Kitobni o'qish: «Русский пасодобль»
Автор: Алеся Кузнецова
Русский пасодобль
Пасодобль – испанский танец, полный страсти, опасности и жажды победы, имитирующий корриду, где партнер изображает тореро, а партнерша играет разные роли: то она ярко-красный плащ в его руках, то она второй тореро или даже разъяренный бык, которого старается одолеть тореро. Танец-борьба, танец-битва и танец-страсть.
Предисловие
Андрей Авакумов задумчиво смотрел на старые стены Московского Кремля из окна своего современного офиса. Совещание с директорами он закончил неожиданно рано, потому что сейчас в приоритете было совсем другое, глубоко личное дело, которое так хотелось сохранить в тайне. Но, видимо, придется привлечь пару самых надежных и проверенных ребят. Он вообще не любил, когда что-то сокровенное становилось достоянием других, пусть даже эти другие – люди его команды. Все привыкли видеть его решительным и сильным, уверенным и безжалостным к врагам. И это правильно, ведь неуязвимым можно быть только тогда, когда все контролируешь сам и не допускаешь никакой утечки информации. Но правда в том, что он не железный, хоть так и думают многие. Ему тоже нужна возможность отдышаться и прийти в себя.
В свое тайное убежище Андрей много лет ездил один. И в тот момент, когда спустя несколько часов дороги, на горизонте, в окружении раскидистых серебристых ив появлялось монументальное полуразвалившееся здание старого поместья, он каждый раз испытывал дрожь и восторг, как в детстве. Здесь он знал каждую лестницу и каждый угол. Здесь он рос под рассказы деда о былом величии и красоте усадьбы. Это дед научил его быть жестким и безжалостным к врагам. А иначе… пример из детства был перед глазами. Пример растоптанной жизни и попранной чести. С самых юных лет он знал, что добьется всего в жизни и однажды вернется сюда, чтобы это место стало навсегда его. Теперь он один имеет право стать здесь хозяином и только он знает настоящую историю старой усадьбы, только он понимает ее ценность. Его тайное место силы, где он возрождался в одиночестве, где позволял себе быть настоящим.
Прикрыв глаза, Андрей словно увидел своего деда. Сидя под старой ивой и глядя куда-то вдаль, тот рассказывал о прапрадеде Андрея и его брате, полковнике царской армии. История их семьи всегда оживала в этом месте. Какже хотелось оказаться прямо сейчас в тени старых деревьев, пройтись знакомой тропинкой, вдохнуть запах разросшейся сирени. И пусть из всей семьи остался он один, там он никогда не чувствовал себя одиноким.
В какой же момент все пошло не так? Все было готово. Андрей привык, что в том городе может давать любые распоряжения и рассчитывать на быстрое исполнение, учитывая, сколько средств его фирма вложила в инфраструктуру и развитие всего района. Но даже в этом случае нельзя было обойти закон и для того, чтобы подготовить всю документацию, понадобилось целых два года. Правда, он времени не терял, а работал с архитектором над проектом реконструкции.
Глядя через окно на ровные кирпичные ряды стен Кремля, Андрей вспоминал, с каким предвкушением тогда ехал на аукцион. Четыре часа дороги за рулем позволили привести мысли в порядок и переключиться с ежедневных проблем. Свернув на проселочную дорогу, он затормозил у обочины и залюбовался величественным зданием в лучах солнца, потом заехал на кладбище. Ну а дальше – в мэрию.
Глава муниципалитета Ольга Петровна всегда робела перед ним, а в этот раз особенно волновалась. Она боялась вызвать чем-либо неудовольствие такого человека и не знала, как Андрей воспримет новость о том, что пруд за мельницей, который входит в природоохранную зону, не удалось включить в состав земель усадьбы. Стараясь сдержать волнение, она говорила о том, что принято решение компенсировать потерю пруда, и им удалось включить небольшой лес в перечень земель и зданий, продаваемых с аукциона в составе усадьбы. Подумаешь, проблема. Лес – замечательный, он все детство в нем орехи собирал.
Андрей внимательно выслушал Ольгу Петровну, удостоверился, что у них действительно все готово и даже есть второй фиктивный покупатель, который создаст фон Андрею, что никому не даст усомниться в итогах аукциона. Хотя проблем и не должно возникнуть. Кому еще может понадобиться старое разрушающееся здание усадьбы Горчаковых в трехстах километрах от Москвы? В таком запущенном виде, как сейчас, этот объект не может быть интересен никому. Денег, конечно, потребуется немало, но с ними как раз у Андрея проблем и нет.
Аукцион был лишь формальностью, поэтому, когда на следующий день в положенное время начались торги, он даже не вслушивался в речь невысокого чиновника, а оценивающе разглядывал оплаченный его фирмой довольно неплохой ремонт мэрии. Кажется, за спиной возникла небольшая суета, но он не обратил внимания на это. Монотонным голосом мужчина в дешевом костюме зачитал с трибуны описание лота:
–Дворцово-парковый ансамбль является памятником архитектуры позднего классицизма XVIII—XIX веков. Построен на месте старой семейной усадьбы князем Владимиром Петровичем Горчаковым. Пережил две войны, имеет значительные повреждения, полученные в ходе революции 1917 года. Обременение лота – реконструкция здания в течение трех лет с момента аукциона, с соблюдением строительных норм и сохранением исторической ценности комплекса. Начальная цена – двадцать тысяч рублей.
– Сто тысяч, – сделал ставку молодой парень, сидевший на краю первого ряда.
Андрей одобрительно взглянул на него. Произнес:
– Сто пятьдесят тысяч.
В этот момент оставалось услышать лишь фразу о том, что лот продан Андрею Владимировичу Авакумову, и поехать на встречу с архитектором, который уже приступил к работе в усадьбе, чтобы не терять попусту времени. Но все пошло не по плану.
– Десять миллионов рублей, – произнес уверенный женский голос прямо за спиной. Он резко встал, повернулся – и очутился лицом к лицу с красивой черноволосой женщиной. Чуть приподнятый в страстном порыве подбородок, алые чувственные губы, сжатые в плотную линию рта, укрывшие плечи роскошные волосы. Она смотрела взглядом правящей королевы, и ему показалось, что в черных глазах с расширенными зрачками сосредоточен целый мир. Впервые в жизни он спасовал и не смог произнести ни слова. Казалось, ему не хватает воздуха. В груди сдавило, сердце громко отбивало ритм. Лицо женщины было так близко к нему, что казалось, он почувствовал и расслышал ее неровное, взволнованное дыхание, которое выдавало ее, несмотря на такой самоуверенный вид. Что с ним случилось в этот момент? Сработал эффект неожиданности? Но сколько внезапных нападок он отбил за свою жизнь? А может, усадьба была столь желанна для него, что малейшая незапланированная вещь выбила почву из-под ног?
Было что-то магнетическое в самой женщине, в том, как она держалась, как пыталась скрыть волнение, как посмотрела прямо в глаза, стоило ему резко встать и обернуться на ее голос. Андрей много раз потом анализировал этот момент. Он давно не испытывал столько эмоций одновременно. Кажется, он вообще во взрослой жизни не испытывал эмоций. Только когда после затянувшейся паузы в тишине зала прозвучали слова о том, что лот уходит совместной российско-испанской компании «Терра», он ощутил одновременно гнев и бессилие. Быстрыми, резкими шагами вышел из зала, не глядя на растерявшихся работников администрации, на бегущую следом Ольгу Петровну, не глядя на женщину, которая одним взглядом заставила его проиграть.
Даже сейчас от этих воспоминаний у Андрея плотно сжималась челюсть. Он не умел проигрывать, и поэтому всегда побеждал. Лишь один раз в прошлом году, когда решил войти в новый для себя ресторанный бизнес и выбрал идеально подходящее здание, его компания проиграла. Лучшие юристы Москвы много лет обеспечивали победы в спорных ситуациях. Лихачев и Свербилов не просто так ели свой хлеб. Эта парочка рвением и умением находить неожиданные лазейки отрабатывала каждую потраченную на них копейку. Но в тот раз они не справились. И не просто не справились. Они уступили здание какой-то женщине, к тому же иностранке. Что могло быть хуже? Он, Андрей Авакумов, в собственном городе вынужден был уступить испанской девице по фамилии Фернандес. И вся его команда оказалась бессильна. Испанский стыд. У него сложилось свое представление об этой Эстер. Как она только посмела передать ему, Авакумову, что она не станет возражать, если он решит открыть на первом этаже ее торгового центра детские кафе и развивающие студии?! Но тогда были обстоятельства, по которым умнее было не привлекать к себе внимания новым скандалом, и он решил уступить. И вот он снова спасовал.
Образ черноволосой женщины не отпускал уже несколько дней с того момента, как накануне аукциона он увидел ее входящей в зал ресторана в Москве. Андрей заехал поужинать в «Азалию» и занял привычное место в индивидуальной кабинке, почти скрытой от других посетителей, но позволяющей хорошо видеть все происходящее в основном зале. Дверь распахнулась, и в ресторан стремительно вошла красивая смуглая женщина с копной вьющихся иссиня-черных волос, в таком же черном платье, идеально облегающем изгибы фигуры. Красная помада подчеркивала ее пронзительную сексуальность и безупречную красоту. Присев за столик к блондинке, женщина стала что-то эмоционально рассказывать подруге. Даже на расстоянии было заметно ее возмущение. Андрей не удержался и, подозвав официанта, задал несколько вопросов. Но тот не смог ответить ничего вразумительного и, судя по всему, девушки ужинали здесь впервые. На следующий день начался поток проблем, требующих безотлагательного принятия решений, а дальше был запланирован аукцион. И вот он снова увидел ее, правда, обстоятельства встречи оставляли желать лучшего.
Уже назавтра у Андрея была вся информация об этой не пойми откуда взявшейся покупательнице и ее «Терре». Название тогда показалось знакомым. Только взглянув на документы, Андрей быстро вспомнил, где его слышал. Российско-испанская компания «Терра». Значит, это и есть та самая Эстер Фернандес, и она перешла ему дорогу второй раз.
Но зачем ей усадьба? И как она узнала о ее существовании вообще? Здание в Москве – это понятно. Там центр города, парковка, метро. При хорошем подходе может приносить большие деньги. Но разрушенная усадьба под Ярославлем? Роскошь этой женщины никак не стыковалась с полуразрушенным зданием с растущими на крыше березами.
Он медленно изучал собранную по его поручению информацию. Эстер была наследницей и единственной дочерью некоего испанского бизнесмена Хосе Фернандеса. Испанца называли королем недвижимости, целая сеть фирм по солнечной стране. Может, у нее конфликт с отцом? Но нет, пресса писала, что отец души не чает в единственной дочери и настаивает, чтобы она приняла управление семейным бизнесом уже сейчас. Так что же ей не сиделось в своей солнечной Испании? Зачем приехала в страну, где не знает ничего и никого? Помощница постаралась, и теперь у него были скрины из газет и соцсетей испанки за разные годы. Что-то не складывалась в его голове. Люди ничего не делают без причины. Это он усвоил много лет назад. Найди основную причину и мотивацию человека, и ты найдешь тысячу способов его обыграть. Хоть информации и было много, он так и не нашел никакой зацепки, но надо продолжать искать, и он знал, кому поручить такую работу.
И вот у него в руках тонкий конверт. Неужели что-то важное и объясняющее ситуацию? Или снова студенческие фотографии и описание благотворительных вечеров с ее участием? Андрей сел за массивный дубовый стол и набрал секретаря.
– Кофе, пожалуйста. И никого ко мне не пускать.
Уже через минуту он пил обжигающе горячий черный кофе. Открыл смартфон и задумчиво стал просматривать соцсети. Мысль зарегистрироваться под чужим именем пришла пару лет назад, и теперь он всегда был в курсе того, что происходило в жизни знакомых, а заодно мог контролировать, как справляются с ведением соцсетей его работники.
Пролистывая соцсети, он наткнулся на фотографии в профиле одного знакомого московского бизнесмена, который, судя по подписи, знатно повеселился на свадьбе младшего брата. Невеста на фото показалась немного знакомой. Андрей вернулся по ленте назад и еще раз пристально посмотрел на фото, потом вошел в профиль и стал внимательно листать фотографии. Какие счастливые лица. Хорошо, что в этом мире люди умудряются находить истинную любовь. Он давно не видел таких искренних в своей радости лиц. Точно, это оттого, что давно не попадались на глаза нормальные пары. Он криво усмехнулся, вспомнив, как на последнем приеме наблюдал за генералом Кривошеевым и его молодой, местами силиконовой женой. Кажется, она пыталась заигрывать с Андреем при каждом повороте головы своего пожилого грузного супруга… Авакумов внимательно листал снимки, пока не наткнулся на фото черноволосой красавицы среди гостей. Даже при виде фотографии у Андрея сдавливало дыхание. Ее бархатно-черные глаза дерзко смотрели в камеру. Она стояла одна, подняв фужер шампанского, словно говоря фотографу: «Чин-чин!». Черный топ повторял очертания пышной груди и открывал идеальную линию плеч, а широкая ярко-красная юбка будоражила воображение. Неудивительно, что тогда на аукционе он упустил поместье Горчаковых. Интересно, каким станет ее лицо, когда она получит документы о признании сделки недействительной? Он даже представил, как хороша эта девушка может быть в гневе. Но красота, конечно, не повод отдать ей то, что по праву принадлежит ему. Усадьба Горчаковых будет его, и это не обсуждается. Он покосился на белый конверт на столе. Что же ты скрываешь, Эстер?
Забыв о кофе и все еще не закрыв экран смартфона, Андрей потянулся к конверту и быстро вскрыл его. Всего два листка бумаги. Судя по названию, копия договора аренды на ее торговый центр в Москве. В документах компании «Терра» стояло непривычно длинное имя директора – Мария Эстер Анна Хосе Фернандес Горчакова. Андрей вскочил, взъерошил волосы и еще раз прочитал имя под документом. Сомнений быть не могло. Всего одно слово вывело его из равновесия. Удар под дых. Но что может связывать эту заносчивую смуглую испанку с семьей русских аристократов Горчаковых? С семьей, которая была растоптана и растерзана. Семьей, память о которой он хранит много лет. Он открыл сейф, достал оттуда старую потертую шкатулку, поднял крышку и долго смотрел на старинные рубиновые серьги, предназначавшиеся в подарок княжне Анне Горчаковой от брата его прапрадеда и найденные в сюртуке убитого молодого полковника вместе с письмом.
Часть 1
Глава 1. Крах надежды
Яркое московское солнце заливало светом офис консалтинговой компании «Ларионова и Быстрова». Лучи проникали сквозь окно во всю стену и причудливыми бликами ложились на большой рабочий стол, с ворохом бумаг. Светлые стены украшали картины с изображением красивой блондинки на фоне байкальских пейзажей, которые гармонировали с белыми стеллажами и канареечно-желтым мягким диваном в углу. Инга окинула взглядом их уютный просторный офис и решила, что пора бы навести порядок в нагроможденных на столах документах. Последние месяцы выдались напряженными и вот, наконец, блаженство спокойствия. Она приехала в Москву, даже не зная, задержится ли здесь больше месяца, но уже после первой встречи с Лерой, чья фамилия теперь красовалась на вывеске рядом с ее, Инга заметила, что так тепло и уютно ей никогда не было ни в одном другом месте, а переезжала она за свои тридцать два года не меньше восьми раз. И вот, ровно через год после того, как она сошла в "Шереметьево" с борта рейса из Барселоны, Инга сидит в офисе открытой ими с Лерой компании и размышляет, откуда у них столько стеллажей с документами и как они вдвоем смогли столько сделать за это время? Сколько же пришлось пережить и преодолеть за эти месяцы. Их первая клиентка, а теперь уже и подруга Эстер Фернандес, не только имеет грандиозные планы по открытию бизнеса в российской столице, но и обладает удивительной для красивой женщины хваткой, аналитическим умом и решительностью. Инга всегда восхищалась Эстер и очень обрадовалась, что та выбрала для сопровождения своего бизнеса в России именно их компанию. Эстер умеет четко и структурированно формировать задачи, значительно облегчая им этим работу, и умела совмещать бизнес с комфортной и яркой жизнью, что Инга всегда особенно ценит в людях. Каждую маленькую победу они праздновали вместе, а каждую неудачу называли новым опытом и пытались обойти с наименьшими потерями. В прошлый год было много и того и другого. Российско-испанский торговый центр «Терра», в котором все было продумано с такой заботой о маленьких клиентах и их мамах, процветал, хотя поначалу казалось, что злой рок просто преследует их. Инге до сих пор не давали покоя все эти события. Взять хотя бы пожар на складе в день открытия магазина. Дело, конечно, замяли. Но она помнила, что накануне была внезапная проверка от санэпидемстанции, а затем сорванная какой-то сумасшедшей пресс-конференция. Подозрения, что это все звенья одной цепи, не покидали Ингу и, хотя после свадьбы Леры ситуация вроде успокоилась, она помнила, что поджигателя так и не нашли.
В офисе было непривычно тихо и спокойно. Лера взяла отпуск и теперь пыталась выстроить комфортные отношения своих трех дочерей с новым мужем Алексом в ожидании малыша. Инга никогда не была в столь серьезных отношениях, чтобы задуматься о ребенке. Все ее романы заканчивались полным крахом. Либо оказывалось, что мужчина связан с криминалом, либо он был женат. Пожалуй, Дэн – это ее последняя надежда. И пусть звезд с неба парень не хватает, а работает простым менеджером в художественной галерее, главное, что на сей раз она сознательно выбрала хорошего надежного мужчину. Не брутала, не бывшего наркомана, промышляющего воровством, и не представителя мафиозного клана на юге Италии, а просто хорошего парня. Но даже ради Дэна она бы не смогла так резко изменить жизнь, как это сделали Лера и Алекс. Недавно они с Эстер даже обсуждали, какой силы должны быть чувства, чтобы решиться не просто на семью, но еще и посвятить себя ребенку, особенно в тот момент, когда у тебя самый расцвет карьеры и столько планов на жизнь.
А у них в планах как раз открытие новых пяти торговых центров «Терра» в городах России. Давно было пора этим заняться, но Эстер сильно увлеклась другим, и теперь все ее мысли крутились вокруг родовой усадьбы, которую она случайно обнаружила. Хотя случайность была вполне закономерной, если учесть, что все свободное время ее испанская подруга посвящала музеям и архивам, а также путешествиям по стране, где жили поколения ее предков, но о которой она не знала ровным счетом ничего. Инга не понимала такого увлечения, тем более, что все события, которыми Эстер так сильно интересовалась, случились более ста лет тому назад. Правда, самый эмоциональный момент пройден. Теперь усадьба найдена и куплена, значит, начинается работа по восстановлению. А в работе Эстер как рыба в воде. Архитектора они уже нашли, работы над проектом начали, значит, скоро ее испанская бизнес-леди снова вернется к теме торговых центров. А пока – небольшая передышка, чтобы разобрать в спокойном режиме накопившиеся завалы. Инга подколола договор поставки в папку и отложила ее на край стола. В этот момент дверь широко распахнулась, и в кабинет влетела красивая молодая женщина с иссиня-черной копной вьющихся волос. Темные глаза искрились возмущением, чувственная верхняя губа чуть подрагивала, на открытой части глубокого декольте в основании пышной груди, затянутой в дорогой черный топ и еле прикрытой пиджаком, выступили предательские розовые пятна, выдающие высшую степень эмоционального накала и нервного напряжения.
– Инга, скажи мне что это? Мама мия! Как такое вообще возможно?! – испанка эмоционально размахивала неровно вскрытым конвертом и каким-то документом с печатью внизу.
Инга внимательно посмотрела на ворвавшуюся в кабинет черноволосую красавицу и спокойно взяла документы.
– Привет, Эстер. Что-то опять с торговым центром?
– Хуже, все совершенно ужасно, – произнесла молодая женщина, не раз восхищавшая своей блестящей выдержкой, невозмутимостью и умом как партнеров, так и противников. Вздохнув, она почти рухнула на стоявший рядом стул и с мольбой посмотрела на подругу за столом. – Скажи мне, что мой русский все еще очень плох и я просто неправильно поняла смысл письма. Может это тоже что-то наподобие всех этих ваших «да нет, наверное»?
Но чем дольше Эстер вглядывалась в лицо Инги, пробегавшей глазами текст документа, тем меньше надежды оставалось.
– Эстер, мне очень жаль. Я знаю, что значит для тебя эта усадьба. Я знаю, как сильно ты хотела восстановить дом, в котором выросла твоя прапрабабушка, но ты все правильно поняла: итоги аукциона, на котором, ты купила усадьбу Горчаковых, аннулированы.
– Но мы же все по закону сделали! Это невозможно! Нужно что-то сделать!
– Давай я сейчас заварю чай с ромашкой, ты успокоишься и расскажешь мне всю историю с этим аукционом с самого начала.
– Какое успокоишься? Как можно успокоиться? – взорвалась Эстер. – Ты бы успокоилась, если бы у тебя хотели забрать главную драгоценность семьи?
Инга пожала плечами, ее с семьей связывали лишь звонки на день рождения и эсэмэски к Новому году, да и не было у ее семьи никаких драгоценностей. Инга молча заварила две чашки чая, давая выпустить пар Эстер, поставила дымящийся напиток на невысокий столик перед желтым диваном и жестом пригласила девушку присесть.
Эстер сделала быстрый глоток, выпрямила спину и, окончательно придя в себя, встряхнула головой:
– Нужно все выяснить и оспорить их решение.
– Не так-то просто оспорить решение главы муниципалитета. Как-то все слишком просто было с этой покупкой. Не верю я в такие счастливые случайности.
– Это было удивительное везение.
– Давай без эмоций. Внимательно и по порядку. Со всеми деталями, а после этого будем звонить в мэрию.
– Я думала, что усадьба сгорела во время революции. Аннушка говорила про пожар или мне так запомнилось с детства. Поэтому я и не рассчитывала что-то найти. Но в музее экскурсовод обмолвилась, что эскиз одного рисунка сделан во время выступления Федора Шаляпина в усадьбе князя Горчакова под Ярославлем. Я даже не дослушала экскурсию. Лишь спросила, известен ли адрес и сохранилось ли от усадьбы что-то. Девушка переписала для меня адрес, но не могла подсказать, есть ли что-то на том месте сейчас. Я выехала в тот же день и представь мое удивление: усадьба была почти целая.
– С большими повреждениями.
– Но она сохранилась.
– И по чудесному стечению обстоятельств, в которое я не верю, прямо в этот момент оказалась выставлена на продажу с аукциона. – Инга задумчиво накрутила свой светлый прямой локон на карандаш. – Ладно, допустим.
– Лера за вечер подготовила все документы. Она не смогла до меня дозвониться и оформила все на «Терру». В случае чего любой из нас мог бы поехать.
– Но поехала ты.
– Конечно. Тогда все удивительно совпало. Только представь: я нахожу поместье, где родилась и выросла моя Аннушка, мама говорила, что она всегда называла это место нашим потерянным раем. И вот я нахожу его! Мама мия!
– Я поняла эту часть истории. Как проходил аукцион? Что-то странное ты заметила? Как шли торги?
– Я немного опоздала и влетела, когда уже все началось.
– Обычно ты царственно входишь, мне сложно представить, что ты можешь куда-то влететь. До сегодняшнего дня было сложно представить.
– Когда речь идет об этом месте, я теряю выдержку и перестаю трезво соображать. Людей в зале было совсем мало. Я быстро села по центру второго ряда, на первом были люди. Потом зачитали информацию про лот, что это памятник архитектуры и что будущий владелец должен восстановить его за три года, назвали первоначальную стоимость.
– Сколько, помнишь?
– Нет, но какие-то монеты. Меня еще возмутило, как можно так дешево оценить мой дворец.
– Эстер, не монеты, а копейки. Правильно говорить: стоит какие-то копейки.
– Какая разница, это же одно и то же. Мама мия, какой сложный язык! Как только я его смогла выучить?!
– Давай вернемся к аукциону. Ты незаметно вошла и села в зале, когда уже шел аукцион. Чиновник озвучил описание лота и невысокую цену…
– Да, парень сбоку немного повысил цену, мужчина с первого ряда, прямо передо мной одобрительно кивнул и назвал еще выше. В этот момент я назвала сразу десять миллионов.
– Хорошо. А теперь постарайся очень внимательно вспомнить все, что произошло дальше.
– Я была взволнована и помню нечетко. Мужчина с первого ряда резко встал и обернулся ко мне. Его лицо оказалось так близко к моему, что, кажется, я почувствовала его дыхание. У него красивое лицо. Он был удивлен. Очень. Может даже растерян.
– Что он сказал?
– Ничего, он так и стоял словно истукан, глядя на меня. Мне стало не по себе от такого пронзительного взгляда. А когда чиновник произнес, что усадьба продана нашей «Терре», он развернулся и быстро вышел из зала. Все было честно. Если он хотел усадьбу, мог повышать ставки.
– Нужно пробить, кто был этот покупатель.
– Я знаю кто это был. Авакумов.
– Авакумов?! Эстер, ты шутишь? Зачем Авакумову твоя разрушенная усадьба?
– Он был там. Просто я тогда не знала, что это он.
– А когда ты узнала?
– Как раз перед открытием торгового центра. Я рассказывала Лере про аукцион и решила угостить ее кофе, но забыла добавить сахар. В ту минуту раздался звонок от тебя, и Лера просто отдала мне телефон, чтобы я тебе ответила, а сама пошла за сахаром к бару. Но я не могла разобраться в ее мобильнике, начала что-то нажимать и вместо того, чтобы ответить, загрузила гугл. Вот балда, да?
– Так уже не говорят. Но Авакумов здесь при чем?
– А при том, что в гугле на весь экран была фотография человека с аукциона и я потребовала у Леры ответа, что этот человек делает в ее телефоне. Оказывается, она искала о нем информацию.
– Лера не говорила зачем?
– Помнишь сорванную пресс-конференцию накануне открытия? Когда какая-то сумасшедшая кричала про засилье иностранцев в Москве и обвиняла, что я делаю грязный бизнес на детях. Я до сих пор не понимаю, как такая мысль могла прийти кому-то в голову? Это же всего лишь детские центры, удобные, комфортные, где мамы могут легко припарковаться, проехать со своими колясками и купить все необходимое, где куча детских студий, творческих мастерских и кафе. Ну как можно было придумать такую чушь?!
– Я помню ее. Но там не подкопаешься, я все пробила.
– Что ты сделала?! – напряглась Эстер.
– Узнала, я всего лишь все узнала, не волнуйся. Она реально стоит на учете в психдиспансере. Нездоровая женщина, что с нее возьмешь. И вроде разобрались, но осадок остался и информационный шлейф получился не очень. Пришлось повозиться, и ты тогда поехала первая к Лере в «Азалию», где мы договорились поужинать.
– Именно так. Лера сказала, он там тоже был и глаз с меня не сводил.
– Авакумов был в «Азалии»? Я позже приехала, могла не заметить.
– А Лера заметила и сказала, было что-то очень странное в его взгляде, и он расспрашивал о чем-то администратора или официанта, показывая в нашу сторону.
– Вряд ли его интересовало, с чем ты любишь есть тунца.
– Я не люблю тунца ни с чем.
Инга задумчиво постукивала по столешнице небольшого кофейного столика.
– Получается, Эстер, ты дважды сбила карты Авакумову. А если верить тому, что о нем говорят, этот жестокий и безжалостный человек такого не прощает. Ох не нравится мне это все.
– А мне не нравится история с аукционом. Мы должны оспорить их действия. Я не позволю забрать у меня дворец.
– Дворец – это громко сказано. Помнится, на фотографиях, которые ты привезла с первой поездки, березы растут прямо по центру гостиной.
– Вот поэтому я и купила его. Я сделаю все, но восстановлю усадьбу семьи. В память о моей Аннушке.
Инга вспомнила, как в аэропорту в Москве, только завидев издалека Эстер, они с Лерой отметили резко выделявшуюся на фоне современной хлопковой рубашки старинную рубиновую брошь, единственную драгоценность, которую ее прапрабабушке княжне Анне Горчаковой удалось сохранить в пожаре революции и побега во Францию. Они с Лерой очень удивились тогда, но еще больше были шокированы тем, что буквально за год Эстер выучила русский на таком хорошем уровне. Инга вспомнила блеск в глазах испанки, когда она показывала им фото обнаруженной усадьбы. Нет, Эстер точно не отступится. И Инга взяла в руки смартфон.
