Kitobni o'qish: «Химическая война»
© Тамоников А.А., 2017
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2017
Пролог
Российская Федерация, Москва. Несколько дней назад
«Подготовку к выполнению поставленной боевой задачи прекратить. Оружие, боеприпасы, снаряжение и документы сдать. Произвести организационные работы по подготовке группы к расформированию…»
Эти слова контр-адмирала Сафонова, прозвучавшие полгода назад, не выходили из головы и до сих пор долбили по сознанию не хуже взрывной волны.
– Идиоты, – ворчал Александр, энергично маневрируя по Ленинградскому шоссе. – Мало вы, не включая мозг, развалили элитных подразделений! А теперь спохватились. Круглые пельмени разлепить, квадратные слепить!..
Он ехал из Управления домой, скорость, с которой несся его автомобиль, была на пределе допустимой. Нет, правил дорожного движения он никогда не нарушал, за исключением каких-то особенных случаев, связанных с выполнением служебных обязанностей. Просто быстро гнал в левом ряду шоссе по причине крайнего раздражения, такой же крайней усталости и желания поскорее расслабиться.
Справа послышался истошный звуковой сигнал. Александр покосился в зеркало заднего вида и заметил черный лимузин с «блатными» номерами. Кажется, его водитель (или хозяин) возжелал ехать в левом ряду, а старенький «Туарег» Александра мешал ему осуществить эту заветную мечту.
Полчаса назад в кабинете начальника Управления состоялся разговор с адмиралом. Вчера Сашка здорово удивился, когда на экране мобильника высветился его номер. Пожав плечами, он принял вызов. Мало ли что случилось… Может, забыл сдать на склад боеприпасы или получил при расчете лишних денег? Лишнего ему не надо.
Но Сафонов звонил по другому поводу.
– Хабаров, ты мне нужен, – коротко сказал он.
– Зачем? – поинтересовался тот.
– Ты всего шесть месяцев не у дел, а уже стал плохо соображать. Непорядок! Когда это мы с тобой по телефону обсуждали важные дела?
– Извините, тупанул.
– Завтра сможешь подъехать?
– Да. В первой половине дня.
– Жду. Пропуск будет у дежурного офицера…
Конечно, в глубине души хотелось послать адмирала в розовые дали – обида за скоропостижное увольнение из рядов не улеглась до сих пор. Но… Настоящие мужчины тем и отличаются от инфантильных существ со щетиной, что не мстят за чужую глупость. Тем более что идея разогнать элитное подразделение морского спецназа принадлежала не адмиралу Сафонову, а личностям более «высокого полета».
– Чего ты сигналишь, придурок? – повернул голову Александр вправо. – Тебе свободных полос, что ли, не хватает?
Водителю лимузина явно чего-то не хватало. Скорее всего, мозгов. Черная иномарка поравнялась с «Туарегом» и, несмотря на отсутствие автомобилей впереди, всячески пыталась вытеснить его из крайнего ряда.
Контр-адмирал Сафонов оставался одним из немногих руководителей, коих уважали простые армейские работяги. Вдумчивый, справедливый, интеллигентный и спокойный в общении. Социальная инженерия в умной голове – великое дело. Жаль, что по заведенному в нашей стране обычаю умных голов по мере возрастания полномочий становится все меньше и меньше.
– Тебе надлежит собрать группу, – сразу перешел к делу адмирал, когда Хабаров вошел в его кабинет.
Они не виделись более месяца, поэтому контр-адмирал не поленился встать, пожал бывшему подчиненному руку и предложил присесть.
Устроившись в гостевом кресле, тот удивленно уставился на шефа:
– В чем, собственно…
– Есть очень важное и срочное дело. Иначе, сам понимаешь, беспокоить бы не стал, – не дал договорить Александру адмирал.
– Вы не забыли о том, что я, как и мои бывшие парни, с некоторых пор гражданские люди?
– Понимаю твои опасения, – вздохнул Сафонов и направился к заветному шкафчику, где хранил коньяк и прочие сопутствующие расслабленной беседе вкусняшки. Наполнив ароматным алкоголем две рюмки и вскрыв плитку шоколада, он напомнил: – Я, Саша, бился за твою группу до последнего. И даже вдрызг рассорился с одним высоким начальником. Но решение было принято без учета моего мнения, так что…
Махнув по рюмке, мужчины закурили.
– Что за работа? – уточнил Хабаров.
– Вначале пару слов о торжестве справедливости, – впервые за встречу улыбнулся адмирал. – Я все же добился вашего восстановления. Если ты и твои ребята не против – приказ будет подписан хоть завтра.
– Это уже лучше. По крайней мере, будет, чем мотивировать.
– Вот именно. Работать предстоит в Сирии. Скрытная высадка с корабля и такой же скрытный марш-бросок в восточном направлении. А потом…
– Что потом?
– Потом аккуратная ликвидация одного нелегального производства, организованного отморозками из ИГИЛ.
– Какого еще производства? – вскинул левую бровь Хабаров.
– А об этом, товарищ капитан второго ранга, я сообщу тебе перед отправкой.
– Координаты известны?
– Да. С погрешностью в тысячу метров.
– Тогда не понял. Не проще было бы закинуть туда пару «Калибров» с кораблей или опорожнить бомболюк «Ту-22»?
– Этот вариант не рассматривается, так как в данный момент в районе объявлена гуманитарная пауза, в связи с чем запрещены полеты боевой авиации и уж тем более ракетные удары. В связи с этим получается нехорошая ситуация: мы серьезные боевые действия приостановили, а бородатые фанатики продолжают воевать.
– То есть убивать нужно больно, но аккуратно.
– Совершенно верно.
– Ну а сухопутный спецназ? Это же их работа – уничтожать объекты в тылу противника, – продолжал пытать начальство Александр.
– Была бы их, если бы часть пути до Сирии не пришлось преодолевать морем. Это во-первых. А во-вторых, в Управлении спецмероприятий сейчас попросту нет свободных людей. Одним словом, данная работа поручена нашему ведомству, и ее нужно выполнять.
– Понятно.
– Ты мне лучше вот что скажи… – Сафонов налил еще по рюмке. – Далеко ли разлетелись твои соколики?
– Соменков и Зеленский в Москве – недавно виделись за распитием водочки под шашлычок. Драный с Абрашкиным подались в родные места – за ними придется ехать. А вот по Юрию Баландину данных у меня нет – как в воду канул наш инженер.
– Получится собрать группу? – с надеждой посмотрел на Александра контр-адмирал.
– Попробую. Сколько у меня времени?
– Неделя, Саша. Ровно через семь дней я должен отправить вас самолетом в Сербию.
– Это что-то новенькое. В Сирию через Сербию?
– Точно так. Из Сербии вас «вертушкой» перекинут на крейсер. А спустя тридцать пять часов… В общем, об этом позже. А сейчас, дружище, ступай в финотдел, получай командировочные и дуй на поиски своих ребят. Каждый час – на вес золота!
– Так я ж гражданский! – изумленно воззрился на шефа Хабаров. – Меня начфин и на порог не пустит!
– Приказ о восстановлении твоих подчиненных еще не подписан, а твой… – Сафонов достал из ящика стола пару скрепленных стандартных листов и бросил их на стол. – Со вчерашнего дня ты снова боевой пловец, командир группы особого назначения, капитан второго ранга. Ознакомься и распишись.
«Вот шельма, – подумал Александр. – Все продумал и просчитал!»
– Кстати, помимо командировочных вам всем полагаются приличные премиальные, – добавил адмирал.
– За что?
– Компенсация за моральный ущерб во время вынужденного отпуска, – хитро подмигнул тот. – Это я тоже согласовал с высоким начальством, чтоб у твоих орлов появился стимул для возвращения в строй.
– Что ж, лишних денег не бывает, – кивнул Хабаров.
– Далее… От финансистов заглянешь в строевой отдел и получишь новое удостоверение – оно тоже готово. Задача ясна?
– Так точно…
Черный «членовоз» не отставал и, подпирая справа автомобиль Хабарова, продолжал истошно сигналить. То ли его водитель был чрезвычайно упертой личностью, то ли сидевшего сзади чиновника чем-то задело невозмутимое поведение «Туарега».
Через минуту безобидные странности переросли в откровенную агрессию: лимузин резко обогнал «немца», подрезал и стал притормаживать.
– Что-то многовато развелось на дорогах идиотов, – проворчал Александр и остановился. – Впрочем, как и во всей стране…
Остановился в десятке метров и «членовоз». С водительского места резво выскочил молодой широкоплечий парень, открыл дверцу, и на асфальт вальяжно ступили двое: двухметровый детина и светловолосый мужчина лет двадцати семи – тоже неслабого телосложения. Под полой его расстегнутого пиджака Хабаров заметил оперативную кобуру с торчащей рукояткой пистолета.
Оставаться в салоне автомобиля при таком раскладе смысла не было – зачем давать противнику преимущество? Не выключая двигателя, он тоже покинул машину и, держа в поле зрения водилу, сразу направился навстречу вооруженным «быкам».
Настрой у пассажиров «членовоза» был явно не парламентерский, и рассчитывать на мирное течение переговоров не приходилось.
«Ладно, на войне как на войне», – сокращая дистанцию с противником, подумал Хабаров.
Первым попытался нанести удар ближайший из пассажиров черной иномарки – светловолосый крепыш. Почти без замаха он выбросил вперед левый кулак, но тот потревожил лишь воздух в том месте, где мгновение назад находилась голова Александра. И тут же поставленная «двоечка» в корпус отбросила его на багажник «членовоза». Взвыв и схватившись за грудную клетку, паренек согнулся пополам.
«Этот на минуту выключен», – хмыкнул про себя Хабаров и резко повернулся к двухметровому амбалу.
Прыткий амбал оказался рядом. Сгруппировавшись, он намеревался одним разом прикончить повстречавшегося на дороге наглеца, но посланный в голову кулак врезался в приподнятое плечо.
Александр был легче и проворнее. Воспользовавшись этим преимуществом, он «закрутил» соперника, нанося болезненные удары по «ливеру» и суставам. Упав на колени, тот с перекошенным от злобы лицом сунул правую ладонь под полу пиджака.
В другой раз командир группы морского спецназа не стал бы добивать наглого качка, но сейчас тот в приступе гнева намеревался применить оружие. Что болталось в его «оперативке»: боевой пистолет или травмат – размышлять было некогда. Счет шел на доли секунды.
Подъем стопы удачно приложился к нижней челюсти. Амбал рухнул на спину и затих. Оставался водитель.
Совсем еще юный парень успел понять бесперспективность дорожного конфликта и своевременно нырнул в салон на свое место. Когда Александр подошел к его дверце, тот, подобно ангелочку, смиренно обнимал ладошками руль и покорно смотрел вдаль.
Скользнув по нему взглядом, капитан второго ранга открыл заднюю дверцу – уж больно хотелось посмотреть в глаза того, чью охрану он только что отправил в нирвану.
На заднем сиденье расположился пышный господин с удивительно знакомой депутатской физиономией, часто мелькавшей на центральных телевизионных каналах.
– Претензии есть? – коротко поинтересовался Хабаров.
Господин поднял руки и выставил вперед ладошки с растопыренными толстыми пальцами.
– Нет-нет, все нормально.
– Тогда добрый совет: вам лучше аккуратно ездить в крайнем правом ряду. Вы не любите народ, народ не любит вас. Попадете под горячую руку простых граждан – некоторые сложные косточки придется долго сращивать…
Спустя минуту Александр уже продолжал поездку в сторону центра Москвы. Маленькое дорожное недоразумение вскоре забылось. Мысли были заняты построением плана поиска коллег по группе.
– Начать определенно стоит с москвичей – Сереги Соменкова и Ваньки Зеленского, – шептал он, посматривая на дорогу. – Найти их труда не составит. Уговорить вернуться – вот это проблема! Если с ними все срастется – помогут в поисках других парней. Да, верно. Так и сделаю…
Глава первая
Сирия, восточная часть Алеппо. Несколько дней назад
Салха стояла перед мужчинами с пустой пластиковой канистрой.
Как и требовали исламские учения, ее одежда была строгой, без малейшего намека на украшения или вырезы, чтоб за них не уцепился ни один похотливый мужской взгляд.
Сделав шаг к женщине, полевой командир Муса Калибар отобрал канистру и бросил ее на землю. Затем резким движением сорвал с головы и груди Салхи башию – прямоугольное темно-коричневое покрывало.
На женщине остались букнук и длинная юбка. Она испуганно вскинула руки, прикрыв грудь. Но Муса, зло прикрикнув, сорвал и букнук.
Заместитель полевого командира Насир Хути и водитель Басем, стоя неподалеку, посмеивались. Оба держали в руках оружие и в случае неповиновения задержанной готовы были изрешетить ее пулями.
Однако Муса был пленен красотой молодой женщины и продолжал импровизированный досмотр.
– Ты разве не знаешь о запрете на перемещения в Алеппо после захода солнца?! – добавив в голос нарочитую грозность, спрашивал он.
– Я всего лишь шла за водой, – пыталась оправдаться Салха. – Дома лежит больная Амина, отец мужа стар, плох и почти не выходит из дома…
– Кто такая Амина?
– Моя двухлетняя дочь.
Муса уж и сам не ведал: то ли досматривает задержанную, следуя установленным командованием ИГИЛ правилам, то ли просто желает получше рассмотреть ее тело.
– А где твой муж?! – схватив ее за подбородок, приподнял он лицо женщины. – Наверное, воюет против нас в армии Асада?!
– Нет, что вы! Мой муж Саид никогда не держал в руках оружия, – жалобно пробормотала она. – Пока не началась война, он возил в город соль с озера Даббуль.
Добычей и извозом соли с названного озера занимались многие жители Алеппо и его пригородов. Это занятие еще никого не обогатило, но поддерживало местную бедноту.
Ладонь Мусы ощупала упругую грудь, скользнула вниз, по гладкому животу к бедрам, все еще прикрытым длинной юбкой. Салха попыталась воспротивиться, но тут же в страхе зажмурилась – мужчина угрожающе занес над ее головой кулак.
Под юбкой оказались только тонкие трусики. Ощупав упругое женское тело, Калибар недовольно покосился на своих людей. Он страстно желал овладеть пленницей, однако показывать свою слабость соплеменникам не хотел.
– Личный досмотр закончен, – процедил он. – Свяжите ей руки и посадите в машину.
– Но за что?! – схватила Салха свою одежду. – Вы же не нашли у меня оружия или чего-то запрещенного!
– Ты нарушила мой запрет и покинула жилые кварталы. Тебя следует допросить…
Небо недавно потемнело, погрузив Алеппо во мрак южной ночи.
Маленький дворик полуразрушенного строения освещался тусклыми лучами фар ближнего света. Осторожно придвинувшись к низкому заборчику, Саид Фадри положил ладони на еще теплые камни и осмотрел территорию двора.
Внутри стоял автомобиль с выключенным двигателем, людей Мусы Калибара поблизости не было. Вероятно, часть его головорезов находилась в жилом доме, второй этаж которого месяц назад разворотило прямым попаданием снаряда танкового орудия. Фадри надеялся на то, что его пропавшая супруга Салха находится там.
Один из соседей Фадри – ходивший днем к водяной колонке старик Магомед – видел, как ее остановили вышедшие из машины люди. По его мнению, это были боевики полевого командира Калибара.
Саид прислушался…
Да, верно, из дома доносились мужские голоса. Оглядевшись по сторонам, он осторожно двинулся к зиявшей в заборе прорехе.
Включенные фары освещали небольшое пространство между автомобилем и входом в дом. Забор с прорехой находился позади машины и тонул в ночной мгле.
Проскользнув на территорию двора, Фадри направился по кратчайшему пути к ближнему окну, занавешенному полинявшей тряпкой. В правой руке он нес автомат Калашникова с полным магазином. Единственный запасной магазин, всего лишь наполовину снаряженный патронами, торчал из левого кармана брюк. Оружие сириец забрал у погибшего боевика пару месяцев назад, когда возле его дома закончился затяжной кровопролитный бой. Все семейство, напуганное стрельбой и взрывами, почти сутки пряталось в подвале дома, а ему пришлось выбраться для пополнения воды и съестных припасов. Тогда и натолкнулся на труп мужчины с развороченной головой.
Приблизившись к каменной стене строения, Фадри прижался к ней спиной и с минуту стоял, не двигаясь.
Вокруг дома было тихо, лишь от ближайшего минарета доносилось призывное пение муэдзина. Зато в единственной комнате, где горел слабый свет, разговаривали несколько мужчин, после обстрела в доме не осталось уцелевших стекол, и голоса были хорошо различимы. Речь шла об ожидавшемся подходе подкрепления и подвозе боеприпасов, дефицит которых все более ощущался в отряде Калибара.
Скользя спиной о каменную стену, Саид приблизился к окну и осторожно заглянул внутрь через дыру в тряпке.
Первое, что он увидел – спину мужчины, стоявшего в трех шагах от окна. Чуть дальше находился освещенный двумя фонарями стол, за которым сидели остальные мужчины. У дальней стены располагался топчан. Приглядевшись, Фадри замер и перестал дышать: на топчане лежала его супруга.
Салха лежала на собранном из грубых досок топчане поверх какого-то пыльного одеяла. Отяжелевшие веки прикрывали глаза, одна рука свисала почти до пола, другая была привязана веревкой к торчащей из стены железной скобе. Подол длинной юбки был задран, другие элементы одежды валялись на полу. Она не спала, а пребывала в каком-то странном состоянии, после того как Муса (именно так мужчины называли главаря этой банды) сделал инъекцию в ее руку. Что за препарат был в шприце – она не знала.
Мозг работал крайне вяло. Мысли путались, когда она пыталась восстановить в памяти недавние события, произошедшие в этой небольшой пыльной комнате.
Припомнился учиненный Мусой обыск. Потом повторный, уже здесь, в доме. С остервенелой тщательностью осмотрев каждую складку ее одежды и ничего не найдя, Муса дважды наотмашь ударил ее ладонью по лицу и перешел к обещанному допросу.
Но Салха лишь молчала и всхлипывала, прикрывая руками нагое тело.
После допроса Муса привязал ее веревками к скобе и ненадолго исчез. Вернулся он в комнату, неся наполненный прозрачной жидкостью шприц. Когда он поднес иголку к ее руке, Салха попыталась сопротивляться, но, получив сильный удар в живот, затихла и почти не чувствовала, как игла вошла в вену на локтевом сгибе…
Скрип открывшейся входной двери заставил Саида отпрянуть от окна. Быстро присев, он вскинул автомат.
Убивать людей ему никогда не приходилось, но обращаться с оружием он немного умел. Как не научиться данному ремеслу, если в стране на протяжении последних лет шла гражданская война?
Из дома вышел мужчина лет сорока, видимо, водитель, так как первым делом он направился к автомобилю. Ковыряясь в зубах спичкой, мужчина открыл дверцу, уселся вполоборота на водительское место и выключил фары.
Двор погрузился во мрак. Приготовив оружие, Фадри согнулся пополам и приблизился к автомобилю. Конкретного плана действий у него не было. Да и откуда ему взяться? Он никогда не выслеживал людей, не нападал на них из засады и не участвовал в военных операциях. Единственное, что он хорошо понимал: водителя необходимо обезвредить. Ведь чем меньше боевиков он встретит внутри дома, тем лучше. Однако применять автомат для этой цели не годилось. Шуметь и обнаруживать себя раньше времени не следовало.
Желая еще разок взглянуть на водителя, он приподнялся и приник к заднему стеклу, но в этот миг сухо щелкнула замком дверка.
Саид снова спрятался, затем медленно выглянул из-за кормы.
Покинувший машину водитель вальяжной расслабленной походкой направился к боковому отрезку забора, на ходу расстегивая ширинку брюк военного образца. Тусклый свет от окна комнаты туда не добивал, и фигура боевика почти слилась с посаженной вдоль забора куцей растительностью…
Фадри без опаски скользнул за правый борт автомобиля. Стекла обеих дверей были опущены, и теперь его занимал лишь один вопрос: куда направится водила, справив нужду, – вернется в машину или пойдет в дом?
Боевик вернулся в салон машины.
«Пора», – скомандовал сам себе Фадри, поудобнее перехватил автомат и, молниеносно переместившись к распахнутой водительской дверце, приставил ствол к голове испуганного мужчины:
– Руки под задницу!
Поначалу водила здорово напугался. Затем изумленно посмотрел на незнакомого мужчину в старенькой одежде и безропотно подчинился: привстав, устроил ладони на кожаное сиденье и уселся на них.
Обыскав его, Фадри нашел лишь пистолет с парой запасных магазинов, сотовый телефон, упаковку каких-то таблеток и пачку сигарет с зажигалкой. Бросив все это на заднее сиденье, он ткнул автоматным стволом водителю в грудь:
– Сколько человек внутри дома?
Окончательно оправившись от испуга, тот нагло усмехнулся и… тут же получил удар мощным кулаком в нижнюю челюсть. Саид всю жизнь занимался тяжелым физическим трудом и был довольно крепок телом.
После удара затылок боевика припечатался к подголовнику; сознание секунд на тридцать затуманилось. С рассеченного подбородка на грудь обильно потекла кровь.
Придя в себя, он интуитивно попытался вытащить из-под себя ладони, однако следующий удар по внешней стороне бедра, заставил прекратить всякие движения.
– Сколько человек внутри дома? – повторил вопрос Саид.
– Трое, – тихо ответил водитель.
– Вместе с женщиной?
– Да.
– Все находятся в передней комнате?
– Не знаю. Когда я выходил, заместитель Мусы – Джавелин – намеревался отправиться спать.
– Что за «Джавелин»?
– Это прозвище. А зовут его – Насир Хути.
– Где он собирался спать?
– Кажется, в соседней комнате…
На следующий вопрос, касающийся вооружения, водитель отвечать не торопился и поэтому получил второй удар по внешней стороне бедра.
Тихо взвыв и схватившись за литеральную мышцу, он пробормотал:
– Два автомата Калашникова и… два пистолета…
– За что вы задержали женщину?
– Она ослушалась приказа.
– Какого еще приказа?
– Командование ИГИЛ запретило мирным жителям появляться на улицах Алеппо после девяти вечера.
– А твое командование в курсе, что в городе третий год нет воды? – зло прошипел Фадри. – Ее ведь по вашей милости нет!
Сказать было нечего, и боевик промолчал.
Немного успокоившись, Саид задал последний вопрос:
– Что твой Муса намерен сделать с задержанной женщиной?
– Точно не знаю… Он не говорил об этом…
– А сам-то как думаешь?
– Ночь проведет с ней в комнате, а утром расстреляет на заднем дворе, – вздохнул тот.
Слушая последнюю фразу, Саид машинально перевернул автомат прикладом вперед. Наиболее значимая информация была получена, остальные подробности мужчину не интересовали.
Настала пора действовать, и Фадри выбирал место, куда следовало двинуть прикладом бандита…
Веки женщины задрожали и приоткрылись. Некоторое время Салха лежала с открытыми глазами, пока в раскалывающейся от боли голове не восстановилась хронология последних событий. Потом она ощупала саднившее плечо, грудь и щеку, куда получила несколько ударов от ненавистных боевиков.
Она вспомнила все, что с ней произошло, и от ужаса закрыла ладонями лицо.
Она не представляла, сколько прошло времени с того момента, как боевики притащили ее в этот ужасный полуразрушенный дом. Но одно понимала с достаточной вразумительностью: если муж до сих пор не сумел вызволить ее из этого ада, следовательно, либо спасение невозможно в принципе, либо с ним самим случилась беда. Третьего варианта не существовало, а первые два не сулили ничего хорошего. Только леденящий душу позор и мучительную смерть.
Салха шевельнулась, опираясь на ослабевшие руки, приподнялась, попыталась встать, но сил не было. К тому же закружилась голова, перед глазами все поплыло. Когда зрение постепенно восстановилось, она, оглядевшись по сторонам, заметила на столе среди жуткого беспорядка армейский нож и подумала:
«Это выход. Надо немного посидеть – прийти в себя и набраться сил, чтобы дотянуться до ножа и осуществить задуманное…»
– Басем! Басем, где тебя черти носят?!
Голос полевого командира испугал обоих: и водителя Басема, и стоявшего возле него Фадри. Комната внутри едва освещалась, и отодвинувшего занавеску Мусу оба не заметили.
Саид нырнул за левый борт и, ткнув стволом автомата водителя в бок, прошептал:
– Скажи, что ты здесь – в машине.
– Да, Муса, я здесь, – торопливо ответил водитель. – В машине.
– Спишь, что ли?
– Задремал. Разморило.
– Не спать! – сердито приказал Калибар. – Через час тебя сменят…
– Понял.
Слабая тень колыхнулась на ветвях сломанного дерева, и фигура Мусы исчезла за упавшей занавеской.
Больше водитель был не нужен. Коротко размахнувшись, Фадри ударил его прикладом автомата в голову. Охнув, тот завалился на правое сиденье.
Обойдя машину, Саид приблизился к стене, постоял с минуту без движения, прислушался…
В доме было тихо. И тогда он медленно, прижимаясь спиной к холодной стене, начал двигаться в сторону входа.
Поднявшись по трем ступенькам крыльца, взялся за погнутую металлическую ручку и вновь замер.
Сердце от волнения колотилось, дыхание разрывало грудь. Дрался он в своей жизни всего однажды, когда в глубокой юности пас на верхних лугах баранов. В тот день ему выпало серьезное испытание – он защищал отару от двух негодяев из соседнего селения. Пришлось туго, но воров он заставил ретироваться. Правда, потом целый месяц залечивал рваную рану на руке – один из бандитов перед трусливым побегом полоснул по ней ножом. Но тогда все было по-другому. Он был моложе, в руках имелся длинный посох. Огнестрельным оружием в те спокойные времена мирное население не баловалось. Не то что сейчас.
Да, сейчас ему предстояла схватка не с мелким и глупым воришкой. Внутри дома находился довольно известный на востоке Алеппо полевой командир Муса Калибар – опытный, хитрый, сильный бандит.
Поудобнее перехватив автомат, он осторожно толкнул дверь, заглянул в темноту и сделал первый шаг…
Салха уже не мечтала о спасении.
Как можно было сбежать из этого проклятого дома, когда в соседней комнате сторожит окаянный бандит, а второй стоит у входа в дом на улице? И кто знает, сколько их еще поблизости?.. Она несколько минут неподвижно сидела на краю топчана. Затем, собрав все силы, поднялась, подошла к столу и взяла нож.
Внимательно посмотрела на острое лезвие ножа, вернулась к топчану и легла. Глядя в потолок, нащупала вены на левом запястье, поднесла к руке нож…
Внезапно в коридоре послышались шаги. Судя по характеру поступи, к двери комнаты приближались двое мужчин…
Более медлить было невозможно, и она, коснувшись остро отточенной сталью нежной, почти прозрачной кожи, резким, но несильным движением вспорола плоть. По руке стекли две скупых капли крови – разрез получился неглубоким.
Салха намеревалась полоснуть лезвием еще раз, однако услышала скрип дверных петель.
Подняв испуганный взгляд, она тихо вскрикнула – на пороге стоял муж…
Глаза Фадри настолько привыкли к темноте, что, заглянув в комнату, он зажмурился от показавшегося ему обилия света.
Рядом с единственным окном стояли стол и низкий табурет, у дальней стены располагался топчан, сбитый из грубых досок, а на краю его с ножом в руке – Салха.
Узнав его, женщина негромко вскрикнула и хотела что-то сказать, но Саид жестом заставил ее замолчать. Он уже многое успел сделать для ее спасения; оставалось незаметно улизнуть на улицу. Ночью в восточной части Алеппо слишком опасно: огонь по неизвестным могут открыть с любой стороны – как радикалы, так и подразделения правительственных войск. Так что искать и преследовать беглецов люди Мусы не станут.
Стараясь ступать очень тихо, Фадри быстро подошел к топчану. Одежда на Салхе была измята и местами порвана, сама она выглядела бледной и измученной.
«Иди за мной», – кивнул он в сторону двери.
Она тяжело поднялась, покачнулась и выронила нож. Саид не стал поднимать его, бережно поддерживая Салху, он метнулся к двери.
Казалось бы, все складывалось удачно, но… неожиданно из спальни выскочил заместитель Калибара – Насир Хути. В руке у него был пистолет…
И снова на стороне Фадри оказалась внезапность. Заспанный Насир не успел воспользоваться оружием – мирный сириец сбил его с ног и тут же навалился сверху.
Заместитель Калибара оказался силен и ловок, к тому же неплохо владел единоборствами: с налившимися кровью глазами он, вмиг извернувшись, выбил у Саида автомат и попытался перевернуться, чтобы оказаться сверху. Теперь Фадри пришлось поднапрячься и включать все свои навыки, дабы не лишиться жизни самому и не обречь на верную гибель Салху.
Настал черед рукопашного боя в положении «лежа».
Насир был на пару лет моложе и покрепче. Но Фадри боролся за две жизни, за честь и за будущее своей семьи, поэтому явного превосходства не было ни у того ни у другого. Оба сыпали ударами, пытались душить друг друга, ругались и рычали…
В какой-то миг Насир Хути здорово приложил Фадри затылком об пол. Но двумя секундами позже тот ответил несколькими увесистыми ударами, от которых Насир «поплыл». Саид уже было уверовал в скорую победу, но вдруг почувствовал, как в бок что-то резко кольнуло. Проклятый боевик в полубессознательном состоянии нащупал валявшийся на полу нож и ткнул его лезвием в тело противника.
Фадри скорчился от боли, ослабил хватку, и этой заминки Хути хватило, чтобы переломить ход схватки…
Сидя на поверженном сопернике, Насир сжимал пальцами его шею с такой силой, что Саид совершенно не мог дышать. Он пытался бить боевика коленями по спине, но удары слабели и становились все реже и реже.
Наконец нога опустилась на пол и медленно распрямилась. Сознание покидало сирийца…
В предсмертный миг Фадри охватило сильнейшее отчаяние. В кровавой пелене проплывали изуродованные взрывами тела мирных жителей Алеппо, потом явилось лицо Салхи. Бледное и измученное. Молившее о спасении…
Постепенно сознание стало проясняться, но он так и не понял, сколько пролежал на грязном полу в полумраке полуразрушенного дома. Тем более он не видел того, что произошло, и почему ненавистный Насир Хути вдруг перестал его душить.
– Вставай, Саид! – послышался слабый голос Салхи.
Фадри открыл глаза. Она сбросила с него обмякшее тело Насира и пыталась поднять.
– Что?.. Что со мной случилось?..
Память быстро восстановила последние события. Заметив же валявшуюся посреди комнаты металлическую канистру, Саид все понял: жена ударила ею по затылку помощника полевого командира.
Поднявшись, он нашел автомат, взял жену за руку и направился к двери. Пора было убираться из этого ужасного дома…
