Kitobni o'qish: «Королевство праха и костей»
Глава 1
Я бежала по узким улочкам Риввера, не разбирая дороги. Позади остались родные трущобы, где в убогой лачуге меня ждала тетка Агата. Впереди маячили огни богатых кварталов, куда таким, как я, вход заказан. Но сегодня, в эту безлунную ночь, мне было плевать на запреты.
Мое имя – Адель, и я – акайр, пустышка. Восемнадцать лет назад я родилась без малейшей искры магического дара, обрекая себя на жизнь изгоя. В мире, где ценность человека определяется силой его магии, мне было уготовано проживание на самом дне. Презрение магов, косые взгляды обывателей, тяжкий труд за гроши – вот удел таких, как я.
Но в глубине души я всегда знала – я создана не для жалкого прозябания. Боги наградили меня острым умом, цепкой памятью и ловкими пальцами. В моей тяжелой жизни было утешение – тайная страсть к артефакторике, науке о создании волшебных предметов. Каждую свободную минуту я посвящала изучению старинных книг и свитков, тайком пробираясь в городскую библиотеку. Я знала, что у пустышки нет шансов поступить в Академию Хаоса и стать полноценным мастером, но продолжала грезить и надеяться на чудо.
И вот сегодня, в эту холодную осеннюю ночь, я решилась на отчаянный шаг. Я собиралась пробраться в квартал, опустошенный недавним пожаром, и обшарить руины богатых домов в поисках уцелевших книг или ценностей. Риск был огромный – за мародерство полагалась суровая кара, вплоть до смертной казни. Но отчаяние и безысходность гнали меня вперед.
Вскоре дорогие магазины и кафе сменились закрытыми особняками и безлюдными переулками. Именно здесь недавно бушевал страшный пожар, уничтоживший несколько богатых домов. Их обугленные остовы зияли черными провалами окон, словно глазницы черепа. Здесь никто не жил и вряд ли появлялся после трагедии. Это было идеальное место для поиска ценных вещей, забытых в спешке и суматохе.
Перелезая через покосившуюся ограду одного из особняков, я все еще не могла поверить в свою удачу. Обычно такую голытьбу, как я, близко не подпускали к подобным местам. Уж больно бдительны были младшие иссары, охранявшие покой богачей. Но сейчас вокруг царила звенящая тишина, и только ветер гонял пепел по мощеному двору.
Стараясь не шуметь, я прокралась к выбитой двери и замерла на пороге, вглядываясь в темноту. Внутри пахло гарью и затхлостью. Половицы скрипели под ногами, а с потолка свисали обрывки некогда дорогой люстры. Я не знала, с чего начать поиски, но надеялась, что мне повезет найти хоть что-нибудь ценное среди обломков былой роскоши.
Шаг за шагом пробираясь вглубь дома, я с опаской заглядывала в каждую комнату. Столовая с обугленным столом, перевернутые стулья, битая посуда на полу – похоже, хозяева бежали в спешке, не успев ничего забрать. На втором этаже я обнаружила спальни. Шкафы были распахнуты, а их содержимое валялось грудой на закопченных коврах.
Проходя мимо треснувшего зеркала в массивной раме, я на миг замерла, словно завороженная своим отражением. Из потускневшей амальгамы на меня смотрела худенькая девушка с выбивающимися из-под капюшона волосами цвета расплавленной меди. Я на миг сдвинула капюшон, позволяя непослушным прядям рассыпаться по плечам пламенеющим водопадом.
Как и все пусточветы, я привыкла не привлекать к себе лишнего внимания, сливаться с серой безликой толпой. Но с такой примечательной внешностью, как у меня, это было непросто. К огненно-рыжим волосам мне достались пронзительно-голубые глаза, словно два осколка горного хрусталя.
Они одновременно завораживали и пугали окружающих. Некоторые начинали судорожно креститься и бормотать молитву пресветлой Деве, прогоняя наваждение. Мол, не девка, а дьявольское отродье – и волосы, как пламя преисподней, и глазищи, словно ледяные озера проклятого Инфериума. Не иначе, метка демонов.
Так что к своим годам я научилась опускать взгляд в пол и не поднимать головы без надобности. Смотреть на мир исподлобья, украдкой, старательно пряча яркие пряди под серым невзрачным капюшоном.
Спускаясь по скрипучей лестнице, я вдруг услышала странный звук, будто кто-то скребся в стену. Сердце екнуло – неужели в доме кто-то есть? Я застыла, напряженно вслушиваясь. Тишина. Потом снова еле слышный скрежет, на этот раз ближе. Холодея от ужаса, я попятилась, лихорадочно озираясь по сторонам. И тут мой взгляд выхватил неприметную дверь под лестницей, почти сливающуюся со стеной. Недолго думая, я рванула к ней.
Маленькая кладовка встретила меня пустотой, спертым воздухом и затхлым запахом. Похоже, пожар ее не тронул. Я уже хотела расстроиться, когда вдруг заметила выступ, тронула, и словно зев чудовища передо мной открылся темный провал.
Я замерла в нерешительности, глядя в непроглядную тьму. Стоит ли спускаться туда, в неизвестность? Кто знает, какие опасности таятся в глубине? Может, лучше повернуть назад, пока не поздно?
Но любопытство и жажда приключений пересилили страх. В конце концов, разве не за этим я здесь?
Глубоко вздохнув, я шагнула в проем. Спускаться вниз пришлось на ощупь, касаясь влажных стен, покрытых слизью. Затхлый, спертый воздух давил на легкие, затруднял дыхание. Казалось, сама тьма проникает в меня с каждым судорожным вздохом. Непроглядный мрак окутывал словно саван.
С каждым шагом сомнения грызли все сильнее. Правильно ли я поступаю? Не слишком ли рискую, углубляясь в недра земли? Вдруг я не найду обратной дороги, заблужусь в лабиринте тоннелей? Или, того хуже, наткнусь на какую-нибудь древнюю гадость, мирно спящую до поры?
Но отступать было поздно. Я несколько раз споткнулась о камни и корни, прежде чем нащупала в кармане лучину и огниво. С огромным трудом, обдирая пальцы, мне удалось высечь слабую искру и зажечь тонкую щепку.
Крошечный, трепещущий огонек лучины едва разгонял густую темень на расстоянии вытянутой руки.Дрожащий свет выхватывал из мрака то покрытые плесенью камни, то провалы черных боковых тоннелей. Тени метались по стенам, то расползаясь, то сжимаясь в причудливом танце. Каждый звук многократно отражался от низких сводов, превращаясь в зловещее эхо. Шорохи, капанье воды, поскрипывания – все сливалось в жуткую какофонию, от которой волосы вставали дыбом. Мне чудилось, что я слышу чьё-то сиплое дыхание и шепотки на непонятном языке.
Липкий страх сковывал все мое существо. Каждый шаг давался с огромным трудом, как будто я двигалась через вязкую темную патоку. Пространство будто смыкалось вокруг, грозя раздавить меня каменными объятиями. Паника накатывала удушливыми волнами. Хотелось закричать, но горло будто сдавило стальной удавкой. Только сдавленные всхлипы вырывались из груди.
И всё же, несмотря на сковывающий страх, меня снедало лихорадочное любопытство, жгучее желание узнать, что скрывается в глубине катакомб. Какие тайны хранят эти древние стены? Быть может, где-то там кроются сокровища или артефакты давно исчезнувшей цивилизации? А вдруг меня ждет судьбоносная встреча?
***
Долго петляя по извилистым тоннелям, натыкаясь на тупики и развилки, я вдруг увидела впереди слабое свечение. Трепещущий огонек моей лучины выхватил из мрака неожиданное – ветхую деревянную дверь, плотно затянутую серой пеленой паутины. Толкнув ее плечом, я буквально ввалилась внутрь и оказалась в небольшой комнате, погребенной под слоем вековой пыли.
Первое, что бросилось в глаза – толстый ковер из паутины, окутавший стены, пол и потолок. Казалось, будто серые пряди свисают откуда-то сверху, с невидимого в кромешной тьме свода. Затхлый, спертый воздух был настолько плотным и тяжелым, что его можно было резать ножом. Каждый вдох давался с трудом, оставлял на языке привкус ветхости и прели.
Водя лучиной из стороны в сторону, я постепенно различила очертания обстановки. Вдоль стен стояли массивные деревянные стеллажи, заваленные какими-то древними фолиантами, свитками и странными приспособлениями, предназначение которых трудно было понять. На полу громоздились кованые сундуки, мешки и груды непонятного хлама, покрытого толстенным слоем пыли. Прямо по центру комнатушки возвышался широкий каменный постамент.
Приблизившись к нему, я поднесла лучину и невольно отшатнулась, сдавленно вскрикнув. На постаменте стояла потрясающей красоты статуя юноши с распростертыми крыльями за спиной. Мерцающий свет выхватывал из темноты точеный профиль, безупречные черты лица, застывшие в безмятежном выражении, высокий лоб, обрамленный локонами вьющихся волос. Молодое мускулистое тело прикрывало лишь короткое льняное одеяние. Два огромных крыла вздымались над широкими плечами, словно юноша вот-вот готов взлететь.
Зачарованно протянув руку, я коснулась мраморного лица. Камень оказался прохладным и гладким, не тронутым пылью и плесенью. В свете огонька я заметила на шее статуи массивное золотое ожерелье, усыпанное драгоценными камнями. Рубины, сапфиры и изумруды сияли в полумраке, слепили глаза своим блеском.
Не было сомнений – передо мной застыло забытое божество древности, сокрытое в тайном святилище много веков назад. Видимо, когда-то здесь совершались тайные обряды, а жрецы приносили крылатому юноше щедрые дары, умоляя о покровительстве. Но шли годы, сменялись эпохи, и про подземную молельню забыли. Лишь статуя безмолвно взирала в вечную темноту, невидимая, никому не ведомая.
Пораженная увиденным, я застыла в благоговейном трепете. Сердце учащенно билось, разум метался между восторгом и ужасом. Находка обещала несметные сокровища, способные навсегда избавить от нищеты. Но в то же время, оскверняя древнюю святыню, я рисковала навлечь на себя гнев могущественных сил. И кто знает, какое проклятие тяготеет над этим местом?
В смятении я попятилась к выходу, не сводя глаз с застывшего божества. Он словно смотрел на меня сквозь пустые глазницы, безмолвно вопрошая – хватит ли у меня духу посягнуть на священные реликвии? Готова ли я бросить вызов неведомому ради шанса на лучшую жизнь? Или страх пересилит отчаянную нужду?
Не знаю, сколько я стояла так, сжимая лучину побелевшими пальцами. Наконец, глубоко вздохнув, я шагнула обратно к изваянию, твердо глядя в каменное лицо. В конце концов, боги давно покинули наш мир, им нет дела до страданий таких, как я. А значит, и мне нечего бояться их кары. Быть может, само провидение привело меня сюда, даруя шанс на спасение?
Решительно протянув руку, я дернула золотое ожерелье…
***
В тот миг, когда мои пальцы сомкнулись на прохладном металле, по комнате прокатился оглушительный грохот. Земля содрогнулась под ногами, с потолка посыпались струйки пыли и песка. Раздался душераздирающий скрежет, будто где-то в недрах земли проворачивался ржавый механизм. От неожиданности я отшатнулась, выронив лучину. Та, прокатившись по полу, погасла, погрузив святилище в непроглядный мрак.
Сердце бешено заколотилось, во рту пересохло от ужаса. Я стояла, боясь пошевелиться, судорожно озираясь по сторонам. Неужели древние боги все-таки разгневались на мое святотатство? Неужели это расплата за дерзкое вторжение?
Но секунды шли, а ничего не происходило. Постепенно грохот стих, земля перестала трястись. В кромешной тьме я услышала удаляющийся скрежет и щелчки, будто где-то вдалеке запирались массивные двери. Затем вновь воцарилась звенящая тишина, нарушаемая лишь гулким стуком моего сердца.
Сглотнув вязкую слюну, я неуверенно шагнула вперед, выставив перед собой руки. Нащупав постамент, я принялась лихорадочно шарить по нему, пытаясь найти выроненное ожерелье. Но пальцы скользили по гладкому камню, не находя ни украшения, ни даже малейшей выемки или трещинки. Изваяние словно превратилось в монолитную глыбу мрамора без единого изъяна.
Похолодев от жуткого предчувствия, я принялась ощупывать лицо и тело статуи. И с каждым движением леденящий душу ужас все глубже проникал под кожу. Крылья исчезли. Как и складки одежды, волнистые пряди волос, точеные черты лица. Под моими пальцами был лишь грубо обтесанный камень, бугристый и шершавый. Никаких следов рук мастера, ни намека на былое великолепие.
Попятившись, я в отчаянии обшаривала взглядом непроницаемую темноту, надеясь различить хоть что-нибудь. Тщетно. Ни лучика света, ни малейшего намека на вход или выход. Лишь безмолвный мрак, густой и вязкий, словно смола. Я будто очутилась внутри погребальной урны, отрезанная от всего мира.
Паника накрыла удушливой волной. Закричав, я заметалась по святилищу, натыкаясь на стеллажи и сундуки, разбрасывая в стороны бесполезный хлам. Я колотила кулаками в стены, сдирая кожу до крови, царапала ногтями шершавый камень. Беззвучно взывала о помощи, срывая голос в хриплый шепот. Металась, словно безумная, пока окончательно не выбилась из сил.
Рухнув на холодный пол, я свернулась клубком, обхватив колени руками. Горячие слезы потекли по щекам, закапали на истертую ветошь. Дрожа всем телом, я раскачивалась из стороны в сторону, шепча молитвы всем богам, каких только знала. В голове не укладывалось – неужели это и есть расплата? Неужели я обречена сгинуть здесь, в холодном мраке, отрезанная от мира?
Изнеможенная рыданиями, я уже готова была впасть в спасительное забытье, когда вдруг ощутила слабое дуновение ветерка на лице. Затаив дыхание, я приподнялась на локте, боясь поверить внезапно вспыхнувшей надежде. Ветерок повторился, слабый, едва ощутимый, словно чьё-то дыхание… Я замерла, боясь пошевелиться. По спине пробежали ледяные мурашки. Каждой клеточкой тела я ощущала, как нечто рассматривает меня из темноты. Изучает. И источает тонкий аромат, напоминающий свежесть весеннего утра после дождя. Нотки влажной листвы, омытой росой, первых несмелых бутонов и молодой травы. Но был в этом запахе и оттенок чего-то неуловимого, неземного – словно чужое дыхание принесло с собой частицу далеких, неведомых миров.
Вжавшись лицом в колени, я сидела ни жива ни мертва. В голове проносились жуткие образы – оскаленные пасти, костлявые лапы, горящие алчным блеском глаза. Древнее зло, потревоженное моим вторжением, наблюдало, выжидая момент для нападения. Но в то же время я понимала, что зло не может пахнуть так притягательно.
От следующего выдоха волосы зашевелились уже с левой стороны. Я сдавленно пискнула, вжимая голову в плечи. Существо перемещалось, бесшумно скользя в кромешной тьме. Выжидало, играло со мной, как кошка с мышкой. Даже не верилось, что минуту назад я молила всех богов о спасении. Теперь я взывала лишь о быстрой смерти.
Прерывисто дыша, я лихорадочно перебирала в уме варианты. Попытаться бежать? Нет, в непроглядном мраке я и двух шагов не сделаю, лишь нарвусь на невидимого врага. Сражаться? Но чем? Разве что швырять наугад хлам, найденный в святилище. Молиться? Смешно. Здешние боги давно покинули свой алтарь, и вряд ли придут на помощь мародерке.
Стоп. А ветерок-то стал сильнее. Будто далеко впереди приоткрылась дверь, впуская струю ночного воздуха.
Не смея дышать, я медленно подняла голову. Всмотрелась в черноту, боясь моргнуть. И поняла, что мрак уже не такой непроглядный. В дальнем углу он будто истончился, стал бледнее. Там явно что-то было. Какой-то просвет или проход.
Призрачная надежда вспыхнула вновь, придала сил. Стиснув зубы, я осторожно поднялась, стараясь не шуметь. Затаила дыхание, сделала маленький шажок. Другой. Сердце колотилось так, что его удары, казалось, разносятся по всему святилищу. Но я упрямо двигалась вперед. Прочь от дыхания за спиной. Туда, где мрак слегка серел, намекая на спасение.
Несколько раз я замирала, когда ветерок обжигал то левую, то правую щеку, словно невидимка следовал за мной. Но вскоре свежесть ночи впереди стала явственнее, а темнота расступилась, являя узкий проход меж покрытых плесенью камней. Я ринулась туда, не раздумывая, перепрыгивая через груды мусора, расшвыривая ветхие тряпки.
Протиснувшись в щель, обдирая плечи, я очутилась в длинном извилистом коридоре. После кромешного мрака святилища тусклое зеленоватое свечение стен казалось ярче солнца. Болотные огни мерцали в воздухе, озаряя путь призрачным сиянием. Я неслась вперед, не чуя под собой ног, подгоняемая страхом и жаждой жизни.
И лишь когда впереди забрезжил слабый рассвет, я рухнула на колени, оказавшись под мостовой. Оглянулась, ожидая увидеть погоню. Но коридор позади был пуст. Лишь струйки тумана лениво стелились по полу.
Я спаслась. Выбралась из склепа, где едва не рассталась с жизнью и рассудком. Не знаю, что это было. Потревоженный страж гробницы? Призрак? Плод моего воспаленного ужасом сознания? Знаю лишь, что никогда больше не вернусь туда. Ни за какие сокровища.
Поднявшись на дрожащие ноги, я побрела вдоль стены. Впереди ждал привычный мир – голодный, холодный, но живой. Без безмолвных истуканов и зловещего дыхания во тьме. И пусть удача отвернулась сегодня. Быть может, в следующий раз она улыбнется нищей сиротке Адель из южного Риввера.
Глава 2
Риввер – город контрастов, и нигде это не видно так отчетливо, как здесь, на юге. Нищие кварталы трущоб лепятся у подножия сверкающих башен и особняков богачей. Маги и аристократы, купающиеся в роскоши, и грязные оборванцы, просящие милостыню – мы существуем будто в разных мирах, невидимых друг для друга.
Улицы здесь узкие и кривые, дома – покосившиеся лачуги, готовые рухнуть от любого порыва ветра. По вечерам в подворотнях собираются попрошайки и воришки, делящие скудную добычу. Иногда вспыхивают пьяные драки, и тогда визг и ругань летят в затхлый воздух, многократно отражаясь от стен. Младшие иссары редко суются в эти трущобы – не хотят марать мундиры.
Серое небо затянули низкие облака, моросил мелкий дождь, оплакивая мои несбывшиеся надежды. Я брела по узким улочкам, кутаясь в тонкую накидку, насквозь промокшую и испачканную в пыли подземелий. Ноги дрожали от усталости, пальцы сводило судорогой после бесплодных поисков сокровищ. В душе царила пустота, лишь страх и разочарование глодали измученное сердце.
Вскоре показался знакомый двор, утопающий в грязи и отбросах. Старая покосившаяся дверь, за которой пряталась моя жалкая конура. Единственное пристанище, где можно было укрыться от безжалостного мира. Толкнув створку, я ввалилась внутрь, спеша убраться с улицы до рассвета.
В углу на продавленном топчане кто-то зашевелился и сел. Мигнул огонек свечи, озарив морщинистое лицо тетки Агаты, пожилой вдовы, приютившей меня после смерти родителей.
– Адель, дитя мое! Где ты пропадала всю ночь? – всплеснула руками тетка, окидывая меня встревоженным взглядом. – Я места себе не находила!
Опустив голову, я принялась стаскивать насквозь промокшие башмаки. Стыд жег щеки – и перед Агатой было совестно за свою глупую затею, и саму себя стыдно за то, что поддалась искушению легкой наживы. Разве для того покойные родители учили меня грамоте и счету, чтобы я по подвалам за призрачными кладами охотилась? Стиснув зубы, я торопливо забормотала:
– Прости, тетушка. Задержалась у госпожи Лауры допоздна, она заказ большой сделала, пришлось засиживаться…
Теткины глаза сузились. Еще бы, такую неумелую ложь и младенец бы раскусил! Но вместо того, чтобы отчитать, Агата лишь вздохнула и поплотнее закуталась в шаль.
– Что ж, на первый раз прощаю. Но впредь будь осторожнее, злые люди всякое могут подумать, увидев приличную девушку ночью на улице. А у нас и так клеймо на роду из-за твоей внешности… – тетка осеклась и махнула рукой. – Ладно, чего уж там. Раздевайся да ложись спать. Утром расскажешь, что стряслось.
Пристыженная, я торопливо стянула влажное платье и нырнула под тонкое одеяло, пахнущее сыростью и плесенью. Сон не шел, хоть глаза и слипались от усталости. В голове прокручивались события прошедшей ночи – жуткое подземелье, статуя неведомого божества, исчезнувшее ожерелье и оглушительный грохот. И то загадочное существо, что следило за мной из темноты и сгинуло, лишь когда я вырвалась на поверхность.
Кто или что это было? Древний монстр, призрак, потусторонняя сущность? А что, если вся гробница и крылатый юноша мне просто привиделись, порожденные воспаленным от голода и страха сознанием? Сокровища ведь тоже испарились, будто дым. Может, и не было никакого золотого ожерелья, лишь морок, наведенный подземной темнотой?
Под утро я забылась беспокойным сном, где металась по лабиринту черных коридоров, а за спиной раздавался мелодичный шепот, зовущий по имени. Я просыпалась в холодном поту, комкая простыню, и вновь проваливалась в липкую дрему. И даже тусклый рассвет, заглянувший в щели ставней, не принес облегчения.
***
Полумрак лавки артефактов едва рассеивали тусклые лучи солнца, пробивающиеся сквозь пыльные витражи на окнах. В воздухе плавали тяжелые ароматы благовоний и пряностей, щекоча ноздри. Отовсюду, с полок и прилавков, таращились диковинные вещицы – статуэтки неведомых божков, амулеты с искрящимися камнями, склянки с разноцветными порошками и эликсирами.
День тянулся бесконечно долго. Я делала вид, что занята, но мысли то и дело возвращались к ночному происшествию. Ворох вопросов без ответов, чувство вины и разочарования не давали покоя. Госпожа Лаура, хозяйка лавки, где я подрабатывала, косилась неодобрительно, но помалкивала. Видимо, решила, что у меня очередные женские дни.
Вечером, когда покупатели схлынули и пришло время закрываться, госпожа Лаура вдруг окликнула меня:
– Задержись-ка, Адель. Разговор есть.
Я замерла с метлой в руках, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Неужели кто-то видел мои ночные похождения и донес хозяйке? Или еще хуже – страже? За мародерство в городе полагалась порка на площади, а то и тюрьма. Сглотнув вязкую слюну, я приблизилась к прилавку, за которым восседала госпожа Лаура.
Хозяйка была женщиной видной – высокая, дородная, с копной иссиня-черных волос и пронзительным взглядом угольно-черных глаз. Закутанная в цветастую шаль, она возвышалась за стойкой, словно королева, приемлющая подданных. Крупные перстни на ее пальцах бросали россыпи бликов от масляных ламп. Густо подведенные сурьмой глаза пронизывали, будто пытаясь проникнуть мне в самую душу.
Никто точно не знал ни ее возраста, ни происхождения, но поговаривали, что в молодости она была придворной магичкой в дальних землях. Впрочем, сейчас госпожа Лаура не колдовала, а держала лавку артефактов – единственную на весь квартал. И хотя платила она скудно, из своих работниц буквально выжимая все соки, закрывать глаза на мою бездарность все же соглашалась. За это я была ей благодарна.
Хозяйка окинула меня долгим испытующим взглядом и неожиданно хмыкнула:
– Вижу, ночка у тебя выдалась не из легких. Под глазами круги, бледная, словно мел. Где шлялась до утра?
От такой прямоты я на миг лишилась дара речи. Лаура что, читает мысли? Или просто на моем лице все написано? Замявшись, я пролепетала:
– Я… Простите, госпожа. Не могла уснуть, гуляла по городу, вот и заблудилась. Больше не повторится!
Лаура фыркнула и откинулась на спинку кресла, не сводя с меня пронзительного взгляда.
– Заблудилась она, как же. По пепелищам и катакомбам небось шастала, сокровища искала. Знаю я вашу нищую братию, все норовите легкой наживы добыть.
У меня от ужаса едва колени не подогнулись. Все-таки она в курсе! Сейчас прогонит с позором, лишит куска хлеба. А может и в тюрьму упечет, для острастки другим воришкам. Зажмурившись, я приготовилась к худшему. Но следующая фраза госпожи Лауры заставила меня вздрогнуть:
– Не трясись ты так, дурочка. Я сгоряча ляпнула. Никто тебя со свечкой по подвалам не выслеживал, охота мне больше делать нечего. Но вот совет добрый дам – завязывай с ночными вылазками. Ничего там, кроме праха и разочарования, не сыщешь.
Сделав долгую паузу и не дождавшись от меня ответа, хозяйка продолжила уже другим тоном:
– Я ж не просто так тебя сегодня дергаю. Дельце у меня к тебе есть одно. Знакомец мой письмецо передал, просит подсобить с одной работенкой. Но мне отлучаться надолго не с руки, лавку не на кого оставить. Вот я и надумала тебя послать, по старой дружбе.
Я удивленно захлопала ресницами. Лаура меня с поручением посылает? Впервые на моей памяти. Обычно только в лавке горбатиться заставляет с утра до ночи. И что за дельце такое – "по старой дружбе"? Помявшись, я робко спросила:
– А что за работенка-то, госпожа? И куда ехать надо?
Лаура ухмыльнулась, явно довольная произведенным эффектом.
– Ехать-то недалеко, в соседний городок, Рейвенбер называется. Там у моего дружка лавка магических диковин, вроде моей. Так ему позарез помощница нужна толковая, за прилавком стоять, за порядком следить. Прежняя-то совсем от рук отбилась – то недосчитается чего, то перепутает артефакты. Вот он и попросил меня подыскать замену понадежнее. А я сразу о тебе подумала.
– Обо мне? – изумленно выдохнула я. – Но почему? Я же… бездарная. И опыта у меня нет совсем. Как я с магическими вещами управлюсь?
Хозяйка отмахнулась.
– Бездарная, зато не воровка и не лентяйка. За три года, что на меня горбатишься, ни разу не схалтурила и не смошенничала. Руки у тебя работящие, голова светлая. Грамоте и счету обучена. Большего и не надо, чтоб товар стеречь да списки вести. А уж если совсем не совладаешь, так подмога у тебя будет. Дружок-то мой не простой лавочник, а мастер-артефактор. Глядишь, и тебя уму-разуму научит.
От таких похвал я зарделась. Надо же, госпожа Лаура меня ценит! И за способную работницу считает. Не прогоняет, а еще и к мастеру-артефактору рекомендует. Это ли не удача?
– Спасибо за доверие, госпожа. Я вас не подведу. А когда выезжать-то?
– Чем быстрее, тем лучше. Я уже обо всем договорилась. Как приедешь на место, сразу к мастеру Рейнарду ступай, он тебя встретит и на постой определит. Деньгами не обидит, харчеваться вдоволь будешь и комната своя положена. Лишь бы дело справляла. Через месяц заглянешь, отчитаешься. А там поглядим…
Я истово закивала, не смея поверить такой удаче. Уехать из грязного Риввера, вырваться из нищеты и безысходности. Начать новую жизнь в другом городе, обучиться ремеслу… Похоже, неведомые боги из подземелья все-таки услышали мои отчаянные молитвы!
Приложив ладонь к сердцу, я горячо воскликнула:
– Клянусь, вы не пожалеете! Я день и ночь буду стараться, не посрамлю вашу рекомендацию! Спасибо, госпожа Лаура!
Хозяйка снисходительно улыбнулась и махнула рукой.
– Ладно, будет лебезить. Иди домой, собирай манатки. Завтра с утра пораньше и выдвигайся, чтобы до заката в Рейвенбер поспеть. Я тебе записку передам для мастера Рейнарда, не забудь вручить, как прибудешь.
С этими словами Лаура отпустила меня, напоследок одарив увесистым кошелем – дорожными деньгами.
Вывалившись за порог лавки, я судорожно вдохнула вечерний воздух, наполненный ароматами цветущей липы, жареных каштанов и дымом очагов. После спертой атмосферы магазинчика даже прогорклый чад показался сладким и желанным. В голове не укладывалось – я свободна! Уже завтра пыльные улочки Риввера останутся позади, а впереди будет ждать манящая неизвестность Рейвенбера.
Несясь по темным улицам домой, я не чуяла под собой ног от радости. Наконец-то, свершилось! Явилось избавление от беспросветной доли, от тяжких воспоминаний. В Рейвенбере меня никто не знает, не станут тыкать пальцем и обзывать ведьмой и демонским отродьем. Там я смогу начать все заново!
***
Вернувшись домой, я застала тетку Агату в непривычном оживлении. Она суетилась у очага, помешивая что-то в котелке, и то и дело поглядывала на дверь.
– Адель, наконец-то! – воскликнула она, завидев меня на пороге. – Я уж извелась вся, думала, где тебя носит до ночи. Скорее садись, поешь с дороги. Разговор есть важный.
Удивленная таким приемом, я послушно опустилась на колченогий табурет и приняла из теткиных рук миску с дымящейся луковой похлебкой. Агата присела напротив, сцепив пальцы в замок, и некоторое время молча смотрела, как я хлебаю жидкое варево. Потом откашлялась и проговорила:
– Тут такое дело, Адель… Помнишь мою подругу, Марту? Ту, что при Академии Хаоса прислугой работает?
Я кивнула, не переставая жевать. Смутно припоминала пухленькую женщину с усталым лицом, изредка захаживавшую к нам на огонек.
– Так вот, – продолжала тетка, – Марта давеча прибегала, вся сама не своя. Одна из служанок у них нагуляла дитя и теперь не может работать. А заменить некем – так-то желающих много, да все какие-то пройдохи да лентяйки. Вот Марта и просила помочь, найти кого посмышленее да порасторопнее. А я сразу о тебе подумала.
От неожиданности я поперхнулась и закашлялась, пролив остатки похлебки на колени.
– Обо мне? – просипела я, отдышавшись. – Но как же… Я ведь ничего такого не умею. Готовить там, стирать, прислуживать…
Тетка отмахнулась.
– Стряпать и гладить – дело наживное, было бы желание. Зато ты у меня не ленивая, работы не чураешься. И не шумная, не болтливая – что в услужении ой как важно. Не будешь сплетничать да секреты разбалтывать. Опять же, голова на плечах имеется – грамоте и счету обучена, не то что некоторые…
Агата умолкла, испытующе глядя на меня. А я сидела, боясь поверить внезапно привалившей удаче. Работа в Академии Хаоса! Приют магии и тайных знаний, закрытый для таких, как я. Пусть всего лишь прислугой, невидимкой, но это шанс, о котором я и мечтать не смела.
– И… Что госпожа Марта сказала? – наконец выдавила я. – Неужто готова взять меня, безродную, да еще и пусту…
– Цыц! – шикнула тетка, грозно сверкнув глазами. – Не поминай при мне это срамное словцо. Ты мне вместо дочери, и плевать я хотела, есть в тебе магия или нет. А Марта – женщина разумная, понимает, что не в волшбе дело, а в руках умелых да голове смекалистой. Сказала, коли ты согласная, то можешь приступать хоть завтра с утра пораньше.
У меня даже дух захватило. Завтра! Так скоро! А я-то думала, удача отвернулась от меня после неудачной вылазки в заброшенный особняк. Ан нет, похоже, сами боги направляют на верный путь.
Но тут же в голове всплыл разговор с госпожой Лаурой и ее предложение отправиться помощницей к артефактору. С одной стороны, уехать в новый город, начать жизнь с чистого листа, обучаться ремеслу – разве не об этом я мечтала? А с другой… Служанкой в Академии я буду гораздо ближе к магии и тайным знаниям, даже если не смогу ими овладеть. Одно дело – протирать пыль в лавке артефактов, и совсем другое – состоять при особах, от которых так и веет могуществом.
Поймав мой растерянный взгляд, тетка подалась вперед и участливо спросила:
– Ты чего примолкла, Аделька? Никак сомневаешься? Так я тебя понимаю, дело-то непростое, ответственное. Думаешь, справишься ли?
Я закусила губу. Как объяснить тетке, что дело вовсе не в страхе или сомнениях? Что я разрываюсь между двумя одинаково желанными возможностями? И меньше всего хочу ее расстраивать.
