Домик в Коломне

Пушкин. Классика. Что ещё тут скажешь? У него нет плохих произведений, всё прекрасно. Читайте классику, товарищи. Это обогащает память и лексику.

Полный вариант произведения Александра Сергеевича Пушкина "Домик в Коломне" состоит из 54 октав, а не 40 -41 октавы.

Государство тогда боялось людей мудрых и глубокомысленных, вне общепоставленной и вбитой, привитой народу концепции жизни и ценностей, боится и сейчас.

Почему?

Государи не правят, а используют народ во имя своих собственных интересов, а народу прививают, помимо безграмотности, узкомыслия и веры в "праведную власть" ещё и рабское мышление типа:

"Я - никто.", "Ничего не поделаешь" и прочую чушь.

Люди осознанные, прочитайте все 54 октавы, прошу вас и советую вам это сделать, подумав хорошенько, к чему вас ведут что чиновники, что религиозные конфессии, создавая из вас паству на убой врагу, либо на рабские работы по выкачиванию ресурсов вашей РОДины.

Очень неоднозначное произведение в багаже творческого наследия нашего великого классика, с одной стороны - непритязательный анекдот, с другой - чувствуется, что написано это неспроста, и, возможно, здесь стоит поискать некий не очевидный смысл.

Для начала нужно определиться, что Коломна, фигурирующая в названии поэмы, это не подмосковный городок, а один из исторических районов Санкт-Петербурга, носящий такое же название. Здесь, в одном из столичных районов, и разворачиваются события, описанные поэтом.

Поэма написана во время самого плодотворного пушкинского периода - Болдинской осени. Известна даже точная дата окончания - 10 октября 1830 года, так что сегодня исполняется ровно 190 лет с того дня. В это время среди определенной части столичных читателей и литераторов стали ходить слухи, что, дескать, Пушкин исписался и талант его уже не тот. Возможно, в пику таким домыслам и была задумана поэма, предназначение которой было посмеяться над теми, кто ждет от гения нового шедевра.

Такое впечатление, что Пушкин взялся за "Домик в Коломне" в первую очередь ради того, чтобы поточить технику, поупражнявшись в сочинении октав. Потому он и выбрал легкий анекдотичный сюжет, который сам по себе не достоин большего, чем средних размеров стихотворения. Но Пушкин умудряется сделать из него поэму, превращая читателя в заложники, либо совсем не развивающейся, либо развивающейся крайне медленно интриги.

Посудите сами, поэма состоит из 40 октав, из них первые 12, а это без малого треть всего объема, посвящены размышлениям о самой строфе, которой написан "Домик" - об октаве. Затем, на протяжении следующих 15 октав, автор рассказывает о благочинном питерском семействе в составе вдовы и её дочери по имени Параша. Да, Параша из Коломны, так и тянет вспомнить известную песню: "Девушка Прасковья из Подмосквья", но мы уже знаем, что Коломна у нас не та, да и песни такой в те времена еще не было.

С 28 октавы начинает происходить какое-то действие, умирает старая кухарка Фёкла и на протяжении трёх следующих октав Параша ищет замену почившей в бозе. В 31 октаве появляется она - новая кухарка Мавра. И далее, на протяжении 8 следующих октав, разыгрывается действие, ради которого всё и затевалось: неожиданно вернувшаяся домой вдова застает Маврушу за бритьём - о, ужас! кухарка оказалась мужчиной.

Маврушка-то сбежала, а вот вдова, попавшая в анекдот, так и не догадалась, зачем было какому-то мужчине притворяться женщиной. Конечно, живи вдова в наше время, она могла бы заподозрить новую кухарку в принадлежности к трансвеститам, но в те времена люди в целом были много здоровее, и таких изысков не могли даже предположить. А вот то, что дочь Параша покраснела, когда услышала о художествах кухарки, позволяет читателю проявить большую догадливость, нежели вдовствующая матушка.

А две последние октавы посвящены морали, а вернее - антиморали, которую Пушкин формулирует так:

Вот вам мораль: по мненью моему, Кухарку даром нанимать опасно; Кто ж родился мужчиною, тому Рядиться в юбку странно и напрасно: Когда-нибудь придется же ему Брить бороду себе, что несогласно С природой дамской... Больше ничего Не выжмешь из рассказа моего.

Хотя, можно еще кое-что выжать. Например, то, что поэма носит явный ироничный и даже пародийный характер, приспосабливая романтический инструмент - октаву - к бытовым зарисовкам и анекдотичным ситуациям, отдающим пошлостью. И в плане вырождения таланта Пушкина её можно трактовать двояко: с одной стороны как легковесное подтверждение оного вырождения, а с другой, как искрометную потеху над теми, кто всерьёз обсуждает такую возможность. И время показало правоту второй точки зрения.

А я-то думал, что это только Гоголь (из русских классиков) мог бы написать «Нос». А оказывается нечто подобное было написано еще за пару лет до «Носа» - никем иным, как самим Пушкиным. Да, «Домик в Коломне» - это своего рода «Нос», во всяком случае трудно воспринять данное произведение как-то иначе. Судите сами. Начинает Александр Сергеевич с пространного отступления, посвященного переходу от надоевшего ему четырестопного ямба к малоупотребимой октаве – уже в самой этой тематике есть нечто безумное - особенно для современного читателя:) Впрочем, это такое частное поэтическое безумие – поэтическая кухня имеет свои особые поэтические секреты. Заметив, что отступление затянулось, Пушкин спохватывается и решает начать собственно историю, что, впрочем, у него никак не получается:

А, вероятно, не заметят нас: Меня с октавами моими купно. Однакож нам пора. Ведь я рассказ Готовил; а шучу довольно крупно И ждать напрасно заставляю вас. Язык мой — враг мой; все ему доступно, Он обо всем болтать себе привык. Фригийский раб, на рынке взяв язык, Сварил его (у господина Копа Коптят его). Эзоп его потом Принес на стол … Опять, зачем Эзопа Я вплел с его вареным языком В мои стихи? Что вся прочла Европа, Нет нужды вновь беседовать о том! Насилу-то, рифмач я безрассудный, Отделался от сей октавы трудной!

Весьма характерный отрывок - лучше и не надо, - «Нос» со всем своим абсурдом проглядывает из него во всю свою длину. Наконец, начало начинается:

Усядься, муза; ручки в рукава, Под лавку ножки! Не вертись, резвушка! Теперь начнем. — Жила-была вдова, Тому лет восемь, бедная старушка, С одною дочерью.

Однако же, вероятно, сам тон вступления-отступления уже никак не позволяет воспринять историю всерьез; вообще, складывается полное впечатление, что вся история – некоторое дополнение к вступлению, то есть первично желание испробовать на практике октаву, а рассказываемая по сему случаю история – не более чем предлог. То, что перед нам некое поэтическое упражнение становится особенно наглядно, когда на сцене объявляется Параша (она и есть дочка старушки-вдовы). Как там у нас говаривал другой знаменитый поэт, а именно Цветик, когда учил Незнайку стихотворству:

– Ты знаешь, что такое рифма? – Рифма? Нет, не знаю. – Рифма – это когда два слова оканчиваются одинаково, – объяснил Цветик. – Например: утка – шутка, коржик – моржик. Понял? – Понял. – Ну, скажи рифму на слово «палка». – Селёдка, – ответил Незнайка. – Какая же это рифма: палка – селёдка? Никакой рифмы нет в этих словах. – Почему нет? Они ведь оканчиваются одинаково. – Этого мало, – сказал Цветик. – Надо, чтобы слова были похожи, так чтобы получалось складно. Вот послушай: палка – галка, печка – свечка, книжка – шишка. – Понял, понял! – закричал Незнайка. – Палка – галка, печка – свечка, книжка – шишка! Вот здорово! Ха-ха-ха!

Так вот, перед Пушкиным возникла непростая задача – придумать рифму к имени Параша. Ну, какие рифмы тут приходят на ум? Если вывести за скобки всякие имена (Наташа, Глаша, Маша, Саша, Даша), то остаются, пожалуй, слова «наша», «ваша», да еще вот «каша». Так и есть, приятно думать, что ты думаешь в параллель с Пушкиным:

Параша (так звалась красотка наша) Умела мыть и гладить, шить и плесть; Всем домом правила одна Параша; Поручено ей было счеты весть, При ней варилась гречневая каша…

Параша-наша, Параша-каша – Вот здорово! Ха-ха-ха! Дальше больше. Пушкин безжалостно убивает стряпуху, прислуживающую дочке со старушкой (этого требует сюжет, а в таком случае ждать от писателей жалости не приходится), и на ее место заступает некое странное существо – Мавруша. Ну, вы-то, конечно, уже давно читали «Домик в Коломне», это я его прочел лишь на днях, потому не думаю, что я испорчу вам чтение спойлером, хотя все же предупреждаю, что именно сейчас раскроется главная тайна всего повествования – наша Мавруша оказалась самым настоящим мужиком! Старушка-вдова застала ее (его!) за бритьем и та (тот!) с позором убежала(ал!) из дома! Что дальше? Все. Как все? Да так – все.

«Как, разве все тут? Шутите!» — Ей-Богу. «Так вот куда октавы нас вели! К чему ж такую подняли тревогу, Скликали рать и с похвальбою шли? Завидную ж вы избрали дорогу! Ужель иных предметов не нашли?»

Все, что нам теперь остается, так это припомнить, как именно Гоголь заканчивает «Нос». Правильно, знаменитым:

Но что страннее, что непонятнее всего, - это то, как авторы могут брать подобные сюжеты. Признаюсь, это уж совсем непостижимо, это точно… нет, нет, совсем не понимаю. Во-первых, пользы отечеству решительно никакой; во-вторых… но и во-вторых тоже нет пользы. Просто я не знаю, что это…

Один в один почти. Так что я предлагаю переименовать «Домик в Коломне» ну, скажем, в «Кухаркины усы», «Небритую октаву» или еще во что-нибудь подобное:)

P.S. Безумие дополняется тем, что в книгах обычно печатают непонятно по каким причинам усеченный вариант – полный ищите в инете. Кстати, Эзопа «с его вареным языком» в усеченном варианте вовсе нет. Пропал он – ну как нос почти:)

Я очень неравнодушно отношусь к творчеству Александра Сергеевича Пушкина. Очень многие его стихи я знаю наизусть, как и некоторые главы из «Евгения Онегина», но это произведение мне раньше не попадалась на глаза. Ну, или я прошла мимо и не отложила его в своей памяти. Это небольшая шуточная поэма, которая была написана Александром Сергеевичем в ответ на критику его творчества в газете «Северная пчела». Изначально Пушкин хотел публиковать ее анонимно, но в процессе изменил свое решение и опубликовал под своим именем. Сюжет очень прост и комичен, но от этого не менее занятен. В питерской Коломне проживает вдова со своей взрослой дочерью, но их постигает несчастье – умирает кухарка, которая несколько лет служила верой и правдой. Вдова отправляет на поиски новой кухарки свою дочь. Та, отправляется на поиски и приводит спустя некоторое время кухарку, которая согласна у них работать, а плату брала «Всё, что будет вам угодно». Все бы ничего, но кухарка эта была не очень-то и проворна. Но, анекдот, в который попала вдова заключался не в этом. В воскресный день вдова с дочерью отправились в церковь, но там пожилую женщину охватило беспокойство как бы новая кухарка не оказалась бы нечистой на руку. Оставив дочь в церкви, сама поспешила домой. Дома ее ждало изумление – новая кухарка брилась перед зеркалом. Этот курьезный случай заставил новую кухарку быстро покинуть дом, а вдову долго поражаться и недоумевать зачем понадобилось мужчине переодеваться в женщину. А вот Параша (дочка вдовы) оказалась более догадлива, и возможно она была в курсе тайны новой кухарки. В принципе это легкая и красивая шуточная поэма, которая заставляет улыбнуться.