Kitobni o'qish: «Особый курьер»

1

Мышку звали Кисси. Она была милым белым созданием и помогала старому коку Бергу Мичигану бороться на камбузе с тараканами.

Когда старик Мичиган умер и его, как и положено, сожгли в конверторе, мышка осталась одна, и ее, бедняжку, взял на воспитание Джек Холланд.

Джеку было двадцать четыре года, и у него имелся диплом пилота второго класса. Однако хозяин «Сивиллы» в неопытных пилотах не нуждался, и Джек работал механиком, надеясь, что когда-нибудь сядет за штурвал.

Работы было много, и Джек почти постоянно отсутствовал в каюте, которую делил с Бредом Уислером и Ремси Мак-Грегором. Когда он был на смене, его соседи кормили мышку Кисси и следили за тем, чтобы она не выбегала в коридор. Там, в коридоре, были владения Каванги Четвертого, любимого варана капитана судна, мистера Эдварда Кроу. Каванга регулярно обходил свою территорию и, имея на пальцах присоски, частенько висел на потолке, пугая проходивших матросов неожиданным шипением.

За такие шутки варана в экипаже не любили и при всяком удобном случае давали ему щелчка, однако делали это в строгой тайне от капитана Кроу.

Капитан питал слабость ко всяким чешуйчатым тварям и раньше держал на судне небольшой террариум, пока не произошел несчастный случай – одна из змей укусила боцмана. И хотя боцман остался жив, экипаж пригрозил Кроу забастовкой, так что он был вынужден избавиться от змей, оставив себе только одного Кавангу Четвертого.

Из-за тайных преследований со стороны экипажа характер у варана испортился окончательно, и Каванга превратился в хитрого и сообразительного партизана. Он не нападал на матросов открыто, а мстил им, пробираясь через вентиляцию в каюты и устраивая там погром.

Все, что можно было съесть, он съедал, все, что можно было спихнуть на пол, он спихивал и, вволю натешившись, удирал обратно в вентиляцию. Вернувшись со смены, люди хватались за головы и обещали «убить подлеца»: ни для кого уже не было секретом, что погромы устраивает капитанский любимец.

Матросы закрывали отдушины металлическими сетками и клали в трубы отраву, но Каванга отраву не жрал, за исключением первого случая, когда он исчез после этого на целую неделю.

Тогда все, кроме капитана, радовались избавлению от хулигана, но Каванга, отлежавшись в недрах вентиляционной системы, вернулся вновь. Он пробрался в одну из кают и в дополнение к обычному беспорядку нагадил на подушки.

И война возобновилась.

Любимец капитана не делал исключений и для каюты Джека Холланда, однако тот одним из первых перекрыл все тайные входы, поскольку беспокоился за сохранность Кисси. Холланд знал, что Каванга обожает мышей и крыс, от которых, надо отдать ему должное, начисто избавил старушку «Сивиллу». Когда корабельные грызуны кончились, варан все чаще стал появляться вблизи каюты Джека Холланда. Уж больно вкусно пахла чистенькая мышка Кисси.

Заставая Кавангу у своих дверей, Холланд предупреждал его по-хорошему, однако варан продолжал дежурить возле каюты, ожидая, когда ее жильцы допустят ошибку и оставят дверь открытой.

И однажды это случилось. Возвращаясь со смены, Джек Холланд еще издали увидел, что дверь в каюту неплотно прикрыта. Кто-то, Бред Уислер или Ремси, потерял бдительность и оставил слишком большую щель. Джек пронесся по коридору и, ворвавшись в каюту, застал Кавангу на месте преступления.

Варан стоял на прямых ногах и потряхивал головой, чтобы добыча легче проскользнула в глотку. Розовый хвостик Кисси еще торчал снаружи и слабо трепыхался, вызвав у Джека приступ застилающей свет ярости.

– Убью!!! – закричал Джек и, подхватив с пола тяжелый ботинок, метнул его в Кавангу.

Варан резво скакнул на стенку и легко забрался на потолок. Джек запрыгнул на стол, чтобы достать подлеца оттуда, но Каванга резво прошлепал по перевернутой поверхности потолка к вентиляционному отверстию и был таков, оставив его давиться своей яростью.

Поняв, что Кисси уже не помочь, Джек решился на месть. Ему, как и многим членам экипажа, были известны места основных лежек Каванги, поэтому он сразу отправился по этим «адресам», прихватив с собой разводной ключ.

– Эй, ты куда собрался? У тебя же смена закончилась, – удивился Ремси, который встретил Джека в коридоре.

– Прозевали Кисси, сморчки! – обругал Мак-Грегора Джек и решительно прошел мимо, оставив соседа в недоумении.

«Место первое – за кожухом теплоинерционного бака», – вспомнил Джек одно из мест отдыха Каванги.

– Эй, Холланд, ты куда собрался? – крикнул бригадир грузчиков Рид Ломак.

– Кавангу убивать, – процедил сквозь зубы Джек.

– Давно пора, – одобрительно кивнул Ломак и пошел к своей бригаде, чтобы сообщить эту новость.

– Привет, Джек, – махнул рукой помощник штурмана Войцеховски. – Чего такой сердитый?

– Кавангу ищу, чтобы грохнуть.

– Правда? – выпучил глаза Войцеховски. – Так ты иди в пневмодренажный, я его там пять минут назад видел.

Джек кивнул и, развернувшись, словно боевая машина, пошел в пневмодренажный отсек, где находилось еще одно место отдыха капитанского любимца.

По пути Джеку Холланду встретилось еще несколько человек. Видя на его лице злую решимость, они спрашивали, в чем дело, а когда Джек сообщал им о своем намерении, в желающих помочь в розыске недостатка не было.

Джек долго искал злодея и в конце концов нашел его на развилке труб теплообменной камеры, где тот лежал, сладко позевывая и переваривая бедняжку Кисси.

Увидев Кавангу, Джек закричал страшным голосом и рванулся к варану, однако тот, используя старый трюк, быстренько взобрался на потолок.

Но на этот раз Каванга просчитался. Холланд что было силы метнул разводной ключ и сбил злодея на пол.

Хромая, варан попытался улизнуть в сливное отверстие, но Джек не предоставил ему такой возможности, схватив и сдавив его так, что бедняга разинул пасть и не мог дышать. Длинный колючий хвост словно бич хлестал Джека по ногам, но он этого не замечал, наслаждаясь созерцанием последних минут ненавистного гада.

– Холланд, отпусти его сейчас же! – раздался голос капитана.

Джек оглянулся и увидел собравшихся зевак, а среди них взволнованного Кроу.

– Оставь моего варана, Холланд! Отпусти его немедленно!

Капитан как мог гипнотизировал Джека своим строгим взглядом, однако в глазах матросов Джек читал только одно: «Добей». Заметив на лице Холланда тень нерешительности, капитан еще жестче добавил:

– Отпусти его немедленно, сукин сын, или потеряешь место!

Джек заколебался, но вставший перед глазами образ еще живой Кисси – маленького и ласкового комочка – придал ему сил.

– А пошел ты! – выкрикнул Джек и, размахнувшись, грохнул Кавангу Четвертого об пол.

Капитан Кроу вскрикнул и, закрыв лицо руками, на несколько секунд замер. Наконец, справившись с собой, он повернулся к боцману и сказал:

– Василюк, заберите тело и перенесите в мой офис. А ты, подонок, – он ткнул пальцем в Джека, – приходи за расчетом. Сейчас же.

– Но ведь до Трента нам еще двое суток, сэр, – подал голос помощник штурмана Войцеховски.

– Мы сделаем остановку на Бургасе, – принял решение капитан. – Я хочу, чтобы этот убийца как можно быстрее покинул мое судно. Немедленно смените курс – мы идем к Бургасу.

Капитан нервно развернулся и, расталкивая набежавших матросов, пошел в свой кабинет. Вслед за ним сквозь молчаливый строй членов экипажа проследовал Джек Холланд.

Он намеренно пропустил Кроу вперед, чтобы тот мог собраться с мыслями. Ему было жаль Кисси, на которую он перенес всю свою нерастраченную заботу, а капитану было жалко своего ублюдочного варана. И тут Джек его понимал.

«Что ж, теперь я остался без работы, но, как говорится, все, что происходит, это только к лучшему», – рассуждал Джек, стоя у двери кабинета. Он все еще не решался переступить порог капитанского убежища, до последней секунды оттягивая неприятные объяснения. Теперь Джек почти жалел, что прибил ненавистного Кавангу.

«И чего мне в голову стукнуло? Жил себе спокойно, имел в перспективе место третьего запасного пилота. А что теперь? – выговаривал себе Джек, рисуя иллюзию безоблачного прошлого. – Хотя, если честно, Кроу заставлял меня работать за троих, платил одну ставку и, уж конечно, не собирался давать место пилота».

Разобравшись таким образом со своим настроением, Джек толкнул дверь и предстал перед капитаном Кроу.

– Садись, Холланд. Подожди минуту, пока я произведу расчеты, – нейтральным тоном произнес Эдвард Кроу и указал Джеку на стул.

Тот воспользовался приглашением и, стараясь держаться безразлично, уставился на противоположную стену, где висели репродукции из зоологического журнала «Фауна». Змеи, ящерицы, лягушки и долгоноги. Здесь были все, кого любил капитан Кроу. Голые красотки не в счет – до этого дела был охоч каждый.

Капитан закончил щелкать на калькуляторе и, бросив Джеку листок бумаги, с видом победителя заявил:

– Вот, Холланд, это все, что тебе причитается.

Джек посмотрел на итоговую цифру и возмутился:

– Постойте, капитан, что это за фокусы? Вы должны мне около полутора тысяч кредитов.

– Правильно. Согласно договору, в случае увольнения я обязан заплатить месячное жалованье и выходное пособие в размере половины месячного оклада. Однако… – Тут Кроу смахнул внезапную слезу, высморкался в платок и продолжил уже не так бодро: – Однако, поскольку вы, Холланд, умертвили моего Кавангу, я вычел с вас семьсот кредитов.

– Семь сотен за эту пакость?! – закричал Джек. – Да вы в своем уме, капитан? Если уж на то пошло, то он сожрал мою Кисси. А я тоже могу ее оценить хоть в миллион!

– Таких, как твоя Кисси, у меня пропасть. – С этими словами Эдвард Кроу поставил на стол клетку с белоснежными грызунами, точными копиями погибшей Кисси. – Стоило тебе обратиться ко мне с претензией, и я бы дал тебе целый десяток, но ты избрал путь преступного поведения, Холланд.

– Но семьсот кредитов, сэр, это же никуда не годится! – развел руками Джек.

– Каванга Четвертый был иннубирийским вараном. Знаешь ли ты, что такое иннубирийский варан, грязный ты механик?

– Вообще-то у меня диплом пилота, – напомнил Джек.

– Засунь себе этот диплом в одно место, Холланд, поскольку на Бургасе, куда я тебя вышвырну, ты не найдешь работы даже мойщиком посуды, – нависнув над Джеком, прошипел Кроу.

«Ну точь-в-точь как его варан, – такая же сволочь», – неожиданно пришло в голову Джеку.

Видя в глазах механика только дерзость и безразличие, капитан сменил тон и продолжил описание иннубирийского варана:

– Так вот, юноша, иннубирийский варан относится к луициксодонтам, а они, в свою очередь, стоят на уровне интеллекта пятого разряда.

– До вас, сэр, он недотягивал совсем чуть-чуть, – съязвил Джек, понимая, что терять ему нечего.

Капитан метнул исподлобья злой взгляд и продолжал:

– Я заплатил за Кавангу две с половиной тысячи кредитов. С тех пор прошло три года, и, учитывая трехлетнюю амортизацию, я оценил его всего в семьсот кредитов. Ты радоваться должен, болван, а не возмущаться.

– Я и радуюсь. Радуюсь, что больше вас не увижу, сэр. Радуюсь, что больше не буду пахать за троих, а получать деньги только за одного. Радуюсь, что весь экипаж будет поминать меня добрым словом за то, что я удавил этого вашего поганца. А теперь, старина Кроу, – тут Джек поднялся со стула, – давай мои остатки и перестань вякать. Надоел ты мне, честное слово.

Эдварду Кроу ничего не оставалось, как открыть сейф и отсчитать Джеку восемь сотенных бумажек.

Спустя четыре часа «Сивилла» уже висела на орбите туманного Бургаса, а Джек, увешанный своими пожитками, ступал на палубу челночного катерка.

«Вот и все – закончилась служба на судне. Чем я теперь буду зарабатывать на жизнь?» – бродили в голове Джека Холланда невеселые мысли.

– Эй, Джек.

Холланд обернулся и увидел боцмана Василюка. Должно быть, он пришел попрощаться, хотя Джек не помнил, чтобы Василюк особенно его любил.

– Тут мы тебе собрали. – Боцман с опаской огляделся и протянул Джеку небольшой пакет. – Так сказать, пострадавшему за правое дело.

– Что это?

– Деньги. Больше пяти сотен набралось.

– Спасибо, не ожидал, – удивился Джек и взял деньги. – Ну, бывайте, ребята.

Шлюз с шипением закрылся и навсегда отделил Джека Холланда от остальной команды «Сивиллы».

«Теперь я сам по себе», – подумал он и, кивнув пилоту катера, сел поближе к иллюминатору.

2

Джек дождался своей очереди и шагнул к окошку камеры хранения, пододвинув ногой свои чемоданы.

– О, какой хороший баул! – воскликнул приемщик. – Продай!

– Что значит «продай», а в чем я буду вещи носить? – удивился Джек.

– Продай с вещами. Я все куплю.

– Нет, пока это не входит в мои планы.

– Ладно, но, если задумаешь продать, предложи мне первому. Я дам тебе хорошую цену. Если меня здесь не будет, скажи, что тебе нужен Бустер Захария – это я и есть. Меня сразу найдут.

Захария принял баул, два чемодана и, поставив их на полку, вернулся к Джеку.

– И чемодан я бы тоже купил. Не продашь?

– Не продам. Сколько с меня?

– Пустячок – десять кредитов.

– Да ты офигел, Бустер Захария! Таких и цен-то нет, – возмутился Джек.

– Ой, ну ничего сказать нельзя, – покачал головой приемщик. – Ладно, только для тебя – два кредита. Вот, держи квитанцию. Следующий!

Джек сунул бумажку в карман и пошел к выходу из здания порта. Вокруг суетились пассажиры, а Джек смотрел по сторонам, определяя, кому можно задать волнующий его вопрос. Наконец он остановил свой выбор на стоявшем возле входа полицейском.

– Офицер, не подскажете, как мне добраться до биржи труда?

– Для начала предъяви документы, парень, – предложил страж порядка, подозрительно глядя на Джека.

Тот не стал спорить и предъявил все документы, какие у него были.

– Ага, – сказал полицейский, дойдя до диплома пилота, – так тебе на Корабельную биржу надо. Правильно я понял?

– В общем-то, да, сэр.

– Ну так это недалеко. Как выйдешь из дверей, так повернешь налево и топай до самого конца. Там, в тупике, и будет Корабельная биржа.

– Спасибо, сэр, – поблагодарил Джек и вышел на улицу.

Столица Бургаса – Оклендо – встретила Джека Холланда неподвижным воздухом и липкой обволакивающей жарой.

«Однако тепло», – отметил Джек и, повернув налево, пошел вдоль портового комплекса, туда, куда указал ему полицейский.

За установленными вдоль тротуаров пластиковыми ограждениями почти неслышно проносился поток автомобилей. Повинуясь сигналам светофоров, они то замирали, то снова возобновляли свой бег, и Джеку казалось, что поток никогда не иссякнет – настолько мощной была эта транспортная река.

«Если бы не забор, тут стоял бы такой грохот! – Джек дотронулся до прозрачной изгороди и ощутил вибрацию от сотен тысяч лошадиных сил. – Сильны, заразы», – подвел он итог, имея в виду автомобили, вместившие под своими капотами целые табуны укрощенных мустангов.

Навстречу Джеку по тротуару двигалась группа школьников во главе с учительницей. Классная дама строго глядела на детей и пересчитывала их каждые пять минут.

– Корнелиус, перестань плеваться! – сделала она замечание одному из учеников и тут же бросила оценивающий взгляд на Джека.

«Что ж, наверное, я того стою», – польстил себе тот.

– Кому пирожки с мясом, кренделя сушеные, чипсы каленые? – послышался голос продавца фасованной снеди.

«Кто знает, может, и я буду торговать с лотка», – подумал Джек.

Он подошел к продавцу и купил пирожок с капустой.

– Бери два, парень, там есть все витамины! Честное слово! – настаивал торговец, но Джек отрицательно покачал головой и пошел дальше. – Эй, так, может, презервативов возьмешь? – крикнул продавец вслед Джеку.

Несколько прохожих заулыбались, видимо посчитав его постоянным покупателем.

– Есть магнитные – сто процентов гарантии! – не унимался торговец. Однако Джек его уже не слышал, погруженный в свои заботы: «А вдруг мне сразу предложат место пилота? Может, у них дефицит на дипломированных специалистов? Тогда я смогу рассчитывать на три тысячи кредитов, а если подвернется место капитана, то и…»

Домечтать Джек Холланд не успел, поскольку ему на глаза попалась вывеска Корабельной биржи.

«Ну вот сейчас все и решится!» Он постоял у входа еще минуту, доел купленный пирожок и после этого с легким волнением вошел в здание биржи.

Внутри было малолюдно, и это Джека приободрило.

«Раз нет очередей, значит, нет и конкуренции», – рассудил он.

Выбрав одно из окошек, Джек подошел ближе и, улыбнувшись инспектору по трудоустройству, сказал:

– Здравствуйте, я ищу место пилота.

Инспектор задержал на лице соискателя пристальный взгляд и ответил:

– Заявок на пилотов к нам не поступало уже два года. Этого добра на Бургасе хоть пруд пруди.

Джек немного помолчал, а потом сказал, уже без прежнего оптимизма:

– Мне подошло бы и место штурмана или даже его помощника.

– Ничего такого у нас тоже нет, – сухо произнес инспектор и энергично почесался.

– Тогда, может быть, механиком? – совсем упавшим голосом спросил Джек.

– Увы, молодой человек, и тут мимо.

– Но что-то ведь у вас есть?

– О! – Инспектор поднял вверх указательный палец. – Вот это другой разговор. А то «пилоты», «командиры»… Скромнее надо быть.

Чиновник сверился с какими-то списками и сообщил:

– Есть одно тепленькое местечко в службе курьерской рассылки.

– Что такое курьерская рассылка, сэр?

– Ну, я полагаю, это что-то вроде доставки посылок к Новому году.

– И что там за работа?

– Работа? Нормальная работа. Шестьсот пятьдесят кредитов в месяц, восьмичасовой рабочий день, бесплатная спецодежда и дармовая кормежка. Будешь чистить сортиры курьерских уиндеров – работа непрестижная, но очень нужная.

– И зарплата высокая, – заметил Джек.

– Я так понимаю, юноша, что вы с негодованием отвергаете это предложение? – язвительно улыбнулся инспектор.

Джек хотел сказать: «Конечно, отвергаю, я дипломированный пилот, а вы мне…» – и так далее, но ему некуда было деваться, к тому же хотелось утереть нос этой сволочи – инспектору по трудоустройству.

– Пожалуй, я приму ваше предложение, сэр.

– Что, обстоятельства вынуждают? – начал копать инспектор.

– Нет. Просто есть в жизни моменты, когда необходимо побороться с самим собой. Избавиться от излишней гордыни и другого злобного фантома – «чувства собственного достоинства». – Джек мог бы добавить что-нибудь еще, но, увидев улыбающуюся физиономию инспектора, понял, что тот его раскусил.

– Что же вы замолчали? Я уже собрался конспектировать, – продолжал издеваться инспектор.

– Ладно, давайте направление, да я пойду, – махнул рукой Джек.

Инспектор выдернул из подставки розовый квиточек и, черкнув в нем пару слов, протянул направление Джеку:

– Вот ваш билет к счастью и процветанию, молодой человек. Но учтите, до вас на это место я отправлял уже четверых, и через неделю фирма снова присылала мне заявки. Так-то.

3

Джек Холланд стоял перед столом чиновника по кадрам и не переставал удивляться тому, как тщательно тот рассматривает его документы. «Можно подумать, меня берут на должность коммерческого директора», – подумал он.

– Ушли, стало быть, по собственному желанию, мистер Холланд? – спросил чиновник, бросив на Джека взгляд поверх очков.

– А что написано в учетной карточке?

– «Уволен по собственному желанию», – зачитал чиновник.

– Зачем же вы тогда спрашиваете? Или опасаетесь, что я не умею читать? – начал злиться Джек.

Он уже был готов уйти и побродить по городу в поисках новой работы.

– Стоит ли так нервничать, мистер Холланд? Я прекрасно понимаю вас, человека с дипломом пилота, который вынужден согласиться на столь непрестижное место. Но, увы, такова обстановка на Бургасе, – развел руками чиновник. – А идиотские вопросы я задаю вам только потому, что у меня на сей счет есть вполне определенные инструкции.

«Грим Дорсет», – прочитал Джек имя чиновника на настольной подставке.

– Извините, мистер Дорсет, я погорячился.

– Я принимаю ваши извинения, тем более что мы очень нуждаемся в ассенизаторах.

– Так почему бы вам не поднять им зарплату?

– Это не ко мне. Этот вопрос задайте хозяину фирмы – мистеру Дэниелу Глосбергу.

Наконец Дорсет закончил изучать документы Джека.

– Что ж, мистер Холланд, поздравляю вас с поступлением на работу в курьерскую фирму «Доу-Форс», – произнес чиновник заученным тоном и вручил Джеку удостоверение.

По предъявлении этой книжечки можно было проходить на территорию боксов, получать в столовой обед и даже претендовать на койку в рабочем общежитии.

«Практически полный пансион», – подумал Джек и, покинув кабинет Грима Дорсета, отправился на поиски служебной жилплощади.

Через полчаса ходьбы, согласно приложенному к удостоверению маршруту, он оказался возле неприметного здания.

«Настоящий приют для бездомных», – оценил его Джек.

Угрюмый страж в потертой униформе внимательно изучил удостоверение и пропустил его внутрь, посоветовав зайти к бабе Марше.

Как оказалось, баба Марша была комендантом этого дома и ведала здесь всем, начиная со стирки постельного белья и кончая массовыми убийствами тараканов.

– Понятно, – сказала она, взглянув на удостоверение нового жильца. – Сейчас я покажу тебе твое место, а ты запомни несколько основных правил. Готов слушать? – У бабы Марши был настоящий полковничий голос, и Джек поспешно ответил:

– Да, мэм.

– Ну, хорошо. – Марша взяла связку ключей и повела Джека в его комнату. Они вошли в кабину лифта, и, как только створки захлопнулись, баба Марша сказала: – Правило первое – в постели не курить.

– Я не курю, мэм.

– Не перебивай меня. Не люблю я этого.

Лифт остановился, и начальница вышла. Следом выскочил Джек.

– Курить можно только в специально отведенных местах, но это еще не означает, что там можно харкать на пол. – Марша остановилась и взглянула Джеку в глаза: – Ты меня понял?

– Да, мэм.

– Отлично. Пойдем дальше. Эй, Бичер! Ну-ка стой! – неожиданно крикнула баба Марша и, сорвавшись с места, погналась за убегавшим субъектом. – Стоять, я сказала! – рявкнула она своим полковничьим голосом, хватая нарушителя за шиворот.

– Марша, я больше не буду! Клянусь, Марша! – кричал неизвестный субъект.

– Нет, Виктор, пора нам подвести черту.

– Ты же знаешь, Марша, что я не злостный нарушитель.

– Не злостный, говоришь? А ну-ка дыхни на меня!

– Нет, Марша, так же нельзя, мы же цивилизованные люди… – хныкал Виктор.

– Дыхни, я сказала, или сегодня же вылетишь на улицу.

Бичер выпучил глаза и, собравшись с силами, сделал выдох. Запах перегара был таким сильным, что его почувствовал даже Джек.

– И ты говоришь, что не злостный нарушитель?

– Марша… – виновато начал Бичер.

– Выбор! – произнесла баба Марша слово, тайный смысл которого был еще неизвестен Джеку, однако привел Виктора в состояние, близкое к шоку.

– Марша-а, прошу тебя… – зарыдал он, падая на колени.

– Выбор, гадина! В морду или замечание?! – неожиданно заорала Марша, да так громко, что у Джека заложило правое ухо.

– Пе… первое, – прошептал Виктор.

Из кармана полинялого халата баба Марша извлекла пару тонких кожаных перчаток и, натянув их на руки, поиграла пальцами. Затем повернулась к Джеку:

– Если боишься вида крови, подожди меня возле лифта.

Джек не знал, что ответить, и только пожал плечами.

– Ну, как знаешь, парень. Посмотри, может, и тебе будет наука, – сказала Марша и внезапно обрушила на нарушителя Бичера град сокрушительных ударов.

Тот пытался закрываться и что-то кричал, но чугунные кулаки били во все открытые участки, вышибая кровавые сопли и оставляя длинные ссадины.

Избиение продолжалось около трех минут, по истечении которых Виктор еще дышал.

– Не бойся, – перехватив взгляд Джека, сказала Марша. – Я бью не для того, чтобы убить, а для поучения.

Даже не глядя на распластавшееся на полу тело, она сняла перчатки и убрала их в карман, затем будничным движением поправила прическу и повела Джека дальше показывать его жилье.

– Ну, вот твоя комната, – сказала баба Марша, указывая на выкрашенную коричневой краской дверь с номером пятьсот четыре.

Замок легко открылся, и Джек вслед за Маршей вошел в новые апартаменты.

В комнате стояли четыре кровати, однако все они были аккуратно заправлены и выглядели нетронутыми.

– Ты пока первый. Остальные жильцы будут позже, – сказала баба Марша. – А может, и не будут, и ты останешься тут один, как фон-барон какой-нибудь.

Джек кивнул. Он был озадачен такими резкими переменами в настроении местной управительницы. Теперешний приветливый тон бабы Марши никак не вязался с тем страшным избиением, которому подвергся несчастный Бичер.

– Шлюх водить сюда тоже не рекомендую, – продолжила инструктаж Марша.

– Но ведь внизу охранник?

– А… – махнула рукой Марша. – Охранник! Он за пять кредитов порт взорвет, а уж пропустить проститутку – это не вопрос. Это только я одна служу здесь за идею. Как с-собака.

– Простите, мэм, а в чем провинился этот Виктор Бичер?

– Что, потрясен? – ухмыльнулась Марша. – Это хорошо, что потрясен. На то и урок, чтобы доходило. Чтобы до каждой косточки, до кишок и печенки доходило, – потрясая кулаком, с чувством произнесла Марша.

– За что вы его? – снова спросил Джек.

– За что? А за то, что антифриз пьет из отопительных батарей.

– Антифриз? – удивился Джек.

– А ты думал, у нас там молоко? Он пьет, сволочь, а в трубах потом воздушные пробки. Зима приходит, а у нас холодно. Это как, по-твоему?

– Он не прав, – согласился Джек.

– Так ты, значит, не куришь? – вспомнила Марша.

– Нет, мэм. Не курю.

– Может, хоть пьешь?

– Только не антифриз.

– Ну, это понятно, – улыбнулась баба Марша. – Я к чему спрашиваю – иногда с кем-то выпить хочется, поговорить. А кругом одни только гады. Понимаешь проблему?

– Да, мэм. Понимаю.

– Ну и чудненько, сладкий мой, – вздохнула баба Марша. – Думаю, мы поладим. Вещи-то где?

– В порту, в камере хранения.

– Ну, тогда дуй туда побыстрее, а то твои вещички поделят.

– Как – поделят? – не понял Джек.

– Но ведь ты их в ручную камеру хранения сдавал?

– Ну да.

– Замки у чемоданов не опломбировал?

– Нет.

– Ну вот, тогда дуй туда сейчас же, а то останешься без белья.