Kitobni o'qish: «Мацуо Басё. Пеший странник. Истории в стихах»

От автора

«Пеший странник. Истории в стихах» – моя вторая книга о выдающемся мастере короткого стиха Мацуо Басё, жившем в Японии в XVII веке и за свою сравнительно недолгую жизнь подарившем человечеству почти тысячу хайку, из которых сотни переведены и изданы во многих странах мира. О самом поэтическом жанре, его истории и особенностях, о творчестве и биографии поэта я рассказал в своей первой книге «Поэзия Басё. Перевод и смысл», включив в неё поэтические переводы свыше 150 хайку, в том числе шедевры и наиболее известные короткостишия.

Выбирая поэтическую форму перевода как наиболее приемлемую для адекватной передачи смысла, вложенного автором в свои хайку, я насколько мог пытался избегать неточностей и разночтений в толкованиях его произведений, часто допускаемых ввиду отсутствия переводов контекстуальных пояснений, приводимых либо самим автором, либо исследователями творчества поэта.

Второй книгой о Мацуо Басё «Пеший странник. Истории в стихах» я старался дать возможность любителям японской поэзии как можно глубже понять словесную суть хайку, прочувствовать фонетическую оболочку звучания их в русской транскрипции, увидеть иероглифику оригиналов и, главное, донести истинный смысл каждого короткостишия, скрывающийся за семнадцатью слогами трёх строчек вертикального письма. А он открывается в полной мере лишь тогда, когда читатель проникает в историческую ситуацию, социальный контекст, созерцательную красоту и философскую глубину произведений великого мастера поэзии, творческий путь которого в значительной мере отягощали специфичные бытовые и личностные проблемы.

Все хайку поэта, его пояснения, письма и произведения в прозе представлены в свободном доступе на многочисленных сайтах в японском интернете. Иллюстративный материал представлен стоковыми фото для обложки книги, а внутренний блок представлен стоковыми фото сайта Photo-ac.com, премиальным пользователем которого я являюсь уже много лет.

Ворота Миидэра и немного о религиях

Эту книгу я решил начать с хайку Басё, в которых он упоминает храмы, ставшие местами его паломничества в ходе длительных путешествий и походов. На самом деле таких мест десятки, а может, даже и около сотни, но почему-то Басё редко указывает названия храмов напрямую, а лишь ограничивается иероглифами «тэра», «дзи», «ин», упоминая только горы или местность, где расположены одноимённые храмы. Если это гора Исияма, значит, он посетил храм Исиямадэра, если упоминает город Ацута, то имеет в виду – Ацута-дзингу, если пишет о побережье Сумы – совершал молитву в Сумадэра. Просмотрев на японском сайте «Все хайку Басё» тексты приведённых стихов, я всё же отыскал несколько хайку с полным названием храмов, и среди них оказался один из четырёх самых крупных и исторически значимых буддийских храмовых комплексов, монахи которого существенно повлияли на политическую жизнь Японии в период Хэйан. Это храм «трёх колодцев» Миидэра, названный так в честь трёх источников, бравших воду из самого большого озера Японии Бива.

 
三井寺の門敲かばや今日の月
Миидэра-но мон татакаба я кё: но цуки
 
 
Сегодня яркая луна
Храм Миидэра освещает,
Меня как будто бы она
К вратам стучаться приглашает.
 

Храм Миидэра

Хайку написано при полной луне 15 августа 1691 года во время лодочной прогулки по озеру Бива. Басё выступил с этим стихом на собрании поэтов «16-я ночь в Катада», проводившемся на территории храма Гитюдзи в Оцу (сейчас префектура Сига), куда он прибыл на следующий день.

Ворота храма Миидэра действительно восхищают своими размерами и величием, они неоднократно воспевались в песнях буддийских поэтов раннего Средневековья. Для монахов храмовый комплекс Миидэра, включавший около 40 сооружений, являлся фактически крепостью, оплотом защитников веры от посягательств враждующих сторон, поэтому и ворота, и стены являлись его оборонительными укреплениями и были выложены у оснований массивными гранитными плитами.

В Японии изначально основной религией был синтоизм – «синто», привнесённый богами, создавшими японские острова и посадившими на трон своего посланника – первого легендарного (мифологического) императора Дзимму Тэнно, правившего страной якобы 76 лет и прожившего 127 лет. Именно так записано в летописи «Нихон сёки». После его «кончины» вторым императором Японии стал также легендарный правитель Суйдзэй, но только начиная с 16-го и вплоть до сегодняшнего императора посланцами богов были уже реальные люди.

Синтоизм с его многобожием веками занимал умы элиты и простых людей до того времени, пока не начались прямые контакты с Китаем, в том числе и религиозные, в результате чего с VII века в течение почти 300 лет буддизм не только внедрялся в японскую культуру, но и вытеснял из неё синтоизм. Это продолжалось до конца IX века, когда указом регента молодого императора – учёного и политика Сугавара Митидзанэ – был прекращён обмен послами с китайским государством Тан и предприняты действия по усилению влияние синтоизма, а заодно и провозглашён курс на независимость Японии от идеологического и культурного влияния Китая.

Были предприняты и попытки уничтожения буддийских храмов, но это привело к ожесточённому сопротивлению буддистов, имевших значительное количество последователей, готовых вступить в противостояние с властью даже вооружённым путём. Долгое время центром такого противостояния служил упо мянутый в хайку Басё храм Миидэра. Первоначально храм имел название «Ондзёдзи» – храм-крепость, а основал его император Тэмму в честь своего погибшего в борьбе за престол брата. Монастырь укреплялся и разрастался, представляя угрозу центральной власти. Дело дошло до того, что настоятели монастыря сформировали свои войска из монахов-воинов и на протяжении нескольких веков вели бои с соперничающими за влияние на правителей другими главными храмами. Неоднократно Миидэра сгорал дотла, но затем воссоздавался и вновь набирал силу и мощь. Однако в конце XII века монастырь втянулся в войну между кланами Тайра и Минамото, причём защищал позиции императора Сиракава Го, поддерживаемого кланом Тайра. После разгрома войск Тайра император Сиракава Го был смещён, а храм Миидэра вновь уничтожен, но с наступлением длительного мира был восстановлен и какое-то время не участвовал в военных событиях. Но в конце XVI века монахи Миидэра в союзе с другими монастырями выступили против Ода Нобунага – всесильного объединителя страны – и потерпели окончательное поражение. Нобунага приказал уничтожить все оплоты противника, поэтому Миидэра опять серьёзно пострадал. В дальнейшем буддисты не противились центральной власти, и это позволило им не только удержать свои позиции в том числе и при дворе, но и получить серьёзные преференции для дальнейшего расширения своего влияния. При императоре появились советники-буддисты, а затем возникло довольно оригинальное новшество – фактическое устранение граней между противоборствующими религиями, проявившееся во взаимном признании божеств и обрядов. Эта «религиозная демократия» называлась «синбуцу конко». В синтоистском храме разрешали устанавливать статуи Будды и проводить буддийские молитвы, а в буддийские храмы можно было вносить таблички синтоистских святых и поклоняться им как в дзиндзя. Такая ситуация сосуществования – «синбуцуконко» достигла кульминации в эпоху Эдо. Именно тогда во время шестого посещения главного синтоистского святилища Исэ Дзингу буддист Басё наконец получил разрешение переступить его ворота и даже смог принять участие в качестве почётного гостя в шествии-церемонии «сэнгё» – переносе реликвий божества во вновь построенный храм.

Храм Ясукуни

Содружество религий длилось до периода реставрации Мэйдзи, когда в 1868 году был издан указ, предписывающий строгое разделение буддизма и синтоизма «синбуцу бунри». Сам указ был нацелен на запрещение буддизма и уничтожение буддийских храмов. До 1877 года, пока указ не был отменён, синтоистские фанатики успели сжечь многие святилища и уничтожить редчайшие культурные ценности буддизма. Но несмотря на это, варварский почин императора Мэйдзи не был поддержан большинством населения, а в итоге реставрации пострадали или были похищены и переправлены в западные страны ценнейшие реликвии буддизма. Гонениям подверглось и само самурайское сословие, принимавшее дзен-буддизм, но противостоявшее внедрению западных ценностей. Война с храмами в конце концов сошла на нет, а буддийские и синтоистские храмы продолжили служение интересам веками веровавших в две религии людей. Единственный религиозный запрет действовал длительное время только в отношении христианства, но и он утратил силу в конце XIX века.

Теперь немного о статусах храмов и принципах обретения ими названий.

Прежде всего стоит заметить, что даже не зная название храма, мы можем определить, является он синтоистским или буддийским. В хайку Басё нет ни одного упоминания о храмах «дзиндзя», а именно это слово обозначает синтоистский храм и отличает его от буддийских «тэра», «дзи», «ин», «дзиин» и их разновидностей, различающихся статусами и масштабами религиозных сооружений.

В синтоистском храме «дзиндзя» – «бог и храм» (иногда те же иероглифы читаются в названиях на старинный манер «камуясиро») – обитают только японские боги, точнее – их духи, а в буддийском «о-тэра» проживают монахи и монашки, внутри размещаются одна или несколько статуй Будд. Разновидностей Будд несколько, у них много имён, и у каждого свои поклонники и особенности.

В синтоистском храме ничего подобного нет. Ни фигур божеств, ни их имён. Только таблички с именами богов, да и те не всегда доступны посетителям. Например, в храме Ясукуни святыми числятся 2,46 млн. божеств, и это, возможно, рекорд по количеству святых, почитаемых в одном храме. Информация о святых записана в храмовых книгах, которые хранятся в отдельном помещении, куда нет доступа простым верующим. Но по желанию каждый может заказать табличку с именем святого этого храма и установить её у себя дома на алтаре. В синтоизме среди причисленных к святым много и иностранцев, а на территории храма Ясукуни есть даже памятник индийскому судье, который на Токийском процессе голосовал за оправдание лиц, признанных военными преступниками. В 1978 году общественность была потрясена, узнав что семеро из четырнадцати приговорённых к высшей мере обвиняемых в военных преступлениях лиц настоятель Ясукуни тайно причислил к святым божествам. Это решение до сих пор является спорным и сильно раздражает народы соседних Китая и Кореи.

Храм Ясукуни появился в конце XIX века как храм, обожествлявший всех японцев, павших в войнах, выполняя приказы императоров. Территория храма обширна, за оградой расположен музей во енной истории Японии, а в разных уголках прилегающего к храму парка можно увидеть фигуру лётчика (камикадзе), памятник экипажу затонувшего эсминца, монумент, посвящённый упомянутому индийскому судье, несколько предметов боевой техники и даже символическую статую женщины с голубем, олицетворяющую мир.

Иногда поклонения в храме осуществляют высшие представители правительства Японии. Я часто проходил мимо этого храма по дороге в университет Дзёти, где проходил научную практику, и каждый раз меня поражал вид громадных ворот «тории», никак не вписывавшихся в традиционную архитектуру отличающихся изяществом религиозных сооружений Японии.

Как сегодня относятся к религиозным различиям обычные граждане страны? Большинство японцев справляют похороны по буддийскому обычаю, зарывая тело усопшего в землю – «майсо». Поэтому на территории буддийских храмов можно увидеть могилы и памятные камни. Сейчас, правда, преобладает кремация «касо», поэтому баночку с прахом покойного устанавливают на домашнем алтаре. Прах через год можно развеять над морем или закопать на официальном кладбище.

Захоронения верующих в синто после обязательной кремации осуществляют вне территорий храмов, на специально отведённых местах – кладбищах. Несмотря на малые габариты урн с прахом, места на кладбищах для них стоят очень дорого, поэтому многие стараются размещать прах покойных на отдалённых региональных кладбищах. Особо выделяются воинские захоронения, такие как, например, впечатляющее размерами воинское кладбище в окрестностях Осаки. Ритуал прощания у синтоистов очень простой и заключается в чтении молитв перед расставанием с умершим. Однако в дни «обон» верующие в «синто» устраивают целые шествия с вывешиванием табличек всех своих святых.

В синтоистском храме, в маленькой постройке «ясиро», обитают только духи богов, а находящиеся в храме постоянно настоятель и настоятельница отвечают за соблюдение синтоистских ритуалов.

У входа в синтоистский храм устанавливают «ворота» – «тории», разделяющие мир простых людей и мир богов. Название синтоистскому храму присваивается по имени бога, обитающего в храме. Богов у синто много, поэтому и синтоистских храмов с различными названиями в стране насчитывается десятки тысяч. Самые большие синтоистские храмы, имеющие отношение к императорскому дому, называют «дзингу», «тайся», «оясиро», например, Исэ-дзингу, Идзумо-оясиро (тайся).

Буддийским храмам названия чаще назначаются по наименованию горы, на которой стоит храм, или прилегающей местности. Как правило, длинные названия укорачивают до удобно произносимых коротких. Зная название горы, с большой вероятностью можно угадать и название стоящего на ней или у подножья храма. Эта традиция продолжается и сейчас. На входе в такой храм висит табличка с названием горы и иероглифом «мон».

В чём различие буддийских «тэра», «ин», «дзи» и «дзиин»? Различие не только в статусе и внутреннем убранстве. По численности преобладают «тэра» и «дзи», «дзиин» и «ин» именуются храмы, когда-то имевшие отношение к семье императора, его родственникам или попечителям. Раньше в «тэра» останавливались важные гости из-за рубежа, в основном из Китая, сейчас же в них проживают монахи, а временно находиться могут и монахи-отшельники.

«Ин» обозначает разные постройки на территории буддийского храма, но сейчас «ин» – это и самостоятельные храмы.

«Ан», или «иори» – иероглиф один и тот же – указывает на небольшие хижины, в которых проживают или селятся на короткое время паломники или живущие за пределами храма священники «интонся». В одном из таких «ан» жил и сам Басё – «Басёан».

«Бо» называют небольшой «дзиин», находящийся в ведении большого «тэра». «Ан» и «бо» малы по размерам, но встречаются и крупные сооружения.

Какой религии поклоняться – сегодня уже не так важно, как в прежние времена, когда между двумя религиями развивалось не только соперничество, но и вражда, доходившая до вооружённых столкновений и взаимоуничтожения культовых сооружений. Сейчас Новый год можно встретить в синтоистском храме, но обряд захоронения родственников провести в буддийском стиле.

В этом смысле Япония – уникальная страна, где две разные основные религии мирно сосуществуют в рамках одной страны, префектуры, города или селения.

Касадэра

 
笠寺や漏らぬ岩屋も春の雨
Касадэра я морану ивая мо хару-но амэ
 
 
Весенний ливень нипочём
Святыне в храме Касадэры —
Надёжный, как из камня, дом
Хранит богиню – символ веры.
 

На это хайку я обратил внимание не только потому, что храм Касадэра буквально переводится как «храм-шляпа», а главным образом из-за того, что в самом названии храма косвенно затронута тема любви, что вообще не характерно для поэзии Басё. Драма его личных отношений с помощницей Дзютэй как бы сделала поэта равнодушным ко всем проявлениям чувств между мужчиной и женщиной, поэтому в его хайку женщина – персонаж либо «моет в речке батат», либо «разделывает рыбу», «лепит тимаки, придерживая рукой причёску», «стирает халат» или «сажает рис». Нигде нет ни намёка на любовные отношения, а если мы и встречаем слово «любовь», то только в хайку о любвеобильной кошке и о том, как исхудал жаждущий любви кот.

Но в этом хайку поэт намекает на прекрасную романтичную историю любви представителя могущественного клана Фудзивара и простой девушки, которую он встретил, посещая имение Нарутаки Таро, главы уезда Наруми.

Как известно, дом Фудзивара многие века фактически правил страной до начала войны кланов Тайра и Минамото. Мужчин из рода Фудзивара назначали министрами, советниками двора или регентами молодых монархов, а девушки становились жёнами императоров.

Храм Касадэра

Однажды в дождливую погоду министр (кугё) Фудзивара Канэхира гулял в храмовом парке и увидел, как молодая девушка сняла с себя шляпу, чтобы накрыть ею мокнущую под дождём деревянную статую бодхисаттвы Каннон. Министр был восхищён увиденным и воспылал к девушке чувством любви, которая оказалась взаимной, и пара стала мужем и женой. После этого благодаря могущественному мужу девушка, получившая в замужестве имя Таматэру-химэ, добилась выделения средств на строительство храма вокруг подвергавшейся дождям и ветрам статуи бодхисаттвы. Храму тогда было присвоено название «Рюфукудзи» («рю» – зонт, то же, что и «каса»), а статую стали называть «Касадэра Каннон» в честь зонта девушки, проявившей благородное чувство к святыне. Именно этот эпизод и имеет в виду Басё, говоря о том, что храму Касадэра не грозит даже сильный весенний ливень.

Но вернёмся к истории – почему столь почитаемая святыня оказалась подверженной ненастьям?

Первое упоминание о деревянной статуе храма

Касадэра – одиннадцатиликой бодхисаттве Гуаньинь относится к 736 году – восьмому году эпохи Тэмпэй.

Однажды монах Дзэнко Дзёнин увидел в водах залива Ёбицуги большое дрейфующее дерево, которое излучало свет даже в темноте ночи. Монаху приснился сон, что это дерево священное и высшие силы выбрали его для того, чтобы он вырезал из него статую бодхисаттвы Каннон. Когда статуя была готова, её решили установить в храме. Специально для этого выстроили святилище и назвали «Тэнриндзан Комацудзи». Так почти 200 лет с середины VIII века храм служил пристанищем паломников и монахов, но однажды буря сорвала крышу и оголила стены храма. Бодхисаттва оказалась неприкрытой и незащищённой. Именно тогда и случился эпизод знакомства всесильного Фудзивара с молодой девушкой, накрывшей статую своей шляпой.

Со временем храм несколько раз перестраивался, были добавлены новый павильон и колокольня. Сегодня храм имеет статус национального культурного достояния префектуры Аити и является местом паломничества влюблённых пар. Полное название храма «Тэнриндзан рюфукудзи» обычно сокращают до короткого «Касадэра» без упоминания горы «Тэнриндзан», возвышающейся поблизости.

Расёмон

 
荻の穂や頭をつかむ羅生門
Оги-но хо я касира-о цукаму Расёмон
 
 
Мискант метёлками своими
Мне хочет в голову вцепиться,
Когда к воротам Расёмон
Я подхожу, чтоб поклониться.
 

Увидев в строчках одного из хайку Басё хорошо знакомое мне слово, сразу же решил сделать перевод, так как для меня это японское название всегда было связано не с хайку Басё, а с одноимённым кинофильмом, ставшим прекрасной экранизацией рассказов мастера японской новеллы Акутагава Рюноскэ. Фильм, снятый знаменитым режиссёром Куросавой Акирой с участием звезды японского кино Мифунэ Тосиро в 70-е годы прошлого столетия, демонстрировался почти во всех кинотеатрах мира.

А сочинивший это хайку весной 1691 года Мацуо Басё, следуя из Осаки в Киото, увидел развалины некогда величественных городских ворот Расёмон, заросших высоким дикорастущим мискантом – дальневосточным злаковым растением семейства рисовых. Стебли с метёлками на ветру касались головы Басё, и он, вспомнив древнюю легенду из 18-го рассказа 29-го свитка «Кондзяку моногатари» – «Расёмон тодзё сокэн нусутто катари», – «Рассказ воришки, забравшегося на ворота Расёмон», сочинил это хайку.

Восстановленные ворота Расёмон. Киото

Суть рассказа заключается в том, что воришка из Сэцу направлялся в Киото, чтобы вершить там свои неблаговидные дела, но когда он подошёл к главным южным воротам города – Расёмон, заметил толпы снующих туда-сюда людей. Решив дождаться темноты, вор залез на еле освещаемый даже днём верхний ярус ворот, но увидел там очень странное зрелище. У кучки трупов копошилась старуха, срезавшая длинный пучок волос с головы молодой мёртвой женщины. Надо сказать, что у тех ворот была дурная слава – те, у кого не было средств хоронить родственников, ночью приносили сюда умерших, превратив ворота в склад скелетов и трупов. Воришка, заставший старуху за таким низменным занятием, разозлившись, хотел её убить, но та стала молить о пощаде и заодно рассказала бандиту свою историю. У неё на днях умер муж, и она принесла сюда его труп, чтобы просто оставить и уйти, но когда в кучке трупов увидела мёртвую женщину с длинными волосами, решила их отрезать и продать на парик, чтобы не умереть с голоду. Бандит-воришка не стал убивать старуху, но отобрал у неё отрезанный для парика пучок волос, снял одежду с её мертвого мужа и сбежал с награбленным.

У Акутагава Рюноскэ история несколько изменена, как и в фильме Куросавы Акиры. А Басё строчками своего хайку напомнил о легенде эпохи Хэйан, когда величественные ворота – точно такие же сейчас можно увидеть у входа в храм Тодайдзи в Нара – украшали южный вход в Киото.

Ворота были построены ещё в 789 году, примыкали к городской каменной стене, имели ширину почти 40 метров и 8 метров в высоту. Однако даже такие добротные ворота сильно пострадали в результате накрывшего Киото в 816 году мощнейшего тайфуна. Усилиями местных мастеров ворота были восстановлены, но к XII веку южная застава города пришла в запустение, камни растащили для других построек, а у ворот скапливался хлам и трупы умерших. Басё застал полуразрушенные ворота, поросшие двухметровым мискантом, как бы тянущимся своими метёлками-руками к его голове, вспомнил о легенде и сочинил это хайку.

Сейчас на месте ворот Расёмон установлен памятный каменный столб, а в городском музее Киото можно увидеть их точную миниатюрную копию.