«Розанов» kitobiga sharhlar

Одно дело писать биографию человека. которого знают все, как Лев Данилкин о Ленине и Гагарине, другое - всеобщих любимцев из круга поуже, как Александр Ливергант об Агате Кристи, Джейн Остен и сестрах Бронте. В том и другом случае ответственность велика. но отблеск славы персонажа дарит энергетическую поддержку биографу. Задача посложнее - вернуть публике прозеванного гения, как это сделала Майя Кучерская для Лескова, обаяние незаслуженно забытого таланта тоже некоторым образом работает на паблисити книги. И совсем иное писать о человеке, настолько себя запятнавшем,что он как-бы стерт из коллективной памяти: современники исключили его из числа людей. достойных упоминания, а потомки вовсе не знают. За такой непростой труд взялся Алексей Варламов и справился блестяще Василий Розанов был одной из самых одиозных фигур Серебряного века enfant terrible творческой тусовки. Словно сотканный из противоречий, столь же талантливый и одаренный, сколь аморальный и беспринципный, семьянин и ниспровергатель устоев, непривлекательный внешне и магнетически притягательный, соединение бытовой юдофилии с политическим антисемитизмом, воинствующий антиклерикал и истовый христианин Варламов не ставит целью починить безнадежно испорченную репутацию, но, в лучших традициях биографической прозы представляет своего персонажа во всем многообразии его проявлений. "Розанов" в коротком списке премии Большая книга-2022 и это достойный претендент на победу.

Честно говоря, с творчеством героя книги я знакома постольку-поскольку, но имя его знакомо мне хорошо - как видного деятеля Серебряного века. С выбором я не прогадала, т.к. жизнь Розанова сама как роман - здесь и тяжёлое детство, и бурная личная жизнь, и творчество, и взаимодействие с современники, и проживание одной из самых сложных эпох.

Главный плюс этого текста - автор очень увлечён своим героем, а рассказ увлечённого человека интересен вдвойне. Но отчасти это и минус - иногда, будучи погруженным в текст, автор будто забывает, что у него есть читатели, перескакивает с одной мысли на другую, с цитаты на цитату, из-за чего приходится возвращаться и заново ловить нить повествования.

Другой очевидный плюс - несмотря на обозначенные увлечение героем автор не стремится обелить героя или сделать его монументальным, чистым и неприкосновенным. Были моменты, когда по-человечески было очень жаль Розанова, были моменты симпатии, моменты брезгливости и неприятия. Словом, книга посвящена не безгрешному гению, а человеку - яркому, но при этом сложному.

Ну и третье очевидное достоинство - изображение исторического фона, современников, огромная работа автора с библиографией.

Об этой книге думаю уже много дней после прочтения. Имя Розанов было мне, конечно, знакомо, но только прочитав книгу я поняла какую мизерную часть о нем я знала. Я читала «Мысленный волк» А.Варламова. после него перечитала Пришвина. Сейчас у меня на столе книга Розанова «Уединенное». Мне кажется, это лучшее, что может сделать читатель, продолжить знакомство с персонажем книги. Алексею Варламовв огромная благодарность за гигантский труд, за то, что сам понял своего героя и помогает понять его читателям, а это очень непросто. Книга оказалась неожиданно актуальной сегодня. В самой личности Розанова очень много того, что разделяет наш народ и сегодня. Это абсолютно уникальная личность, его жизнь, его мысли и его произведения заставляют многое переосмыслить и о многом задуматься. и печален итог его жизни и его семьи.

Благодаря получившей второе место в "Большой книге" 2022 года книге Алексея Варламова узнала о великом русском писателе и философе Василии Васильевиче Розанове, о полюбившихся ему его сочинениях и о биографическом романе "Кукха" Ремизова. Текст не совсем ровный: от очень интересного до заставляющего скучать.

Такими, наверное, и должны быть биографические книги - беспристрастные, но с некоей нежностью к своему герою. Розанов - очень сложный случай: протей, человек с тысячью лиц, "эластичная душа", блогер до блогеров, проделавший и с литературой, и с философией удивительный фокус - будто от плоскостного изображения предметов и понятий сразу шагнувший в 3D. Хорошо ли сие, когда нет привычной однозначности, и автор, сперва яростно призывавший к погромам, теперь кается перед теми, на чью голову насылал кары, истово крестится и бьем поклоны, а после пишет "Тёмный лик"? Процесс мышления у ВР - внешний, что-то вроде экзо-скелета, мыслям своим удержу он не знает и там, где обычный человек остановится перед моралью, этикой, перед страхом - ВР хохоча летит дальше. Варламов этот процесс разъясняет с большим уважением: перед нами действительный гений, вот так своеобразно устроенный, причудливо сформировавшийся, иногда - мерзкий до тошноты, чаще - вползающий в душу своим журчащим говорком. В мире тысячи правд жить обычному человеку невозможно, да и нужно ли?

Открыла для себя Розанова совершенно с другой стороны. Неоднозначное мнение. Автор показывает развитие и характер героя на протяжении всей его жизни

несмотря на то, что я очень мало интересовалась писателями и поэтами Серебрянного века, случайно наткнувшись на эту книгу, остановиться, не дочитав уже не смогла.

Книга вышла под двумя названиями: «Розанов» в оформлении ЖЗЛ и «Имя Розанова» в ИД Молодая гвардия. Речь идёт о философе и публицисте серебряного века. Автор этой биографии достаточно известный писатель и публицист Алексей Варламов. Он не только доктор филологических наук и профессор МГУ, но и ректор Литературного института. С самого детства жизнь нанесла Василию Васильевичу Розанову достаточно жестоких ударов, чтобы навсегда изменить психику.

«Счастливую и великую родину любить не велика вещь. Мы ее должны любить именно когда она слаба, мала, унижена, наконец глупа, наконец даже порочна. Именно, именно когда наша “мать” пьяна, лжет и вся запуталась в грехе, – мы и не должны отходить от нее…» В.Розанов. Опавшие листья.

Для него это были не просто высокопарные слова, но прочувствованная с детства истина. Женившись на бывшей любовнице Достоевского, Розанов, как в поговорке про счастливую женитьбу и философа, принялся писать свою первую книгу по философии. А пожалуй, что и последнюю. Трактат «О понимании» понимания не встретил и у окружающих, и у жены. Трагедия изобретения велосипеда скорректировала направление его дальнейшего творчества. Сначала читается тяжело, цитаты мечутся, иногда я не понимал чью цитату читаю.

«Верить нельзя никому, Розанову – особенно».

Герой книги писал в журналы и газеты на любые темы, за правых и левых. Детей ведь надо содержать, и не было никакой художественной прозы, которая могла бы принести ему доход. Эта книга в серии ЖЗЛ у автора не первая. Началось всё с Пришвина. Можно сказать, что Пришвин прошёл через всю литературную жизнь Варламова. И именно он был учеником Розанова в Елецкой гимназии, а через много лет чуть не стал любовником дочери Василия Васильевича.

«Этот сюжет был описан мною в биографии Пришвина в серии «ЖЗЛ» и в романе «Мысленный волк», так что подробно касаться его не буду».

Поэтому, когда встретилась эта фраза, я отмёл мысль, что автор рекламирует себя.

«Обо всем этом невероятно увлекательно с превосходными цитатами из самого Лескова и его современников написала в недавно вышедшей книге о Лескове «Прозеванный гений» Майя Кучерская».

Но это что? Интегрированная реклама? Можно сослаться на книгу, но так!? Иногда текст походил на копание в грязном белье. Например, «документ» с переживанием Розанова стоИт у него или не стоИт, что он прибавил к его наследию?

«Перед учителем двухэтажной прогимназии лежало два пути наверх – прямой и нет».

Косноязычие периодически бросается в глаза. От Розанова заразиться немудрено. У того тоже в текстах порою хаос мыслей, с которым автор как будто не мог справиться. Вываливал на бумагу, потому что боялся забыть. Варламов называет его лучшим стилистом серебряного века... Ремарка в стиле Розанова:

«Что это? Схожу с ума? Книги вплетаются друг в друга. Тема развода в царские времена у Басинского воскресла здесь. Ксения Петербуржская из Матвеевой здесь обрисовалась. Какие странные крючочки». chalinet.Хроники распада декадента.

Без сомнения, Розанов был психически нездоров и шло это из детства. То, что он не погиб раньше, не физически, так психически - случайность (божественное проведение для верующих). Его личные проблемы и проблемы его семьи определили направление его творчества. Его метания - признак болезни, но не гениальности. Его стремление вывалить свои переживания на бумагу это поток нездорового сознания, интимность к каждому за счёт сломанных с детства психологических барьеров. Потому многие находят отклик внутри себя на его тексты. Неспособность, либо просто отсутствие попыток глубокого самоанализа у читателя приводит к неожиданному эффекту его текстов. Он всегда зацепит, потому что мечется от одного полюса к другому. Но зацепит на эмоции и эмпирику. В отношении к Розанову мы с автором расходимся. Люди часто нарушают закон, когда думают, что их никто не видит, им ничего не будет и т.п. Когда их ловят с поличным, в зависимости от характера, они признают вину, пытаются убежать или начинают спорить, вести себя агрессивно и впадают в истерику. Ситуация с браками Розанова, это аналогичный случай. Только спор и истерика Розанова в силу его занятий и способностей приобрела больший масштаб. Всё это повстанчество его можно было бы оправдать и им восхищаться, если бы не личная его заинтересованность в этом вопросе. Если бы не те самые браки и дети, то не было бы НИЧЕГО. Всё остановилось бы на его «О понимании».

«– Думаешь, земной шар вокруг оси вращается? Нет, врешь: вокруг женской дыры». Писемский.

Как пример лексики книги.

«самоволия, самоуправства, самолюбия, самообладания, самоотверженности, самолюбования, самоуничижения и всяких прочих «само» у него было более, чем достаточно».

Талант Розанова достиг такой величины, что "русское слово" готово было ему платить (и платило) за то, чтоб его не печатать.

«Он не исповедовался, не каялся, а просто делился опытом и «опытами», признаваясь Флоренскому в самых разных вещах, вплоть до единственного, из любопытства испытанного опыта содомии»...

Любопытно просто было, ничего страшного...

«Один раз не пидо...с». Б.Моисеев.

Изначально в отзыве я планировал много противоречащих друг другу цитат Розанова, но отказался от этой идеи. Всё-таки всё его творчество, кроме, может быть, первой книги, это мысли здесь и сейчас. А рассуждения такого плана склонны меняться день ото дня. Благодаря его раздражающему действию, он получил известность и выход в периодическую печать. Постоянный фонтан мыслей, без задержек и фильтров льющийся на бумагу, рождал каскад противоречий свойственный мыслительному процессу обычного человека в течении жизни, но в обычных условиях не доходящий до бумаги. Потому цитировать его противоречия бессмысленно, и каждый увидит в этих мыслях кусочек своего и кусочек противоположного. Для меня его жизнь не представляет такого интереса, чтоб захотеть ознакомиться с его творчеством. Но у Варламова получилось всё-таки вызвать желание прочитать Розанова, чтобы убедиться, что всё действительно так плохо. И прочитав "Уединённое", я остался при том же мнении. Такие сейчас в каждой соц.сети найдутся, и большая часть из них также делает это ради денег. Его печатание сейчас и рассвет популярности сродни популярности Жириновского В.В. и в этом мне видится трагедия. Философия и мнимая интеллигенция вновь просирает Россию.

«Может быть, народ наш и плох, но он – наш, наш народ, и это решает все». Розанов. Опавшие листья.

Пляски автора вокруг еврейского вопроса, как и пляски Розанова вокруг него же набили оскомину. Семитам и антисемитам будет где разгуляться.

«Когда виноват, то очень хочется озлобиться на того, пред кем виноват» Павел Флоренский.

Собственно книга-то хороша. Как для тех, кто знает, кто такой Розанов, так и для тех, кто не знает. Для тех, кто интересуется серебряным веком, она обязательна для чтения.

Легко ли написать биографию? Одно дело если речь о человеке. которого знают все, как было, когда Лев Данилкин писал о Ленине и Гагарине, другое - о всеобщих любимцах из круга поуже, как у Александра Ливерганта с Агатой Кристи, Джейн Остен и сестрами Бронте. В том и другом случае ответственность велика. но отблеск славы персонажа дарит энергетическую поддержку биографу. Сложнее вернуть публике прозеванного гения, как это сделала Майя Кучерская для Лескова, хотя тут обаяние незаслуженно забытого таланта тоже некоторым образом работает на паблисити книги.

И совсем иное писать о человеке, настолько себя запятнавшем,что он как-бы стерт из коллективной памяти: современники исключили его из числа людей. достойных упоминания, а потомки вовсе не знают. За такой непростой труд взялся Алексей Варламов и справился блестяще. Василий Розанов был одной из самых одиозных фигур Серебряного века enfant terrible творческой тусовки. Словно сотканный из противоречий, столь же талантливый и работоспособный, сколь аморальный и беспринципный; семьянин и ниспровергатель устоев; непривлекательный внешне и магнетически притягательный; соединение бытовой юдофилии с идеологическим антисемитизмом; воинствующий антиклерикал и истовый христианин.

Со значимыми фигурами и не бывает так, чтобы одним цветом: в чем-то плох, в другом хорош - все как с обычными людьми. Но у тех, кого вспоминаем с любовью и уважением, достоинства перевешивают недостатки, кого с ненавистью - наоборот. Розанова забыли. Он писал много и говорят хорошо писал, но вот, как и не было. Может плюсы с минусами взаимно уничтожились и распылили человека?

Ребенок из очень бедной многодетной семьи, с детства познавший унижения нищеты и проблемы, доставляемые сексом. Нет-нет, никаких скандальных откровений, связанных с педофилией. Мать всего лишь сдавала комнату студенту и сожительствовала с ним, Разница в возрасте была солидная, ее старшие дети немногим моложе милого друга, тот тянул из возрастной любовницы пенсию, на которую семья могла бы существовать если и не в достатке, то хотя бы сносно, строжился над детьми, а когда любовница заболела - бросил ее. И ухаживать за матерью досталось Васе, а там такого рода болезнь, что не только судна выносить, но и спринцевать приходилось. Просто представьте. Вот как-то так.

В первом браке с Аполлинарией Сусловой Розанов отыгрывает тот же сценарий, жене 40, мужу 24. Она в прошлом любовница Достоевского и нет, вопреки предположениям некоторых биографов, это не было "женитьбой на Достоевском", чтобы таким странным способом приобщиться к любимому писателю. Просто для него она была блистательной женщиной, звездой среди гнилушек его круга, да к тому же знавшей самого Достоевского. Отношения портятся, чего проще развестись, но нет, жена не дает развода, а он уж и женщину хорошую встретил, которую полюбил всем сердцем,молодую вдову с ребенком.

Он был каким-то таким, органически не созданным для прямых путей. Подложное венчание с Варварой Бутягиной, за которое по закону и в Сибирь могли упечь как двоеженца, за бешеные деньги и все равно незаконное, после вечный страх, что детей объявят незаконнорожденными, что перед ними будут закрыты пути в жизни. Звериное желание оберечь своих от скверны и отсутствие элементарного понятия границ допустимого в разговорах с друзьями, да в собственных сочинениях. Ратовал за святость семейных уз, а едва набрав популярности, пустился в разврат.

Восхищался евреями, их семейственностью, взаимовыручкой, интеллигентностью и начал эту мерзкую писанину с делом Бейлиса. Ладно бы еще сам извалялся в дерьме - втянул в эту гадость Флоренского, который дружил с ним и пытался обуздать темперамент. И теперь, век спустя, стоит упомянуть этого святого человека, тотчас вспоминают не план ГОЭЛРО, у истоков которого стоял, не агар-агар и микройод, способы синтеза которых из бросовых прежде водорослей разработал, не тысячу чудесных писем семье с Соловков, и не мученическую смерть - нет, скажут: "А, Флоренский, это который "кровь христианских младенцев" Вот ненавижу! И не говорите про "скажи кто твой друг", некоторые люди с нами не потому, что внутренне суть такие же, а в качестве кармического злосчастия.

Автор не ставит целью починить безнадежно испорченную репутацию, но, в лучших традициях биографической прозы представляет своего персонажа во всем многообразии проявлений и если бы не Флоренский, я-читатель наверно в чем-то посочувствовала бы этому жалкому человеку. Алексей Николаевич Варламов не впервые обращается к истории российской культуры начала ХХ века и к такого рода маргинальным фигурам. У него есть биографическая книга о Распутине, есть роман "Мысленный волк", где тот фигурирует вместе со многими реальными историческими персонажами, если мне не изменяет память. там и Пришвин, о котором Варламов тоже писал ЖЗЛ, и исключения которого из гимназии Розанов добился, будучи его учителем. Вот так тесен мир.

"Розанов" в коротком списке премии Большая книга-2022, это интересная умная многоплановая вещь, достойный претендент на победу. И до конца ноября Литрес предоставляет свободный доступ - не упустите возможности.

Вот идет Васютка, Посмотреть на рожу жутко

(С. 45) Книга, безусловно, необходимая для понимания жизненных обстоятельств Василия Васильевича Розанова, русского мыслителя, писателя, журналиста, обожавшего Достоевского и ненавидевшего Гоголя. Но всё здесь приводит в ужас и уныние! Ощущение кромешной тьмы, беспросветности и т.п., той самой достоевщины, если не сказать передоновщины. Задворки Серебряного века, а может и подполье?! И это касается не только Розанова. Странными карикатурами выступают розановские жена и дети. С болью, но без отсвета таланта. Биограф периодически разрывается между желанием обвинять и защищать своего героя, пытается объяснить и оправдать то, что не поддаётся никакому трезвому осмыслению. Много мыслей в книге перенесено в примечания, но кто их будет читать? Наверное, перед знакомством с этой биографией стоит открыть «Уединенное» и не читать розановской спорной эмоциональной публицистики. Это даст представление о таланте Розанова и, возможно, примирит (хотя бы в некоторой степени) с фактами его жуткой жизни. Страдания Василия Васильевича были невероятны, но как часто они произрастали из его страшных фантазий, лжи, надуманности и заурядной пакости! Широко представлена в книге переписка Розанова, его постоянный диалог с П. Флоренским, С. Дурылиным, С. Булгаковым и др.

«Книги обрастут мхом – и все будет кончено. Кому нужно – это «тихое», вверяемое уху шепотком, и в шепотке добирающееся до глубин, до вечно несказуемых тайн?»

Дурылин о Розанове (С. 386)