Kitobni o'qish: «Точка орбитального удара»
© Орлов А., 2017
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017
* * *
Глава 1
Дорога уносилась километр за километром, водитель, уставившись на дорогу, казалось, пребывал в состоянии окаменевшей статуи, а Оберсту хотелось какого-то общения, однако общения не было. Даже Штуцер, которого он прихватил с собой для компании, вдруг переменился, осознав, что на нем костюм за двадцать тысяч чаков.
Двадцать тысяч за костюм для Штуцера, конечно, перебор, но Оберст нервничал. Хотелось что-то предпринять, как-то выступить в свою защиту, но он сам не знал, как нужно выступать и в чем его прегрешения.
Была, разумеется, мысль сбежать. Имелся на этот случай и маневр отхода, и достаточно средств на всяческих скрытых схемами счетах.
Имелись даже закладки с драгоценными камнями, золотом, платиноидами и баллонами со свободным газом «Ид-Ео», который на закрытых биржах стоил в сотни раз дороже золота.
Одним словом, варианты отходов имелись, но почему-то Оберст ими не воспользовался? Почему? Он и сам не знал.
Ночью ему позвонили и назвали код «Жужелица».
Он чуть с кровати не упал.
Это означало срочный вызов на встречу с шефами. С настоящими высокопоставленными шефами в их шефской иерархии.
Для встречи с другими представителями хозяев площадки имелся другой код – «Зимородок». Но и его Оберст ни разу не слышал. Только код «Оригами», что означало – прибытие курьера с указаниями.
Когда в свое время Оберст попал на это местечко, с ним разговаривал какой-то субъект, которого Оберст на тот момент и принял за крутого хозяина, однако позже стал догадываться, что это также был один из посредников.
В силу каких-то причин хозяева в город не совались. Может, опасались чего, а может, у них и других дел хватало. Одним словом, у Оберста сложилось мнение, что пока все шло хорошо, они не появятся. А если появятся, значит, наступило время последней раздачи.
Никакой вины за собой Оберст не чувствовал, потому, наверное, и не рванул, заметая следы. Никому из подчиненных он тоже ничего не сказал, и «Заводской пустырь» продолжал работать как часы. Только вот Штуцера позвал съездить «на встречу с друзьями» и приказал надеть костюм, который, почти не глядя, заказали по каталогу «Чуи», как потом оказалось – самого респектабельного и дорогого бренда.
Впрочем, на тот момент Оберст не особенно различал цены и каталоги, а Штуцер, получив такой «подарочек», заметно струхнул.
Он мог в одиночку выйти с ножом на десяток врагов, но… Но тут было другое, и теперь он ехал, поджав коленки и выпучив глаза, и Оберст решил его не беспокоить, чтобы не вызвать приступа истерики.
«Чует опасность, сволочь, чует, как животное».
После объявления кода предельной важности Оберст воспринимал все как во сне:
– Мистер Корн?
– Да, это я…
– Мистер Корн, я уполномочен пригласить вас для участия в важном обсуждении. Беседа состоится через девятнадцать часов в мотеле «Чика-Мокко», на северо-восточной окраине города. Вам известно это место?
– И… Известно…
– Правильно ли вы посчитали время встречи?
Последовала пауза, во время которой Оберст лихорадочно переводил взгляд то на настенные часы, то на электронный будильник.
– Я разберусь, – ответил он.
– Замечательно. До встречи, мистер Корн.
– До встречи.
И уже после того, как абоненты разъединились, Оберст еще какое-то время сидел, слушая стук собственного сердца.
«Вот и началось», – подумал он после того, как к нему вернулась способность мыслить.
Прежде он только представлял, что подобное может случиться, однако за точку отправления выбирал какую-то свою огромную ошибку, но сейчас за ним ничего такого не было.
Голос разума говорил ему: беги, ты обеспечен, ты опытен, они тебя не найдут. Однако гордость требовала объяснений: за что?
Не побежал сам и никому ничего не сказал. Так и доехал до «Чика-Мокко», находясь в подвешенном состоянии.
В конце концов, за время своей криминальной карьеры Оберст попадал в ситуации и похуже и ходил на разборки, когда понимал, что накосячил.
Глава 2
Территория мотеля оказалась закрыта. Водитель остановил машину перед натянутой между столбиками цепочкой, на которой болталась табличка «Санитарная обработка».
Впрочем, за цепочкой на просторной парковке находилось несколько внедорожников элитных марок, с мощными литыми бамперами и молдингами.
Только водитель собрался спросить, что делать, как рядом с машиной возникли двое рослых секьюрити в цивильных костюмах. Один из них осторожно постучал в окошко, и водитель опустил стекло.
– Мотель сегодня не работает, воспользуйтесь тем, который в семнадцати километрах дальше по шоссе.
– Скажи, что приехал мистер Корн, – сказал Оберст.
– Я привез мистера Корна, – добавил водитель.
– Ах вот как?
Секьюрити наклонился, чтобы заглянуть внутрь.
– Это я, – поднял руку Оберст, презирая себя за это раболепие. Ну кто еще мог сидеть на заднем диване с микроклиматом и акустической регулировкой, если не главный пассажир?
– Мистер Корн, мне приказано проводить вас…
– Я не один, со мной помощник, – сказал Оберст, и секьюрити взглянул на сидевшего рядом с водителем Штуцера.
– Как его имя?
– Шту… Э-э… Как твое имя?
– Соболевский, сэр.
– Да, Казимир Соболевский! – вспомнил Оберст.
– Одну минуту…
Секьюрити распрямился и стал докладывать своему старшему. Через полминуты пришел ответ.
– Хорошо, сэр, – снова заглянув в окно, произнес секьюрити. – Вы и ваш помощник можете пройти со мной. Выходите, а ваш водитель поставит машину на площадке.
Оберст со Штуцером выбрались из салона и двинулись следом за секьюрити.
А между тем светило солнце, и по небу пробегали редкие облака. Стояла хорошая погода и по здешним меркам – весьма редкая, а в номере, куда пригласили Оберста с помощником, было сумрачно. Свет не горел, жалюзи были опущены.
Это не добавило Оберсту оптимизма, но он постарался, чтобы на лице его настроение не отражалось – что бы ему тут ни угрожало.
Но ему не угрожали. За простеньким столом сидели трое. При таком плохом освещении Оберст даже не смог бы их описать.
– Присаживайтесь, мистер Корн, – произнес один из присутствовавших, кажется, тот, что справа.
– И вы, и ваш помощник. Присаживайтесь, – повторил он.
Гости сели. Оберст кожей чувствовал, как наэлектризован воздух, но это был не гнев, это какая-то… ответственность, что ли? И потом – их даже не проверили на наличие оружия, а ведь, помимо пистолетов, они могли пронести экстракторы ядовитых кристаллов, которые не прощупать никакими сканерами – только личный досмотр.
– Как дела на нашей площадке?
Этот вопрос задал тот, что был посередине. Теперь Оберст лучше ориентировался – его глаза привыкали к полумраку.
– Наши дела идут хорошо.
– Почему не отлично? – спросил тот, что сидел слева.
Под Штуцером скрипнул стул.
– Потому, что у нас очень специфический бизнес, сэр. Мы делаем свою работу на отлично, однако агрессивная среда вносит свои поправки.
– Что же это за среда? – уточнил тот, что был справа.
– Полиция, конкуренты, клиенты.
– А что за проблемы с полицией? У нас с ними заключен договор, – сказал тот, что был посередине, и все вместе шефы обменялись взглядами.
– Договор бы заключен с предыдущим руководством, нынешнее о нем только слышало.
– Они хотят нарушить его?
– Нет, сэр, и они меня лично в этом заверили.
– А что же конкуренты?
– Конкуренты – дерзкие. Любой неверный шаг они готовы истолковать как ошибку или слабость и тотчас пытаются прощупать – насколько мы крепки.
– И что?
– Мы немедленно даем отпор.
– Похвально. Ну, а что не так с клиентами?
– Клиентура неустойчива психически. Часто случаются беспорядки, для подавления которых приходится содержать штат специальной охраны.
– До нас дошли слухи, что у вас был конфликт с полицией, – сказал тот, что сидел справа.
– Не с полицией – нет. С одним из полицейских. Это «инспектор по безопасности», они имеют некоторую независимость и иногда работают по собственным проектам.
– Что за проект был у него?
– Судя по всему, наша территория, – признался Оберст, подавляя вздох. Хозяева снова переглянулись.
– Откуда такие выводы?
– Он дважды прорывался к нам с шумом, второй раз даже со стрельбой. А когда понял, что больше такой возможности мы ему не предоставим, организовал шпионскую сеть, закладывая передающие чипы в карманы наших клиентов.
– И что, по-вашему, он пытался выяснить?
Оберст вздохнул.
– Первое, что само просится в руки, – его интересовали каналы поставки продукции третьего и четвертого разряда, то есть того, что мы не можем произвести на месте. Это – что касается собственно бизнеса, ну, а второе – его могли интересовать вы.
К удивлению Оберста, троица спокойно отреагировала на это сообщение.
– Что вы предприняли в отношении этого полицейского?
– Он уничтожил у нас целую группу, поэтому мы обратились к специалистам, которые должны были закрыть эту проблему, но у них не получилось.
– Почему? Плохие были специалисты?
– Нет, специалисты были очень хорошие, но у объекта оказалось неожиданно хорошее прикрытие. Для исполнителей это стало сюрпризом.
– И вы не думали, с чем это связано?
– После неудачной акции объект исчез на пару недель, и я решил, что лучше выждать, пока не появится какая-то ясность. Признаться, этот инспектор-одиночка беспокоит меня. Слишком активный, слишком дерзкий, слишком хорошо подготовлен, и это неожиданное прикрытие…
Оберст замолчал. Откуда в нем эта болтливость? Со страху, что ли?
– Ну что, будут еще вопросы к мистеру Корну? – спросил тот, что сидел посередине.
Вопросов не было.
– Что ж, господа, спасибо, что не отказали нам в удовольствии побеседовать с вами. Всего хорошего.
Оберст поднялся. Штуцер тоже. Они не знали, чего теперь ожидать, – как-то все непонятно складывалось.
Дверь открылась, в проеме появился охранник, но оружия у него не было. Просто стоял и ждал, когда выйдут.
Гости направились к выходу, но в последний момент один из троих хозяев сказал:
– Мистер Корн! Задержитесь еще на минутку…
Штуцер уже был в коридоре, и охранник прикрыл дверь.
– Мистер Корн, а вы бы не хотели возглавить один из холдингов в городе?
– Холдинг? – переспросил Оберст, чтобы как-то собраться с мыслями. Слишком уж все здесь происходило неожиданно.
– Да, холдинг.
– А какой?
– «Элеватор».
Глава 3
Это была лишь информация к размышлению, после чего дверь снова открылась и Оберст вышел.
Он понял, что ему предложили, однако боссом «Элеватора» являлся Эрнандо Ориенти – Железный Эрнандо, как называли его те, кто пытался интриговать, чтобы занять его место, но потерпел поражение.
А тут вот так просто – «а не хотели бы вы»?
Нет, Оберст имел определенные амбиции, но он не был безумцем, чтобы атаковать «Элеватор» и валиться на обочину с пробитой башкой, как сотни других наемников. «Заводской пустырь» был заметной организацией, но что он такое против «Элеватора»? Так – просто блоха.
И тем не менее предложение поступило. А в том, что это предложение, Оберст не сомневался.
Он вернулся к своему экипажу, плюхнулся на роскошный диван, и машина поехала. А в номере ничем не примечательного мотеля остались трое, их работа еще не закончилась.
– Надо выяснить, что это за полицейский такой… – сказал один из троих, поднимаясь. Он прошелся по номеру и присел на кровать, чтобы проверить, насколько она мягка.
– Предлагаю упростить задачу, – сказал другой, вытягивая под столом ноги.
– Каким же образом?
– Нужно надавить на здешних политиков, ну или хорошо попросить – пусть этого полицейского перебросят на место, где ему будет не так просто затеряться среди городской толпы. Вот тогда мы и увидим, какие к нему тянутся ниточки.
– Если они вообще есть, эти ниточки, – буркнул третий из присутствовавших. И, достав из кармана коробочку для пилюль, забросил парочку в рот.
– Магнитное рассогласование? – спросил сидевший рядом.
– Оно самое…
– Я вижу, ты перешел на третий номер.
– Второй не помогает.
– Нужно переформатирование…
– Без тебя знаю. Предлагаю прямо сейчас заняться здешними политиканами, поджарить им задницы и до вечера убраться к себе на Гольяр, а то меня от здешней сухости уже пучит.
– Это да, сухость здесь зашкаливает, – согласился тот, что сидел на кровати.
Он еще раз провел ладонью по шершавому покрывалу и сказал:
– И как только они спят на этом? Я бы не смог.
– Слишком жестко?
– Слишком мягко. Ну, хватит болтать – пора.
Все трое поднялись и вышли в коридор.
– Куда едем, сэр? – спросил старший секьюрити у главы комиссии.
– В Гринланд.
Через пять минут, погрузившись в машину, они уже неслись по шоссе в сопровождении еще трех автомобилей охраны.
Развалившись на широком диване, все трое молчали, поглядывая в окно на проносившиеся пейзажи.
– Природа здесь попышнее, чем у нас, – сказал один.
– Другая сторона сухости воздуха, – добавил другой.
– Думаете, в «Элеваторе» выгорит? – спросил третий.
– Выгорит. У нас там два агента – один явный, он поведет службу безопасности по ложному пути. А другой – основной, – ответил ему коллега и снова достал коробочку с пилюлями.
– Этот полицейский…
– Что полицейский?
– Что, если он агент ИСБ?
– Нет, он не агент, – возразил тот, что сидел с другого края дивана и смотрел в окно.
– Почему так думаешь?
– Если он действует дерзко, он не ИСБ. Это не их стиль.
– А если они поменяли стиль для этого случая?
– Вряд ли.
– А я, пожалуй, соглашусь с Леоном, – сказал тот, что принимал пилюли. – В данном случае это может быть рука «имперцев». Площадка на пустыре – наш самый заметный актив, и через него пытаются выйти на нас, поскольку в Гольяре у нас все прикрыто.
– Согласен, у нас там прикрыто. Но мы с вами упускаем еще один вариант…
– Драккены? – уточнил Леон.
– Драккены.
– Но это не их территория.
– И не наша. Кто первым захватит, тому она и достанется.
– Подумать только, мы один народ и уже сколько столетий ведем войны… – произнес Леон и вздохнул, отворачиваясь к окну.
Его спутники недоуменно переглянулись, и тут Леон засмеялся.
– Здорово я вас поддел, да?
Спутники заулыбались.
– Сэр, куда нам в городе? – прозвучал из динамика голос старшего секьюрити.
– К полицейскому управлению, Кларенс, – отозвался тот, что сидел посередине.
– Принято.
– Почему к управлению, Саймон? Полиция не самая главная власть в Гринланде, – удивился тот, который злоупотреблял антимагнитными пилюлями.
– Полиция знает много и стоит недорого по сравнению с центральной властью. Узнаем, чем дышит город, а потом направимся к мэру.
– Ты непревзойденно мудр, Саймон, – заметил Леон, отвлекаясь от созерцания природных красот за бронированным стеклом.
– Спасибо, приятель.
Глава 4
База Воздушного патруля «Сольвейг» располагалась в трехстах километрах на северо-запад от Гринланда.
Там парковалось сорок бортов, из которых только двадцать два были боевыми, а остальные занимались обеспечением, и пилоты на базе также делились на боевых и тыловиков, отчего между ними часто возникали конфликтные ситуации, впрочем, редко перераставшие во что-то серьезное.
Секрет примирения таился в баре «Дюймовочка-Дюбель», который располагался недалеко от входа на базу и где быстро решались все спорные вопросы из-за того, что заведениям, работавшим в интересах Министерства порядка и безопасности, полагались налоговые льготы.
Нет налогов – низкие цены. Низкие цены – много клиентов. Много клиентов – все блюют, но пострадавших не бывает.
Бар был просторный, с приятным ненавязчивым освещением, а потому здесь имелось достаточно углов, где можно было уединиться с целью развития романтических знакомств, а также для бесед на профессиональные темы.
Чувствуя себя здесь не слишком комфортно, начальник службы безопасности базы, стараясь выглядеть незаметным, пробрался до второй колонны и там за столиком на двоих обнаружил своего гостя.
Просто увидел силуэт.
Пару дней назад ему на коммутатор пришел вызов, и человек с нейтральным голосом без интонаций посоветовал прийти в этот бар, чтобы обсудить аспекты его служебных обязанностей.
Майор Лундгрен повиновался. Не то чтобы у него не было выхода – напротив, он в силу служебной необходимости обязан был принимать подобного рода вызовы.
А вдруг это не глупости? Вдруг это реальный след против безопасности?
Он получал жалованье и учился на спецфакультете не для того, чтобы ездить с семьей в загородный домик на барбекю. Он служил Империи, он делал карьеру, и он не хотел подводить тех, кто возлагал на него определенные надежды. А потому пошел на весьма сомнительный и неподготовленный контакт – на подробную проработку времени уже не было.
Он даже не доложил по инстанции, хотя и обязан был сделать это по инструкции, однако не хотел выглядеть простачком, ведь это могла оказаться всего лишь чья-то глупая выходка.
Силуэт за столом сделал рукой приглашающий жест. Лундгрен еще раз огляделся, подозревая, что где-то может находиться прикрытие гостя, однако ничего особого не заметил, только подвыпившие посетители, пьяные разговоры, женский смех. Всё как обычно.
Подойдя к столику, он опустился на стул, сразу попадая в зону акустического контроля. Музыки и посторонних звуков здесь почти не было слышно, только негромкое шипение чайника с майсагой – местной разновидностью бодрящего напитка с кофеином.
– Добрый вечер, майор Лундгрен, – поздоровался незнакомец с невыразительным лицом.
– Добрый вечер, – кивнул майор. – С кем имею честь?
Незнакомец убрал ладонь, и под ней заиграла голограммами карточка.
«Подполковник У. Штольц, военно-транспортная полиция, оперативный отдел». И номер – прописанный очень четко.
Майор кивнул, и Штольц убрал удостоверение.
– Майсаги? – спросил он.
– Пожалуй, – кивнул майор. Штольц приподнял салфетку, под которой пыхтел маленький чайник, а рядом стояло несколько прозрачных бокальчиков с ручками – из таких тут пили этот напиток.
Предоставив майору самому выбрать бокал, чтобы тот чего не подумал, Штольц взял бокал для себя и разлил напиток себе и майору.
– Итак, зачем военно-транспортной полиции устраивать подобную тайную встречу со службой безопасности базы? – спросил майор и попробовал напиток, пока тот еще был горячим.
– У меня для вас есть важная информация.
– Можно было сообщить ее через коммутатор.
– У всех коммутаторов много ушей.
– Допустим. Так в чем же дело?
– Ваши солдаты из роты охраны живут во внешних казармах, так?
– Так.
– Все?
– Нет, четверо живут в поселке.
– Разумеется, вы держите руку на пульсе? Я имею в виду – держите их под контролем?
– Боюсь, я не должен говорить с вами на такие темы.
– Хорошо. Я зайду с другой стороны. – Гость сделал глоток майсаги и отставил бокал. – Не появилось ли у ваших солдат, тех, которые в поселке, подружек в последнее время?
– Вы полагаете, я должен это знать?
– Это ваша обязанность.
– Вы разыскиваете каких-то женщин? – спросил майор, продолжая уклоняться от откровенности. Ему не нравилось, что приходиться общаться с каким-то транспортным полицейским. Все же ему следовало доложить начальству и лишь потом отправляться на эту встречу.
– Я облегчу вашу задачу, майор. Ваши солдатики – так себе богатыри, а у их девчонок – внешность кинозвезд. И появились они совсем недавно – от трех суток до недели.
Майор попробовал майсагу и даже не разобрал – остыла или нет.
– Вы как будто заглядывали в мои сводки, подполковник, – признался майор Лундгрен. Он оценил осведомленность собеседника, который точно описал все факты.
– Вынужденный метод при нехватке сведений, – улыбнулся тот.
– У меня есть эта информация, и, разумеется, мы держим под контролем все контакты персонала базы. Что дальше? Насколько я понял, эти девицы какие-то злонамеренные?
– Да. Они постараются пройти на территорию базу.
– Зачем?
– Полагаю, чтобы сделать закладки в блоки управления истребителя «Акрон».
– Даже так? Но это непросто.
– Им даже не придется забираться в кабину. Попросят показать самолетики, повертят впечатляющими частями тела, и бойцы допустят их к машинам. Так красотки подцепят внешнего взломщика. С расстояния в два-три метра до блока управления он будет иметь преимущества перед всеми вашими стационарными фаерволами, размещенными на периметре охраны.
– И что это им даст? Постараются завалить машину во время тренировочного полета?
– Нет, они хотят угнать «Акрон».
– Ничего себе, – майор почесал в затылке. – Значит, их нужно срочно брать? Или лучше прямо на базе с поличным?
– Нет, майор, брать их не требуется. Нужно позволить им угнать истребитель.
– Но это же…
– Соответствующий приказ от начальства вы получите, – заверил гость.
– А знаете, для транспортной полиции у вас слишком длинные руки, подполковник, – заметил майор.
– Что делать? Стараемся, работаем. Ну, мне пора, а вы, если хотите, можете посидеть еще и заказать что-то, разумеется, за мой счет, – сказал подполковник, поднимаясь.
– Вы очень любезны, но мне тоже пора. В свете услышанного пойду подбивать результаты, нужно быть во всеоружии.
На том они расстались и отправились по своим делам, а заведение продолжило грохотать музыкой, дымить синтетическим табаком и благоухать ароматами дешевых напитков.