными) метафорами и эпитетами, крайне разочарованные приятели после «посиделок» в генеральском кабинете отбыли в свои апартаменты. Опера вкратце обговорили вероятные направления поиска «минера», как они меж собой поименовали неизвестного киллера.

Для начала загрузили информотдел в лице капитана Жаворонкова срочной работой по извлечению из бескрайнего информационного моря Интернета чрезвычайно важных для них сведений. Прежде всего – самой разнообразной (желательно «жареной»!) информации, в том числе и о потерпевшем, о его корпорации, о связанных с ним скандалах, а также различных справок и ссылок. «Под занавес» опера распределили между собой направления работы.

На себя Гуров взял общение с потерпевшим (сам магнат не пострадал и на волос, поскольку машина на момент взрыва была совершенно пустой) и осмотр места происшествия. Кроме того, Лев по телефону дал срочное задание своему давнему информатору Константину Бородкину по кличке «Амбар» (тот содержал притон, где частенько собирались представители столичного криминалитета), дабы в кратчайшие сроки была собрана информация о людях, которые могли бы учинить «фейерверк», имеющий все признаки теракта.

Станислав взял на себя работу со свидетелями, с записями камер видеонаблюдения, с коллегами Дакраева по строительному бизнесу. И, надо сказать, приятели вполне преуспели в исполнении намеченного. Когда Гуров, покончив с разъездами по городу, загонял свой «Пежо» в гаражный бокс, с ним созвонился Стас и горделиво сообщил, что установил человека, который, предположительно, мог быть киллером. Впрочем, и сам Лев, вместе со специалистами изучив «дворец на колесах», изуродованный взрывом, сумел составить достаточно четкое представление о личности киллера, о предполагаемых мотивах преступления и даже о внешности «минера». И вот теперь завтра ему надо будет, отложив тему покушения, выкроить хоть немного времени на изучение дела Вологодцева…

Когда Гуров вошел к себе домой, выглянувшая в прихожую жена – ведущая актриса одного из лучших столичных театров Мария Строева, со смехом сообщила:

– Видела, видела твое рандеву с некой прекрасной незнакомкой…

Пожав плечами, Лев усмехнулся и пояснил:

– Ну, что тут поделаешь, счастье мое? Как известно, седина в бороду, бес в ребро. Не устоял, понимаешь, перед натиском агрессивно-напористой молодости, искусился…

– Судя по всему, эта агрессивно-напористая молодость пребывала в очень подавленном настроении, это даже издалека было видно, – уже серьезно, с оттенком сочувствия отметила Мария. – Что, опять ходоки с просьбой выручить?

– Опять… – Гуров удрученно вздохнул. – Старшего брата этой девушки обвинили в покушении на падчерицу…

Он вкратце рассказал об услышанном от Ирины. Выслушав, Строева некоторое время молчала.

– Боже мой! Как много стало подлости в этом мире… – печально констатировала она. – Да, может быть, Борис и совершил нечто омерзительное. Но его-то сестре за что такие испытания? Я только представила себя на ее месте, эту продиктованную ей необходимость ради спасения брата лечь под «коронованного» бандита – так даже затошнило от одной только мысли! Слушай, Лев, а может, вся эта история и была инспирирована этим «авторитетом» Гаджи, чтобы принудить девушку к сожительству?

– Мысль, конечно, интересная… – согласился Гуров. – Но, мне думается, чтобы добиться желаемого, этот смотрящий мог бы пойти и более простым путем. Например, устроив какую-нибудь подставу – они на это мастера. А то уж очень сложная получается комбинация. Да, в принципе, хулиган Леха вполне мог быть подослан этим Гаджи. Но даже если это и так, то, вероятнее всего, похотливый урка просто решил воспользоваться ситуацией. Кстати, что там у нас на ужин?

– Мой фирменный салат «Таинственный остров»! – направляясь на кухню, торжественно объявила Мария. – А хочешь, скажу, как я узнала, что ты с кем-то разговариваешь у дома? Я как раз резала ветчину, и тут – телефонный звонок. Слышу – скрипучий такой женский голос, причем ехидный-преехидный: «Мария Леонидовна, добрый вечер! А не хотели бы вы узнать, с кем и как Лев Иванович проводит время? Тогда выгляните в окно. Спокойной ночи!» Ну, я выглянула и сразу же все поняла. Догадалась и кто звонил. Это Зойка Перчихина, бывшая билетерша из нашего театра. Она живет в первом подъезде. Года два назад ее за пьянку выгнали, вот она теперь и пытается поквитаться, как будто это я ее увольняла…

Когда Гуров, воздавая должное кулинарным способностям супруги, дегустировал «Таинственный остров», лежавший перед ним на столе сотовый, неожиданно засветившись монитором, выдал мотив песенки «Как хорошо быть генералом, как хорошо быть генералом!..».

– Да, Петро! Чего там у тебя? Что не спится-то? – поинтересовался Лев с дружеской подначкой.

– Уснешь тут, едрена кочерыжка! – громыхнул в трубке голос Орлова. – Я, между прочим, все еще на работе, не то что некоторые. Небось уже ужинаешь? Небось уминаешь какой-нибудь фирменный «Таинственный остров»? Да? А тут человеку ни житья, ни покоя не дают. Все насчет покушения на Дакраева долбят. Что там у вас со Стасом? Есть хоть какие-нибудь сдвиги?

Узнав о том, что сдвиги есть, и достаточно серьезные, Петр облегченно перевел дух и уже вполне удовлетворенно произнес:

– Молодцы, иного от вас я и не ожидал. Ну, все, до завтра… Утром жду у себя!