Kitobni o'qish: «О детях Кощеевых»

Shrift:

Книга не пропагандирует употребление табака и алкоголя.

Употребление табака и алкоголя вредит вашему здоровью.

* * *

Всем, кому однажды довелось сломаться.
Дай вам бог воскреснуть

Я хочу и болей, и радостей.
Я хочу свою жизнь прожить
не в полсердца, не труся, не крадучись.
Я взапой ее стану пить.
Я хочу ее полной мерою:
В руки, в сердце, в глаза и сны.
Всю – с надеждою и изменою,
Всю – от крика до тишины!

Андрей Дементьев, «Самое горькое на свете состояние». 1983 г.

Пролог

Кофе остыл.

Демьян недовольно цокнул и постучал пальцами по кружке, плетя вязь заговора. Стенка ощутимо потеплела. Удовлетворенно улыбнувшись, он убрал ладонь, но вместо того, чтобы прекратить нагреваться, кофе вдруг вспенился, запузырился, вскипая, и перелился через край.

Зашипев, Демьян отдернул руку, на которую попали брызги, и забормотал слова отмены. Кофе тут же успокоился, но по столику уже расползалась лужа. Он быстро оглянулся на дом, проверяя, не видел ли этого кто из окна. Но нет, в доме все еще спали.

Почти все.

Злата выскочила в сад, пробежала босыми ногами по траве. Свежий утренний ветерок подхватил завитые в кольца медные волосы, откинул ей за спину, и они затанцевали в воздухе.

– Дём! – воскликнула она. – Почему я только сейчас узнаю, что сегодня ты ночевал у нас?

– Решил вчера в последний момент, – улыбнулся ей Демьян и поцеловал в висок в ответ на крепкие объятия. – Когда пришел, ты уже спала. Доброе утро.

– Доброе! Что это?

– Разлил.

Злата покачала головой, в шутку погрозила пальцем, провела ладонью над столиком, и от кофейной лужи не осталось и следа.

– Спасибо.

– Не за что, о великий колдун, не способный запомнить простейший бытовой заговор, – рассмеялась она. – Бездарь ты мой.

– Ха-ха, – мрачно отозвался Демьян, но тут же снова улыбнулся: всерьез злиться на сестру было невозможно.

Он наконец сделал глоток, откинулся на спинку кресла, обвел взглядом двор и не удержался от возгласа:

– Злата!

Там, где она прошла, распустились цветы.

Злата оглянулась, осмотрела тропинку и вдруг смутилась. Потупила глаза. И улыбнулась так застенчиво, что Демьян тут же всё понял.

– Да ты влюблена, – протянул он. – И кто этот счастливчик? Отец знает?

– Прекрати кричать! – шикнула на него Злата, хотя он совсем и не кричал, но тут же снова разулыбалась и упала в соседнее кресло.

Осень выдалась невероятно теплой – настоящее бабье лето. Первого сентября Злата впервые вошла в двери Университета в качестве студентки. Ей только-только исполнилось восемнадцать лет, она стояла на пороге взрослой жизни и столько от нее ждала. И да, она была влюблена.

– Дём, это так чудесно, – выдохнула Злата и прикрыла глаза, подставила лицо солнцу. – А я ведь не верила, что так правда может быть… Знаешь, как в этих дурацких книжках…

И зарделась, отчего Демьян сделал вывод, что дурацкие книжки сестра всё же почитывает. Он вскинул бровь.

– Прямо вот так?

– Да! Прямо вот так! И давай без сарказма, – тут же сменила тон Злата. – Не изображай отца, у тебя плохо получается.

Демьяна передернуло, но сестра, поглощенная собственными чувствами, не обратила на это внимания.

– Сердце – хрупкая вещь, – заметил он. – Будь осторожнее.

Злата взглянула недовольно.

– Прекрати. Тебе не о чем волноваться. Он очень хороший. И у нас всё серьезно.

Пусть Злате и было уже восемнадцать, но она оставалась ребенком, и из ее уст это прозвучало так умилительно и наивно, что Демьян в свои тридцать два неожиданно ощутил себя стариком и погладил ее по голове, за что немедленно получил разряд магии в лоб.

– Ауч! – воскликнул он.

Но обижаться было глупо. В конце концов, всем этим штукам научил сестру когда-то он сам. Поэтому Демьян потер пострадавшее место и глубоко вздохнул, предчувствуя бесполезность того, что сейчас скажет.

– Тебе восемнадцать. В восемнадцать каждая любовь кажется той самой, единственной и настоящей.

Злата насупилась и поджала губы. А Демьян подумал, что, вообще-то, в нее несложно влюбиться. И даже решить, что это раз и навсегда: юношеский максимализм ведь никто не отменял. А Злата умная, красивая, добрая. Чудесная, одним словом. А что дочь Кощея и сестра царя одного из царств-государств в Тридевятом и силы у нее столько, что отец порой обеспокоенно хмурится, так кто о том знает? Хотя вон в Тридевятом к ней уже сватались, когда она вместе с мамой навещала Алексея, в брачный возраст-то Злата, по их меркам, вошла. Мама рассказывала эту историю с легкой иронией, а Демьян думал, что не будь Злата дочерью его наставника, отдали бы князю и мнения не спросили: ни ее, ни маминого…

– Вот как приведешь сюда девушку, тогда и поговорим, – пробурчала Злата.

– Хорошо. Сегодня же открою свое расписание и посмотрю, куда ее можно втиснуть.

– Дурак! – В нос ему снова полетел разряд, только в этот раз Демьян успел его перехватить и даже хотел послать ответный, но взглянул на сестру и вместо этого рассмеялся. Злата в своем искреннем возмущении была так мила и забавна, что удержаться он не смог.

– И всё же ты бы попробовал, – назидательно посоветовала Злата. – Любить – прекрасно.

– Любить бывает очень больно, Злат. А я свои пороги знаю.

– Но ты ведь никогда ни с кем нормально не встречался. Откуда тебе знать?

– Как откуда? Я люблю тебя и Агату. Родителей люблю. И мне хватает. А знаешь, о чем я сейчас подумал? Нужно заранее придумать казнь на случай, если кто решит тебя обидеть. А то меня же разорвет от невозможности быстро выбрать один вариант. Вдруг я выберу, а потом пойму, что это было слишком просто? А исправить уже никак. Нет-нет! Тут надо либо действовать, будучи в холодном уме, либо иметь подготовленный план… Да ладно тебе, не смотри так на меня. Это я снова шучу. Лучше всё-таки скажи мне, кто он? Обещаю, что загляну ему в мозги очень аккуратно, по всем правилам…

– По правилам? – встрепенулась Злата, для которой разговор немедленно обрел новое значение. – Папа что, учит тебя ментальным наукам?

– Говорит, что я дорос до систематизированных знаний, – поморщился Демьян.

– А меня отказался учить! – обиженно поделилась сестра. – Опять приходится собирать крупицы по книгам, и даже потренироваться не на ком, – потом посмотрела на него внимательнее. – Дём, а как у тебя с щитами? Давай я потренируюсь на тебе.

– И выжжешь мне мозги? – тут же спрогнозировал возможные последствия Демьян. – Отец тебе спасибо за это точно не скажет, он потратил на меня слишком много времени.

– Ну я же аккуратно!

– Нет.

– Чуть-чуть!

– Нет!

– Ну бра-а-атик…

Глаза у Златы стали большие-большие. Демьян тяжело вздохнул, признавая поражение. Этому грязному приему, судя по всему, она тоже научилась у него, вот он и вернулся к нему бумерангом, так на кого жаловаться? Теперь, пока Злата не осознала, что победила, нужно было успеть замаскировать капитуляцию под мирный договор. Вроде как это он согласился, а не она не оставила ему выбора.

– Ладно-ладно, а то знаю я тебя, нападешь на меня во сне, потом будешь объяснять родителям, что это все от жажды знаний… – изобразил недовольство Демьян и добавил уже мягко: – В субботу приезжай ко мне, я кое-что тебе покажу. Но ты пообещаешь, что не станешь препарировать живых людей!

– А кого тогда…

– Злата! Просто дождись выходных. А теперь заканчивай шутить и расскажи мне о своем парне.

– Нет.

– Злата…

– Дём, – перебила Злата и тут же перебралась к нему в кресло, прижалась к боку, обняла, успокаивая. – Поверь, у меня всё под контролем. Никто меня не обидит. Пусть моего слова тебе будет достаточно, ладно? Вот потом приведу, и познакомитесь. И пожалуйста, не говори пока папе.

– Ты вообще нормальная? – вздохнул Демьян, обнимая ее в ответ. – Это же почти госизмена.

Сестра рассмеялась ему в плечо.

– Просто папа… Ну, ты же знаешь… Он захочет познакомиться с ним немедленно и устроит ему допрос с пристрастием, еще в голову полезет…

– Он волнуется за тебя, и я его в этом поддерживаю. И если твой парень так хорош, как ты утверждаешь, то ничего страшного не случится. Раз у вас всё так серьезно, то почему ты не хочешь даже назвать его имя?

Злата замялась, и эта заминка Демьяну ужасно не понравилась.

– Ну, он… он говорит, пока рано кому-то рассказывать, – нерешительно поделилась она. – Но, наверное, он прав. Ты же нам о своих девушках не рассказывал.

– Нет, – честно ответил Демьян. – Только у меня и серьезных намерений ни разу не возникало. Злат, а ты же с ним еще не…

Сестра вспыхнула и отпрянула, скрестила руки на груди.

– Знаешь что? – громко прошептала она. – Вот поэтому я его сюда и не приведу. Знаю я вас с отцом. Предложите ему поиграть в бильярд, да как уединитесь с ним на чердаке…

– Ага, привяжем его там к столу и будем пытать.

– Пей свой кофе, пока не остыл.

– Злат, ну не сердись.

– Да ну тебя.

– Я правда волнуюсь.

– Вы с папой постоянно за меня волнуетесь, и, как правило, напрасно.

– Хорошо. Включаю режим максимального доверия. Только, Злата… Хм… Это не я должен тебе говорить, а мама, но пообещай, что ты не ляжешь к нему в постель, кучу раз хорошо не подумав до этого. Это я тебя как мужчина прошу.

Она посмотрела на него укоризненно, и теперь взгляд сестры напомнил Демьяну взгляд мамы, когда та сердилась на них за очередную шалость. Копировать взгляд Кощея Злате отчего-то удавалось только лет до пяти, потом навык оказался утрачен и пока не восстановился.

– Просто так я ни к кому в постель точно не лягу, – наконец вздохнула она и снова опустилась в кресло.

– Но если он…

– Тогда вспомню, что я ведьма и могу за себя постоять, но давай не будем об этом, хорошо? И вообще, хватит читать мне нотации, лучше расскажи что-нибудь. Над чем работаешь?

– Да как обычно… Хотя в этот раз клиент интересный. Слушай…

А кофе снова остыл, и пришлось всё же пить так. Подогревать его при Злате Демьян не решился.

Глава 1

Два года спустя

Столкновение вышло сильным и абсолютно неожиданным. Яков как раз выходил из кабинета Василисы Петровны – местного специалиста по адаптации, – а девушка, по всей видимости, рвалась внутрь. Ее качнуло, он машинально придержал ее, и вышло, будто обнял. Ожидал, что девушка отскочит и начнет возмущаться или смутится и отстранится тихо, но вместо этого она вскинула голову, коснувшись носом его подбородка. Взметнулся вихрь медных волос, завитых в тугие кольца, и так он впервые увидел ее лицо. Подумал, что никогда не встречал никого прекраснее и страшнее одновременно. Светлая идеальная кожа, почти симметричные черты, ярко-зеленые глаза, острые скулы, слегка выступающий подбородок и алые губы. Словно в ягоде, а то и в крови перепачкалась. Наверное, эти губы его и напугали. А может, ее красота в целом. Было в ней нечто неправильное и очень холодное.

Незнакомка тем временем внимательно оглядела его, не выказав никакого замешательства или отвращения при виде шрамов, и, не попытавшись отстраниться, широко улыбнулась.

– Прости.

Сверкнули зеленые глаза, в них мелькнуло что-то, чего Яков не понял. Он поспешно убрал руку с ее спины и сам скорее сделал шаг назад.

Всё это заняло буквально несколько секунд, но ему показалось, что куда больше. От произошедшего стало ужасно неловко. А девушка продолжала улыбаться, будто смеялась над ним.

– Ты чего застыл? – недовольно прикрикнул сзади Клим, заставляя очнуться. – Давай, проходи!

– Я…

– О, извини, – всполошилась незнакомка и тоже сделала шаг назад, освобождая путь.

Яков наконец покинул дверной проем, его брат выскочил следом и тут же едва не споткнулся. Оцепенел на мгновение. Яша подавил тяжелый вздох. Начинается.

– Добрый день, – отмер Клим. – А вы сюда? А мы вам проход загораживаем. Как грубо с нашей стороны. Проходите, проходите…

Девушка рассмеялась. У нее был очень красивый смех. Яков окончательно заробел и испытал желание как можно скорее оказаться в выделенной им комнате в общежитии. Тяжелая сума с вещами оттягивала плечо. И он уже начинал отчетливо ощущать покалывание между лопатками: верный признак того, что скоро спина вновь напомнит о себе изнуряющей болью. Нужно было всё-таки взять ту мазь, что пытался вручить ему с собой дядька. Но пришлось выбирать: либо она, либо вещь, которую очень не хотелось оставлять. И он убедил себя, что мазь ему не понадобится, а если и понадобится, то самому себе ее в спину втирать несподручно. Но вот сейчас это решение уже не казалось столь здравым. Придумал бы что-нибудь. На худой конец, потерпел бы насмешки Клима…

Кстати, о брате.

– А мы только приехали, – уже разливался соловьем тот. – А вы здесь работаете?

Девушка смотрела на него, улыбаясь, и молчала.

– Что такое? – раздался позади них голос Василисы Петровны. – О, здравствуй, Злата. А мне еще полчаса.

Злата.

Яков решил, что это имя ей подходит.

– Привет, – ответила она. – Я подожду.

– Послушай, а ты не могла бы мне помочь? – задумчиво спросила Василиса Петровна. – Знакомься, это внуки Насти – Клим и Яков. Они прибыли час назад, будут здесь жить. Может быть, ты проводишь их до общежития? А я как раз разберусь с оставшимися делами.

– Конечно, мам, не волнуйся, – легко согласилась Злата, и Яков распахнул глаза шире. Бабушка говорила, что Василиса Петровна – жена самого Кощея. Выходит, это его дочь. Царевна Нави. Значит, не зря ему почудилось в ней нечто хищное.

– Ну что, господа Соколовы, – между тем повернулась к ним Злата. – Идемте, узрите свой новый дом.

И она повела их по коридору к выходу. На ней был светлый сарафан до колен, и Яков осознал, что впервые видит столько обнаженного женского тела: и руки открыты, и часть спины, и грудь так плотно обтянута тканью, и ноги вон… Рыжие кудри подпрыгивали в такт шагам, опускаясь ниже талии. Яков невольно перевел взгляд еще ниже… И заставил себя отвернуться: некрасиво это – так разглядывать. В этом мире такая одежда не возбранялась, он об этом знал, но одно дело было знать по изображениям и с чьих-то слов, а другое – увидеть самому. Надо привыкать, конечно, а то ведь выйдет за ворота, а там все девушки так ходят. Он повернулся к брату, но тот даже не пытался скрыть жадного взгляда. Яков про себя выругался. Предполагалось, что они будут присматривать друг за другом. Но, видимо, присматривать больше придется ему. Как будто бы у него есть на это время. И желание.

Между тем они дошли до выхода из здания, и за порог Яков ступил с таким чувством, будто снова шагнул из зеркала. В этот мир они с Климом вышли в кабинете Баюна и снаружи еще не были. От Василисы Петровны и бабушки он знал, что Отделение находится в городе, что оно огорожено высоким забором и сетью охранных заговоров и что чужих на его территории не бывает. И всё равно ожидал увидеть нечто иное. А тут одни березы вокруг, за которыми этого самого забора не разглядеть. И небо над головой. Словно в лесу оказался. Только вот воздух на запах и вкус какой-то странный, горьковатый…

Не придерживаясь за перила, как, по мнению Якова, то могло полагаться царской особе, Злата легко сбежала вниз по щербатым ступенькам крыльца, ступила на дорожку, ведущую куда-то между деревьев, и, повернувшись к ним лицом, пошла задом наперед. В окружении зелени берез ее скорее можно было принять за лесную ведьму, чем за царевну.

– Ну, рассказывайте, чем планируете заниматься, – нетерпеливо попросила она. – Мне всегда интересно, кто зачем приходит в этот мир.

Клим тут же расправил плечи, и Яков фыркнул про себя. Ни дать ни взять их домашний петух. Осталось только отрастить гребешок и хвост.

– Прибыл для обучения на боевого мага, – гордо и явно пытаясь произвести впечатление, сообщил брат. – Пойду в отряд к деду.

– Здорово, – кивнула Злата, но дальнейшего интереса не выказала. – А ты, Яков? Чем ты будешь здесь заниматься?

– У-учиться, – буркнул Яша, слегка запнувшись, как бывало всегда, когда он начинал волноваться.

Пожалуй, вышло не слишком вежливо, в мыслях этот ответ звучал куда лучше, но разговоры никогда не были его сильной стороной.

– Это наш будущий великий изобретатель, гениальный инженер, – по давно установившемуся обычаю ответил за него Клим. – Он обещает сделать так, чтобы мельница сама муку молола, а топор – дрова рубил!

А вот издеваться было необязательно. Яков сжал зубы, чтобы не сказать брату, куда тот может идти, и тут же ощутил, как зарделся. Ну вот, замечательно.

Клим тоже заметил это и рассмеялся.

А вот Злата взглянула на него внимательнее.

– Ты будешь учиться на инженера? – переспросила она без всякой насмешки и будто не замечая его покрасневшие щеки.

Яков кивнул.

– Это здорово.

И улыбнулась ему. Улыбка у нее всё-таки была очень красивая. И вообще, немного привыкнув к ее лицу, Яша уже не мог понять, почему испугался в первый момент. Просто очень красивое лицо. Так отчего он едва не отшатнулся там, у кабинета?

– Говорят, боевые маги Среднесибирского отделения – одни из самых сильных в этом государстве, – постарался вернуть к себе внимание Клим.

– В стране, – поправила Злата.

Брат поморщился.

– Над речью придется поработать, – заметила она. – Но это нормально, у всех так, я бы сказала, что для только что прибывших вы отлично знаете язык. А вот и общежитие.

Им открылось длинное двухэтажное здание, недавно выкрашенное в зеленый цвет и теперь красиво блестящее на солнце. И Яков наконец увидел забор, находящийся прямо за этим зданием. Бабушка не обманула, когда говорила, что он высок. Но при этом из-за него всё равно виднелись махины каких-то домов. Куда больших, чем Яша представлял.

Злата тем временем довела их до дверей общежития. Еще один порог. Яков выдохнул, прежде чем переступить его. Ну вот, теперь их с Климом дом будет здесь. Пять дней они провели на Буяне, дожидаясь документов и разрешения на очередной переход, но там их комната на подворье была всего лишь перевалочным пунктом. А тут он поселится надолго. Стало не по себе. И нестерпимо сильно захотелось вдруг назад, к родной печи, к родителям, братьям и сестрам. В Тридевятом сейчас была зима, а зимой так хорошо слушать треск дров в горниле, пока в трубе завывает ветер…

Яков мотнул головой, отгоняя наваждение. Ничего-ничего, всякий рано или поздно вылетает из гнезда. Просто нужно привыкнуть. А вдруг этот мир подарит ему что хорошее, помимо знаний? И потом, он ведь может навещать родных. И в Тридевятом пройдет в три раза меньше времени. А значит, семья не успеет слишком сильно соскучиться. Конечно, отцу будет непросто, в их с Климом лице он потерял сразу двух работников. Да и матушка хоть и старалась на прощание улыбаться, но видно же было, что плакала. Родители проводили их с Климом до места, где открывался зеркальный проход на Буян. Яков обернулся в последний момент, прежде чем ступить в чужой мир, и увидел, как мать схватилась за руку отца, словно боялась упасть, и как смотрела на него, и вдруг показалась она ему такой маленькой и отчего-то старенькой…

– Яков! – выдернул его из раздумий голос Златы.

Яша вздрогнул и подался вперед, собираясь сделать шаг, но Злата поймала его за руку.

– Осторожно, тут ступенька.

Яков опустил взгляд: и правда, а он и не заметил, споткнулся бы и дал Климу очередной…

– А Яша у нас вечно витает в облаках!

А, ну да, брату повод не нужен. Злата отпустила его запястье и снова улыбнулась. Заговорщицки так, словно у них был общий секрет. Странно, что ему, а не Климу. Клим у девушек всегда в большем почете был. Если их вообще можно сравнивать, учитывая, что его, кажется, девушки и вовсе не замечали.

Яков бросил взгляд на руку, за которую она его придержала. Что ж, это не было неприятно.

По длинному коридору с множеством дверей Злата провела их до стойки. Там сидела красивая женщина с распущенными светлыми волосами, не покрытыми платком, и что-то делала с ногтями. Увидев их, отложила предмет, что держала в руках, и поднялась.

– Привет, Злата. А это, я так понимаю, новые жильцы, – кивнула она им и кокетливо улыбнулась. – Предупреждена. А я Елена. Я здесь самая-самая главная. И меня лучше не сердить.

Елена. Неужто та самая ведьма, что считалась женщиной местного начальника, который был ни много ни мало самим Баюном? Ну, и котом, чего уж тут. Странные они, эти ведьмы. Про одних, как, например, про его тетю, и вовсе не скажешь, что перед тобой не простая женщина, живут себе как все. А другие вон чего вытворяют. Тут, конечно, много зависит от того, сколько тебе волшебной силы отмерено, но Яра как-то поспорила с Климом, кто из них сможет создать больший пульсар, и едва не выиграла. Хотя тогда Якову показалось, что она просто пожалела брата и не стала его позорить, сдалась намеренно. Но тут, наверное, секрет крылся еще и в мастерстве: Клим по большей части был самоучкой, а у Яры имелся наставник, да не абы кто, а ее муж, и, если верить дедушке, бойцом он был отменным.

Эх, волшба… По этой части Яше почти ничего не досталось. Так, шептал иногда на радость братьям и сестрам какой-нибудь заговор над горохом, чтобы тот рос быстрее. Но и тут было непонятно, что оказывалось вернее: заговор или ежедневный полив. Зато он умел другое. Или хотел думать, что умеет…

Елена тем временем отошла к стене, где на доске висели ключи на крючках. Сняла два и один отдала Климу, другой ему.

– Ну что, красавчик, – улыбнулась она брату, – тебе достается номер люкс на первом этаже. Пойдем, провожу. Злата, покажешь Якову его апартаменты? Двадцать второй номер.

– Конечно! – согласилась Злата и кивнула ему: – Пойдем.

А Яша как стоял столбом, так и остался.

Разные комнаты. Он что, будет жить один? Впервые в жизни – один?! Сколько Яков себя помнил, он всегда всё делил с братьями и сестрами, и был уверен, что здесь будет так же. Но вот…

– Яков.

Клим с Еленой уже удалялись по коридору влево. Они со Златой остались одни.

– Нам на второй этаж, направо, лестницы по бокам коридора, пойдем.

И она направилась в противоположную сторону. Яша послушно пошел следом, стараясь особо не глазеть по сторонам. Под несуразно огромными окнами (это ж сколько тепла-то зимой теряется) он обнаружил батареи. Трубы уходили в стены. Из книг Яша знал, что такие трубы могут идти и дальше, туда, где в огромных котлах кипятят воду… Очень хотелось все это увидеть.

– На втором этаже лучше, чем на первом, – рассказывала тем временем Злата. – Ну, мне так кажется. На первом зимой сыровато. Единственное, тут душ общий, и он в подвале, зато пять лет назад туда наконец подвели горячую воду, так что не придется мыться в ледяной. Столовой нет, но есть кухня, она на втором этаже в холле. Там есть скатерть-самобранка, но на нее как-то покусился один вандал, и теперь ею нужно пользоваться очень аккуратно. В общем, это на крайний случай. Так что нужно, чтобы кто-нибудь показал вам дорогу до магазина для наших. Это место, где можно купить продукты. Там свои работают, и если что – помогут и странно смотреть не станут.

Они дошли до лестницы, Злата взбежала вверх по ступеням, и юбка сарафана взметнулась. Яков уткнулся взглядом в ступеньки. Надо было идти первым…

– А вот и твой номер, – объявила Злата, когда они вышли в коридор на втором этаже. – И тебе снова повезло: окна выходят на парк, а не на забор. Про люкс и апартаменты тетя Лена, конечно, пошутила. Но здесь есть всё необходимое, и ты можешь обставиться как хочешь, это не возбраняется. А вот за порядком она следит строго, с правилами ознакомься обязательно. Зато благодаря ей тут всегда тихо и спокойно, и никто не будет мешать тебе учиться.

Яков в нерешительности застыл у двери.

– Давай же! – подбодрила Злата.

Чувствуя предвкушение вперемешку с волнением, Яков вставил ключ в замочную скважину, отпер дверь и шагнул внутрь. Наконец сбросил тяжелую суму с плеча на пол и огляделся. Комната была небольшая. У обрамленного шторами окна стояли стол и стул. На полу лежал ковер. У левой стены разместилась кровать, у правой – шкаф и две полки. В окне виднелись березы и небольшой кусочек неба. Вот и всё. И тем не менее это была его комната. Собственная. Где он будет жить один.

Ух ты…

– Что ж, пожалуй, я пойду, – напомнила о себе Злата, и Яков поспешно обернулся. Она стояла в дверях и не торопилась переступать порог. Оно и понятно: негоже девушке оставаться наедине с юношей без сторонних глаз. Он бы и сам никогда не позвал.

– Спасибо большое, – нашелся Яков.

– Да не за что. Ты уже был в городе? А то может, тебе магазин всё-таки показать?

Яша качнул головой. Но тут явно требовался развернутый ответ. Всё-таки Злата вела себя с ним очень дружелюбно, так что можно было и постараться.

– Спасибо, но бабушка обещала после работы к нам прийти и сводить везде, где нужно. А тетя отведет нас в город на выходных.

Получилось неплохо. Даже хорошо получилось.

– Яра? – переспросила Злата.

– А вы знакомы? – удивился Яша.

Она усмехнулась.

– Разумеется. Моя мама дружит с твоей бабушкой. Мы с Ярославой не то чтобы подруги, но в одной песочнице поиграть успели. Ладно, обустраивайся, не буду мешать. Пока.

Злата махнула рукой на прощанье и ушла, притворив за собой дверь. Яков постоял еще немного, потом сел на кровать. Тишина здесь не была полной, и из-за забора он слышал странный приглушенный шум. Там был город. Там был другой мир. И только сейчас, оставшись один, Яша осознал, что то, к чему он так долго шел, наконец свершилось. Он здесь. Очень-очень далеко от дома. Поступил по конкурсу, объявленному на Буяне – спасибо бабушке, рассказала и надоумила, – и всё лето будет учиться, чтобы подтянуть то, что здешние дети проходят в местных школах, а осенью пойдет туда, где его научат собирать настоящие машины. Машины, способные упростить труд человека. Изменить жизнь к лучшему. Например, чтобы маме больше не пришлось самой стирать, у нее же руки болят, а баба Настя сказывала, и такое существует. Да, этот мир странный и местами неправильный, но он справится, он будет очень-очень стараться, все силы бросит на то, чтобы добиться своей цели, не станет ни на что отвлекаться, и тогда…

В дверь постучали.

– Заходи! – поспешно крикнул Яков, подскочив с кровати, и в комнату ворвался Клим.

Яков ощутил, как успокаивается. Всё-таки рядом с братом было привычнее и ближе к дому, хотя порой и хотелось стукнуть его чем-то тяжелым. Но, наверное, уйти в этот мир в одиночестве он бы не решился никогда.

– Так странно, – известил Клим, оглядывая комнату горящими глазами, – теперь к тебе стучаться надо. Ну, как тебе тут? Здорово, правда?! Пошли гулять! Поглядим, что тут к чему. Нет, ну ты только посмотри… – протянул он, кинув взгляд в окно.

Яков тоже подошел к окну и выглянул наружу. По дорожке от здания общежития шла Злата, и среди зелени листьев ее волосы мелькали, словно огненные всполохи.

– До чего красивая! – восхищенно пробормотал Клим. – Вот бы себе такую.

– Ты же ее совсем не знаешь, – нахмурился Яков: Злата ему понравилась, и не хотелось, чтобы брат с ней играл. Клим, конечно, за известную черту никогда не заходил, но это в их селе все знали, что коли и будешь с ним гулять, ждать сватов смысла нет, а Злата-то не знала. – Может, характер дурной. А может, еще что.

Брат усмехнулся.

– Исправим.

– Она дочь Кощея Бессмертного.

– А я хорошим зятем буду, не придерешься. А так, прям как в сказке: пришел в другой мир и нашел себе царевну.

– И всё же. Отец говорит…

– Отца здесь нет и нравы совсем другие, – перебил его Клим и с силой хлопнул по плечу. – Привыкай, братишка. Ты в лучшем мире.

* * *

– Как тебе Клим и Яков? – задала вопрос мама, когда они вечером пили чай в саду.

Солнце полыхало алым, готовясь уйти за горизонт, и становилось прохладно. Злата пожала плечами.

– А как они должны мне быть?

– Не знаю, просто спросила, – вздохнула Василиса. – Я подумала, может, ты покажешь им город? Разумеется, ты не обязана, если не хочешь…

Она не хотела. По ее мнению, единственным интересным в братьях были шрамы, покрывающие всю левую сторону лица Якова. Старые и блеклые, они всё равно притягивали взгляд. Однако вытерпеть целую прогулку ради чьих-то шрамов… И Злата уже принялась обдумывать, как повежливее отказать, но в этот момент в сад вышел отец. Он подошел к ним, поцеловал обеих, без всяких вопросов и поучений накинул на плечи мамы шаль, а ей дал кофту и присел в соседнее кресло.

– Мне нужно будет уйти на несколько дней в Навь, – сообщил он.

– Возьмешь с собой Демьяна? – спросила Злата.

Отец качнул головой.

– Нет, в этот раз пусть остается с вами, я позову, если понадобится. Мне нужно съездить на границу.

– Возьми с собой меня, – то ли предложила, то ли попросила она, – мне всё равно нечем заняться.

Мама поджала губы, но промолчала, и Злата предпочла сделать вид, что не заметила этого.

– Замок всегда в твоем распоряжении, – пожал плечами Кощей, – как будто ты сама не можешь…

– Нет, возьми меня с собой на границу.

– Злата, мы уже обсуждали…

– Но папа, я же…

– Злата.

Она замолчала и отвела глаза.

– Не сердись, – уже куда мягче попросил Кощей. – Не надо, дочка. Ну что тебе там делать? Отдохни, пока есть возможность, лето же на дворе. Ты совсем недавно сдала экзамены, неужели не хочется хоть немного расслабиться?

– Конные прогулки отлично расслабляют, – пробурчала Злата, но отец лишь рассмеялся.

– Вот и сходи на ипподром. Тебе там всегда рады.

Она кивнула. Что ж, и впрямь можно наведаться. Отец поднялся, отошел и вернулся с дровами, сложил их шалашом в выложенное кирпичом кострище, щелкнул пальцами, поджигая бересту, сунул ее в центр. Огонек разгорелся, лизнул поленья, а потом весьма прытко перебежал на них. Сумрак расступился перед пламенем. Стало теплее. Пока папа занимался костром, мама сходила в дом, заново наполнила чайник и захватила чашку для отца и вазочку со сладостями.

– Что нового? – поинтересовался, откидываясь в кресле, Кощей. Отсвет от костра падал на его лицо, и оно показалось Злате усталым.

– Внуки Насти наконец прибыли к нам, – улыбнулась мама. – Поселились в общежитии. Злата вот помогла мне, проводила их. Кстати, как им их комнаты?

– Клима отвела тетя Лена, а Якову вроде всё понравилось.

– А тебе они как? – спросил отец.

Злата перевела взгляд на огонь.

– Типичные жители Тридевятого, – пожала плечами она. – Посмотрим, насколько их хватит. Настроены решительно, но это все так поначалу.

– Если они хоть что-то взяли от Сокола и Настасьи, то надолго, – усмехнулся отец, за что получил укоризненный взгляд от мамы.

Злата улыбнулась.

– Мама будет информировать нас об их успехах. Правда, мама?

– Ты прекрасно можешь проследить за их успехами сама, если всё же решишь прогуляться с ними завтра по городу.