Kitobni o'qish: «Юбилей на острове»

© Алексей Попов, текст, 2023

© Издательство «Четыре», 2023

Попов Алексей Александрович печатается с 2014 года: воспевает суровую природу Заполярья, освещает жизнь северных жителей. Участник Московской и Лондонской литературных премий, РосКона, литературных фестивалей А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, «Аэлита», Московской международной книжной выставки-ярмарки.

Автор книг: «Поэмы о севере», сборник «Стихи и поэмы», сборник «Рыбацкие рассказы», фантастические повести «Однажды в будущем», «Возмездие на экспорт», «Ледниковый период», детективные романы «Повторная экспертиза» и «Операция “Блесна”».

Публикуется в журнале «Российский Колокол», в альманахе «Оленегорские жемчуга», участвует в литературных конкурсах и фестивалях.

Лауреат трёх международных литературных конкурсов в номинации «Детективный роман»: им. Павла Бажова «Новый сказ» (г. Екатеринбург, 2019), им. Александра Грина (2020) и Международная литературная премия мира (2021). За литературные успехи награждён орденами и медалями.

Член Оленегорского ЛИТО «Жемчуга», член литературного клуба «Творчество и потенциал», член Интернационального Союза писателей.

Про Димку

Июнь. Жара. Деревня. Внук Дима, которого вчера привезли погостить на лето к бабушке, с утра на ногах. Уже всё разведал, облазил все дальние уголки её немаленького бревенчатого дома.

Заглянул в зимовку, где прохлада и плесень. Маленькие запылённые оконца неохотно пропускают свет. Кое-где в углах помещения паутина, на подоконниках дохлые мухи. Ясное дело – зимовка, для жизни в ней зимой.

Заглянул на сеновал. Повалялся, попрыгал на приятно пахнувшем сене.

Спустился по лестнице вниз к подвальной двери. Эта загадочная дверь и в этот приезд была надёжно закрыта. Причём не на обычный замок, а на внутренний – старинный, кованый. И ключ к нему был соответствующий: огромный и тяжёлый. Димка знал, где он лежит. Но не делал попыток открыть дверь подвала самостоятельно: даже у бабушки, взрослой и крепкой женщины, не всегда это получалось. Обычно она звала на помощь дедушку.

Дима залез на пыльный чердак, где лежали старые ненужные вещи и ровными рядами висели на шестах связанные попарно берёзовые веники для бани. Тут много всего интересного, и сюда он ещё вернётся. Попозже, потом.

Осторожно приоткрыл двери в хлев, но зайти не решился. Там темно, пахнет навозом и ничего примечательного – корову и телёнка ещё спозаранку выгнали пастись. Кроме того, по опыту прошлогоднего приезда Димка знал, что там встречаются очень неприятные неожиданности – коровьи лепёхи, в которые так легко вляпаться! И дажес бабушкиной помощью отмытые от подобного кошмара ноги внука ещё долго сохраняли неприятный запах… Нет, туда он ни ногой!

Сбегал в посадки молодых берёзок, поискал там землянику. Но в густой траве ничего не нашёл. Может, не там искал, позабыл за год отсутствия.

Посетил пруд – небольшую запруду на маленьком ручейке. Обычно там с деревянного настила деревенские бабы бельё полощут. Сейчас настил был пуст, вся деревня на покосах. Над спокойной зеленоватой водой летали многочисленные стрекозы. У самой поверхности пруда плавали мелкие рыбёшки. Иногда они резво выскакивали из воды, пытаясь схватить садящихся на воду мошек.

Дима некоторое время погонял по ручью малявок, да всё попусту! Разве их руками изловишь…

Залез на большую черёмуху, росшую за бабушкиным домом. Удобно сел в развилке толстых сучьев. Тайное, уютное место! Здесь, наверху, в плотном окружении зелёных листьев в любую жару прохладнее: всегда лёгкий ветерок и нет вездесущих комаров. Кроме того, спелые чёрные ягоды с твёрдыми косточками очень вкусны.

Но это было в прошлом году, а сейчас ещё рано. Вместо чёрных ягод висели абсолютно зелёные. Дима погрыз их от нечего делать и тут же выплюнул – невкусные! Одно слово, зеленцы.

А вокруг набирал силы летний день. Всё ярче светило солнце. Пели, заливались над лугом невидимые в небе жаворонки. В стаде животных, пасшихся в поле за деревней, коровы всё активнее обмахивали себя хвостами от оводов и слепней.

Слез с черёмухи, задумался: «Эх, вот если б был Серёга…»

Воспоминание о друге, с которым он познакомился прошлым летом, вернуло пацана к действительности. Он быстро забежал на крыльцо соседнего дома – узнать, не приехал ли Серёга.

– Нет, Димушка! Серёжа приедет только через неделю… – сказала словоохотливая бабушка Нюра, обрадовавшись раннему собеседнику. Но Димки уже след простыл: чего со стариками разговаривать, неинтересно!

– Димуля! А на покос-то с нами пойдёшь?.. – вернувшись в избу, услышал он голос своей бабушки. – Косим-то нынче недалече, рядом с домом…

– А пойду!.. – откликнулся внук.

И вот Димка на сенокосе. И, как всегда, у него много вопросов.

– А для чего нужно траву косить?

– Чтобы потом высушить…

– А зачем?

– Чтобы трава стала сеном.

– А зачем?

– Чтобы его в стог сметать.

– А зачем?

– Чтобы корову Майку кормить зимой.

– И телёнка Звездана тоже?

– Нет. Телят у нас к ноябрьским праздникам режут…

Дима вдруг перестал задавать вопросы и глубоко задумался. Он ходил какой-то понурый и даже не рубил, как обычно, крапиву деревянной саблей. Бабушка стала с беспокойством поглядывать: уж не занемог ли её внучок?

– Бабушка, а можно я попить домой сбегаю?

– Так вон же, целый бидончик с квасом взяли. Пей!

– Бабушка, я простой воды хочу…

– Ладно, беги. Да сырой воды, смотри, не пей! Найдёшь в самоваре холодный кипяток. Там у нас не закрыто – батог у двери приставлен…

Что такое батог, Дима уже знал. Он ставится, когда в доме никого нет, вместо замка. Приставят его к двери, и пришедший гость знает, что хозяев в доме нет и заходить в дом не надо. Вообще-то, это обычная палка, только почему-то по-другому называется, по-деревенски. Но сейчас мальчика занимал совсем другой вопрос. Он пулей помчался в сторону дома. Бабушка удивлённо посмотрела вслед: «Да нет, не занемог внучок. Видно, что-то задумал…»

В полдень, вернувшись с покоса, все сели за стол обедать. Хватилась бабушка хлеба нарезать, а хлебный нож куда-то запропастился. И не только хлебный, вообще никакого ножа в кухне не оказалось! Даже пропал старый нож-тесак, которым обычно щепали лучину для растопки печи.

– И куда это все ножи подевались?.. – недоумевали взрослые.

Лишь один Дмитрий доволен, гоголем ходит.

– Слушай, Дима! А ты как думаешь, куда все ножи пропали? – спросили у него взрослые.

Димка округлил глаза, пытаясь сделать удивлённое лицо, но его вдруг порозовевшие щёки и даже уши говорили сами за себя.

Бабушка, заметив эту метаморфозу, потянула внучонка за руку:

– А пойдём-ка, Димуля, со мной…

Она привела смущённого мальчика на кухню.

– Ну, милок, давай рассказывай: куда все ножи спрятал? И почему? Ведь даже хлеба отрезать нечем…

– А вы не будете ими нашего Звездана резать? – вопросом на вопрос ответил Дима.

– Нет, ими не будем…

– Тогда ладно…

Немного поколебавшись, Дима залез на печь и спустился оттуда со старым валенком. Из валенка на пол, как из рога изобилия, посыпались большие и маленькие ножи и ножички.

– Взрослые! Помните: вы же обещали…

Коллеги

«И далась ей эта учёба…» – вспомнив про отсутствующую в доме жену, огорчился Андрей. Он с тоской посмотрел на горку грязной посуды в раковине и, тяжело вздохнув, приступил к работе.

Ольга, его жена, училась заочно в институте и уехала на зимнюю сессию. А это означало, что все домашние работы в эти злополучные две недели легли исключительно на мужские плечи, то есть на Андрея.

И мытьё посуды – это всего лишь маленькая часть из общего объёма хозяйственных работ. Ведь прямо с утра нужно принести пару вёдер воды с колонки и колотых дров из сарая. Протопить печь, приготовить завтрак, сделать приборку…

И главное – ребёнок! Сын Владик, которого нужно вовремя разбудить, умыть, одеть, накормить завтраком и отвести в детский садик.

В конце дня все действия происходят в обратном порядке. А в промежутке, в свободное от ребёнка время, нужно съездить на завод, отработать там смену. После работы заскочить в магазин за продуктами к ужину. И дальше – традиционная программа: успеть пораньше приехать домой, чтобы прибраться, подмести, вынести мусор. Что-то помыть, что-то постирать, повесить сушить бельё… Если удастся выкроить время, наколоть впрок дров для печки. Истопить её ещё раз (зима же!), чтобы в комнате было тепло вечером и ночью.

Деревянный дом их проживания построен давно, ещё полвека назад, и в стиле барака (не путать с барокко!): без воды, без газа, без центрального отопления, без канализации. Из всех благ цивилизации лишь одно электричество.

Но молодые супруги и такому жилью были рады: «Хоть маленький угол, да свой…» До этого они жили у родителей Андрея в благоустроенной квартире, но две хозяйки на одной кухне… Как-то неуютно там было, несмотря на вполне комфортные условия. Вот и добился Андрей у начальства разрешения заселиться со своей семьёй в служебную комнату в бараке.

Комната оказалась аварийной, после пожара. Закопчённый потолок и чёрные стены с остатками обгоревших обоев выдавали печальное происшествие. Но щелеватый пол был крепким, хоть и ободранным. Электропроводка при возгорании в комнате также не пострадала.

Андрей и Ольга неделю активно работали, убирая грязь и мусор, оставленный предыдущими жильцами-погорельцами. Вставили стёкла в единственное окно, побелили потолок, поклеили обои, покрасили пол. Краска удивительно долго сохла в нетопленом помещении, а обои не клеились, отставали от обгоревших стен, и пришлось их прибивать гвоздями. Но процесс всё же шёл. И в конце концов комната преобразилась!

Радостно въехали, почувствовав себя новосёлами. Правда, удобства располагались только на улице – в простеньком и тоже деревянном «скворечнике», с буквами «М» и «Ж». Исключение из общего правила было только для малыша – в комнате имелся детский горшочек с крышечкой.

…И самое главное – успеть забрать Владю из садика. Вместе погулять, если позволяет погода. Потом привести домой, немного поиграть с ребёнком.

Этот маленький родной человечек, на радость родителей, имел спокойный и уравновешенный характер, редко капризничал и ничуть не страдал от одиночества при отсутствии сестёр и братьев. Обычно дома он сидел в своём уголке комнаты и тихо играл в солдатиков или смотрел мультики по телевизору. А ещё очень любил, когда ему читают детские книжки или рассказывают сказки – значит, желательно занять ребёнка чем-то интересным, пока готовится ужин. А ужин – сам собой не готовится, его тоже готовить надо.

По выходным же дням одними кашами не отделаешься, надобно обеспечить и первое: какой-нибудь супчик или щи. Для чего следует прочитать соответствующую главу в толстой «Кулинарной книге». Выбрать там самый простой рецепт приготовления первых блюд из натуральных продуктов, без излишних острот и приправ, и заранее позаботиться о необходимых ингредиентах…

Андрей опять вздохнул, включил телевизор и развернул стульчик с сидящим на нём сынишкой к экрану – пусть посмотрит начавшиеся мультики.

«Голова идёт крýгом! И как только Оля одна со всем этим справлялась?.. Идёт к концу вторая неделя, и никакой личной жизни! – досадовал Андрюха, присевший отдохнуть от домашних дел. – Даже с друзьями никак не по-общаться: ни в пивном баре посидеть после работы, ни в гараже зависнуть в пятницу…»

Только вспомнил о друзьях, как звонок в дверь: Аркаша и Генка тут как тут!

«Долго жить будут коллеги, легки на помине!..» – усмехнулся Андрей, открывая им дверь.

– Привет!.. Здорóво, отец-молодец! – бодро поприветствовали гости хозяина, внимательно оглядывая комнату.

– Слышь, а твоя-то ещё не приехала?.. – прозвучал осторожный вопрос.

– Нет ещё…

«Уже поддали…» – Андрей безошибочно определил состояние товарищей по характерному запаху, блеску глаз и счастливым глуповатым физиономиям.

– Ну, мы так и подумали! – радостно воскликнул Геннадий. – Шли мимо, а на улице холодно. Вот, решили зайти…

– …Узнать, всё ли у друга в порядке. Может, какая помощь нужна? – подмигнул хозяину Аркаша. Он театральным жестом отвернул полу своей куртки, показав торчащее из внутреннего кармана горлышко бутылки.

В голове Андрея шустро забегали творческие мысли. Он помолчал, скрывая яростную борьбу внутренних противоречий: обещал же Ольге, до её приезда «ни-ни!..».

Но, с другой стороны: «Нет уз святее товарищества…» А на улице холодрыга, мороз… В самом деле, не в подъезде же мужикам пить! Но и распивать алкогольные напитки с находящимся в комнате ребёнком крайне непедагогично. А куда пацана деть? Комната-то одна…

Отец покосился на сына. Тот прилип к чёрно-белому экрану, увлечённый погоней волка за зайцем.

– Раздевайтесь, раз пришли… – решился хозяин.

Мультики по телевизору закончились. Владик оторвал взгляд от экрана и с интересом разглядывал пришедших незнакомых дядей.

Андрей сунул сыну шоколадку, предусмотрительно принесённую ребятами. Нарезал колбасы, хлеба. Достал чайные чашки, поставил на стол чайник. На вопросительные взгляды друзей вполголоса пояснил:

– Это – для конспирации! Как на заре советской власти Владимир Ильич советовал…

Коллеги понимающе закивали: воспитание ребёнка – святое дело!

– Ладно, посидим, – сказал Андрей и понизил голос: – Но и малóго развлекать придётся…

– Да мы согласны!.. – радостно, тоже шёпотом отозвались гости, потирая замёрзшие ладони.

Они вполголоса обсудили ситуацию, украдкой бросая взгляды на мальчика, занятого шоколадкой. Решили поочерёдно заниматься с Владиславом, чтобы тот не скучал: рассказывать ему сказки, играть в солдатиков, читать детские книжки. Затем аккуратно, чтобы принесённая бутылка не попала в поле зрения ребёнка, разлили по чашкам водку.

Мужчины дружно глотнули из чашек, стараясь не морщиться… И представление началось!

Гости, отогревшиеся снаружи и изнутри, будто вдруг сами стали детьми. Они радостно смеялись над книжными героями вместе с Владиком и добросовестно входили в роль сказочных персонажей: то рычали, как хищные звери, то добросовестно хрюкали, лаяли, мычали на разные голоса, превращаясь в домашних животных. А то вдруг становились доблестными рыцарями и отчаянно сражались со страшным драконом.

Взрослые усато-бородатые дяди, в очередной раз «откушавши чаю», всё легче входили в любые роли и образы: от злобных великанов до забавных гномиков…

Быстро пролетело весёлое время. Владиславу пришла пора спать. Хозяин проводил энергичных гостей за дверь, навёл в помещении порядок. Поставил пустую бутылку в ведро, вынес мусор на помойку. Быстренько сделал в комнате влажную уборку. Критически оглядел прибранную комнату.

«Ну вот, всё в порядке! – решил он. – Теперь даже моя Оленька ворчать не будет…»

– Владя, видишь: на часах – уже усики… – папа кивнул на стол, где центральное место занимал механический громко тикающий будильник, у которого на циферблате местным художником были нарисованы выразительные мужские глаза. – Пора! Не будем нарушать режим дня.

– Не будем… – с ноткой огорчения откликнулся сын.

Владик ещё не особенно разбирался в определении времени на часах. И вот, чтобы облегчить для молодого поколения задачу его отхода ко сну, была выбрана эта картинка: как только стрелки будильника покажут 21:15 (усы на мужском лице), ребёнок без посторонней помощи уже знал, что он должен ложиться спать.

– Папа, а кто к нам приходил?.. – восторженно спросил сын, забираясь под одеяло. Он ещё не остыл от атмосферы неожиданного концерта – дяди-гости ему очень понравились.

Андрей ответил не сразу. Он думал, как поступить: сын в семье воспитывался в духе честности и доверия к людям – непременно потом всё маме расскажет! И лучше не называть друзей по имени. На всякий случай, чтобы лишних разговоров не было. Но и вопрос ребёнка оставлять без ответа неправильно…

– Это, Владя, с моей работы приходили.

– А кто, пап?

– М-м-м… Ну, мои коллеги…

На другой день приехала с сессии Ольга. На традиционный вопрос мамы, появлялись ли в её отсутствие дома гости, сын радостно ответил:

– Были, мама!

– А кто был? – насторожилась Ольга.

– Папины калеки приходили!

– Какие калеки?!.

– Папины…

– Папины?.. А что они тут делали?

– Чай пили из бутылки… Но ты, мама, не ругай папу: они хорошие! Калеки весёлые: они со мной играли и сказки рассказывали…

Две медали

Свой первый рассказ токарь Григорий Кочкин задумал ещё в советское время. Уж очень хотелось ему, тогда ещё молодому человеку, жившему в небольшом посёлке на суровом Крайнем Севере, поведать всему миру о том, что волновало и беспокоило.

В те далёкие времена, заметив его тяготение к перу и бумаге, друзья-товарищи хором советовали: «Раз тянет – пиши! Будет здорово, если один из нас вдруг станет писателем! Может, и про нас расскажешь в своей книге – станем знаменитыми! Занятие это, говорят, хоть и трудное, но хорошо оплачиваемое. Плюс известность, всеобщий почёт и уважение, как к работнику умственного труда…»

И внял Гриша советам приятелей: почему же не попробовать?

Вечерами, после рабочей смены, уставший токарь приходил домой и по-быстрому ужинал. Затем делал над собой усилие и, вместо пассивного отдыха на диване перед телевизором, садился за стол и, как прилежный школьник, начинал писать, регулярно на страничку-другую удлиняя свой опус.

Иногда и по утрам, ещё до работы, проклюнувшаяся в мозгу ранняя мысль будила начинающего писателя, усаживала за стол и заставляла заняться «бумагомаранием» – по выражению его жены Ларисы, весьма скептически относившейся к бездоходному занятию супруга.

Спустя пару месяцев, благодаря чрезвычайной настойчивости творца, рукопись была закончена.

Автор начал энергично редактировать рукописный труд, но и сам не без труда смог разобрать собственные закорючки. Что и говорить: почерк далёк от идеала, «правильно писание» хромает… Возникло сомнение: а смогут ли Гришин «шедевр» прочитать редакторы?

Для придания рассказу достойного вида необходимо было перевести рукописные каракули в печатные знаки. Тут-то начинающий писатель и прочувствовал всю сложность проблемы:

– Ну, блин! Где ж мне найти такого «переводчика»?..

Кочкин, не привыкший отступать перед трудностями, наморщил свой писательский лоб, но думал не долго. Он достал давно хранимую от жены заначку, отложенную на чёрный день, приобщил её к «тринадцатой зарплате» – был такой стимул для хороших работников на солидных предприятиях в советские времена, и купил пишущую машинку.

Приобретённая техника была чисто механическим устройством и домочадцы вечерами были вынуждены слышать монотонный стук клавишей по каретке.

Работа шла трудно и медленно: требовалось одинаковое усилие указательных пальцев обеих рук, чтобы набить чёткий текст одновременно и на основном листе, и ещё на трёх – через копирку.

Но, согласно русской пословице, терпение и труд всё перетрут, и это препятствие оказалось преодолённым.

Свой очередной выходной Григорий провёл в местной библиотеке и выписал адреса редакций всех литературных журналов, которые там имелись. Адресов набралось около двадцати. Автор решил никого не обижать и осчастливить своим «гениальным» творением всех редакторов.

И заказные письма с рассказом были отправлены по всем выписанным адресам. Теперь Григорий, в ожидании сообщений, ежедневно сам проверял почтовый ящик.

Долгожданные ответы пришли, но все – отказные! Правда, в те давние времена работники редакций были более тактичными, щадили чувства дилетантов и вместе с отказом отмечали и некоторые достоинства авторского текста, как своеобразный утешительный приз. Но суть отзывов всё же была одна и та же – текст для издания принят не был!

А некоторые редакции и вовсе не ответили… Только много позже Кочкин понял причину такого отношения. Какой же уважающий себя редактор известного «толстого» журнала с почти миллионным тиражом будет тратить время на читку и тем более письменно отвечать на бледную, плохо видимую копию произведения никому не известного автора?.. Такой материал просто попадалв категорию «спама» и шёл в соответствии с определением в должное место.

Но тут неожиданно пришёл положительный ответ – из редакции журнала менее толстого и с тиражом более скромным. Но пришёл! По какой-то странной случайности тематика журнала совпала с главной идеей в произведении Григория. Однако, чтобы опубликовать рассказ в небольшом по объёму журнале, редакция в сопроводительном письме просила автора сократить текст «…хотя бы на четверть».

Кочкин, мучаясь и потея, долго сидел над рукописью: «Что же тут можно убрать?..» Все предложения были выстраданы, сотни раз перечитаны и казались творцу крайне нужными, просто необходимыми для рассказа, поскольку вместе составляли единое целое – авторское произведение. Они как кирпичики – убери часть из них, и стена, а то и всё здание может рухнуть! То есть потеряется взаимосвязь событий, а с ней оборвётся нить повествования, поблекнет занимательность сюжета… Вот тогда-то Гриша и вспомнил крылатую фразу – резать, как по живому!

Так и не случилось удовлетворить просьбу редактора: все попытки сократить текст не увенчались успехом – Кочкину было почти физически больно…

– Не моё! – после многодневных мучений по сокращению рассказа однозначно решил автор и на этом прекратил свою литературную деятельность.

…Пролетели трудовые годы, незаметно подкрался и заслуженный отдых – пенсия!

С выходом на неё, естественно, стало больше свободного времени. Правда, огород, лес и рыбалка по-прежнему продолжали оставаться востребованными у новоиспечённого пенсионера.

В своём новом статусе Григорий, разбирая в кладовке старые журналы, наткнулся на непонятно как сохранившуюся пыльную папку, а в ней – пожелтевшие от времени листы с его рассказом. Найденную рукопись Кочкин воспринял радостно, как встречу со старым и добрым знакомым. Заново вчитывался в текст и не удержался: на ходу что-то сокращал, что-то изменял, добавлял новые предложения.

– Ну что ты за мужик-то такой?.. – сокрушалась Лариса, в очередной раз застав супруга за новым-старым занятием. – Ещё не наигрался в писателей? Ведь принял же решение ещё лет тридцать назад… И опять за старое взялся! Лучше бы на рынке сидел: что-то купил, что-то продал, глядишь, всё в дом копеечка…

Автор, стараясь не вступать в опасную полемику с «шуршалочкой», продолжал работать над своим произведением.

Отредактировав на компьютере, благо теперь не требовалось утомительной печати на пишущей машинке, Гриша отправил свой опус на электронные адреса нескольких литературных конкурсов.

Но результаты по участию в них не порадовали: даже доработанный рассказ, как и много лет назад, не вызывал почему-то у экспертов приёмных комиссий положительных эмоций.

В лучшем случае автору присылался в электронном виде диплом участника или благодарственное письмо. И всё…

Как-то в интернете Григорию попался рекламный блок: «Только на литературных фестивалях начинающие авторы могут громко заявить о себе! Знакомство с мэтрами и возвышенная атмосфера фестиваля – это входной билет в профессиональную литературу…»

«Ишь ты, “входной билет”! Может, и мне стоит попробовать? – задумался автор. – Заявить о себе в писательском мире…»

Чтобы лучше во всём разобраться, Кочкин даже на миг представил себя на месте председателя конкурсной комиссии. Проанализировав ситуацию, сделал грустный вывод:

«Сейчас только ленивый не пишет, все люди грамотные… И графоманов – пруд пруди! На конкурс поступает море рукописей, и чем ближе к окончанию приёма произведений, тем больше присланного материала. Эксперты задыхаются от объёма полученных писем и бандеролей, даже не всегда всё присланное успевают читать. Ориентируются больше на фамилии известных писателей, своих знакомых и родственников…»

И, чтобы подтвердить или опровергнуть свои умозаключения, Кочкин решил принять личное участие в ближайшем конкурсе-фестивале.

Город, где проходило литературное мероприятие, находился довольно далеко от места проживания, но Гриша уже загорелся идеей и стал собираться в путь.

Жена Лариса, конечно же, поворчала, недовольная непонятным отъездом супруга, и вставила свои «пять копеек», но тот проявил неожиданное упорство. Он купил билет, сел в поезд и, с пересадками, на третий день приехал в пункт назначения. Приехал заранее, до начала фестиваля-конкурса, разыскал местный Дом писателей.

Сняв номер в ближайшей к этому Дому гостинице, Григорий неоднократно появлялся перед строгими очами членов приёмной комиссии: представлялся сам, знакомился с людьми, интересовался, дошёл ли его материал до адресата и был ли прочитан экспертами… Попросту «мозолил» всем глаза в ожидании результатов. Но и не только!

Участвовал во всех мероприятиях, организованных руководителями фестиваля для пишущей братии: от мастер-классов по прозе и поэзии с маститыми литераторами до практических занятий по написанию собственных опусов в максимально сжатые сроки.

В неотапливаемых аудиториях, где проходили творческие посиделки, было холодно, как на осенней улице. И по окончании занятий озябшие претенденты на литературные регалии отправлялись дружной толпой в ближайший ресторан: обогреться, подкормиться, пообщаться. Григорий не отставал – не зря же из такой дали ехал с пересадками…

Наступил день подведения итогов литературного конкурса. Председатель жюри торжественно прочитал список победителей. С удивлением и радостью Кочкин услышал свою фамилию, на каких-то ватных ногах поднялся на сцену зала заседаний, где ему торжественно вручили регалии. Вернувшись на место, будто не веря своим глазам, он периодически продолжал ощупывать прикреплённую на груди медаль лауреата.

«Ну вот, свершилось! Не зря приехал! – ликовал соискатель. – Теперь и домой возвратиться не стыдно».

И в последнем, «отвальном» мероприятии – праздновании сего торжественного события – Григорий отличился, записавшись и сдав деньги одним из первых.

Взносы были большие, но обилие шашлыка и объёмы спиртного в арендованном по этому поводу кафе весьма соответствовали.

В промежутках между тостами участников застолья проводились мини-конкурсы и викторины на литературные темы. Правильные ответы тут же поощрялись вымпелами, футболками, дискетами, значками фестиваля и другими памятными подарками.

Гриша только глазами хлопал, удивляясь эрудированности молодых талантов, понимая, что здесь ему ещё во многом нужно «подковаться». Счастливая литературная молодёжь тут же надевала на себя полученные в виде призов яркие футболки с логотипом фестиваля, цепляла к ним значки, снимала селфи, откровенно радуясь своей памяти и способностям.

И вот на столе ведущего все призы закончились. Начинающий писатель Кочкин, не получивший никаких памятных знаков этого вечера, грустно жевал шашлык.

– Друзья! Как говорится, главная изюминка – под конец! Мы должны определить самого стойкого и «малопьющего» участника! – Распорядитель праздника обвёл взглядом присутствующих. – Победитель получит медаль! Есть желающие?

Взору присутствующих была предъявлена внушительная медаль золотистого цвета на шнурке. Участники встречи безынициативно уставились на призовой предмет. Поскольку уже был на исходе третий час застолья, все они были сильно навеселе и не проявили желания «добить» себя убойной порцией алкоголя. Но Гриша навострил уши – замаячила перспектива получить ещё одну медаль!

– Странно… – огорчился ведущий. – У нас каждый год этот конкурс проходит очень оживлённо, на ура! Обычно идёт серьёзная борьба за победу между многими претендентами… Неужели оскудела земля русская?! Кстати, победителю, кроме памятной медали, полагается гравировка его фамилии на этом вот ковше, с указанием года участия…

Тут же появился и внушительных размеров ковш, испещрённый фамилиями победителей данного соревнования в прошлые конкурсные годы.

– Давайте поступим так, раз уже все в солидном градусе и желающих соревноваться нет: кто сможет выпить ещё полный стакан водки, тот и будет победителем! Есть кандидаты? Ну, смелее! Кто сможет?..

Участники застолья дружно молчали, только вертели головами в поисках смельчака.

Тут уж Григорий не выдержал, встал:

– Я выпью!..

Руководитель с сомнением посмотрел на заявителя: возраст солидный, да и телом не крупный вовсе – как бы потом проблем не случилось…

Организаторы вечера огляделись по сторонам, но других желающих не оказалось. И единственную кандидатуру приняли единогласно.

– Хорошо!.. – Стакан водки был налит до краёв и аккуратно поднесён претенденту. Но вопрос шёпотом всё же прозвучал: – Послушайте, Кочкин, а ваша печень выдержит?..

– Вот и проверим! – решительно заявил Григорий и, чтобы организаторы не передумали, залпом выпил стакан. Затем он принял упомянутый знаменитый ковш с минералкой, отпил глоток.

– Ну как?

– Да нормально…

И руководитель под аплодисменты повесил на шею Кочкину ещё одну медаль, тоже заслуженную: «За выдающийся вид в пьяных застольях».

– Во как! Умеют же пить на Северах… – сквозь шум в голове донеслось до Гришиного уха…