Kitobni o'qish: «Серафимино поле»

Глава 1.

Сима спешила, она просто непростительно опаздывала. У неё было свидание… Кто бы мог подумать, что у женщины в сорок девять лет будет свидание, о котором она будет волноваться сильнее, чем в свои далёкие шестнадцать…

Если честно, то она несколько раз собиралась передумать, снимала новые туфли, откладывала в сторону зонтик и думала: «Всё, никуда не пойду! Не девчонка, по свиданкам бегать!»

Но её телефон начинал настойчиво трезвонить, Сима тяжело вздыхала и отвечала – это звонила её подруга Алла, и Сима знала, что та не отстанет:

– Серафима! Ты совсем того, или где?! – возмущалась телефонная трубка голосом Аллы, – Ну что такого, сходишь, познакомишься лично! Ты же не дикарка какая-то! Никто не станет тебя удерживать – не понравится он тебе, уйдешь и всё!

Дело было в том, что Сима буквально недавно познакомилась с мужчиной… ну, не совсем познакомилась, конечно, а как это теперь модно. Борису номер Серафимы дала какая-то их общая знакомая, он долго не решался позвонить, но после собрался и набрал заветные цифры. Сначала Сима не хотела общаться, но Борис продолжал изредка звонить ей и как-то незаметно это общение затянуло и её…

Семь лет назад Серафима потеряла мужа. Её любимый Дима, с которым они были знакомы с детского садика, вместе учились в школе и дружили, учась в ВУЗах, а после поженились, переходил дорогу по переходу, когда из-за угла вылетел чёрный дорогой автомобиль с нетрезвым водителем за рулём. Одно мгновение оборвало жизнь Димы, и жизнь Серафимы тоже. Она практически умерла тогда вместе с мужем, мир вокруг растерял вдруг свои краски и звуки.

Сима продолжала жить словно по инерции, ходила на работу, оформляла документы, проверяла бухгалтерские проводки и оборотные ведомости… Даже не забывала причесаться и накраситься по утрам. Её коллеги переговаривались между собой, какая же Сима стойкая, и какая молодец – держится и не даёт горю придавить себя. Только никто из них и не подозревал, что Сима умирает ежедневно, день за днём, когда возвращается домой, в опустевшую квартиру… Вместе с Димой умерла не половина Серафимы, умерло нечто большее.

Они поженились после окончания института, и вся их жизнь была сосредоточена друг в друге. С детьми… не сложилось, Сима знала, что Дима переболел в детстве и поэтому не может иметь детей. Сначала они мечтали, что усыновят малыша, но чем старше они становились, тем явственнее понимали, что это не так просто… Уж слишком они любили проводить время вместе, прогуливаясь по осенним московским скверам, пить чай на балконе, любуясь, как скатываются по стеклу потоки дождя… укладываться вечером в постель, включая лампы на прикроватных тумбах и погружаясь в чтение, каждый – по своему вкусу…

И вот теперь, Сима садилась вечером на свою половину широкой кровати, закрывала глаза и думала, что вот сейчас она обернётся, и всё это окажется только кошмаром, и Дима удивлённо посмотрит на неё сквозь очки, и спросит, что с ней такое, и не хочет ли она чаю…

Но нет, никто не смотрел удивлённо, не спрашивал, пуста и холодна была кровать. Постепенно у Симы закончились слёзы, чтобы оплакивать свою потерю. И стало еще хуже, если со слезами она хоть как-то могла выплеснуть горе, то теперь оно прочно сидело внутри.

Откуда-то появились болезни, хотя раньше она на здоровье не жаловалась, теперь же болел то желудок, то поджелудочная беспокоила, и голова… голова, казалось, никогда теперь и не переставала болеть.

– Ну, как ты, подружка? – слышала тогда Сима в телефоне бодрый голос Аллы, – Мы с девочками идем сегодня в театр. Я и на тебя купила билет, собирайся. Через час заеду за тобой.

Голос подруги звучал будто с другой планеты, и Сима думала, что сейчас ей не хочется никакого театра… ей хочется лечь, уснуть и больше никогда не просыпаться. Не видеть этих серых улиц, безликого пустого неба, людей без лиц, спешащих ей навстречу.

Но она знала – Алла приедет и всё равно вытащит её, поэтому шла умываться и собиралась в театр, уговаривая себя потерпеть.

Несколько лет понадобилось тогда Серафиме, чтобы… нет, не забыть, а просто, наверное, привыкнуть к новой своей жизни, в одиночестве. Она ходила на работу, иногда отправлялась с Аллой и её подругами в кино, театр или на выставку, но чаще отправлялась гулять в одиночестве.

Дома она разговаривала сама с собой, так она себя уверяла, хотя на самом деле она говорила с Димой, рассказывая ему, что вот сегодня она собиралась сварить какао, не растворимый, а как раньше, из порошка, но молоко в магазине ей попалось кислое, и о какао пришлось забыть. Зато она приготовила себе блинчики и достала из шкафа баночку мёда, которую они как-то купили, когда ходили на ярмарку.

И вроде бы от таких разговоров ей становилось легче. До того дня, пока за таким разговором её случайно не застала Алла… После этого у Симы с подругой состоялся серьёзный разговор, и Алле тогда удалось убедить её обратиться к врачу. Результатом же этого всего было то, что Серафиме выписали таблетки, а потом она взяла отпуск и поехала в санаторий.

Вернувшись, она уверила и саму себя и Аллу, что ей намного лучше, и жизнь теперь не кажется такой серой… хотя, она сама не была уверена в том, что обманывает хотя бы сама себя. Но как-то надо было жить дальше, только теперь Сима уже не разговаривала с Димой. Она вообще теперь мало с кем говорила, больше слушала собеседника или просто погружалась в свои собственные мысли и воспоминания.

Теперь же, когда прошло почти восемь лет с того страшного события, многие из окружающих решили, что пора бы Симе возвращаться и в её жизнь вошли попытки подруг, знакомых, и знакомых их знакомых, устроить ей свидание с мужчинами.

Чаще всего Серафима отвечала отказом, ссылалась на дела или плохое самочувствие, иногда соглашалась, если человек был настойчив, но просто не приходила в назначенный час и отключала телефон. Потом просто говорила, что не смогла пойти. Она надеялась, что вскоре всем надоест заниматься её личной жизнью, но, видимо она плохо знала людей.

И вот теперь появился Борис… Имя общей знакомой, которое назвал мужчина при первом своём звонке, было Симе знакомо, но именно оно и удивило тогда женщину. Борис сказал, что телефон Серафимы ему дала Елена Григорьева, увидев, как ему плохо после кончины жены…

Лену Григорьеву Сима знала плохо, они недолго проработали вместе, Елену уволили буквально через пару месяцев после трудоустройства. По предприятию ходили слухи, что уволили её то ли за растрату, то ли еще за какие-то махинации со средствами, Симе не было дела до чужих проблем, поэтому она не особенно слушала тогда пересуды. Поэтому и удивилась, когда позвонивший ей мужчина назвал почти позабытое имя бывшей коллеги. Но потом это как-то позабылось, когда разговоры их стали долгими, когда Сима стала всё чаще поглядывать на телефон проверяя, нет ли там пропущенного звонка от Бориса.

– Посмотреть бы, что это за кавалер такой, – говорила подруге Алла, – А вообще, Симка, чего ты паришься, сходишь пару раз на прогулку, в кино там, или кафе. Сразу будет понятно, что за фрукт. Вообще, тебе полезно просто пообщаться в дружеской обстановке с мужчиной.

Серафима позволила подруге себя уговорить, потому что и самой этого хотелось – прогулок в осеннем сквере под большим зонтом, и горячего чая, и тёплого света лампы на маленьком столике в любимом Серафимином кафе… А вдруг? Вдруг всё сложится и будет хотя бы не много похоже на то, как бывало раньше.

Поэтому сегодня Сима выдохнула, взглянув на себя в зеркало в прихожей, и пошла навстречу чему-то новому. Может быть, ей повезёт, и она снова оживёт благодаря этому пока неизвестному Борису, снова сможет видеть в красках этот мир.

Глава 2.

Борис оказался совершенно непохожим на Диму, по крайней мере внешне. Невысокий и немного полноватый, с залысинами светлых волос, он был противоположностью высокого и темноволосого Симиного мужа. Однако, по всей видимости, сам Борис компенсировал какие-то внешние недочеты галантным общением и балагурством.

Встреча их была назначена у входа в небольшой парк, где они собирались совершить променад. Сначала Борис настаивал на встрече в каком-нибудь ресторане, модном и дорогом, но Симе не очень этого хотелось. Вообще, оказалось, что она не умеет говорить категоричное «нет»… Они с Димой понимали друг друга без слов, и вся Серафимина жизнь до этого момента такого умения от неё и не требовала… И только теперь Сима ощутила, как же это неудобно – не иметь такового навыка… Но всё же, переборов свою тактичность, она сказала, что хотела бы погулять в парке, вместо ужина в ресторане, но если Борис не любит гулять, то вполне может пригласить на ужин кого-нибудь другого…

Борис не стал настаивать, и согласился на прогулку, хотя по его голосу было слышно, что он немного разочарован таким предложением.

И вот теперь он встречал Симу, прохаживаясь у входа в парк. А она еще издалека заметила его, и почему-то сразу поняла, что нетерпеливо расхаживающий по тротуару мужчина – это и есть Борис… Нет, она не была разочарована, просто… ей очень захотелось домой. Вздохнув, Серафима решила, что не станет задерживаться, и при первой же возможности закончит это свидание.

– Здравствуйте, вы, наверное, ждёте меня. Я – Серафима, – она сама не ожидала от себя такой смелости, когда решительными шагами подошла к мужчине.

– О! Здравствуйте, Сима! – Борис быстро оправился от неожиданности и оглядел подошедшую к нему женщину, – А вы…прекрасны, я даже представить не мог, насколько вы красивы…

– Спасибо, – Сима смутилась, хоть ей и было приятно восхищение в глазах встретившего её мужчины.

Вообще, по всему его виду было понятно, что он и в самом деле не ожидал, какой же окажется Серафима. Теперь же сам он приосанился, расправил плечи, будто стараясь выглядеть повыше, галантно протянул руку спутнице и спросил:

– Симочка, вы уверены, что не желаете беседовать где-нибудь в тёплом и уютном месте? Погода прохладная, да и тучи собираются, возможно, вскоре дождь пойдет.

– Ничего, давайте прогуляемся, подышим, – ответила Сима, а сама подумала, что дождь, это отличный повод отправиться домой.

– А я намеревался с первой же встречи произвести на вас неизгладимое впечатление, – добродушно рассмеялся Борис.

Они шли по осеннему парку, по своему обыкновению Сима старалась больше слушать собеседника, чем рассказывать что-то о себе. Но Борис умело и осторожно выводил её на разговор, расспрашивая, что же любит его спутница, чем увлекается.

– Давайте зайдём немного погреться, – предложил Борис, когда они проходили мимо небольшой кофейни, – На улице всё же осень, прохладно. Выпьем по чашечке чая или кофе.

Вообще, прогулка Симе понравилась, неловкость и смущение, которые присутствовали в начале их с Борисом знакомства, исчезли довольно быстро, и Сима с удивлением обнаружила, что уже наступил вечер, и пора расходиться по домам.

– А я ведь, признаться, думал – сходим в ресторан какой-нибудь, модный, – говорил Борис, – Хотел с первой встречи на вас произвести впечатление, думал, что это сейчас ведь так принято.

– Мы прекрасно прогулялись и поговорили, – ответила Сима, – Думаю, это ничуть не хуже ресторана.

– Вы правы, не хуже, – согласился Борис, – Сима, а могу я вас пригласить в следующую субботу на выставку? Мой друг работает в этой сфере, и потому я имею возможность узнавать об интересных событиях до появления афиши. Так и в этот раз, благодаря другу я смог получить пригласительные билеты задолго до того, как на них начался ажиотажный спрос.

– Спасибо, я с удовольствием приму ваше приглашение. А какая тема выставки, что будем смотреть?

Разговор перешёл в дебри темы о современной живописи, и Сима с грустью подумала, что Дима очень любил такие выставки, а вот сама она не была этим увлечена… и часто ворчала на мужа за то, что он битый час уже стоит у картины, разглядывая что-то, а она уже устала…

– Да? Договорились? – Сима очнулась от вопроса Бориса и поняла, что, погрузившись в воспоминания, она пропустила, о чём же, собственно, спросил её спутник.

– Простите, я …

– Я говорю, тогда я заеду за вами в субботу, в три часа, договорились?

– Ну… хорошо, если вам так удобно.

– А сейчас, давайте-ка я вам вызову такси. Начался дождь, и к вечеру стало прохладно, – Борис указал на капли дождя, которыми было покрыто большое окно кофейни, – И не возражайте, я вас не отпущу мёрзнуть под дождём!

Сима улыбнулась, ей было приятно внимание мужчины… за восемь лет она почти позабыла, как это хорошо, когда кому-то небезразлично, замёрзнешь ты или нет.

Оказавшись дома, Сима переоделась в тёплый домашний халат, уселась на диван и набрала номер Аллочки, как и обещала подруге.

– Ну что? Не съел он тебя, Борис этот? Говорила же тебе, что всё будет хорошо. Ну, рассказывай, какой он, как всё прошло, – Алла приготовилась слушать.

Сима не знала, что и рассказывать, как-то незаметно пролетело это свидание, разговоры обо всём и ни о чём, только и запомнилось Симе приглашение Бориса на выставку, и кофе в кофейне, горячий и вкусный.

– Ну вот видишь, не всё так и плохо, – произнесла довольным тоном Алла, – Борис оказался приличным человеком, а ты так волновалась! Для него это была такая же первая встреча, как и для тебя, наверное, тоже волновался. И ник чему это не обязывает тебя – не понравился бы человек, развернулась бы, да и поехала домой. А теперь вот выставку модную посмотришь, разве это плохо? Симка, рано на себе крест ставить, вот что я тебе скажу.

Поговорив с подругой, Сима отправилась в кухню, готовить себе ужин, и думала, что Алла права – жизнь продолжается… и Дима вовсе не хотел бы, чтобы она всю оставшуюся жизнь провела, сидя дома в одиночестве.

Звонок домофона заставил её вздрогнуть от неожиданности – к ней давно никто не приходил без предварительной договорённости, и Сима нахмурилась – незваных гостей она не любила.

– Здравствуйте, это курьер! – сообщила ей трубка домофона.

Курьер принёс большой букет белых хризантем, похожих на большие махровые шары. Сима закрыла за курьером дверь и взяла телефон, чтобы поблагодарить Бориса, ведь отправить ей цветы больше было некому. И увидела там сообщение от него, гласившее: «Прекрасной Серафиме, спасибо за прогулку!»

Погрузив лицо в ласковые прохладные ладошки цветов, Сима улыбалась… она снова ощущала радость, не просто уверив себя, что она радуется, как это было в последнее время. Значит, не всё еще перегорело, не всё уснуло в её душе безвозвратно, и есть еще надежда, что будет ещё в её жизни и настоящая радость, и счастье, и, может быть, даже любовь.

Глава 3.

– И что, вы решили съехаться? – в голосе Аллы явно слышались удивлённые нотки, – Нет, я не то, чтобы против, ты, подруга, не подумай. Просто… очень уж это неожиданно произошло.

– Боря говорит, а что такого, люди мы взрослые. А я… знаешь, я просто подумала, что могу испугаться и передумать.

– Ну, может и правильно твой Боря говорит, – согласилась Алла, – В конце концов, жизнь слишком коротка, чтоб еще год сомневаться!

Решение съехаться и жить вместе в квартире Серафимы они с Борисом приняли неожиданно и, можно сказать, спонтанно после того, как встречались уже полгода. За это время Сима узнала, что Боря разведён, его бывшая жена уехала жить в Италию и там вышла замуж, а их взрослая дочь живет теперь в Америке.

После развода досталась Боре небольшая гостинка на окраине города, но он туда Серафиму пригласил только однажды, предпочитая водить её в кино или на выставки, или в другие презентабельные места. Симе было неловко, она понимала, что все эти развлечения довольно не дёшевы, особенно если учесть, что работал Борис в какой-то частной конторе юристом и зарплата у него была довольно не высокая.

Поэтому однажды она напекла пирожков с разной начинкой и пригласила Бориса к себе в гости. Тем более, что на дворе тогда уже была зима, и любящей уют и тепло Серафиме самой не очень-то хотелось собираться и выходить куда-то в такой мороз.

А еще через пару месяцев они и приняли такое решение, которому теперь и удивлялась Алла.

– Ну что, весна уже, пусть и только календарная, – весело сказала Симе подруга, – Я уверена, всё у вас будет хорошо!

Сима не призналась подруге, что ей и самой приходят в голову разные мысли, и ей приходится привыкать к новому укладу жизни… Привыкать готовить завтрак по утрам, потому что у Бори был гастрит и ему обязательно нужен был свежеприготовленный завтрак. Раньше и сама Серафима, и Дима завтракали только кофе и бутербродами с сыром, которые сам Дима и готовил, но сейчас Симе было неловко заставлять Бориса что-то делать в её доме… ей всё казалось, что он у неё в гостях.

Учитывая, что долгое время Сима прожила одна, ей было довольно сложно, но и в то же время, не стало этого гнетущего и выматывающего душу одиночества, особенно по вечерам. Теперь они были наполнены звуками телевизора, вещающего последние новости в стране, и возгласами Бориса, комментирующего эти самые новости.

Сима мыла посуду после ужина и смеялась над шутками Бори, который сидел за столом и разливал по чашкам заваренный вечерний чай. Несмотря на все неудобства, Сима была рада, что дом её снова стал живым и не похожим на тихую келью.

– Сим, как ты думаешь, – сказал как-то ближе к лету Борис, – Может быть нам с тобой сдать мою гостинку на какое-то время квартирантам? Там ремонт делать давно пора, мы могли бы отложить деньги, которые получим за аренду, а потом сделать на них там ремонт. Что скажешь?

– Это твоя квартира, ты можешь поступать с ней, как сам решишь, – удивилась Серафима, – Я не против, сдай её в аренду.

Боря довольно кивнул и стал звонить кому-то по телефону, обговаривая условия договора, сроки и прочее, что Серафиме не хотелось слушать. А через неделю Борис сообщил ей, что договор с арендаторами подписан, и ему нужно забрать оттуда оставшиеся там личные вещи. Вечером в коридоре Симиной квартиры стояли две огромные сумки с вещами Бориса.

– Может быть, освободим кладовку под это? – осторожно спросил Борис.

В кладовке была устроена Димина фотолаборатория. При жизни Симин муж увлекался фотографией, и даже после появления цифровой фотосъёмки предпочитал это делать на старом плёночном аппарате, а потом возиться в тёмной кладовке, проявляя плёнки и печатая фотографии. Хотя иногда доставал из коробки подаренный ему Симой современный хороший фотоаппарат, чтобы поснимать и им.

После гибели мужа у Серафимы не поднималась рука ликвидировать место, где так много провёл времени тот, кто навсегда был в её сердце. Первое время она часто сидела там, на старом деревянном стуле, обхватив руками свои колени и включив старую красную лампу. Иногда ей казалось, что вот сейчас откроется дверь кладовки, и Дима, сощурив глаза на яркий свет люстры, спросит:

– Солнышко, чай пить будешь? Я закончил, сейчас заварю!

Но дверь в кладовку оставалась закрытой, и Сима понимала, что это навсегда… Протирая пыль на сделанных Димиными руками полках кладовки, она уже и не вытирала бегущих по щекам слёз, каждый раз собираясь сложить всё в коробки и убрать, чтобы не рвать воспоминаниями душу, но не могла этого сделать.

Вот, наверное, теперь, с появлением Бориса и пришло это время… Сима достала давно приготовленные для этого складные короба и в субботний день занялась уборкой кладовки. Бережно укладывая приборы и приспособления, она думала, что когда-нибудь найдёт время и она сама прочитает все эти книги по фотографии, аккуратно сложенные стопочкой на полке. Вот, в одной даже Димина закладка сохранилась, Сима потянула за краешек и достала закладку. Это оказалась фотография, не очень удачная, как сказал бы сейчас Дима, потому что уголочек её был чем-то затемнён. Сима не знала, что это за дефект, но сам снимок заставил её сердце болезненно вздрогнуть.

На чёрно-белом снимке была она. Сима стояла на берегу небольшой речушки, одетая в цветастый ситцевый сарафан, волосы ей растрепал горячий летний ветер, вода блестела, расцвеченная солнечными бликами. Вдалеке, на другом берегу реки, были видны стога сена на лугу и бескрайнее море ромашек…

Сима помнила этот день. Это было давно… казалось, не одна жизнь минула с того самого дня. Это было фото из прошлой жизни, это было в той стране, которой больше нет… Они тогда только поженились и приехали в небольшую деревушку на севере Воронежской области, погостить у родителей Димы.

Серафима рано осталась без матери, которая растила Симу при помощи своего отца, деда Серафимы. Квартира, в которой теперь жила Сима, принадлежала еще её деду, который скончался, когда Сима была в пятом классе, а ей мама долго боролась с лейкемией, но когда Сима была на третьем курсе института, болезнь всё-таки победила…

Так вот Димина мама, Симина свекровь Анна Николаевна, стала для неё второй мамой, и Серафима любила приезды в небольшую деревеньку близ заповедника, к этой маленькой речке. Любила вставать рано утром и помогать свекрови кормить кур и выгонять гусей на пруд, носить воду из колодца на старом коромысле и смотреть, как свёкор Алексей Иванович машет ей рукой, выезжая со двора на тракторе…

Теперь этот дом стоял пустым, и после смерти Димы Серафима там не бывала. Просто не могла себя заставить снова войти в дом, где всё было просто залито воспоминаниями, счастливыми, и от того такими болезненными… Хорошо, что Анна Николаевна и Алексей Иванович не дожили до того дня, когда погиб их единственный сын.

– Симочка, ты всё убрала? – в кладовку заглянул Борис, и от его голоса Сима вздрогнула, выронив книгу из рук, – Я могу сумки свои занести?

Его голос вернул Серафиму в сегодня… и несмотря на то, что она теперь была не одна, ей было очень жаль возвращаться оттуда, где она только что была счастлива, там, в своих воспоминаниях. Она спрятала фото обратно, а саму книгу унесла и сложила в ящик со своими документами.

Глядя, как Борис раскладывает свои вещи по опустевшим полкам, Сима никак не могла справиться с досадой, вроде бы и понимала, что так правильно, но в то же время… глубоко внутри у неё было чувство, что именно сейчас, убрав коробки в самый дальний угол, она предала Диму.

Понимая, что это не так, что прошлое нужно отпустить, что нужно идти дальше, Серафима сцепила руки, чтобы унять в них дрожь и отправилась в кухню. Пора было готовить обед, потому что у Бори был больной желудок.