Kitobni o'qish: «Позвони на тот свет!»
Дисклеймер
В основе сюжета лежит ЭГФ – феномен электронного голоса. Мысли и поступки героев не являются отображением точки зрения автора. История носит развлекательный характер. Действие происходит в недалеком будущем. Любые совпадения случайны.
Глава 1. Купол
«Позвони на тот свет!» – кричат огромные неоновые буквы, мерцающие на рекламном щите. Отбросив ногой осколок бутылки, я прошла под баннером. Мое длинное платье зацепилось за ветку упавшего после недавнего урагана дерева. Только бы не порвать, оно у меня любимое, винтажное, семнадцатого года. Теплый апрель в Ростове Великом сулил в этот раз скорое лето. Дыхание мая чувствовалось повсюду: робкие листочки молодой зелени, редкая поросль травы. Искусственные сакуры круглый год «радуют глаз» пластиковым цветом. Таинственным образом технологии превращают японские вишни зимой в березы, чтобы сильно не смущать ростовчан.
Подмышкой я несла ценную находку: старое ламповое радио. На барахолке удалось его включить. Радио недовольно зашипело, когда я попыталась настроить станцию. Парочку даже удалось поймать, что пришлось очень кстати: завтра четыре клиента. Целых четверо не верят заслонщикам, этим честолюбивым техномагнатам, захватившим своей корпорацией всю Россию, в том числе Ростов. Дороги разбиты, зато роботы доставляют пиццу.
«Позвони на тот свет!» – вновь призыв, теперь уже от трепыхающегося на ветру рекламного листка, прижатого дворником к лобовому стеклу старого автомобиля. Презрительно фыркнув, я забрала цветную бумажку с логотипом ненавистной компании, смяла ее. А выкинуть некуда, поблизости ни одной урны не наблюдалось. Зараза. Пришлось спрятать листовку в карман.
Сначала придет Лена: она потеряла сына, он утонул прошлым летом в озере. Страшная трагедия, и что еще ужасней, это ее второй ребенок. Дочь пять лет назад погибла в автокатастрофе. Смерть своей темной вуалью накрыла ее семью. Старшая сестра тоже потеряла детей, но связаться с ними не пыталась, отпустила. Лена еще не могла. Второй придет Нелли. Похоронив мать, девушка до сих пор не может поверить, что ее нет, а в опустевшей квартире частенько происходят странные вещи. То свет сам собой включится, то в кухне что-то упадет. Третьей пожалует Валентина Михайловна: скончавшийся зимой от инфаркта супруг не дает ей покоя во сне. И последним заявится Левчик. Мой бедный ученик, которого беспокойники тревожат все время. У жизни скверное чувство юмора, Левушка с детства страдает шизофренией. На мой вопрос, как он различает голоса с того света от тех, что производит его собственный мозг, мне ответил просто:
– Тая, так я таблетки пью.
Но если серьезно, Лева всегда знает, что за голос его навестил в этот раз. По асфальту скользят обрывки пожелтевших газет, пыль летит в глаза, заставляя щуриться. Ноги сами несли меня в городской парк, а там вдоль набережной пройти немного и вот он, мой дом. Уродливые трещины сеткой покрыли старую выцветшую краску. Я толкнула калитку, и та отворилась, издав привычный немелодичный скрип. Навстречу мне выбежал Афоня, полосатый охотник, гроза местных мышей. Он и жил у меня, и не жил. Мы существовали, словно в параллельных вселенных, лишь изредка пересекались.
– Где добыча, усатый? – я наклонилась почесать кота за ухом. Афоня довольно заурчал.
– Опять на кровать мне подложил мышей? Ох уж эти твои подарочки, друг мой, – проворчала я, поднимаясь и ловко подхватывая радио. Воспользовавшись моментом, радио попыталось ускользнуть, чтобы трагически разбиться о землю. Со мной эти фокусы не сработают.
– Думаю, пора бы и домой зайти, – заключила я, и мы втроем переступили порог. Радиоприемники всегда были для меня живыми, эдакими субъектами. Наверное, сказалась любовь отца к ним. Подождав, пока кот вальяжной походкой войдет в дом, я закрыла дверь. Ручка стерлась, из медной она постепенно превращалась в серебряную, прямо как мои длинные спутанные волосы. Споткнувшись о коврик, я чуть не налетела на миску кота, рассыпав корм. Бережно поставив радио на полку в прихожей, поправила ковер носком ботинка, скинула обувь и, не надевая тапочек, прошлепала по холодному дощатому полу в свою спальню. На моей любимой подушке обнаружилась пара мышиных трупиков. Замечательно. Брезгливо взяв их за хвосты, я сложила трупики в мусорный пакет, чтобы похоронить потом несчастных мышек на заднем дворе. Там уже образовалось своеобразное кладбище домашних животных. Земля вечно вскопана, а соседи стали на меня странно поглядывать, когда я направлялась во двор с лопатой наперевес. Так и живем.
Звонок в дверь застал меня в ванной: я намывала руки с мылом, вдыхая земляничный аромат. Пользовалась кусковым, брусочкам стукнуло почти двадцать лет. Со вздохом ополоснув руки в последний раз и проигнорировав полотенце, я направилась открывать Лене дверь.
– Чего ты так долго? – опустив приветствие, проворчала она.
– Подарки заворачивала, – хмыкнула я. Лена просунула ступни в предложенные ей тапочки.
– Опять этот черт хвостатый притащил? Веником бы его, – кивнула она в сторону полосатого добытчика.
– Не ценитель ты подношений, – покачала я головой, снимая приемник с полки. Посмеиваясь, мы прошли на кухню. Свое приобретение я водрузила на стол.
– Вот это раритет, – изумилась Лена. – Притащила его ради меня, или ты все ищешь… подходящее радио? – она замялась, пытаясь подобрать деликатные слова к моей навязчивой идее найти «тот самый» приемник, способный уловить голос мамы. Ко мне приходили сообщения от всех: начиная с родственников клиентов и заканчивая умершими знаменитостями. Но самый родной и желанный голос на свете, увы, я услышать не могла.
– Оба предположения верны. Начнем? Будешь кофе? – я почему-то занервничала.
– Будешь. И включи телевизор без звука, мне так спокойней, – попросила Лена. Мы подобным образом настраивались на сеанс каждый раз, в ее просьбе не было ничего удивительного.
Я сварила кофе со звездочками бадьяна в медной турке на огне. На нашей улице еще пользовались газовыми баллонами. Чем примитивней технология, тем больше я ей доверяла, с детства повелось. Да и мама с неохотой принимала новшества. Когда отец физик-теоретик с невероятными идеями собирает чемодан, причитая о глупости и узколобости супруги, ты невольно встаешь на сторону матери. Что-то с тех пор наши приборы стали барахлить, и прогресс в наших ветхих стенах не прижился.
Кофе в кружках уже остыл, на телевизор никто не обращал внимания. Радио пошипело минут пять, затем наступила тишина, которую вскоре прервал стеснительный детский голосок:
– Я зде-е-е-сь. Ма-а-а? – донеслось из динамика. Лена подскочила, как бывало и ранее, обняла приемник.
– Солнышко, ты меня слышишь?! – громко спросила Лена, не сдерживая слез. Ставшая мне подругой клиентка убрала за уши выбившиеся из хвоста русые пряди. Лицо ее осунулось сильней, сама уже стала походить на призрака.
– Хо-о-рошо, слышно хорошо-о-о, – потянулись слова из другого, «тонкого» мира, как называл это измерение отец. Скептики все отрицали до сих пор, даже приложение «Спиритфон» от «Заслона» называли некрофоном для дураков. Любой мог установить себе его на смартфон или на другое устройство, услышать, даже увидеть погибшего родственника, возлюбленного или еще кого пожелает… или того, кто ответит. С визуализацией были проблемы, а со звуком иногда происходили и комичные случаи. То ли юмор после смерти становится специфичным, то ли сказывались сбои в «связи». Будучи знакомой с разработкой «Спиритфона», я весьма сомневалась в таких контактах. Заслонщики использовали нейросети для полноценного диалога и визуализации. А потом думай, почему тебе покойный супруг рассказывает об избиении некоего Антона, с которым никто из вас и не был никогда знаком. Хоть угрозы не сыпятся с той стороны, как бывает иногда на моих сеансах.
– Котик, ты Юленьку не видел? Не знаешь, почему она не хочет со мной разговаривать? А? – в отчаянии почти кричала Лена. Из динамика раздалось шипение, сквозь него послышалось неуверенное:
– Она-а не-е мо-о-ожет.
Эфир был окончен, дальше пошли привычные помехи мертвой станции.
– Солнышко?.. – позвала сына подруга, но сегодня он уже не откликнется.
– Лен, сеанс завершен, теперь уже в другой раз, – мягко проговорила я. Лена уткнулась лбом в приемник.
– Почему всегда так больно? Каждый чертов раз? – глухо спросила она, не поднимая головы.
– Так, возможно, стоит прекратить? У твоих детей все хорошо, – осторожно начала я. В прошлую встречу мой совет обратиться за психологической помощью превратился в Ленину истерику и угрозу уничтожить все мои радиоприемники. Подруга отпустила радио, выпрямилась.
– А что же ты не бросишь свои попытки связаться с матерью? – ядовито поинтересовалась она, скрестив руки на груди. Зеленые глаза метали молнии. Тряхнув волосами, я спокойно ответила:
