Когда Клинкус вышел на порог своей хижины, на лес уже опускался вечер. Свежий, слегка колючий ветер растрепал волосы мальчика. Пришла осень! Жёлтые листья золотыми пластинами отрывались от веток большого вяза, и ветер уносил их прочь.
Следя глазами за лёгким кружением листьев, мальчик засмотрелся на дуб, чья могучая красноватая крона горела в лучах закатного солнца.
Клинкус не двигался с места, глядя на это великолепное и немного грустное зрелище. А мысли его были где-то очень далеко.
Для мальчика это был не просто очередной осенний день и не просто восьмое октября. Это был день его рождения! В те годы, что он провёл взаперти в умградском приюте и был вынужден работать в Мастерских сэра Грэйлока, восьмое октября ничем не отличалось от всех остальных дней. Это был очень грустный день! Потому что восьмого октября Клинкус особенно часто вспоминал счастливые времена, когда жил в деревне Бубак и мама готовила чудесный ореховый торт, чтобы отметить его день рождения…
Мальчик дважды резко постучал пальцем по виску.
– Хватит! Ты ведь не хочешь испортить себе праздник этими мыслями? – упрекнул он сам себя. – Проверь лучше, всё ли у тебя готово к приходу гостей!
Прогнав грустные воспоминания, Клинкус вернулся в уютное тепло своей хижины и посмотрел вокруг: мешок каштанов стоял в углу у печки, графин малинового сока и хрусченье заняли своё место на подоконнике, а почищенные и нарезанные грибы лежали в корзине на столе, словно ждали, когда их поджарят на огне, который весело потрескивал в печи.
Праздник можно было начинать, не хватало только приглашённых: брата и сестры Лобичей и белки Рилло. И тут об их приходе объявили четыре энергичных стука в дверь. Клинкус едва успел открыть, как Юки и Глина, его верные друзья листвянчане, стали карабкаться вверх, цепляясь за его одежду. Брат и сестра моментально добрались до его плеч и водрузили имениннику на голову традиционный листвянский головной убор, сшитый из жёлтых и красных осенних листьев.
– С днём рождения, Клинкус! – нараспев сказала Глина.
– Желаем всего наилучшего от всей семьи Лобич! – в тон ей произнёс Юки.
– Шляпник Пиллипер шил эту красоту целую неделю! – пояснила девочка. – И он очень гордится тем, что теперь сам Клинкус Кора будет носить его чудесную шляпу.
Клинкус посмотрел на отражение в окне.
– Мне идёт? – спросил он, сместив шляпу немного набок.
– Тебе очень идёт! – заверил его Юки, спрыгнув на стол, чтобы получше разглядеть друга.
– Ты будешь самым элегантным великаном Листвянки! – пошутила Глина.
– Да, Кора… – заговорил вдруг Рилло, всё это время хранивший непривычное молчание. – Шляпа тебе очень идёт, но меня больше волнует то, что у тебя под шляпой!
– А что не так с моей головой? – спросил Клинкус.
– А то, мой друг, что она работает, как мельница без жерновов! То есть совсем не работает! И ты творишь непонятно что! Например, сжёг на огне грибы, которыми обещал нас угостить… Палёным пахнет на всю поляну! – возмутилась белка.
– Да, да, Клинк, я тоже почувствовал запах дыма, – признался Юки.
– Не хочу вас расстраивать, друзья, – сказал Клинкус, переводя недоумённый взгляд с одного своего гостя на другого, – но мои грибы лежат в корзине и ждут, когда мы начнём их жарить. Так что я не понимаю, о чём вы говорите!
Рилло, словно не веря своим ушам, подпрыгнул ближе к корзине и заглянул внутрь. Увидев, что мальчик сказал правду, белка уставилась на него большими изумлёнными глазами:
– Если это не ты развёл огонь, тогда откуда этот запах на поляне?
Глина только руками развела.
– Насколько мне известно, дым бывает только от огня! – уверенно сказала она.
– Вот открытие сделала… – проворчал Юки. – Кто мог разжечь огонь в такой час? Вот в чём вопрос!
– Хм-м-м… – задумался Рилло, почёсывая мордочку. – Может, старик Йоллуп? Ему всегда нравилось разводить костры в самых странных местах и в самое необычное время.
– Не может быть! – отозвалась Глина. – Это не он. Прошлой осенью жандармы конфисковали кремни, с помощью которых можно развести огонь, у этого чудака.
– Точно, – подтвердил Юки, – после того, как он чуть не спалил мельницу Медленное Колесо. Теперь с него глаз не спускают!
Друзья заметили непонимающий взгляд Клинкуса и стали наперебой рассказывать ему о Йоллупе, чудаковатом листвянском старике со странной любовью к разжигаю костров в самых неподходящих местах.
– Короче, если это не он, то какой-нибудь другой чудак вроде него, – подытожил Рилло, у которого загорелись глаза при виде малинового сока и хрусченья, выставленных на подоконнике. – Какая разница! Давайте уже отмечать день рождения!
Но Клинкус, Юки и Глина обменялись обеспокоенными взглядами.
– Вообще-то мы в самой чаще леса, – заметил именинник. – Мне как-то не по себе при мысли, что где-то рядом горит костёр.
– Мне тоже, – призналась девочка. – И потом сейчас осень! В лесу полно сухих листьев…
Юки подошёл к окну и стал вглядываться в надвигающиеся сумерки.
– Ещё не так темно, можно пойти посмотреть, – предложил он.
Рилло отчаянно замахал лапами с очень недовольным видом.
– Вы что, хотите бросить все эти угощения и пойти охотиться за чудаками? – запротестовал он.
– Да ладно тебе, лентяй! – стала успокаивать его Глина. – Только одним глазком глянем, поймём, что всё в порядке, вернёмся и начнём отмечать день рождения Клинкуса.
Рилло фыркнул, но потом засеменил вслед за друзьями, которые уже принюхивались к воздуху, выйдя за дверь хижины.
Клинкус, ничего не замечавший до прихода друзей, теперь тоже чувствовал едва уловимый запах дыма.
– Дорогу профессионалу! – проворчал Рилло.
И в ту же секунду забрался по стволу молодого дуба и принюхался.
– Это там! – через какое-то время закричал Рилло, указывая в направлении Боярышниковой улицы. – Дым идёт оттуда!
Все знали, что у белки безупречный нюх, и поэтому, не раздумывая, двинулись по тропе. Рилло возглавил отряд, несясь стрелой по сухим листьям. Ему явно не терпелось побыстрее вернуться в хижину Клинкуса!
– Когда речь идёт о еде, Рилло становится таким шустрым! – заметил Юки.
Клинкус и Глина засмеялись, а белка от всего сердца пожелала Юки не совать свой нос в чужие дела. Друзьям было очень весело, как и положено на дне рождения.
Но чем дальше они продвигались по Боярышниковой улице, тем сильнее становился запах гари, а воздух делался плотнее. Лес заволакивало пеленой, но это был не туман. Это был дым, который ветер доносил от какого-то далёкого огня.
Веселье, охватившее друзей в начале пути, мгновенно исчезло.
– Что-то многовато дыма для обычного костра, – сказала Глина.
– Да, да, может, это… – начал было Юки, но прервался на полуслове, будто боялся выговорить слово.
Его произнёс Клинкус:
– Это пожар, трын-трава!
Рилло снова недовольно потянул носом воздух. Дым затягивал всё вокруг.
– Если мы хотим и дальше идти по следу этого гадкого дыма, надо сойти с тропы и ломиться через лес, – объявила белка, указывая лапой туда, где деревья росли особенно часто.
Дневной свет таял. В лесу стремительно темнело.
Глина покусывала ногти с очень озабоченным видом.
– Плохо, видно, дело, – тихо сказала она.
– Похоже на то, – кивнул Клинкус, – думаю, надо выяснить, что там происходит.
– Обидно, да, Клинк?! – вырвалось у Юки. – Горит твой праздник синим пламенем! А я весь день только о нём и думал.
– Я тоже, – признался мальчик. – Но нам надо понять, что произошло, и в случае чего дать сигнал тревоги. Отпразднуем как-нибудь в другой раз, обещаю.
– Значит, так, ребята, – вмешался Рилло, обращаясь к брату и сестре. – План такой: сейчас вы возвращаетесь домой по Боярышниковой улице, а мы с Клинкусом идём искать, где горит. Договорились?
– Ага, как же! Договорились! – вспылила Глина. – Мы идём с вами!
– Конечно! – подхватил, нахмурившись, Юки. – Кто сказал, что нам нельзя с вами?!
Клинкус присел на корточки, чтобы заглянуть в глаза своим друзьям листвянчанам.
– Глина, Юки, послушайте меня, – попытался объяснить он. – Мне очень хотелось бы, чтобы вы тоже пошли, но Рилло прав… как ни странно. Дым – всегда плохой знак. Это может быть опасно!
– Но, если это опасно для нас, значит, это опасно и для вас, согласен? – возразила девочка.
– Вполне возможно, – решительно начала белка, – но у Клинкуса длинные ноги, и он быстро бегает, а я, если надо, молнией летаю по веткам. Вы же можете попасть в неприятную ситуацию!
– И потом, вы ведь не хотите поссорить меня с вашими папой и мамой, да? – добавил Клинкус. – Если с вами что-нибудь случится, виноват буду я, они перестанут мне доверять и запретят вам приходить ко мне.
– Теперь понятно? – спросил Рилло, не на шутку встревоженный, что с ним бывало крайне редко.
– Понятно! – тут же ответил Юки. – Только мы всё равно пойдём с вами!
Глина помолчала, а потом вздохнула и нехотя согласилась:
– Они правы, Юки. Если мама с папой узнают, что мы полезли в огонь, они накажут нас на веки вечные! И не разрешат нам дружить с Клинкусом. Лучше не рисковать. Давай, клоп, идём домой.
Юки скрестил на груди руки и стоял неподвижно, как ствол дуба.
– Мы не обязаны им говорить, куда мы пошли и что делали! – упрямился он.
– Гениальная мысль! – резко оборвал его Рилло. – Ты весь перемажешься в саже, а от твоей одежды будет нести дымом, как будто её только что достали из камина! И как ты это объяснишь родителям, а?
Юки сжал кулаки, пытаясь придумать какое-нибудь возражение. Он так разнервничался, что стал красным, как дикое яблоко. Но в конце концов сдался и пошёл следом за сестрой.
– Это несправедливо! – промычал он напоследок.
– Зайдите в мою хижину, прихватите хрусченья на дорогу! – крикнул им вдогонку Клинкус, глядя, как грустно шли по тропинке его друзья.
Он надеялся хоть так смягчить впечатление от невесёлого дня рождения. Мальчику не хотелось расставаться с Юки и Глиной, но он знал, что с огнём не шутят.
– Слушай, Рилло, – сказал Клинкус белке, – может, тебе тоже лучше уйти. Я могу пойти дальше сам.
Белка быстро забралась по телу мальчика до его левого плеча и постучала Клинкусу лапой по виску. Как только мальчик повернул голову и встретился с Рилло взглядом, он заговорил:
– Оставить тебя в лесу, объятом пламенем?! Клянусь всеми колючками ёжика, ты, мой дорогой Кора, видно, совсем ничего не соображаешь!
Не проронив больше ни слова, Рилло спустился на землю и сделал Клинкусу знак следовать за ним.
Bepul matn qismi tugad.