Kitobni o'qish: «Кому я должен? Часть 1»
© Алексей Телышев, 2019
© Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2019
Предисловие
Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся.
Евангелие от Матфея, 5:42
Мне кажется, что каждый рано или поздно должен задаться вопросом: кому я должен?
И если не ограничиваться в определении конкретными финансовыми обязательствами, то список «кредиторов» может получиться весьма внушительным. За свою жизнь мы встречаем сотни, тысячи, миллионы людей. Кто-то просто проходит мимо, не задерживая на себе взгляд, с кем-то мы общаемся, кто-то нам помогает, кто-то мешает. Кто-то думает, что помогает, но на самом деле только мешает. Кто-то старается помешать, но с годами понимаешь, насколько он помог и как ты благодарен этому человеку. Коллеги, соседи, родственники, попутчики, друзья, одноклассники, коллеги коллег, друзья друзей, родственники родственников, попутчики попутчиков – каждому из них мы что-то должны. Должны, может, просто за то, что в какое-то время они были просто декорациями в обозреваемом пространстве. В течение жизни, года, дня или секунды, но они были в нашей жизни и, возможно, за это мы им должны.
Еще есть миллионы людей, которых мы никогда в своей жизни не встречали и, скорее всего, никогда не встретим, но которым мы тоже, возможно, должны. Какие-то лица на экране телевизора в своем большинстве вызывают разочарование в покупке телевизора вовсе. Но все же некоторые вызывают смех, какие-то фантазии, и совсем немногие все же заставляют задуматься. Конечно, для каждого телезрителя это могут быть разные лица. Я все чаще смеюсь, смотря новости, особенно в России, и очень часто задумываюсь, включая юмористические передачи. Так или иначе, но эти люди стараются для меня, хотят что-то до меня донести. Конечно, большинство из них делают это просто за деньги, но есть и такие, которые именно стараются, именно для меня. Ну как я не могу быть им за это должен?
Из динамика радиоприемника раздаются голоса ведущих, игриво выдающих заезженные шутки. Возможно, им я тоже должен? Хотя нет, им – не должен. Но вот заиграл какой-то рэпчик, и гнусавый голосок, особенно выделяя букву «е» в словах, поведал мне о проблемах подрастающего поколения. Конечно, я ему должен: за этот голос, бесхитростные рифмы и обозначаемые им проблемы. Ведь сколько негодования и одновременно разочарования он во мне вызвал, не считая уже последующих мыслей о неминуемой деградации при смене поколений и неизбежной гибели всего человечества.
А есть же еще люди, которых нет и никогда не было. Да, бывает и так. Вымышленные персонажи, герои книг. Они оживают с каждым открытием книги и умирают всякий раз, когда книга закрывается. (Некоторым персонажам особенно везет, если в этой книге – между страницами – кто-то хранит деньги.) Кому-то из них я тоже должен, даже несмотря на то, что их не существует. А может… Может, я просто должен автору книги? Ведь это он создал своего героя именно таким, каким он мне понравился. Ну нет! Этот автор создал еще кучу героев, за которых я ему не то чтобы не должен, а еще и он должен мне. Так что нет, никаких авторов: я должен именно ему – каждому в отдельности понравившемуся мне персонажу.
А еще есть всякие там братья наши меньшие или большие. Они вроде и не люди, но многим из них мы бываем должны. Верные собаки, независимые кошки, флегматичные рыбки, вымирающие тараканы, грустные лошади. Отсутствие лукавства принципиально отличает их от человека, а природная хитрость, направленная на самосохранение, кажется непорочной. Вероятно, я многим из них должен. Должен за порождаемые ими мысли в моей голове. Мысли о чем угодно, только не о самих этих животных. Но в том и есть их особая заслуга.
Есть еще те, кого мы любим. К кому, как нам кажется, мы привязаны душой и телом; и жизнь даже теряет смысл без их присутствия. Или только ощущение их присутствия. Или мысли об ощущении их присутствия. Или ощущение мысли об их присутствии. А может, и вовсе не присутствия, а отсутствия? Может, жизнь теряет смысл без их отсутствия? Ведь только отсутствие может породить мысль об ощущении присутствия. И только отсутствие порождает настоящие чувства и эмоции. Или все-таки присутствие?
Ладно, пусть будет поочередно присутствие и отсутствие. Главное, что мы говорим о тех, кого мы любим! Они как призма происходящих вокруг процессов. И люди вокруг, и телевизор, и тараканы имели бы на нас другое влияние, если бы не было любимых людей. Они наполняют жизнь смыслом, расставляют приоритеты, заставляют двигаться и думать, взлетать и падать, умирать и воскресать. Кому, как не им, мы должны все, что у нас есть!
Еще есть Бог. Можно верить в него или нет, это зависит от наличия свободного времени, но Он есть. Он дал нам все, что мы имеем и что просто окружает нас, и потом непременно все заберет обратно, как и нас самих. С легкой руки сотворил за семь дней все то, что годами мозолит нам глаза. Должен ли я Богу? Или достаточно того, что Он попутно сотворил всех тех, кому я теперь должен?
… Совсем забыл. Есть еще банки. Не нужно много размышлять и философствовать о долге перед ними, просто есть бумаги, где написано, что ты им должен. Есть налоговая служба, ЖКО, пенсионный фонд, кабельное телевидение, телефонные компании, детские сады, супермаркеты, автозаправки, страховые агенты – и я всем им должен. И, даже заплатив, я должен им снова и снова. Я должен им каждую секунду, каждый день, каждый год, каждую жизнь. Получая мнимые услуги, мы подписываем бумаги, продавая себя в рабство, ставя на себе печать вечного должника. Должен ли я за все эти блага еще и Богу? Ну нет, это уже двойная бухгалтерия, и это очень похоже на кидалово. Либо все же должен за это Богу, но тогда к черту все эти договора и счета!
Ну ладно, с перечнем потенциальных кредиторов вроде разобрались (больше всего смущают тараканы). Получилось довольно внушительно. Но как определить кому я должен по-настоящему? С банками и прочими счетами вроде понятно. Хотя цифры в этих счетах вызывают во мне еще большие сомнения, нежели долг тараканам, но оставим это на совести с легкой руки эти счета сотворяющих. Сколько я должен друзьям, врагам, прохожим, да просто всем людям, умышленно или нет помогающим мне в постижении смысла бытия, развлекающим меня своим присутствием или просто приносящим бытовой комфорт? Сколько я должен своим близким и любимым людям? Сколько я могу быть должен каждому, кто ежедневно мелькает перед моими глазами?
Чтобы хоть как-то понять, кому я должен, необходимо сузить круг реальными границами. Для начала отложим всех виртуальных кредиторов: героев книг, лица с обложек или экранов, голоса из динамиков. Тараканы и прочая живность пока тоже подождут. С Богом придется решать вопрос отдельно. Итак, остаются живые люди. Знакомые и незнакомые, адекватные и не очень, богатые и бедные. Я должен найти тех, кому я должен, должен по-настоящему, по жизни. Но как их можно выделить среди прочих? Это же просто: я просто попрошу у всех в долг, а потом верну всем деньги, отмечая тех, кому я действительно должен.
Глава 1. Эксперимент
Итак, целью сего изложения служит необходимость осознания того, насколько реальны и прочны взаимоотношения с окружающими меня людьми; необходимость подтверждения или опровержения таких понятий, как родство, дружба, любовь и прочее. Средство – это эксперимент, суть которого заключается в том, чтобы просто брать в долг у кого попало, тем самым оценивая надежность, перспективность и честность имеющихся взаимоотношений (или же просто способствуя установлению и оценке новых взаимоотношений).
Безусловно, большой вопрос вызывает чистота эксперимента, поскольку нельзя определить его точные исходные данные. У кого брать в долг, сколько, на какой срок? По сути, любой из этих вопросов может целиком влиять на решение о предоставление долга или об отказе. Не меньшие сложности вызывает формулировка критериев для последующей оценки взаимоотношений. Кто-то готов дать, но меньшую сумму, кто-то – на меньший срок. Кто это будет: недодруг или недоколлега?
К сожалению, должен признать определенную субъективность проводимого опыта. Все исходные данные, как и последующие критерии, устанавливаются исключительно на основе имеющейся у меня информации, моего опыта, знаний и интуиции. То есть я могу знать уровень достатка потенциального кредитора, могу попытаться это выяснить, а могу просто предполагать, исходя из уровня общения или внешнего антуража собеседника. Также оставляю за собой право на корректировку исходных данных в процессе опыта. Ведь человек может искренне хотеть отдать мне последнее (до начала эксперимента я допускаю все), в то время как я по незнанию попросил в два раза больше. А может, у человека настал тяжелый период в жизни, может, он обанкротился и, готовый вчера мне дать сколько угодно, сегодня уже просит сам. Стоит ли принимать в расчет все эти частности, или надо просто делить все на черное и белое? Конечно, я стараюсь верить в искренность и бескорыстность, верить в желание каждого помочь и дать мне денег. Но эксперимент в этом случае теряет смысл. Редко кто, отказывая, говорит просто «нет». Чаще звучат неубедительные истории и непонятные ссылки на обстоятельства.
И тем не менее необходимо выработать какой-то подход, пусть и субъективный в определенной мере. Совершенно очевидно, что все исходные параметры должны быть неудобными для потенциального кредитора. Это не должна быть сумма, которую он сразу выложит из кошелька (может, даже и не сильно надеясь на ее возврат), но это сумма, которая у него гипотетически должна быть (или сам он может ее одолжить где-то еще). Естественно, что сумма должна определяться не только возможностями кредитора, но и прочностью установившихся взаимоотношений. Понятно, что человек, которого ты видишь первый раз, вряд ли отдаст последнее, что у него есть, а тот, для кого ты что-то значишь, помимо последнего, должен будет еще и сам взять в долг для тебя (в начале опыта я все еще оптимист). Ладно, с суммой примерно понятно.
Теперь что касается мотивации займа. Конечно, удобно и, главное, более продуктивно играть на жалость: кто-то заболел, попал в аварию, угодил в полицию и т. д. Очевидно, нужны деньги: и немалые, и быстро. Но это не совсем правильно. Начиная свой опыт с верой в людей и их светлую сущность, я не могу сам бесстыдно врать. Можно мотивировать заем бизнес-идеями или проектами, но это уже другая история, и она требует иных подходов (а для того, чтобы просить у всех подряд, она вовсе не подходит). Остановимся на том, что я буду просить в долг просто так, по возможности, без объяснений. Для кого-то это может негативно повлиять на решение о предоставлении займа, но на большинство из тех, кто меня знает, это должно повлиять положительно. Дело в том, что я в принципе никогда в долг не брал, жил в достатке, жил по средствам, и в любой, даже кризисный период, я справлялся своими силами (был, однако, кредит на строительство дома, но это о другом). Поэтому, если я имею репутацию финансово стабильного, самодостаточного и независимого человека, сам факт того, что я прошу в долг, должен говорить о том, что ситуация неординарная, деньги реально нужны и мотивация тут ни к чему. Конечно, что-то придется говорить, поскольку все равно будут вопросы, но я надеюсь отделаться пустыми фразами.
Далее – срок. Срок долга, конечно, влияет на принимаемое решение, но, как мне кажется, в меньшей степени, нежели сумма. Слишком большой срок, скажем, в год и более, не вызовет должного понимания. Для этого есть банки, где любой дееспособный может получить нужную сумму. Маленький срок в день или два может вызвать вопрос о реальной необходимости денег. Интуиция подсказывает мне, что срок должен укладываться в рамки неделя-две. Учитывая многообразие предполагаемых «подопытных», срок, конечно, может существенно меняться, и исключения из правил вполне допускаются.
Итак, правила понятны. Хотя, если вдуматься, правил никаких нет. Я их устанавливаю. Или меняю. Основная задача – максимально напрячь испытуемого. Создать условия, при которых ему легче отказать, чем дать мне деньги. Но тогда кто же мне даст в долг? Без залога. Без гарантий. Без причин. Без мотиваций.
Глава 2. Деньги
Чтобы понять, сколько я должен денег, нужно знать, что же такое деньги в принципе. Существуют традиционные определения вроде того, что деньги – это товар, который является универсальным эквивалентом стоимости других товаров или услуг. С другой стороны, вполне понятно, что товар «деньги» сделан чаще всего из бумаги, стоимость которой никак не соответствует указанному номиналу. Значит, это не совсем товар.
Существуют виртуальные определения, что деньги – это некая энергия, проявляемая в форме материального носителя. И каждый человек, обладая собственной энергетикой, способен притягивать к себе деньги или отталкивать их. Этим объясняется кажущаяся придурковатость и безграмотность богатых людей или печальное положение очень умных, но очень бедных неудачников. Безусловно, это очень оригинальный подход и определение, но, к сожалению, оно нераскрытое и недоказуемое.
В литературе можно найти куда более красочные сравнения и определения денег. Деньги – это власть, это секс, это способ выразить свои стремления, выполнить обязательства, добиться отмщения и воздаяния. Многие считают деньги оружием, способным решить любые проблемы и конфликты, восстановить справедливость и победить зло. Но разве деньги не есть зло само в себе? Разве не деньги порождают несправедливость, проблемы и конфликты? Опять противоречие.
Нельзя не вспомнить авторов традиционных экономических течений, тонко подметивших, что деньги – единственный товар, который нельзя использовать иначе, кроме как освободиться от них. Они не накормят вас, не оденут, не дадут приюта и не развлекут до тех пор, пока вы не истратите или не инвестируете их. Люди почти все сделают для денег, и деньги почти все сделают для людей. Деньги – это пленительная, повторяющаяся, меняющая маски загадка.
Так что же есть деньги? Для понимания сего произведения, для понимания меня и моего исходного отношения к деньгам я дам свое собственное определение. Определение всеобъемлющее по сути и уникальное по своей простоте. Деньги – это слово. Если угодно – честное слово. Честное слово человека или группы лиц, объединенных институтом под названием «государство». Мы можем верить этому слову, а можем не верить. И в этом доверии или недоверии содержится вся суть денег, как и в принципе возможность их существования как таковых. Деньги существуют, лишь пока мы в них верим и пока ни один человек не усомнится в их реальной ценности. Мы верим в нереальное, в то, что всего лишь одна цифра, хоть даже и ноль, подрисованная сзади суммы нашего счета, может сделать нас счастливее. И неужели это правда, неужели это работает? Конечно, правда, но только до того времени, пока все в это верят и пока не все научились подрисовывать нули сзади суммы своих счетов. Но есть те, кто это поняли и без зазора совести подрисовали себе этот нолик, в мгновение став счастливее остальных. На время, конечно, потому что вскоре и остальные начнут понимать что к чему и рисовать нули в своих счетах или на купюрах. Тогда уже все перестают верить в этот добавленный нолик, соглашаясь на ценность этой бумажки – точно такой же, какой она была и до этого нолика. В простонародье это называется инфляцией. Это когда самые умные дорисовывают себе нолики и, пользуясь прежним доверием всех остальных к деньгам, скупают на эти нолики (мало того, что просто бумажки, так еще и нолики) вполне реальные ценности, материальные блага, время и труд остальных людей. Со временем все остальные, почуяв подвох и понимая, что их надули, перестают верить в особую силу добавленного нолика, приравнивая ценность суммы с ноликом к прежней ценности. Таким образом, обычно торжествует справедливость. Но опять же недолго. И, стоит лишь людям вновь уверовать в деньги, уверовать всем своим умом, духом и плотью, как кто-нибудь самый хитрый вновь возьмет фломастер и аккуратно, чтобы другие не заметили, нарисует очередной ноль. И вновь купит на этот ноль материальные блага, произведенные всеми остальными, которые и верят в эти деньги и этот ноль. А еще лучше, если сразу купит самих людей, купит их души, чтобы контролировать их веру – незыблемую веру в этот добавочный ноль.
И все равно мы верим, верим в деньги. А потому поклоняемся им, тщательно оберегаем и, главное, накапливаем. Нет более распространенного коллекционирования в мире во все времена, чем коллекционирование денег. Теперь уже и это коллекционирование упростилось. Обман рисованием дополнительных банкнот и дополнительных нулей на них уже кажется слишком накладным, поскольку все же требует расхода бумаги и краски, поэтому деньги стали просто виртуальными. Какие-то счета, переводы. А главное, все это вроде работает, и за виртуальные деньги можно получать вполне реальные товары и услуги, чему несказанно рад обыватель, уже считая себя задающим в этой игре. Реально же происходит то же добавление или убавление нулей в интересах немногих – с той лишь разницей, что теперь это можно делать еще быстрее и еще незаметней.
И все же иногда жадность тех, кто рисует и стирает нули, превосходит все границы. Тогда простые люди перестают им верить, а деньги начинают исчезать, поскольку, как мы уже определили, они являются не более чем честным словом. Но с исчезновением одних денег появляются другие, поскольку тяга людей к их коллекционированию не исчезает. И если мы не верим одному честному слову, то можем поверить другому и копить бумажки другого цвета. В простонародье их еще называют валютой. И если сильнее верить в бумажки другого, непривычного цвета, то со временем, помимо коллекционирования, эти бумажки уже будут находиться в обороте, заключая в себе меру большинства ценностей. В этом есть определенная игра тех, кто может печатать деньги и добавлять нули к ним. Игра или даже война, что, впрочем, то же самое. Ведь именно те бумажки имеют больший шанс и больше возможности для обмана, в которые люди верят больше всего.
Еще можно поверить честному слову и отнести деньги в банк, купить акции, облигации, фьючерсы, опционы и еще много красивых слов, в простонародье называемых финансовыми инструментами. Все это такие же не обеспеченные ничем бумажки, виртуальные деньги, такая же игра в одни ворота, с той лишь разницей, что в бумажки-деньги верят обычные обыватели, а в бумажки-акции верят лукавые, особые искушенные, считающие себя элитой в бумажконакопительской среде и презирающие тех, кто банально верит в бумажки-деньги.
Но и за всеми финансовыми инструментами стоит такое же честное слово (а скорее, даже менее честное) вернуть вам эти бумажки. Лукавым и особо искушенным обещают вернуть бумажек даже больше, чем они дали изначально. В простонародье это называется процентами. Чаще всего это даже работает, и, отдав свои бумажки, через какое-то время вы действительно можете получить их в большем количестве, что является несомненным чудом. На самом же деле это придумано теми же, кто печатает эти бумажки и рисует нули. Придумано лишь для отвода глаз, и, пока обыватель не может нарадоваться свершившемуся чуду и появившемуся у него нулю, невидимая рука уже печатает новые бумажки с двумя нулями, не только сглаживая преимущества нуля у обывателя, но и вовсе обесценивая его.
Честное слово дают разноцветные государства, финансовые компании, банки. Аналогично честное слово даю вам я! Дайте мне в долг такие бумажки! Я вам верну! Честное слово! Может, даже больше, чем вы дали мне изначально…
Глава 3. Работа
Если купишь раба-еврея, пусть он работает шесть лет, а в седьмой год пусть выйдет на волю даром.
Исход, 21:2
Еще почему-то в предисловии к основному действу я решил написать про работу. По большому счету, это вовсе не достойная для обсуждения тема, и она не так уж необходима для понимания произведения, разве что совсем чуть-чуть – для понимания самого начала.
Так что же такое работа? Работа – это дело. Да, вот так вот просто и понятно. Если деньги – это только слово, то работа – это только дело. И ничего более. Из множества наших поговорок и всевозможных литературных произведений мы впитали с детства, что слово и дело – это некоторые противоположности. Пожалуй, и не зря впитывали, поскольку со временем это только подтверждается. Так и в нашем случае: слово и дело – такие же противоположности, как работа и деньги. Одни люди работают, а у других деньги. Так всегда было и так всегда будет. Звучит обидно, я понимаю. Только не надо в этой зависимости искать причинно-следственные связи. И если вы бросите работать, то совсем не факт, что, следуя моей теории противоположности, у вас появятся деньги. Хоть это и вполне вероятно. Но еще более вероятно, что денег у вас не будет совсем. Но зато и у того, у кого были деньги до этого, их тоже станет чуточку меньше.
Теперь, конечно, все эти определения достаточно размыты ввиду засилья лукавства. Теперь уже много таких, кто вроде и работает, и при этом имеет деньги. Обман может крыться там и там: и в работе, и в деньгах. Сейчас все чаще то, что называют работой, имеет мало отношения к делу, а все больше – к слову, а потому и работой это может считаться чисто условно и только на бумаге. Бывает и в деньгах лукавство теперь, и за видимой минутной роскошью работяги скрываются долги и кредиты на несколько поколений вперед. И сколько бы я ни видел в жизни исключений из этого правила, при ближайшем рассмотрении все они являются лишь очередным доказательством.
Так что же, теперь не работать вовсе? Конечно, нет. Не в смысле «не работать». Просто нужно наперво уяснить для себя, что, работая, заработать денег не получится, уяснить это, чтобы уже не маяться и не изматывать себя. А работать нужно только для пользы и удовлетворения. Производить продукт или услугу, учить детей, лечить людей – все это есть реальная работа, единственной целью которой является польза окружающим людям и личное самоудовлетворение от ощущения этой пользы. В этом и есть суть работы, и если ее понять изначально, то вовсе не будет этой постоянной дисгармонии, нехватки денег перед зарплатой и жажды шикарной жизни. Ведь ее просто не может быть, этой шикарной жизни. Ее не может быть, если ты действительно работаешь. А все картинки, описывающие доступность роскоши, призваны для того только, чтобы стимулировать тебя работать еще больше и еще быстрее. И чтобы у тех, кто не работает, денег стало еще больше. Так что, ища работу, ищи ощущение удовлетворенности и собственной полезности. А если все же нужны деньги?… Если нужны деньги, то теперь для этого есть много разных «работ». Хотя они тоже называются «работами», к делу никакого отношения не имеют, но имеют отношение к слову или же к деньгам, что одно и то же. Так что если ты не производишь реального продукта или услуги, не лечишь детей, не учишь людей и никто из окружающих никогда не сказал тебе «спасибо», то это верный признак того, что деньги для тебя уже совсем не за горами.
Конечно же, я преувеличиваю, говоря о работе только ради собственной полезности и удовлетворения. Пусть и не в первую очередь, но человек оценивает свой уровень достатка, свою зарплату хотя бы того ради, чтобы просто одеть и прокормить себя и близких, находящихся на иждивении. Конечно, зарплату нужно считать. Но нужно понимать, что не все деньги, которые вы получили на работе, на самом деле вам достались. В бухгалтерском учете есть актив, а есть пассив. Примерно то же – с заработками на работе. Есть актив в виде заработной платы, премии и так далее, но есть пассив, связанный с затратами лишь на то, чтобы иметь эту самую работу. Нужен автомобиль или иной способ как-то добираться до работы, необходим большой гардероб одежды и периодическая необходимость его обновлять, постоянные траты на подарки или иной подкуп коллегам, партнерам и еще куче важных персон, ну и в конце концов – бесконечные траты на внешний антураж и имидж. Всевозможные сумочки, портфели, галстуки, зонтики, парфюмерия, часы и многое другое вы бы ни за что не купили, если бы не ходили на эту работу. Дорогие или недорогие рестораны не являются необходимостью для вашей диеты или здоровья, но являются необходимостью для статуса сотрудника конторки N. И только кажется, что ты покупаешь все это исключительно для себя, а твоя работа предоставляет возможность тебе делать эти покупки. На самом деле все происходит наоборот. Это есть не твои желания, а твои обязанности делать эти покупки, замаскированные под твои собственные желания. Эта самая работа просто обязывает тебя тратиться. Тратиться лишь на то, чтобы иметь эту самую работу, поддерживать некий имеющийся уровень. Поэтому очень важно – для общего представления – понимать сальдо вашей деятельности, т. е. разницу между активом и пассивом. Да, вы получаете заработную плату и даже премию, которые спешите принести домой, но на много ли меньше за месяц вы тратите на то, чтобы просто иметь эту работу? И если правильно посчитать все расходы, связанные с вашей трудовой деятельностью, то не настолько уж много они отстанут от вашего заработка. Причем, как кажется на первый взгляд, чем больше человек зарабатывает, тем больше у него остается денег. Но это не так. Человек, занимающий посты и зарабатывающий много денег, должен тратить еще больше на поддержание своего статуса. Дорогие и абсолютно ненужные автомобили, шикарные подарки окружающим, шмотки, стоящие в сотни раз дороже своей реальной потребительной стоимости, шикарные рестораны, напитки и так далее. Все это сводит к нулю результат деятельности, а зачастую даже приводит к долгам и кредитам.
Этим пониманием «работы» я руководствовался на разных работах и в разных должностях. Не то чтобы я всегда осознавал эти принципы или формулировал их для себя, просто для меня заработная плата всегда оказывалась на последнем месте. И, если остальные занимались тем, что выторговывали себе премии перед начальством, раздувая свои обязанности и свою важность, я просто делал дела, зачастую выполняя чужие обязанности, принимая на себя лишнюю ответственность и проявляя явно излишнюю инициативность, которая, как водится, меня часто за это наказывала.
Однако жизнь все расставляла по своим местам, даже вопреки моему желанию и воле. Я много работал, очень много. Двенадцать часов в день в ритме, предполагающем одновременное совмещение нескольких действий. Если я проводил переговоры, то одновременно что-то просматривал или печатал на ноутбуке, что зачастую раздражало собеседника. За рулем автомобиля я все время, от старта и до полной остановки, разговаривал по мобильному телефону, специально сдвигая на это время все телефонные переговоры. Это, конечно, не очень правильно с точки зрения безопасности дорожного движения, но я не мог себе позволить просто ехать. Ведь у меня есть голос, который не участвует в дорожном движении, есть слух, который если и участвует в управлении автомобилем, то совсем чуть-чуть, поэтому совмещение передвижения на авто с телефонными переговорами мне казалось идеальным. В кабинете зачастую я разговаривал по двум трубкам одновременно: поначалу было неудобно, но я быстро приспособился. И вот так – двенадцать часов, день за днем, год за годом.
Я слишком увлекся работой, реальными делами, реальным развитием компании и саморазвитием в ней. Я увлекся настолько, что не заметил, как стал руководителем компании – производственной фирмы среднего размаха, присутствующей в нескольких российских городах. Все еще занимая средние позиции с размытыми обязанностями и полномочиями, я стал руководителем фактическим, отчетливо понимая, что, как никто другой, влияю на управление и развитие фирмы. Спустя короткое время фактическое руководство компанией подтвердилось и моим номинальным назначением на должность.
Со временем фирма стала неплохо работать и даже зарабатывать. Механизм управления и функционирования наладился, работы поубавилось, я отдыхал по выходным и даже сходил в отпуск. Будущее выглядело не просто стабильным, но и вполне себе даже радужным. Руководитель успешной компании с хорошей зарплатой, всякими там бонусами и прочими привилегиями. При этом теперь уже не так сильно занятый своей работой, а имеющий достаточно свободного времени, чтобы тратить хорошую зарплату, всякие там бонусы и прочие привилегии. Этакая мечта всякого карьериста, в том числе и моя мечта периода полового созревания.
Казалось бы, чего еще надо? Но в этом и заключалась моя основная проблема: мне ничего больше было не надо, а жить так я не мог. Стало скучно. Где-то внутри было ощущение завершенности, ощущение, что я сделал то, что должен был сделать. И в один прекрасный солнечный день я все понял! Я понял, что я должен уйти. Я не знаю, как я это понял. Первопричины этого желания, как и анализ возможных последствий, для меня тогда были загадкой. Я понимал безумство своего поступка, понимал, что, возможно, уже никогда в своей жизни я не смогу вновь дорасти до такой позиции и вновь достичь своей мечты периода полового созревания.
На очередном собрании учредителей я просто объявил, что хочу уволиться. Все сосредоточенно смотрели на меня, а я просто улыбался. Пауза тянулась слишком долго, взгляды вокруг меня становились все пронзительнее, а я с трудом ограничивал себя улыбкой, потому что мне хотелось просто заржать. Потом, естественно, были вопросы и долгие нудные разговоры. Я не мог ничего сказать и толком что-то объяснить, потому что и сам плохо понимал, что я делаю и зачем мне это нужно. Загадочность и нелепость ситуации ущемляла моих собеседников, и всем обязательно мерещился скрытый смысл моего увольнения, непременно связанный с предстоящей коммерческой деятельностью, поэтому переговоры с желанием «расколоть» меня и выявить истинные причины моего ухода продолжались вновь и вновь. Уже потом, вспоминая эту ситуацию, я подумал, что надо было просто честно признаться во всем. Признаться, что ухожу, потому что у меня есть вопрос, на который я должен ответить. Я должен узнать: кому я должен. Ну, подумаешь, приняли бы меня за сумасшедшего: перетрудился парень, бывает.
Я изменил для себя ситуацию, в которой работал исключительно за деньги – за очень хорошие деньги, – при этом абсолютно не ощущая удовлетворенности и чувства реальной значимости. И я понял, что только теперь я готов для жизни, готов для понимания и познания жизни. Готов ответить на мой главный вопрос: кому я должен?
