Kitobni o'qish: «Лекарство против застоя»

Shrift:

Часть 89

Мир Мизогинистов, 31 августа 2020 года, 12:55 мск. Российская империя, Москва, Кремль, Теремной дворец
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи

Местная Москва пала нам в руки как переспевший плод. Еще с ночи подразделения дивизии Дроздовского взяли под контроль основные учреждения и министерства, мосты (по счастью, не разводные), центральный телеграф (и там же телефонная станция на целых десять тысяч номеров), газовый завод, госбанк, вокзалы, городское полицейское управление, Бутырскую тюрьму, а также въезды-выезды на основных шоссейных дорогах. Также в списке приоритетных объектов были типографии с редакциями местных газет. Ни телевидения, ни радио тут нет еще даже в зачатке, так что периодическая печатная пресса и мальчишки-газетчики, выкрикивающие кликбейтные заголовки – это единственное средство оповещения местного населения о судьбоносных переменах.

Также «дрозды» интернировали в своих казармах местную гвардию, исполнявшую в основном церемониальные функции, других войск в столице и не имелось. Истинным Взглядом эти пышно разряженные «вояки» читались примерно так же, как ескувиторы Юстиниана. И это неудивительно, ведь местная Россия, если не считать пограничных стычек на диких окраинах, не воевала уже больше ста лет. Поэтому все более-менее дееспособные войска дислоцированы в Сирии, Месопотамии, на Кавказе, в Туркестане, Забайкалье, Приамурье, Маньчжурии и на Аляске. Однако это скорее пограничная служба с маневренными частями усиления (более половины которых составляют расселенные в пограничье казаки), чем регулярная армия привычного нам облика. Есть еще некое подобие внутренних войск, но эти части расположены в основном в регионах с иноверным и инородческим населением, склонным к бунтам и восстаниям. Правда, разгулу различных национально-освободительных идей ощутимо мешает отсутствие в этом мире признанных светочей демократии. Уход от России для окраинных народов означает необходимость лечь под Францию или Британию, со всеми вытекающими последствиями, тем более что художества двух последних монархов на населении окраин почти не отражались.

Власть в стране достаточно крепка, чтобы поддерживать спокойствие, и это при том, что в середине у нее гнилая пустота, а благосостояние простого народа колеблется от умеренно-приемлемого до почти бедственного. И этот феномен, до конца не объяснимый даже деградацией ноосферы, нам предстоит исследовать отдельно. Или, быть может, в мирах Основного Потока при анализе разного рода повстанческих движений и мятежей была недооценена роль факторов внешнего вмешательства от идеи «заграница нам поможет» до прямой поддержки финансами, оружием и добровольцами. Зачастую вполне достаточно первого фактора. Ведь крах колониальной системы случился только после того, как Советский Союз в политическом плане стал равновелик всему коллективному Западу, а Югославии разрешили распасться только после краха Советского Союза, когда отпала необходимость в сохранении социалистического государства-спойлера. А тут коллективный Запад целиком и полностью несубъектен, а потому неактивен, вследствие чего кладбищенское спокойствие царит и в Латинской Америке, и на Ближнем Востоке, и в Восточной и Юго-Восточной Азии, и, самое главное, на всей территории необъятной Российской Империи.

Ситуация, однако, все ж попроще, чем в бывшем Царстве Света. Там пустота, нет никого и ничего, кроме частично дееспособных негров и совсем недееспособных белых англосаксонских сироток, а потому все требуется начинать с нуля, чем мы и занимаемся. Тут есть государственная машина, встроенная в вертикаль власти, и качество местного чиновничества не такое уж и плохое, в чем я убедился, побеседовав с действительным статским советником Семеном Ярославичем Мещеряковым, аж губернатором Восточной Пруссии (это его жену и детей собирался замучить насмерть демон, угнездившийся в царе-мизерабле). Но только следовало подождать, пока мой архангел успокоится (ибо тут поблизости больше не осталось врагов), и нимб станет светить вполнакала, а крылья и корзно погаснут вовсе. Мол, нет тут больше Бича Божьего и Специального Исполнительного Агента, остался только самовластный князь Великой Артании и Император Четвертой Галактической империи.

Вот этот-то мужчина, когда прошел шок, и рассказал мне то, о чем почему-то умолчала энергооболочка. Еще девяносто лет назад при восхождении на престол второго царя из династии Николаевичей в общественное сознание стала внедряться мысль, что, поскольку царская власть от Бога, то он есть непогрешимый Наместник Бога на Земле, который не может ни ошибаться, ни сознательно творить зло. После такого никого не удивило, что царь Миша, в целом неплохой монарх, процарствовав двадцать лет, принялся раздавать уделы своим сыновьям, как было в совсем седые времена Древней Руси. Непогрешим же, ептить, и не творит зла. У последующих поколений царей были свои «мелкие шалости». Они чудили чем дальше, тем больше, ибо поделались абсолютными моральными авторитетами, и могли не оглядываться даже на церковь, которая к тому же со времен Петра Великого находилась в полном подчинении у правящих монархов.

В Основном Потоке ломать последние остатки автономии церкви (так называемое «Правило неприкосновенности иерархов»), начал Николай Второй, принявшись насыщать Священный Синод сторонниками Григория Распутина. Но в ходе этого процесса одна за другой грянули две революции, и синодальный период в церковной истории накрылся медным тазом вместе с монархией Романовых. Тут, в мире мизогинистов, при почти нулевой политической активности перерождение церковной верхушки зашло гораздо дальше. Из шести митрополитов, застуканных мной на мерзкой сходке, четверо выглядели как чиновники-карьеристы без малейшей искры в душе, и только двое годились для того, чтобы разговаривать с ними разговоры на профильную тему. Однако прежде, чем заниматься митрополитами, следовало закончить разговор с господином Мещеряковым, успокоить его жену и дочерей.

Истинный Взгляд говорил мне, что это вполне неплохой человек и достаточно квалифицированный управленец, способный на большее, чем руководство приграничной губернией (куда там знаменитому Столыпину), а такими людьми, даже если они случайно попались мне на дороге, я не разбрасываюсь. Единственная проблема оказалась в том, что одежду его жены и дочерей уже покойные оглоеды-палачи не снимали, а разрывали и разрезали. Проблему решил микропортал в Тридесятое царство, откуда я на глазах у изумленной публики молча достал три халата, один коричневый с золотом парчовый для матери и два шелковых светлых оттенков для дочерей, а остроухие из моего личного эскорта помогли несчастным жертвам все это надеть. Истинный Взгляд сказал мне, что вот этого никто не ожидал. Все думали, что я вдавлю потерпевших еще глубже в грязь, а вместо того я вернул им человеческое достоинство. С моральной точки зрения, эта женщина и ее дочери на несколько голов были чище и добрее, чем мать британских колдуний госпожа Шерилинн Баретт. И как только процесс одевания был завершен, и женщина поблагодарила меня величавым кивком, я перешел к разговору с ее мужем, в ходе которого и выяснил все вышеизложенные подробности.

– Значит, так, Семен Ярославич, – сказал я, закончив выслушивать дозволенные речи, – к себе в Кенигсберг вы уже не вернетесь. Мелко это для вас. С сего момента и до особого распоряжения, которое, надеюсь, наступит нескоро, вы председатель Совета Министров Российской империи. Дом мы вам в столице по чину подберем – в ближайшее время много кто из бывших высоких чинов полетит во тьму внешнюю. И да, тезис о непогрешимости бывших царей из рода Николаевичей я не утверждаю. Непогрешим и Всеблаг только Господь, а смертному даже заикнуться о подобном – великий грех и святотатство.

– Бывших царей? – переспросил господин Мещеряков. – Вообще, господин хороший, кто вы такой, чтобы говорить такие возмутительные вещи? Государь-император Иван Седьмой законным образом взошел на российский престол, а вы ему голову срубили своим волшебным мечом будто куренку…

– Лилия, – сказал я в пространство, – иди сюда скорее, ты мне нужна.

Хлоп! И мелкая божественность тут как тут, в белой хламидке и с нимбиком над головой. У почтеннейшей публики опять попадали на пол челюсти, а мой собеседник застыл, будто громом пораженный. И лишь дочки этого деятеля слабо улыбнулись, второй раз за этот вечер. Первый раз их улыбки вызвали тела палачей, которых Кобра подняла с пола силой своей магии и вышвырнула по воздуху в открытую дверь, чтобы в Жилецкой «дрозды» могли закончить с ними контрольными выстрелами в голову.

– Да, папочка, я здесь, – сказала богиня-целительница, – кого тут надобно вылечить?

– Никого, – ответил я, – нужно обследовать вот этого вот господина Мещерякова на предмет его вменяемости и способности адекватно воспринимать ситуацию. А то есть у меня сомнения, не стоят ли на нем какие-нибудь магические шоры или что-то вроде того. После царя-демона тут без специалиста ни в чем нельзя быть уверенным. Сначала этот неглупый вроде бы человек привел сюда на верную смерть жену и дочерей, а потом, когда я пресек это безобразие самым решительным образом, спрашивает у меня, кто я такой и на каком основании выбросил во тьму внешнюю царя-мизерабля. Более дурацкого вопроса в данной ситуации я и представить не могу.

– А он тебе нужен? – спросила Лилия и, привстав на цыпочки, принялась обходить господина Мещерякова по кругу, чтобы хорошенько осмотреть предмет своей будущей работы.

– Нужен, – ответил я. – Можно, конечно, назначить премьером одного из младших коллег Конкордия Красса, но при этом неизбежны негативные нюансы реакции сурового неоримского администратора на местную чрезвычайно расхлябанную действительность. А мне такого не надо, к правильным порядкам местные должны привыкать постепенно, да и не все неоримские методы я могу одобрить.

– Понятно, папочка, – сказал Лилия и добавила уже в адрес своего пациента: – Не дергайтесь, мужчина, я пока еще ничего с вами не делаю, если вам может быть больно, я скажу заранее.

– Больно?! Вы хотите сделать моему мужу больно? – переспросила супруга господина Мещерякова, до сего момента молчавшая, будто набрав воды в рот, и тут же перешла на визг: – Да как вы смеете, девчонка?!

– Shut up1! – почему-то по-английски рявкнула Лилия, и смутьянка снова онемела и застыла неподвижным чучелком.

Мелкая божественность, оставив в покое господина Мещерякова, обошла по кругу его супругу и со вздохом сказала:

– Ты, папочка, стал слишком самонадеянным. Думаешь, что если в тебе сидит младший архангел, то и все моря тебе по колено. А тут бес на бесе сидит и бесом погоняет, так что требуется не грубая сила, а специалист, лучше всего дядюшкин аватар или, на крайний случай, падре Бонифаций из Аквилонии – это тоже особо отмеченный благодатью Божий служитель. Знал ведь, куда идешь, так почему соломки не подстелил, не позвал с собой падре Александра?

Вот ведь, однако… Критика не в лоб, а прямо в глаз. Привык справляться со всеми делами самостоятельно, и зарвался. И ведь, в самом деле, имя здешним бесам легион, а приемами экзорцизма я не владею. Не моя это стезя. Прости меня, Господи, если можешь, опять я… гм, оступился на ровном месте.

– Твое раскаяние искренне, Сергей сын Сергея, так что ты прощен, – прогремело у меня в голове. – Но главная причина твоего прощения в том, что, столкнувшись с непонятным сопротивлением, ты не впал в приступ начальственного гнева и не попытался решить вопрос грубой силой, которой у тебя и в самом деле достаточно, а обратился к специалисту, пусть даже немного не тому.

– Одну минуту, папочка, я сейчас! – пискнула Лилия и исчезла (как пить дать, побежала за отцом Александром, ибо мне лично требовалось оставаться на месте и держать тут все под контролем).

Нашей богинюшки не было около минуты; потом она, вся такая внезапная, объявилась, держа за руку отца Александра. При виде нового действующего лица присутствовавшие на людоедском сборище особи в митрополичьих ризах стали белее финской бумаги и отступили на шаг назад, вжимаясь спинами в стены, ибо сам Творец Всего Сущего смотрел сейчас на них суровыми глазами своего аватара. С моей стороны говорить что-то было излишне, ибо с Патроном мы уже все решили, а лично перед отцом Александром я извинюсь потом, когда он окажется не «при исполнении».

– Какая восхитительная мерзость! – прогрохотал отец Александр голосом своего небесного Патрона, вздымая к сводчатому потолку массивный наперстный крест. – Ну ничего, мы ее сейчас всю разом. Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должникам нашим, и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь!

При первых же словах святой молитвы от наперстного креста стало исходить бело-голубое сияние, и от него, шурша лапками и попискивая, заторопись прочь все те злые сущности, что окопались в местных людях или обрели себе жилище тут, в Царицыной палате, пропитанной эманациями ужаса, боли и безнадежного отчаяния. И тогда я взял и накрыл это место непроницаемым силовым колпаком, превратив его в некое подобие микроволновки для нечисти. Все, никто никуда не идет. Отчаянный писк сменился предсмертными хрипами и стонами, но они затихли еще до того, как прозвучало финальное «Аминь». И все. Чистота стерильная, как в операционной после дезинфекции и работы бактерицидной лампы, а все, что тут накопил демон за годы своего хозяйствования, оказалось выброшено во тьму внешнюю. При этом некоторые из присутствующих потеряли сознание, осев на пол бесформенными кулями, а некоторые вдруг начали озираться с растерянным видом, будто не понимая, где оказались.

– Спасибо Вам, Отче Небесный, за помощь, – сказал я, склонив голову. – У меня так и вправду не получилось бы.

– Ты, сын мой, тоже неплохо мне помог, – ответил чрезвычайно довольный Патрон, – вдвоем с тобой мы эту мерзость истребили под корень, а не просто разогнали по окрестностям. Впрочем, теперь, когда главное дело сделано, я вас снова оставляю. Желаю всего наилучшего.

Мгновение – и отче Александр снова всего лишь отче Александр, а о том, что здесь только что произошло, напоминают только запах озона, как после работы ультрафиолетовой бактерицидной лампы, бесчувственные тела некоторых участников шабаша, да те беспомощно озирающиеся персонажи, над которыми бесы еще не имели полной власти. Что-то это мне напоминает. А, вспомнил… В мире Подвалов после ликвидации херра Тойфеля точно так же вели себя высокопоставленные тевтоны и их приближенные, ум которых был оседлан этой нечистью. Тут явление того же порядка, только обсеменение получается децентрализованным, из-за чего уничтожение оседланного демоном царя-мизерабля оказалось только видимостью решения проблемы. Пришел бы я сюда сразу с отцом Александром, и не понадобилось бы рубить головы. Тело было бы здесь, живое и гадящее под себя, а вот то, что заменяло этому моральному уроду душу и разум, улетело бы во тьму внешнюю. Вот так – век живи, век учись.

Первым пришел в себя, то есть восстановил ориентацию в пространстве, как раз господин Мещеряков. Смущенно опустив взгляд, он произнес:

– Прошу прощения за неуместные пререкания вместо благодарности за спасение супруги и дочерей… Сказать честно, я сам не знаю, что на меня нашло, ведь если бы не вы, то с ними случилось бы непоправимое. Однако при этом я должен признаться, что совершенно ничего не понимаю, и прошу объяснить, кто вы такой и что вообще тут происходит… Я верный слуга престола, и не хочу оказаться замешанным во что-нибудь противозаконное.

– Не может быть противозаконным то, что свершается исключительно по Воле Божьей, – громыхающим голосом Небесного Отца произнес отец Александр. – Господин Серегин, который предложил тебе, неразумному, должность премьер-министра, служит Нам Специальным Исполнительным Агентом и тяжелым Бичом Божьим для всяческих негодяев. А еще он бог-полководец Священной Оборонительной Войны, защитник русских, сербов и болгар, с неограниченным правом судить, карать и миловать любого, кто причинит вред русскому народу и его государству, в каком бы мире оно не находилось. Но и это еще не все. Вот уже два месяца, как весь ваш мир отдан ему нами в личное ленное владение со всеми потрохами, поэтому вашего цара-мизерабля Ивана Седьмого, оседланного демоном, он казнил как полноправный царь царей этого мира. Он – острый меч в моей длинной руке, носитель суровой справедливости, защитник всех слабых, сирых и обиженных, строитель моего Царства на земле. Поэтому там, где вы, люди, забываете святые заповеди и заветы, потому что без них легче и проще жить, он будет вколачивать их вам в головы своей тяжелой рукой. К сожалению, при сохранении свободы воли по-другому поступать нельзя. К добрым должно быть доброе отношение, а к злым – злое.

Господин Мещеряков, видимо, не до конца стряхнувший с себя наваждение, хотел что-то возразить, но вдруг со стоном «Господи!» опустился на колени и застыл так, с выпученными глазами и приоткрытым ртом, из уголка которого побежала струйка слюны. Персонаж, которого берет на личную проработку Небесный Отец, со стороны выглядит весьма непрезентабельно. Если нелады с сосудами, то так недалеко и до беды – гражданин Кондрат со своим мешком уже наготове.

– Лилюшка, – сказал я, – подстрахуй, пожалуйста, этого Фому Неверующего по части здоровья, а то как бы от проработки самим Господом у него не приключился нечаянный инсульт.

– Да, папочка, сейчас, – сказала мелкая божественность, становясь за спиной страдальца и накладывая ему ладони на виски. – Дядюшкины проработки еще никому так просто не проходили, но я постараюсь.

Вскоре лицо у пациента как-то порозовело и расслабилось, рот закрылся, и из него перестала капать слюна, вследствие чего господин Мещеряков обрел облик чиновника, с напряженным вниманием выслушивающего слова наивысшего начальства. Даже мне, человеку без профильных медицинских талантов, стало понятно, что теперь никакого инсульта не будет, а гневная нотация за непослушание перешла в разъяснение раскладов, кто на ком стоял. И вот наконец господина Мещерякова, как говорится, отпустило.

– Господин Серегин, еще раз прошу у вас прощения за высказанное недоверие, – сказал он, поднимаясь на ноги, – но теперь все это в прошлом. Распоряжайтесь, я готов выполнить любое ваше приказание.

Этот переход от пренебрежительной фронды закоренелого интеллигента в отношении непонятного ему незнакомца к показательной чиновничьей вышколенности перед вышестоящим для кого-то мог бы показаться удивительным и даже подозрительным, но я Истинным Взглядом видел этого человека насквозь. Никакой фиги в кармане, и уж тем более камня за пазухой, там нет. Получив ориентировку с самого верха, господин Мещеряков готов встроиться во властную вертикаль, тем более что и место ему обещано почти на самом верху пищевой пирамиды. Однако стоит его немного разочаровать…

– Нет, Семен Ярославич, – сказал я, – вашим непосредственным начальником и сюзереном будет правящая императрица Мария Федоровна Романова, урожденная Мария София Фредерика Дагмар, принцесса Глюксбургская, жена и мать русских государей из иного мира. Прошу, как говорится, любить и жаловать. И не смотрите на то, что эта моя протеже кажется вам такой молодой девушкой. Когда мы впервые встретились, ей было уже за семьдесят, и полвека своей жизни она отдала России…

– Женщина-императрица? – с сомнением переспросил мой собеседник. – А не слишком ли это смело по нынешним временам?

– Отнюдь, – ответил я. – Ум у вашей новой императрицы острый и проницательный, как хирургический скальпель, а силы воли хватит на трех взрослых мужчин. Так что я думаю, что вы сработаетесь – так же, как Потемкин с Екатериной Великой.

– Вот так, как Потемкин с Екатериной, не надо, – чуть заметно улыбнулся господин Мещеряков, – у меня жена есть. Во всем прочем мне рекомендовано доверяться вашим решениям безоглядно, ибо вы никогда не предлагаете дурного и редко ошибаетесь, а если такое все же случится, то немедленно все исправляете к еще более лучшему результату. И Её Императорское Величество я тоже прошу простить меня за первоначально высказанное недоверие. Когда Сергей Сергеевич подтвердил свое решение, я тут же аннулировал все свои сомнения.

– Вы прощены, Семен Ярославич, – произнесла правящая императрица Мария Первая, протягивая своему первому министру руку для поцелуя. – А теперь будьте добры, представьте нам свою супругу и дочерей, чтобы мы с Сергеем Сергеевичем знали, кого спасли от того, что во сто раз страшнее смерти.

– Э, Ваше Императорское Величество, – растерянно произнес господин Мещеряков, – мою супругу зовут Анна Петровна, в девичестве Звягина, а дочери – это Дарья и Наталья… Но, скажите, что же такое может быть страшнее смерти?

– Страшнее смерти тела может быть необратимое уничтожение человеческой души, – ответил я. – Иногда это происходит прижизненно, когда человек сам сознательно скармливает свою душу подселившемуся демону или сильному бесу. Ваш бывший царь Иван Седьмой как раз из таких – даже не продавших, а просто отдавших душу дьяволу. Но, поглотив одну душу, демон на этом не останавливается, потому что ему требуется регулярное питание. Настоящим смыслом таких вот людоедских оргий было единовременное пожирание душ убиваемых и истязаемых жертв, а также постепенное, и потому незаметное, высасывание душ постоянных подельников и случайных посетителей сатанинских вечеринок. Нарушая во время шабаша все запреты христианской религии, эти люди сами открывают себя перед демоном, позволяя ему пользоваться собой, как тому будет угодно. Со временем душа в человеке исчезает, и ее место занимает подселенный демоном бес, что и произошло с вон теми персонажами, что необратимо потеряли сознание, когда сам Господь устами отца Александра прочел святую молитву. Бесы в них были уничтожены Святым Духом, а больше внутри никого не оказалось…

И тут раздался такой звук, будто рухнул шкаф. Это упал в обморок один из двух митрополитов, что оставались на ногах после того, как Небесный Отец вытравил тут всю нечисть (то есть могли считаться небезнадежными). Хорошее, видно, у человека воображение, раз мой рассказ «без особых подробностей» сходу отправил его в нокаут.

– Митрополит Тверской Агапий – отчаянной храбрости человек, – прокомментировал это событие господин Мещеряков. – И в проповедях с амвона, и в глаза постоянно называл нашего бывшего самодержца Ивана Седьмого чертушкой, людоедом африканским и антихристом.

– Лилия, – сказал я, – будь добра, приведи, пожалуйста, святого отца в чувство. Надо поговорить.

Минут пять спустя митрополит Агапий, охая и ахая, поднялся с полу, опираясь с одной стороны на мою руку, а с другой стороны на руку Кобры. Можно было поднять его на ноги силой магии, но я посчитал это излишним. Сделать все естеством в данном случае представлялось правильнее.

– Благодарю вас, господа, – сказал митрополит Тверской, приводя в порядок свои одеяния. – Прошу прощения за доставленное беспокойство, но больно уж страшные вещи вы говорили. Подумать только – необратимое уничтожение души!

– Я знаю, о чем говорю, потому что в моей практике подобные случаи уже бывали, – ответил я, кивнув на валяющиеся в беспорядке бессознательные тела лиц, особо приближенных к бывшему императору. – Немного позже все эти люди придут в себя, но окажется, что теперь это не более чем новорожденные младенцы, ибо то, что изначально составляло их личность, было необратимо поглощено бесовскими сущностями. Если несколько лет кормить такое тело с ложечки и учить самым элементарным вещам, то оно снова обратится в человека, не имеющего, однако, ни следа от своей прежней личности. В некоторых местах в подобных сложностях не видят смысла, а потому решают вопрос с выпавшими в осадок через удар милосердия.

– Но это не по-христиански, – возразил митрополит Агапий. – Если они, как вы говорите, снова стали невинными младенцами, то и убивать, получается, их тоже не за что.

– В таком случае инициатива наказуема, – хмыкнул я. – Именно вам, ваше Высокопреосвященство, высказавшему такое отношение к этим людям, поручается устройство специального благотворительного учреждения, куда будут направляться тела, ранее безраздельно оседланные демонами или бесами. Я думаю, что для этого понадобится какое-нибудь уединенное поместье на лоне природы, ранее принадлежавшее одному из этих бывших людей, наполненное внимательным и терпеливым персоналом, готовым к длительному воспитательному труду. Самое главное при этом – не поминать опекаемым грехов былых обладателей их тел. Со своей стороны Ее Императорское Величество окажет вам в этой деятельности всю возможную поддержку. И имейте в виду, что пансионеров в этом вашем заведении может быть гораздо больше, чем вы видите сейчас вокруг себя. Весь этот мир изрядно замусорен нечистью, и процесс его очистки только начался. Таких случаев, причем совершенно неожиданных, может быть еще весьма немало.

– Все это хорошо, – сказал мой собеседник, – но скажите, каким образом вы собираетесь объяснить народу фактическую смену династии? На одной только вооруженной силе, пусть даже так превосходно вышколенной, как ваша, далеко не уедешь.

– Объяснение может быть только одно: все, что случилось, произошло исключительно по Воле Божьей и никак иначе, тем более что это святая истинная правда, – ответил я. – Если хотите, подойдите к отцу Александру и поговорите о наболевшем. И не смотрите, что он простой священник, а вы митрополит. Именно через него вы можете пообщаться со Всемогущим Господом еще прижизненно, не отдавая Ему свою душу. Случаи при таком общении бывали разные, но, как я понимаю, Творец Всего Сущего настроен вполне благоприятно и готов благословить вас на тяжкий труд восстановления на Руси патриаршества.

– А зачем вам патриаршество? – торопливо спросил у меня Агапий. – Вот не понимаю смысла столь радикальных перемен…

– Патриаршество нужно не мне, а вам, – ответил я. – Одна из главных функций церкви – это быть хранительницей морали, в первую очередь, в самых высших классах и среди членов правящей династии. Но это невозможно делать, находясь у них в подчинении, что мы и наблюдали на вашем горьком опыте. Все остальное вы узнаете из беседы с отцом Александром и его высочайшим Патроном. Идите, вас там уже ждут.

Из-под колпака тишины митрополит Тверской вышел приободрившимся и даже словно бы посвежевшим. Несколько последних лет он боролся с подступающей скверной на последнем рубеже, и потихоньку проигрывал, в том числе и свою собственную душу, поскольку по указу царя-мизерабля был обязан посещать эти богомерзкие вечеринки. И вдруг все одномоментно переменилось. Былые хозяева жизни обратились в ничто, а те, кто был гоним и унижен, сделались лучшими друзьями и соратниками победителей.

Но и это было еще далеко не все. Утром, когда по улицам Москвы живыми эсэмэсками побежали мальчишки-газетчики, выкрикивая невероятные новости, коллективное «я» столичного населения откликнулось на них благоприятно и даже восторженно. Семь лет эти люди только о том и мечтали, и вдруг сбылось. И отрубленная голова мизерабля, закованная в стасис и водруженная над воротами Боровицкой башни, поделалась местом настоящего паломничества. Убедившись, что мальчишки-газетчики кричат чистую правду, люди крестились и возносили благодарственные молитвы Богу за избавление их от Антихриста. И от столицы через телеграф эта волна покатилась дальше по губернским и уездным городам, городками, селам и весям. А я тут ни при чем, так как был только инструментом в Его руке. И не надо мне лишней славы, ведь дело оказалось проще простого, а повод для славы, причем заслуженной, еще представится.

9 мая 1953 года, Нанси, бывший дворец герцогов Лотарингских, штаб Западного направления
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи

Западная Германия и страны Бенилюкса были доедены до конца и без остатка уже к двадцатому апреля, и тогда же передовые советские отряды вышли на французскую границу, где и остановились до получения особого приказа. На размышление парижским властям было дано десять дней: либо безоговорочная, но в то же время почетная капитуляция с назначением тов. Мориса Тореза премьер-министром и и. о. президента, либо война на полное уничтожение французской государственности.

Пока в Париже думали, советская армия перегруппировывалась для дальнейшего наступления, а еще брала в плен американских и британских солдат и офицеров из числа тех, что попали в окружения и сумели в суматохе остаться в живых. Только судьба у них была разной. Если британцев (канадцев, австралийцев, новозеландцев и так далее) грузили в теплушки и отправляли на восток в ужасный сталинский ГУЛАГ, на строительство стратегически важных объектов, то американцев везли в Голландию и Бельгию, откуда они должны были отбыть к себе на родину, как договорились Сталин и Эйзенхауэр. На одной чаше весов лежали жизни и свобода примерно полумиллиона американских парней в Европе и двухсот тысяч в Корее, а на другой – тихое и бескровное оставление американцами своих позиций в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В первую очередь речь шла о Японии, затем о Тайване, и в самую последнюю очередь о Филиппинах. На Хоккайдо, между прочим, уже вовсю хозяйничают советские оккупационные войска, наводя там свои порядки. Японцы от происходящего в шоке, но это уже их проблемы.

К первому мая пятьдесят третьего года перегруппировка с пополнением запасов и подтягиванием резервов завершилась. Приальпийский фронт (маршал Конев) протянулся на сто шестьдесят километров от швейцарской границы до Карлсруэ. Центральный фронт (генерал армии Чуйков) занимал двести двадцать километров от Карлсруэ до Люксембурга, а от Люксембурга до Ламанша располагалась полоса ответственности Северного фронта (маршал Рокоссовский). Общее превосходство в живой силе над французской армией четырехкратное, в артиллерии восьмикратное, в танках – в двенадцать раз, а в авиации – раз в двадцать. И самое главное – французские солдаты не хотят воевать, так как сыты этим занятием еще с прошлого раза. Но Париж не ответил на ультиматум ни «да» ни «нет», а потому точно в назначенный срок, как писал поэт, ломая жалкую бестолочь пограничных столбов2, советские танковые и механизированные дивизии двинулись вперед.

1.Shut up (англ.) – рекомендация оппоненту заткнуться.
2.Строка из одного из стихотворений Константина Симонова, написанного в 1939 году под впечатлением от сражения на реке Халхин-Гол.
Yosh cheklamasi:
16+
Litresda chiqarilgan sana:
13 mart 2025
Yozilgan sana:
2025
Hajm:
380 Sahifa 1 tasvir
Mualliflik huquqi egasi:
Автор, Автор
Yuklab olish formati:
Matn, audio format mavjud
O'rtacha reyting 4,9, 36 ta baholash asosida
Matn, audio format mavjud
O'rtacha reyting 4,5, 42 ta baholash asosida
Matn, audio format mavjud
O'rtacha reyting 4,6, 60 ta baholash asosida
Matn, audio format mavjud
O'rtacha reyting 4,5, 55 ta baholash asosida
Matn, audio format mavjud
O'rtacha reyting 4,6, 92 ta baholash asosida
Matn, audio format mavjud
O'rtacha reyting 3,8, 20 ta baholash asosida
Matn
O'rtacha reyting 4,5, 41 ta baholash asosida
Matn, audio format mavjud
O'rtacha reyting 4,9, 36 ta baholash asosida
Matn, audio format mavjud
O'rtacha reyting 3,8, 20 ta baholash asosida
Matn, audio format mavjud
O'rtacha reyting 4,5, 42 ta baholash asosida