Kitobni o'qish: «Третья сила»

Shrift:

* * *

Уменье удивляться

Стихи и стихотворные сказки Алексея Смехова переселяют нас в утраченный радостный мир нашего детства с верой в чудеса и добро. В наше сложное время, изобилующее отрицательными эмоциями, они дают людям надежду, напоминая, что вокруг нас существует прекрасный многоцветный мир природы и добрых сказок.

Меня особенно тронула его «Морская баллада», повествующая о корабельной сосне, которая потом стала мачтой, а когда шторм её сломал, помогла тонущим морякам доплыть до берега, и стала дровами для согревшего их костра.

Автор радуется жизни, красоте окружающей природы, и передаёт это своим читателям. Вот одно из таких стихотворений, которое хотелось бы процитировать целиком:

Какие клёны, боже мой,
Какие свечи.
Листва течёт, как воск живой,
Земле навстречу.

И храм из белых облаков,
В оправе неба,
Висит то грозный, то благой,
Вселяя трепет.

И слёзы капают с икон
На плечи бора
Под журавлиный перезвон —
Последний, скорый.

А ветер, посланный с небес, —
Неловкий пастырь,
Так дует на горящий лес,
Что свечи гаснут.

Пушистый снег падёт в поля,
Как белый саван.
На отдых просится земля —
Имеет право.

И, переждав лихой мороз
И злую темень,
Весной воспрянет, как Христос
В день воскресенья.

Полвека назад, в дальнем океанском рейсе, я написал песню, где есть такие строки: «Не страшно потерять уменье удивлять, – страшнее потерять уменье удивляться». Главное для поэта – не удивлять читателя необычными рифмами и метафорами, а передать ему в своих стихах радостное удивление окружающим миром, убедить его, что, несмотря ни на что, добро всё-таки побеждает зло, и жизнь прекрасна. Именно это и делает Алексей Смехов в своих лучших стихах, свидетельствующих о его безусловном поэтическом таланте. К ним относятся, например, такие, как «Вьюга», «Золотая рыбка», «Сиятельный август», «Луговые цветы», «Свеча», и многие другие. Да и по части метафор у него нет проблем.

Пожелаем поэту долгих творческих лет, пока «У него в росинке Солнышко дрожит».

Александр Городницкий

Две реальности Алексея Смехова

Романтическая поэзия – это не всегда и не только поэзия о любви. Любовную поэзию называют романтической часто, хотя это всё-таки разные жанры.

Но, говоря о романтической поэзии, я имею в виду другое. Чистоту и ясность, узнаваемые сказочные образы, вечное добро, побеждающее зло – всё то, что ищут в книгах не только подростки: в первую очередь, это взрослые люди, в которых внутренний ребенок заявляет о себе громким голосом; взрослые люди, не позабывшие о своих детских мечтах. Приключение и сказка, торжество справедливости, дыхание добра – вот она, романтическая литература. И если подобной прозы немало написано, по крайней мере, в девятнадцатом веке, то романтическая поэзия двадцать первого века – явление редкое и драгоценное. И вот его-то и раскрывает в полной мере в своей книге Алексей Смехов.

Мечты о далёких дорогах и приключениях, полные любви к природе пейзажные зарисовки, добрые баллады – вот про что эта книга. Доброта – это то, что наполняет её. Даже извечный, казалось бы, сюжет, о принцессе, которая полюбила пажа: он должен закончиться тем, что несчастному влюбленному отрубят голову, а принцесса выйдет замуж не по любви, но Алексей Смехов перечеркивает этот паттерн:

«Не знаю сам, зачем я врал, ведь всё наоборот:
Король, услышав скрипача, открыл от счастья рот.
По вечерам совместные концерты в си-бемоль
Играет дружная семья: принцесса, паж, король».

Рыцарь примиряется с драконом, а принцесса – с ними обоими. Белая ворона улетает к какаду и, снискав славу и успех, возвращается в родной лес, после чего её уверенность в себе делает её примой и там. Мальчик Саша носит дракона внутри себя и раз за разом побеждает его. Парнишка с ДЦП по ночам воюет с троллями и порождениями тьмы – и эта реальность более реальна, чем та, где «тело – лишь глина, застывший давно кувшин». Тем не менее, после долгих боев и в другой реальности начинает разгибаться давно скрюченный палец – а значит, реальности эти переплетаются.

Так переплетаются и реальности Алексея Смехова, в которых нет места злу и несправедливости, и мир, данный нам в ощущениях. Романтизировать последний – то ещё удовольствие. Но Смехов не сдается. Его лирический герой вытаскивает на свет божий наивную, прекрасную реальность того внутреннего ребенка, что сидит внутри взрослого человека.

Нам, тридцатилетним, сорокалетним невыросшим детям, нужна такая реальность. Реальность Питера Пэна, остров Неверленд, где мы никогда не постареем, никогда не умрём, и битва добра со злом будет продолжаться всегда.

Анна Долгарева

Стихотворения

«Я хотел бы стать птицей и в небе зависнуть…»

* * *

Я хотел бы стать птицей и в небе зависнуть
Просто так, от предчувствия скорой весны,
Щебетать, не вдаваясь в заумные мысли,
Пересказывать тучам счастливые сны.

Соловьём заливаться в кустах на рассвете,
Или чайкой над Финским заливом лететь,
Первый солнечный луч с ликованием встретить
И опять беспрерывно и радостно петь.

Если б мне довелось ещё раз возродиться
И попробовать тело не как человек,
Я сказал бы: Господь, можно стану я птицей,
Чтоб прожить в синем небе отмерянный век.

Чтобы ветер под крылья и солнце в зените,
Чтобы стая за мной стройным клином неслась,
Я бы лебедем стал, и невидимой нитью
Между мной и тобой возродилась бы связь.

На седьмом, лишь для счастья дарованном небе
Мы б кружили, пока не закончится день,
А потом улетели в созвездие Лебедь
И вписались навечно в небесную сень.

Баллада о паже и принцессе

Жила-была принцесса прекрасная, как сон,
Вокруг неё кружился цветных снежинок сонм.
На севере бескрайнем, быть может, и досель
Есть замок белоснежный, где властвует метель.

Покои в сине-белых, искрящихся тонах
Да инея узоры на каменных полах.
Как в сердце у принцессы, везде прозрачный лёд
В старинном этом замке свой свет холодный льёт.

Но вот к литым воротам подъехал экипаж,
На службу попросился какой-то юный паж.
Имущества немного: каприс был в си-бемоль
Да старенькая скрипка, смычок и канифоль.

И воздух в стылом замке вдруг стал, как неземной:
Играла, пела скрипка взволнованной струной
О южной страстной ночи, о пылком зное дней,
И слушала принцесса, и что-то грелось в ней.

Когда же нестерпимым стал в юном сердце жар,
Лёд растопился в слёзы, но не погас пожар.
А весь огромный замок вдруг начал пропадать,
Колонны стали таять и стены оседать.

Сверкало ярко солнце над головой у них,
Чертоги испарились, огонь внутри не стих.
Куда-то делось платье, растаяло, как дым,
Им бесконечно жарко, безумно молодым.

Нежданно из похода пришёл домой король.
Был паж позорно изгнан, терпел он стыд и боль.
Король принцессу замуж за герцога отдал.
Хоть муж богат и знатен, но он не согревал.

Расплавленное сердце принцесса не смогла
Обратно сделать льдинкой и вскоре умерла.
Но не смолкала скрипка, опять впадала в раж,
Забыть не мог принцессу несчастный юный паж.

В созвездии на небе горят её глаза.
Там кто-то тихо плачет – и падает слеза,
Чертя свой след искристый к пажу на землю вниз.
А скрипка всё играет пронзительный каприс.

Не знаю сам, зачем я врал, ведь всё наоборот:
Король, услышав скрипача, открыл от счастья рот.
По вечерам совместные концерты в си-бемоль
Играет дружная семья: принцесса, паж, король.

Дракон и рыцарь

Взошла принцесса на балкон,
Чтоб посмотреть воочию,
Как бьются рыцарь и дракон
У замка лунной ночью.

Дракон, конечно, символ зла,
Сразить его – отрада.
Принцесса розу припасла
Для рыцаря в награду.

Судьба поставлена на кон,
Но есть одна загвоздка:
Ночами огненный дракон
Любил смотреть на звёзды.

Он крал, как водится, принцесс,
Но унося их к тучам,
Показывал волшебный лес
И гор далёких кручи.

А рыцарь слишком шумно жил,
Любил пиры и драки.
Он, как дракон, везде кружил —
Матёрый забияка.

.

И девушка, упав в кровать,
Задумалась об этом.
Кого тут нужно выбирать —
Загадка для сюжета.

Казалось бы, простой резон:
Бери орла иль решку…
Вот этот – рыцарь, тот – дракон,
А если вперемешку?

Остались в прошлом те века,
Когда всё просто было.
Принцесса спит, она пока
Обоих полюбила.

Морская баллада

В корабельной сосновой роще, где деревья росли, как мачты,
Собирая на верхних иглах мириады горячих звёзд,
Словно свечки святого Эльма на снастях в бесконечной качке,
Возвышалась сосна-мечтатель, ей хотелось сбежать всерьёз.

И, когда появились рядом бородатые лесорубы
И стальным топором звенящим оборвали земной поток,
Улыбалась она беспечно, и гудел где-то рядом в трубы
Светлый ангел, а, может, боцман для неё просвистел в свисток.

И она вознеслась, как шпага, и проткнула тугое небо,
Без коры и без тяжких веток, так возвышенна и стройна,
Что матрос остроглазый Джонни видел рифы с верхушки крепкой,
И арфист океанский ветер говорил, что она – струна.

Так и стала сосна грот-мачтой на пиратском большом корвете,
Чёрный флаг развевался лихо, белый парус тянул вперёд.
Океан и четыре моря повидала она на свете,
А портам, в темноте манящим, потеряла давно уж счёт.

Но однажды, во время шторма, ветер дёрнул в сердцах за струны
И порвались они со стоном, и сорвало её с колков,
И носило три дня по волнам, но гудел где-то рядом в трубы
Светлый ангел, и хмурый боцман выдал пару лихих свистков.

А потом был песчаный берег, на котором встречала юность,
И толпа корабельных сосен обступила со всех сторон,
И запел похоронно дождик, и подругам её взгрустнулось,
И закапали злые слёзы из высоких прекрасных крон.

Моряки, что спаслись на мачте, чтоб согреться, подняли кубок,
Из последних её обломков развели до небес костёр,
В темноте засверкали искры, благодарственно пели губы,
И суровый обычно боцман ненароком слезу утёр.

Светлый ангел летал над ними и гудел восхищённо в трубы,
И почудилась ветру зависть в робком взгляде её сестёр.

Лисёнок

Маленький лисёнок спрашивал у мамы:
– Почему сегодня так чудесно жить?
Почему проснулся я счастливый самый,
Почему в росинке солнышко дрожит?

Мама, посоветуй, что б такого сделать?
От избытка силы хочется скакать!
К яблоку допрыгнуть, что уже созрело,
Совершив четыре в небе кувырка.

Видишь, мама, в лапах стало много силы,
Хвост летит трубою, мягок и пушист.
Посмотри, под солнцем он такой красивый,
Словно бы кленовый, самый рыжий лист.

Как мне сладить с этим счастьем без начала,
Ведь его так много, что в себе не скрыть…
– Это очень просто, – мама отвечала, —
Нужно лес и небо поблагодарить.

Мы погладим травы, приласкаем ветер,
Реку, и деревья, и друзей в лесу.
Тут сказал лисёнок:
– Больше всех на свете
Обнимать хочу я мамочку лису.

Белая ворона

Ворона не была в то время белой,
Но, слушая однажды соловьёв,
Прочистив горло, тоненько запела
Про счастье и безумную любовь.

В ответ на это чёрные вороны
Прогнать решили самозванку прочь:
Её рулады слишком изощрённы
И всем мешали каркать день и ночь.

Тогда она помчалась к свиристелям,
К щеглам, и канарейкам, и дроздам,
Но, несмотря на сладостные трели,
Никто ей лапку дружбы не подал.

И полетела в тропики цветные,
Где в царстве попугаев какаду
Сверкала белизна её отныне,
Как лилия в изысканном саду.

Там было всё прекрасно, и ворона,
Блистая примой, тренькала на бис,
Но, выпив как-то раз воды студёной,
Осипла горлом, и – та-дам! – сюрприз:

Осталось только «кар» в репертуаре,
И примадонну быстренько прогнали.

Вернувшись в стародавние края,
Подумала: вот родина моя,

Где ничего не видно, кроме леса,
Наверняка тут помнят мой дебют,
К тому же я – заморская принцесса
И обрету здесь славу и приют.

Всё получилось, только вечерами,
Прокаркав речь о городах чужих,
Тоскует горло по знакомой гамме
И хриплый голос тоненько дрожит.

В вороньей стае новые порядки:
Все птенчики пытаются запеть,
Выходит иногда довольно гладко,
И чешет ухо вдумчиво медведь.

Дрозды щебечут: если уж ворона
К руладам проявила интерес,
Смогла увидеть звёзды через крону
И к пенью вдохновила целый лес,

То нам подавно нужно быть смелее,
Добавив в трели страсти и огня.
Ворона ищет новые идеи
И танго изучает возле пня.

И чем она становится белее,
Тем больше симпатична для меня.

«Какие клёны, боже мой…»

* * *

Какие клёны, боже мой,
Какие свечи.
Листва течёт, как воск живой,
Земле навстречу.

И храм из белых облаков,
В оправе неба,
Висит то грозный, то благой,
Вселяя трепет.

И слёзы капают с икон
На плечи бора
Под журавлиный перезвон —
Последний, скорый.

А ветер, посланный с небес, —
Неловкий пастырь,
Так дует на горящий лес,
Что свечи гаснут.

Пушистый снег падёт в поля,
Как белый саван.
На отдых просится земля —
Имеет право.

И, переждав лихой мороз
И злую темень,
Весной воспрянет, как Христос
В день воскресенья.

«Рыжей и весёлой мокрой кошкой…»

* * *

Рыжей и весёлой мокрой кошкой
Осень трётся спинкой о стволы:
Ей приятно пошалить немножко —
Воду на прохожих с клёнов лить,

Листья драть, как пёстрые обои,
Разметать их огненным хвостом
И проснуться в марте беспокойном
Вместе с чёрным влюбчивым котом.

Чтоб потом, в порыве бурной страсти
Слившись в переливчатый клубок,
Дать котятам изумрудной масти,
Как игрушку, первый лепесток.

Пусть сияют чистыми глазами
Под весенний птичий пересвист
И не верят песням мудрой мамы
Про последний облетевший лист.

Это ведь смешно и невозможно —
Старость бесконечно далека.
Рыжей лапкой кошка осторожно
Гладит их зелёные бока.

Вьюга

Эта сумрачная вьюга с переломанной клюкой,
Эта бледная старуха, что поёт за упокой —
Ходит в поле привиденьем, тычет палкой наугад:
Не отбрасывая тени, заметает всё подряд.

Нет, не Дед Мороз весёлый с серебристым посошком —
Вьюга бродит по просёлкам и стучится в каждый дом.
Не Снегурка в синей шубе, беспечальна и легка —
В платье с призрачным раструбом беспощадная пурга.

Страшно детям, страшно взрослым – не высовывай к ней нос:
Ледяным дыханьем скосит, сбросит палкой под откос.
Можно только укрываться за узорчатым стеклом,
На поленья любоваться и смеяться за столом

Над бездомною старухой, что свирепствует в ночи.
Слышишь – стонет завируха или кто-то в дверь стучит?
Открываю – это вьюга сыплет колкий мёртвый снег —
Хорошо, что мы друг с другом, что есть рядом человек,

А не только свист и хохот с придыханьем за окном —
Как ей, бедной, одиноко, и никто не пустит в дом
Неприкаянную старость без надежды впереди:
Что со мной? Должно быть, жалость. Эй, старуха, заходи.

Сядем вместе и повоем о доживших до седин,
Чтоб никто в холодном поле не остался в ночь один.
Чтобы всех, кому там туго, в дом пустили на постой.
На скамью киваю вьюге – грейся, старая, и пой!

«Сегодня бал на небе звёздном…»

* * *

Сегодня бал на небе звёздном:
Куда ни кинешь взгляд – танцор
Коньком серебряным и острым
Творит затейливый узор.

Вот в белом платье фигуристка
Отправилась в изящный лутц —
Сверкает капелькой лучистой,
Пробив завесу чёрных туч.

Вот конькобежец серебристый
Летит небрежно и легко,
И путь его прорезан чисто
Одним немыслимым штрихом.

Двойные звёзды в парном танце
Не разомкнут влюблённых рук,
Кометы – вечные скитальцы —
Уходят на повторный круг.

И с каждой выбитою искрой
На Землю падает звезда.
Как Млечный Путь сегодня близко:
Скажите, я не опоздал

На этот импрессионистский,
Сверкающий огнями бал?!

Овцы небесные

Наконец в небе синь – распогодилось,
Там овец-облаков поубавилось.
Видно гнал их пастух ночь без отдыха —
Раскурчавились.

Он решил не пасти тучи чёрные,
А собрал самых нежных и перистых —
Золотою расчёской расчесывал
Под овчарок-ветров свист и пение.

Каждый луч гребешка – как сокровище,
Только серых овец шерсть колючая
Вновь ломает зубцы и приходится
Сильным ливнем с протяжными крючьями

Выдирать шерсть с боков стада вечного,
И слетают клочки к нам на головы,
Но не жёлтые, нежно-беспечные,
А в цвет белого тусклого олова.

Золотое руно не досталось нам,
Морось падает серыми прядями.
Где пастух стриг овец без усталости —
Будет радуга.

«Если в конце тоннеля Всевышний спросит…»

* * *

Раньше иль позже – Бог ведь однажды спросит:
– Сколько чудес ты в жизни земной встречал?
Звёзды над пиком – правда ведь, грандиозно?
Помнишь ли сад у речки и свой причал?

Я удивлённо вскликну:
– О чём ты, Боже?
Разве не время делать разбор грехов?
Много чего творил, когда был моложе
И оправдаться будет не так легко.

Господи, если можно, даруй прощенье.
Только, прошу, не сильно меня карай.
– Что ты, – ответит, – мне недоступно мщенье.
Если шёл к Богу – значит, увидишь рай.

Жаль, что ты там, внизу, не смотрел почаще
На красоту, что слал я тебе с небес.
Солнце в зенит абрикосом плывёт горячим,
Месяц лимонной долькой на крышу влез.

Видел ли в Красном море мои кораллы,
В чистой воде сверкающие сады?
Как проплывают мимо сокровищ алых
Рыбы, коньки морские и две звезды?

Льва и орла с тельцом я творил отдельно,
Символом вечной славы, как отблеск мой.
Правда, прекрасной я эту Землю сделал?
Был ли влюблённым в жизнь ты хотя б весной?

Чтобы кричать скворцам: «Я сегодня счастлив!» —
И улетать душой с лёгким взмахом крыл.
Жалобы – помню, просьбы – довольно часто.
Я же хотел, чтоб просто благодарил.

Помнил меня и людям прощал от сердца:
Грех – это только занавес или тень,
Что не даёт озябшей душе согреться
Даже в погожий, пышущий зноем день.

Так что с грехами свиток забрось подальше
И опиши-ка запах лесных цветов,
Краски восхода, птиц, на заре галдящих,
И расскажи мне главное – про любовь.