Kitobni o'qish: «Темный лес. Ходок»

Пролог

Постоялый двор был выстроен на виду. И захочешь – мимо не пройдешь: приветливо распахнутые ворота и восхитительные ароматы готовящейся стряпни вкупе с огромным подворьем и добротной коновязью просто не давали возможности ошибиться. За забором сновали расторопные парни, готовые со всем уважением принять хоть короля, хоть рейдера¹, а хоть простого бродягу; между ними с важным видом вышагивали купцы; рядом толкалась детвора в ожидании заработка; то и дело пробегали хорошенькие девчата с полными корзинками снеди; метались конюхи, суетились люди попроще, а чужие кони под крепким навесом никогда не задерживались надолго. Ну а для самых непонятливых над гостеприимно раскрытыми воротами висела большая вывеска. Какой-то умелец не пожалел сил и труда, чтобы нарисовать лохматого зверя, небрежно прижимающего к земле громадной лапой семилучевую звезду.

– «У старого пса», – прочитал название остановившийся у входа мужчина. – Похоже, нам сюда.

Он кинул оценивающий взгляд за ворота и на мгновение прищурился.

В отличие от многих подобных заведений, постоялый двор приятно радовал глаз. Деревянный дом в три этажа оказался по-настоящему монументальным, ворота – добротными и свежевыкрашенными, изящные завитушки на ставнях – любовно вырезанными, а тонкие ароматы, доносящиеся из пышущей жаром кухни, – дразнящими и поразительно аппетитными. Судя по цвету бревен, сруб поставили относительно недавно, каких-то три или четыре года назад. Однако камни в основании были старыми, привезенными сюда еще во времена, наверное, прапрадеда нынешнего короля. А это говорило, что дела у хозяина идут весьма неплохо. Что он не купил оставленный менее удачливым предшественником кусок земли, не начинал с нуля, пытая счастье вдали от родных земель, а занимался своим делом не первый день. А то и не первое десятилетие. Более того, занимался хорошо. Причем настолько, что сумел заново отстроить мощный дом, обновил сараи, конюшню и каменный забор, вымостил превосходной брусчаткой двор. Да и про землю вокруг не забыл, потому что пышные зеленые ветви разбитого за оградой сада говорили о должном уходе, а значит, хорошем достатке и постоянном доходе хозяина. Похоже, здесь можно отдохнуть с дороги и славно перекусить, не опасаясь расстройства живота. А если возникнет необходимость, то и переночевать на чистой постели, чтобы наутро, выспавшись и набравшись сил, двинуться в дальнейший путь.

Незнакомец, закончив осмотр, удовлетворенно кивнул. Затем отряхнул запылившийся плащ, кинул быстрый взгляд за спину, обменялся выразительным взглядом с двумя молчаливыми спутниками и уверенно шагнул за ворота.

– Забавно, – вдруг негромко хмыкнули сзади. – Стоит на самом виду, а мы его искали целых три дня. Терг, ты уверен, что Плуга не ошибся?

Мужчина чуть качнул головой:

– Раз сказал, что этот, значит, все проверил. Не зря его люди столько времени носом землю рыли.

– Ходока они все равно не нашли.

– Зато нашли того, кто может к нему привести.

– Не слишком ли это сложно? – вмешался в разговор третий.

Терг только вздохнул про себя: он уже вторую неделю задавал себе тот же вопрос. Ровно с того дня, когда наниматель дал им задание обыскать Синтар², вторую тройку бойцов отправил в Дексар, а сам двинулся в условную столицу Новых земель – Ардал, чтобы отыскать одного типа, о котором только и было известно, что его прозвище – Ходок и что он единственный в этих местах знает короткую дорогу через Проклятый лес.

Зачем это сдалось нанимателю, Терг не имел ни малейшего понятия: кодекс братства³ не поощрял любопытства в отношении заказчиков и не вынуждал раскрывать инкогнито, если наниматель проявлял осторожность. Однако полностью на самотек дело не пускалось: подготовка нужных кадров требовала затрат, времени и особого рода талантов, поэтому в братстве не гнушались предварительным сбором информации о заказчике. Если подвоха не было и за невинным с виду предложением не стояло политическое убийство, а просьба о наемной охране не подразумевала государственный переворот в какой-нибудь стране, то с нанимателем заключался договор.

Нередко братство занималось охраной богатых караванов. Бывало, что их нанимали для перевозки особо ценных грузов или для сопровождения именитых особ. Случалось также, что наниматель заключал договор через доверенное лицо. Но на этот раз заказчик явился в контору лично и за нужным человеком отправился тоже сам, что было несколько необычно. Присутствие двух полных ситтов⁴ воинов требовалось ему исключительно для ускорения процесса. Ну и для обеспечения собственной безопасности, разумеется, ведь до Новых земель наниматель и воины ехали вместе. Не зря бойцы братства, или, как их называли, братья, вот уже три с половиной века слыли лучшими воинами обитаемых земель. А ветераны, которые носили на правом предплечье знак алого пса, существовавший еще в те времена, когда Новые земли не являлись таковыми, а Проклятый лес был гораздо больше и страшнее, и вовсе могли по праву считать себя достойными преемниками знаменитых Стражей. По крайней мере в том, что касалось воинского дела.

Сам Терг редко задумывался о временах, когда Серые пределы слыли опаснейшим местом на Лиаре, а последний рубеж обороны от демонов хранили прославившиеся на весь мир Дикие псы. Пять веков прошло с тех пор. За столетия многое забылось. А если и остались какие-то следы славных воинов, то отыскать их с каждым годом становилось все труднее…

Терг повел широкими плечами, поправляя перевязь, и по привычке настороженно оглядел двор. Все, как обычно. Люди, кони, гости, слуги… крупный кобель на цепи возле забора зевнул, показав широкую пасть, поворчал и снова улегся. Остальные были слишком заняты, чтобы обращать внимание на вошедших: кто таскал воду из глубокого колодца, кто – продукты из погреба, парни постарше заводили в конюшню трех неплохих жеребцов… уже без седел и попон… значит, кто-то совсем недавно прибыл и явно собирался задержаться. Парочка мальчишек с готовностью дернулись от забора, но вовремя приметили, что гости налегке, без коней. Идут уверенно, будто хорошо знают дорогу… но, может, чего еще требуется?

Терг отрицательно качнул головой, и детвора разочарованно вернулась на место.

Нет, помощь ему была не нужна. Все, что требовалось, уже узнали в местном отделении братства. Да и вряд ли Плуга отправил бы ситт сюда, если бы не был уверен, что именно здесь найдется человек, знающий, как помочь с выполнением нынешнего заказа. Любопытно другое: наниматель не оставил им, вопреки здравому смыслу, описания нужного человека. Не сообщил ни возраст, ни род занятий, ни особые приметы. Вообще ничего, кроме прозвища. Хотя Тергу отчего-то показалось (и Брон с Ивером с этим тоже согласились), что заказчик нужной информацией как раз владел. Некоторые обстоятельства позволяли это подозревать. В первую очередь его незаурядная внешность и манера держаться, по которой становилось понятно, почему такого клиента братство признало, согласилось на все его условия, после чего еще и снабдило лучшими людьми, что нашлись в распоряжении. Более того, обоим ситтам не только настоятельно посоветовали держать языки за зубами, но и потребовали безоговорочного подчинения, будто к ним за помощью обратился по меньшей мере его величество Кравис Третий. Вот они и подчинялись, будь неладен этот наниматель. Перебрались через Драконий хребет, явились, как дураки, в Синтар. Переполошили местных и потребовали содействия, подкрепив слова бумагой, выданной в центральном отделении Аккмала⁵.

Коллеги были подобным поручением немало ошарашены. Но пришлые только руками развели: дескать, не наша вина, извините. А потом целых три дня терпеливо ждали, пока что-то решится. И теперь, стоя у дверей нужного дома, мысленно гадали, какого Торка⁶ заказчик лишил их самой необходимой информации. Лишь намекнул на грядущий визит в Проклятый лес, что, кстати, оптимизма не добавляло.

Ответ напрашивался лишь один: наниматель надеялся отыскать свою цель сам в славном городе Ардале, которого не мог миновать ни один путешественник. А ситты отправил в соседние Синтар и Дексар только по той причине, что была крохотная… прямо-таки призрачная надежда найти следы Ходока именно там.

Как ни удивительно, следы действительно нашлись, хотя местному братству пришлось попотеть, выясняя все подноготную Ходока. Более того, судя по кислой физиономии Плуги, про этого типа он выяснил крайне мало. Лишь то, что Ходок действительно существует, в Синтаре бывает редко; иногда берется провожать особо состоятельных господ в сторону Золотого леса⁷, причем короткой дорогой, в обход Большого тракта, не боясь близости Проклятого леса. В последний раз его тут видели лет пять или шесть назад. А останавливался он именно на этом постоялом дворе – «У старого пса».

Собственно, на этом все. Ни один из источников не сумел дать толкового описания этого загадочного типа. Оставалось надеяться, что господин Фарг, вот уже лет двадцать как содержащий вышеназванный постоялый двор, сумеет хоть что-то вспомнить.

Терг толкнул толстую дверь и вошел внутрь. Обеденный зал оказался просторен и чист. С высокими потолками, застеленным свежей соломой полом, тремя аккуратными рядами старательно вымытых столов и тяжелыми скамейками, которые и захочешь, а над головой не поднимешь. Впрочем, лениво прислонившийся к косяку здоровенный детина вполне мог справиться даже с этой задачей – ширина грудной клетки, а также мощные предплечья, на которых красовались тяжелые наручи вышибалы, позволяли думать, что подобная задача ему вполне по силам.

Гостей внутри находилось немного, но одеты все были хорошо, добротно – видно, что при деньгах. Пара купцов – явно заезжие; их охрана (из тех, кому доверяют не только кошелек, но и невинность собственной дочери), а вон там, в углу, похоже, кто-то из местных. Но тоже не из простых писарей, если судить по справным сапогам и хорошо пошитой одежке. Все сидят спокойно, чинно, неторопливо вкушая предложенные яства. Мух почти нет. А вот стойка хозяина отчего-то пустует – то ли на кухню отошел, где приглушенно гремят сковородки, то ли во двор, то ли наверх поднялся – устраивать важного гостя. Но это не страшно, они подождут. Сколько потребуется, столько и подождут: при их работе терпение – просто жизненно необходимое качество.

При виде вошедших гостей верзила у входа моментально подобрался. И было отчего: все трое – широкоплечие, уверенные в себе; готовы мгновенно выхватить оружие, если придется. Одеты просто, по-военному лаконично, в длинных плащах и высоких сапогах. Поверх недорогих, но чистых сорочек – короткие кожаные жилеты. Лица загорелые от постоянного пребывания на солнце. Глаза цепкие, внимательные, привычные и к блеску стали, и к бликам ночного костра. У первого тянется длинный шрам от левого виска до самого подбородка, волосы черные и жесткие, пострижены так коротко, как только позволяют приличия, – видно, не любит обременять себя излишним уходом. Другие двое – интариссцы: русоволосые, кареглазые, сухие, как кимбалла⁸, из которой вытопили весь жир. За плечами у всех троих торчат рукояти мечей; да не простых, а с гномьим клеймом у основания, что сразу возводило мужчин в ранг крайне неудобных клиентов, от которых можно ждать всякого, от мирного разговора до заказного убийства.

Терг только хмыкнул, заметив внимание к своей персоне, но вышибалу при этом понимал: братья всегда выделялись среди прочего наемного люда. И хоть слава убийц за ними закрепилась безосновательно, прекрасно сознавал, что какая-то доля правды тут все-таки есть: работа лучших в этом мире наемников без крови не обходится. А его ситт считался элитным. Правда, Брон и Ивер только-только в силу вошли, не так давно знак алых псов получили, но им он доверял, как себе. Не зря в побратимы взял.

– Доброе утро, уважаемые. Чего желаете? – отвлекла его от размышлений бойкая девица в аккуратном белом передничке. – Мяса? Рыбы? Может, блинчиков принести? Еще горячие, вкусные…

Терг почти почувствовал, как усмехнулись за его спиной побратимы: девчонка хороша, налита молодой силой, как спелое яблочко, шустрая, глазастая, румяная. Сама полнотела, но не слишком. Как раз настолько, чтобы вызывать жаркие взгляды мужчин и здоровую зависть у женщин. Пышет здоровьем, манит, будто свежеиспеченная булочка. Даже удивительно, что этакую красотку господин Фарг не побоялся отпустить в зал.

– Хозяина позови, – негромко сказал он.

Девушка подметила виднеющуюся из-за левого плеча гостя рукоять огромного меча и заколебалась. На мгновение заглянула в холодные черные глаза и, бросив неуверенный взгляд в сторону верзилы у входа, как-то странно запнулась.

– Он, знаете… а дядюшка занят.

– Ничего, мы подождем.

– Я тогда скажу ему, – торопливо пробормотала она, совсем встревожившись. – Вы пока присядьте… ненадолго. А я его найду и немедленно передам. Может, вам вина принести?

– Благодарю, не откажусь, – кивнул Терг. – Красного. Занийского. А этим двоим – пива. Только свежего и холодного.

Девчонка быстро закивала и, стараясь не встречаться с гостями взглядом, упорхнула на кухню.

– Ты ее напугал, – негромко упрекнул побратима Брон, едва белый передничек пропал в дверях. – Не мог повежливее?

– Я не грубил.

– Да? А смотреть на нее, как на пустое место, по-твоему, было вежливо?

– Я не грубил, – рассеянно повторил Терг и сбросил на лавку запылившийся плащ.

Сейчас его меньше всего волновали поддразнивания напарника или переживания незнакомой девчонки. Времени у них осталось немного – всего шесть дней, за которые нужно было не только узнать насчет Ходока, но и добраться до оговоренного места и сообщить нанимателю о результатах.

Проблема в том, что ехать до нужного места – больше четырех суток, тогда как у него пока нет ни подтверждения, ни опровержения факта пребывания в Синтаре нужного человека. Опаздывать не стоило: наниматель на этот раз серьезный. Такого не пошлешь к Торку и не навешаешь лапши… гм… на уши. Не зря на него с откровенной опаской косились в Аккмале. Не зря носились, как с писаной торбой, и даже возразить не посмели, когда он запросил два лучших ситта. И начальство эти ситты из-под земли ему вырыло… Плюс еще таинственный Ходок, что обладает весьма специфичными знаниями… Торк! Похоже, вскоре придется идти за ним в Золотой лес! Причем не по Большому тракту, как все нормальные люди, а прямиком через Проклятый! Иначе не было бы всей этой суеты.

Наемник медленно опустился на лавку, краем глаза отметив, что побратимы расположились так, чтобы видеть и обе двери, и лестницу, и дверь на кухню, и даже напрягшегося громилу у входа. Мысленно вздохнул, отгоняя нехорошие предчувствия, так же рассеянно кивнул расторопному мальчишке, поставившему на стол три кружки. Понадеялся, что все обойдется, и, погрузившись в размышления, принялся терпеливо ждать.

Глава 1

Когда-то в Серых пределах велась война – долгая и, казалось, нескончаемая. Нельзя было и шагу ступить, чтобы не наткнуться на ядовитую колючку, не стать добычей хищника с острыми зубами и когтями. Повсюду царили страх и безумие, насмерть бились люди и звери, эльфы и гномы, смертные и бессмертные… много, много веков подряд… ради того, чтобы Лиара выжила и больше никогда не узнала проклятия владыки Изиара.

Теперь это время прошло. На месте бывших застав раскинулись торговые города во главе с пышным и крикливым Ардалом, вокруг поселились люди, выросли деревни, села. Буйным цветом расцвели ремесла, потянулись к земле изголодавшиеся по работе крестьяне, очистились от старых костей поля, разбились сочные пастбища. Угроза Проклятого леса стала далекой и малозначительной, а привилегированная каста Диких псов канула в Лету. Потому что с того времени, как Серые пределы присмирели и перестали нападать на каждого встречного, потребность в охране границ отпала.

Спустя несколько десятилетий после окончания той войны заставы начали медленно, но неуклонно меняться. Их длившаяся почти девять тысячелетий стража наконец закончилась. Постепенно каменные стены разрушились, древние укрепления осели, сторожевые башни были снесены. Некогда могучие крепости из-за неуклонно прибывающего народа разрослись. А еще через полвека и вовсе вышли за пределы каменных стен, уже ничем не напоминая непобедимые суровые твердыни, с высоты которых Дикие псы несли свою долгую вахту.

Потом остатки стен снесли, чтобы не портили внешний вид, высокие скалы вокруг порушили, освобождая место под жилые дома. Улицы расширили, облагородили, разбили парки, обустроили фонтаны… и спустя всего пять веков никто не признает в цветущем Синтаре бывшую Левую заставу. Никто не догадается, что остатки мостовой в центре Дексара старше некоторых перворожденных. Не поймет, что Брадокар и Брадован (что значит в переводе «Непобедимая» и «Неприступная») были не так давно перестроены гномами из таких же могучих твердынь. Что Ардал перехватил эстафету у самой Центральной заставы, а роскошные сады Аллмеры и Литтовы на самом деле посажены покинувшими те места эльфами в знак памяти и скорби по погибшим сородичам.

Нет, бессмертные не оставили Серые пределы полностью. Гномы то ли в силу привычки, то ли по причине многочисленных шахт так и не соизволили полностью отдать смертным свои заставы. Да, их переделали, старые укрепления снесли и с азартом принялись исследовать недра здешних гор. Как ни странно, позволили селиться чужакам в заново отстроенных городах, прежние названия которых – Брадокар и Брадован так и не сменили. Со временем людей в них стало так много, что гномам с Лунных гор досталось лишь несколько густонаселенных кварталов, но бородачи, что удивительно, даже к этому отнеслись вполне лояльно. А с некоторых пор развернули в Интарисе такую обширную торговую сеть, что на их изделия стали поступать даже королевские заказы.

Эльфы, в свою очередь, стали невероятно терпимы к более слабым соседям. Все чаще и чаще их можно было встретить в Аккмале, в Бекровеле⁹, в последнюю пару веков даже в Ардал зачастили. Они, по общему мнению, стали гораздо менее щепетильны в отношении полукровок, хотя, естественно, не все и не везде. Но в конце концов и эльфы смогли изменить отношение к себе к лучшему. И теперь редко где можно было увидеть перворожденного, цедящего сквозь зубы приветствие стражнику-человеку на воротах. Или смертного, шипящего проклятия вслед остроухому, посмевшему ни за что окинуть его презрительным взглядом.

Конечно, происшествия все же случались, но нечасто. А в Золотом лесу, где, по слухам, устроились целых два эльфийских рода, остроухие не гнушались обучать особо одаренных смертных своему искусству. Даже маги с некоторых пор считали за честь у них поучиться. Не говоря уж о том, что на Лиаре появились счастливчики, которым впервые за девять с половиной тысяч лет повезло заполучить в руки выкованное эльфийскими мастерами оружие. И это был несомненный прогресс, за который столько времени боролись светлый и темный владыки. Потому что теперь, когда эльфы перестали считаться реликтовой расой, когда прервали свое добровольное отшельничество и наладили прочные отношения с соседями, Лиара могла не опасаться новых расовых войн, а спокойно жить и развиваться так, как когда-то заповедал создатель.

Казалось, за эти века Серые пределы преобразились. Забыли о прошлом и смирились с тем, что люди так ловко обжили эти бескрайние просторы. Казалось, они безропотно отдали себя в руки предприимчивых чужаков, которые без приглашения явились на опустевшие заставы. И это было бы сущей правдой, если бы не одно «но». Потому что даже сейчас, через пять веков мирной жизни, когда о древних войнах почти забыли, когда Серые пределы исчезли, а возникшие на их месте Новые земли по-настоящему расцвели… когда люди познали богатства этой земли… когда эльфы прекратили враждовать с гномами… большая часть этих просторов до сих пор осталась неизведанной. Люди так и не заселили их полностью. Предусмотрительные эльфы не смогли обойти их целиком. Жадные до подземных чудес гномы не выбрали эти горы до дна. Предприимчивые крестьяне не распахали на пастбища бескрайние равнины, не посеяли рожь на всех полях, не вырубили под корень деревья…

Как будто что-то останавливало их от излишнего продвижения вглубь Серых пределов. Страшные сказки и подзабытые легенды все еще заставляли чужаков осторожничать, напоминали о прошлом. Незваные гости и сейчас старались не тревожить старый лес, словно чувствуя в нем дремлющую силу, и редко заходили дальше хорошо изведанного межлесья¹⁰.

Многое еще оставалось скрытым под зелеными кронами. Казалось, с деревьями что-то не так. До сих пор витал над ними аромат скрытой силы, какой-то древней магии. Тщательно замаскированный флер угрозы, старательно скрытый за дымом печных труб и восхитительным ароматом свежеиспеченных булочек… почти неуловимый и невесомый, но он все-таки был. Даже в городах, вдали от роскошного, почти нетронутого леса, восточную окраину которого столь бесстрашно облюбовали перворожденные.

Да, Проклятый лес больше никого не тревожил. Однако тот, кто отваживался зайти дальше знакомых с детства тропинок, переступить невидимую черту межлесья и нарушить покой старого леса, нередко исчезал в его бездонных недрах. А старожилы, особенно из числа местных рейдеров, поговаривали о странном зареве над деревьями в лунные ночи, о непонятных тенях, мелькающих в темноте. Невиданных доселе цветах, чей аромат способен свести с ума или вызвать чарующие видения. О громадных следах неизвестных зверей и гигантской паутине, перекрывающей небольшие ущелья.

Говорят, там видели огромных волков, способных становиться людьми. Гигантских гиен и поистине страшных в своей мощи вепрей. Говорят, у границы¹¹ до сих пор можно наткнуться на громадных змеюк, чьи тела способны разрушить даже здание городской ратуши. А где-то там, далеко, за холмами и реками, оврагами и неодолимыми горами, в безвестности, за надежными зелеными стенами все еще существуют твари, о которых эльфы и по сей день говорят с содроганием. Самые совершенные хищники этих земель. Страшное наследие Изиара. Лучшие его убийцы. Неутомимые охотники, чутко ждущие приказа хозяина.

Говорят, именно там, в глубине, бьется настоящее сердце Проклятого леса – пугающе большое, крепко уснувшее, но отнюдь не погибшее. А стерегут его покой громадные костяные кошки – знаменитые своей жестокостью, вечно голодные и поистине беспощадные хмеры…

От глубокомысленного созерцания дна собственной кружки Терга отвлек странный звук, подозрительно похожий на то, будто кто-то крутил на столе тяжелую монету. Долго так крутил. Настойчиво. Терпеливо.

Кр-рак… Завертелся и упал на стол невидимый кругляш. Кр-рак… Звякнул снова. Кр-рак…

Поначалу Терг не обратил внимания, но теперь, когда ровный гул в помещении перестал быть монотонным и распался на отдельные голоса, в мысли ворвался грохот кастрюль и сковородок, а у побратимов закончилось вкусное пиво, этот звук стал слишком выбиваться из общего шума и начал раздражать его чуткий слух.

Поморщившись, Терг оглядел ближайшие столы. Где тут объявился надоедливый сосед? Но нет, все вроде в порядке: купцы по-прежнему ведут степенную беседу, обсуждая цены, дороги, прибыль и товары. Охранники рядом с ними так же неторопливо трапезничают – ровно, неспешно, как звери, знающие, что в следующий раз перекусить удастся не скоро. Руки держат на виду, оружие тут же, на лавке, спины прямые, острый взгляд безостановочно шарит по залу и при виде Терка немедленно холодеет. Правда, ненадолго – охранники понимают, что он тут не по их душу.

Кр-рак… А следом – тяжелый вздох верзилы у входа. Кр-рак…

Вышибала испустил очередной страдальческий вздох, но не пошевелился, чтобы найти неведомого любителя крутить монетки. Здоровенный, макушкой он почти доставал до потолка. Плечищи огромные, ручищи мощные. У иных ноги тоньше, чем предплечья у этого кабана, а на шею вообще взглянуть страшно – такую никакими цепями не удавишь. Кожаная безрукавка на груди распахнулась, демонстрируя толстые жгуты мышц. Волосы коротко стриженные, чтобы в драке не ухватили. Над левой бровью – старый шрам, придававший парню еще более грозный вид. Кожа на лице гладкая, молодая, а глаза – голубые и ясные, как весеннее небо.

Вышибала краем глаза следил за подозрительной троицей и чего-то терпеливо ждал.

Кр-рак… Братья одинаковым движением подняли головы.

– Что за дрянь? – недоуменно пробормотал Брон, когда понял, что из присутствующих никто не мается дурью. – Ивер, ты слышишь?

– Слышу, конечно, – хмуро отозвался побратим. – Только не пойму, кому надо руки оторвать.

Кр-рак… А купцы беседуют как ни в чем не бывало. Так, на вышибалу покосятся неприязненно, а потом сделают вид, что монотонное звяканье нисколько их не раздражает. Впрочем, может, и не раздражает – слух у них не усилен специальными заклятиями, как у некоторых. Охранники, конечно, морщатся, но вопросов не задают – не положено. Местные просто пропускают мерзкий звук мимо ушей, с аппетитом доедая свой завтрак, а затем излишне торопливо уходят. И больше нет никого вокруг, с кого можно было бы спросить. Разве что на кухне поинтересоваться?

Кр-рак… А за этим – новый мученический вздох, полный тоски и еле сдерживаемого желания заткнуть уши.

– Яш, ты чего дергаешься? – вдруг раздалось веселое из-за спины верзилы. – Не нравится?

Вышибала, не оборачиваясь, мотнул головой:

– Не. Ничего. Порядок.

– Врешь… – с удовольствием протянул все тот же голос. Звонкий, молодой, совсем мальчишечий. – Не нравится, значит, терпения не хватает… Но это еще что. А я сейчас вот так сделаю…

По залу прокатился отвратительный полувздох-полувизг-полускрежет, будто кто-то мстительно провел ребром монетки по ржавой железке или по донышку глиняной миски.

От раздавшегося звука верзила болезненно скривился, а наемников просто перекосило.

Из-за спины вышибалы донесся тихий смешок.

– Ну как?

– Н-ничего, – мужественно выдавил из себя Яшка.

– Тогда я продолжу?

– Нет!

Терг прищурился, запоздало сообразив, что возле двери имелся еще один стол – совсем крохотный по сравнению с теми, что стояли в общем зале, и он до поры до времени прятался за широкой спиной охранника. Но теперь верзила сдвинулся, и наемник различил в полумраке склонившуюся над столешницей вихрастую макушку, бледное лицо с чуть раскосыми глазами, аккуратный нос, тонкую шею, короткую черную курточку и изящные пальцы, которые снова бездумно крутанули тяжелый золотой кругляш, заставив его провернуться вокруг своей оси, а потом звонко упасть.

Кр-рак…

– Может, хватит? – тихо взмолился вышибала. – Звук – просто жуть. Аж мороз по коже. Зачем ты это делаешь?

– Скучно, – вздохнул мальчишка и снова крутанул монету, на что Яшка неприязненно передернул плечами и буркнул:

– А мне – нет.

– Правда? – Пацан вдруг оживился и поднял голову. – Слу-у-ушай, а может, поменяемся? Ты пока посидишь, отдохнешь, покуришь… в смысле поешь, поплюешь в потолок, а я за тебя у дверей постою?

– С ума сошел? – неподдельно отшатнулся Яшка. – Что я бате потом скажу?!

– Да он и не узнает ничего.

– Тьфу на тебя! Мне только с ним объясняться не хватало!

– Яш, ну ты чего? Дай хоть попробовать! – вдруг заныл пацан, просительно поглядывая снизу вверх огромными глазищами. – Тут же скукотища жуткая! Ни повеселиться, ни подраться… я ж помру за то время, пока сижу! Ну дай! Я никому не скажу, честное слово!

Громадного парня аж перекосило, с лица сбежала вся краска, а плечи зябко поежились, едва он только представил, как это будет выглядеть: мелкий сопляк на входе, он сам – где-нибудь в сторонке, потому что малец никому не позволит портить себе развлечение. А если, не дай бог, какой баламут появится да за ножи схватится…

– Не-не-не. Даже не проси! – замотал головой вышибала, поспешно отступая в сторону. – С меня потом батя не только шкуру, но и много чего другого спустит.

Купцы оглядели выбравшегося на свет мальчишку и спрятали в бороды добродушные усмешки: мал еще пацаненок для таких геройств. Тонкий, как стебелек, ручки худенькие. Волосенки густые, каштановые, во все стороны торчат, придавая ему лихой вид. Курточка справная, чистенькая, штанишки ладные, сапожки новые… кажется, у дородного хозяина появился младшенький? А старший братец, выходит, присматривать должен, чтоб не зашибли его тут, мелкого?

– Яш, да чего ты трусишь? Батя твой за поросенка уже взялся. Сам знаешь, он его никому не доверит. С полчаса еще маяться будет. Вот пока его нет, я малость за тебя побуду! А ты тем временем и перекусить можешь… голодный небось? Давай Уланку сейчас крикнем, она и принесет?

– Ничего она не принесет, – вздохнул Яшка. – Батя раньше обеда теперь не отпустит.

– А мы скажем, что для меня! – нашелся мальчишка, возбужденно сверкнув глазами и буквально повиснув на могучей руке. – Ты ж знаешь, мне никто не откажет! Я тебе даже утку закажу, плюшку домашнюю… все отдам, только пусти-и-и… тебе и отходить никуда не надо – тут перекусишь! А если что, я на тебя сразу укажу! И громче всех заору, что ты тут главный! Идет?

– Тебе-то зачем? – обреченно опустил плечи здоровяк.

– Ску-у-учно. Знаешь, как скучно, когда вокруг тихо и никто даже голоса не повысит? Яш, ну пожа-а-алуйста…

– Боже, что я делаю? – безнадежно вздохнул вышибала.

– Ур-ра! Ты мне только браслеты свои отдай, а то никто не поверит. И в сторонку сядь… да не туда, дурень! За соседний стол, будто ты посетитель! Дальше! Дальше, кому говорят! Во-о-от! – Малец, вскочив с лавки, проворно затолкал верзилу в угол, умудрившись каким-то волшебным образом придать здоровяку приличное ускорение.

Весело подмигнул закашлявшимся купцам и дерзко показал язык их молчаливой охране. Тергу со товарищи погрозил кулаком, чтоб, значит, не смели выдавать, если что. Наконец, подцепил массивные наручи, покорно отданные понурившимся вышибалой, проворно надел, а потом подскочил к кухонному проему и на удивление зычно гаркнул:

– Уланочка! Милая, ты не окажешь услугу? Я кушать хочу!

– Сейчас! – тут же отозвались изнутри. – Сейчас принесу! Утка уже готова!

– Э нет! Ты мне так отдай, в дверях, а то я вместо утки тебя загрызу! Или стойку поцарапаю!

– Несу-несу! Сейчас, только ничего не ломай!

– Спасибо, солнышко. – Пацан коварно улыбнулся, уверенно подхватил принесенный той самой бойкой красавицей полный до краев поднос. А дождавшись, когда она снова скроется из виду, сгрузил добычу перед тяжко вздохнувшим вышибалой. – Вот. Как обещал!

– Батя меня точно убьет, – уныло повторил громила, небрежно отрывая утиную ножку и вяло засовывая ее в рот. – Вот как выйдет, точно убьет.