Уицраоры

Если демиурги, духи-народоводители и Соборные Души имеют своей целью просветление человечества, то задача уицраоров, будучи по изначальному замыслу чисто утилитарной, далеко выходит за пределы света. Причиной тому служит всё то же эйцехоре (семя дьявола – Гагтунгра – в их существе), переданное им через кароссу. Далее Андреев пишет: «Размножение этих крайне агрессивных и глубоко несчастных существ происходит путём, напоминающим почкование. Пола они лишены. Каждое детище становится тотчас смертельным врагом своего родителя и потенциальным его убийцей. Так возникли в метакультурах как бы династии уицраоров, преемственно наследующих друг другу после того, как умерщвлён родитель и пожрано его сердце. В большинстве метакультур существует одновременно лишь один уицраор либо один уицраор-родитель и одно или несколько его детищ, ведущих с отцом отчаянную борьбу. Борьба и уничтожение уицраорами друг друга – одно из самых чудовищных зрелищ метаистории. … Уицраоры обитают в пустынном мире, похожем на горячую тундру; он распадается на отдельные зоны соответственно границам метакультур. Каждый уицраор может быть вхож не только в соседние зоны (конечно, только победив соседних уицраоров), но и в шрастры [иноматериальные зоны, в которых обитает античеловечество – А. З.] …Уицраоры видят Энроф смутно, людей и наш ландшафт – туманно и искажённо, но любят наш мир горячей, неутолимой страстью. Они хотели бы воплотиться здесь – и не могут. Гагтунгра видят воочию и трепещут перед ним, как рабы. Великих игв они считают, в своей ограниченности, лишь исполнителями своей воли; в действительности великий игва видит выше и глубже, чем они, знает больше и стремится использовать алчность, воинственность и мощь уицраоров в интересах античеловечества».

В разных местах «Розы Мира» мы можем наткнуться на, казалось бы, различное описание происхождения уицраоров. Помимо того, что представлено выше, мы можем найти у Андреева и следующее описание: «Вавилонская метакультура была первой, в которой Гагтунгру удалось добиться в подземном четырёхмерном слое, соседнем с вавилонским шрастром, воплощения могучего демонического существа, уицраора, потомки которого играли и играют в метаистории человечества огромнейшую и крайне губительную роль». Такое кажущееся противоречие в вопросе происхождения уицраоров (с одной стороны одним лишь Гагтунгром, а с другой – волей союза демиурга и кароссы) может ввести в недоумение человека, невнимательно усвоившего информацию о Лилит и её кароссах. Напомню, что кароссы занимаются, помимо создания живых форм, ещё и цепочками рода. Ничем иным как задачей сформировать цепь рода с иным историческим алгоритмом и был тот процесс, который происходил между демиургом и кароссой. В этом случае уицраор не был какой-то принципиально новой формой жизни, но лишь включался в другие задачи, «перепрограммировался», насколько это возможно вообще по отношению к уицраору. По крайней мере, мне это «противоречие» видится в таком свете. Но продолжим разговор дальше.

Механизм психического взаимодействия уицраора с людьми в «Розе Мира» описан так: «Что же поддерживает жизненные силы уицраоров? Механизм этого процесса весьма непрост. Уицраор излучает в гигантских количествах своеобразную психическую энергию, проникающую в Энроф. Воспринятая сферою бессознательного в человеческой психике, она проявляется среди человеческих обществ в виде комплекса национально-государственных чувств. Благоговение перед своим государством (не перед народом или страной, а именно перед государством с его мощью), переживание самого себя как участника в грандиозной деятельности великодержавия, культ кесарей или вождей, жгучая ненависть к их врагам, гордость материальным преуспеванием и внешними победами своего государства, национальное самодовольство, воинственность, кровожадность, завоевательный энтузиазм – все эти чувства, выявляющиеся уже в пределах человеческого сознания, могут расти, распухать, гипертрофироваться лишь благодаря этой уицраориальной энергии. Но при этом психика людей обогащает эти, если можно так выразиться, разряды энергии своими собственными привнесениями, свойственными лишь ей. Возникает своеобразное психоизлучение человеческих масс, психоизлучение двойственной природы и обратной направленности. Оно опускается сквозь земную кору, проникает в соседние инфраслои и проступает в виде вязкой красной росы на почве шрастров. Игвы собирают её для уицраоров – в этом и состоит их главная обязанность по отношению к ним, – а остатками лакомятся сами: прозябание на растительной пище не только угнетает их и тяготит, но и не может предохранить от деградации. Весьма возможно, что я упрощаю или не вполне правильно излагаю механизм этого процесса; но суть его – питание уицраоров психоизлучениями народов, и притом излучениями, связанными именно с эмоциями государственного комплекса, – это не только серьёзнейший факт, но и причина неисчислимых бедствий».

Своим человекоорудием для осуществления государственных амбиций уицраор выбирает какую-то незаурядную личность, способную создать вокруг себя мощнейшее поле «тёмной» пассионарности. Чаще всего фигура эта является изначально инспирируемой демиургом. Так было с Петром Первым и с Иваном Грозным. Всякий, кто хорошо знаком с российской историей, видит этот водораздел, после которого прежде светлая миссия правителя и его выдающаяся деятельность вдруг резко меняют вектор своего приложения, в конце концов превращаясь в тиранию и безотчётную жажду экспансии. Странное бегство Ивана Грозного из Москвы в 1564 году заканчивается в Александровской слободе полной переменой не только его характера и политических целей, но и разительной переменой во всём его облике, чему поражается даже близкое окружение царя. Исполинская фигура Петра и не менее исполинские задачи, возложенные на него демиургом, вдруг начинают раздваивать волю, привнося в его кипучую деятельность ядовитые испарения от другого его инспиратора – от уицраора. Конечно, степень отклонения от предначертанного пути между этими двумя личностями несопоставима (Грозный полностью отверг свою светлую миссию и выродился в чудовище), но и в том и в другом случае она исторически выпукла и читаема.

Но был один человек, с которым уицраор общался, если так можно выразиться, лично. Этим человеком был Сталин. В особом состоянии, обозначенном Андреевым как хохха, Сталин мог инспирироваться уицраором непосредственно. В большинстве же случаев инвольтации человеческого сознания совершаются иначе, и механизм их довольно сложен. Для инвольтации человека уицраор должен вступить в некий союз (можно было бы назвать его с большой долей натяжки подобием кратковременного брака) с кароссой. Смысл этого «брака» заключается в том, чтобы «зачарованный» шельт (шельт – это земные покровы души, человеческой монады) вобрать в себя и ввергнуть его в лоно кароссы, где он нужным уицраору образом трансформируется. В такие моменты человек спит как бы обычным сном, но просыпается уже совершенно иной личностью. Личностью, всецело вовлечённой в строительство тиранических, воинствующих империй.

В своей инфрафизике уицраоры не уникальны. По другому и быть не может, поскольку космические законы, по которым ткутся те или иные объекты, универсальны. Уникальна лишь узкая специфика уицраоров, та особая частота вибраций, ради которой и благодаря которой они существуют. По схожему принципу (но для иных целей) устроены эгрегоры. В современном мире это понятие масштабировано столь обширно и столь разносторонне, что многим покажется знакомым. Но мы воспользуемся определением Даниила Андреева: «Мне помнится, например, что в мистике иудаизма фигурирует понятие «эгрегоры»; однако насколько точно совпадает этот термин с тем содержанием, которое вкладывается в него здесь, мне судить трудно, хотя бы вследствие моего более чем поверхностного знакомства с еврейскими теософемами. Так или иначе, здесь под эгрегорами понимаются иноматериальные образования, возникающие из некоторых психических выделений человечества над большими коллективами. Эгрегоры лишены духовных монад, нообладают временно сконцентрированным волевым зарядом и эквивалентом сознательности. Свой эгрегор имеет любое государство, даже Люксембург. Эти существа в основном статичны и неагрессивны. В борьбе между демоническими и Провиденциальными силами Шаданакара большинство эгрегоров участия не принимают; впрочем, имеются некоторые, примыкающие к демоническому стану.

С распадением эгрегоров исчезают и эквиваленты их сознаний, рассеиваясь в пространстве. Это не переживается ими как страдание».

Помимо некоторых государств (у которых по каким-то причинам отсутствует уицраор), эгрегоры непременно надстоят над племенами, ещё не растворившимися в нации, а так же над церквями, антицерквями и вообще над большими организациями (коммерческими, политическими и им подобными). И хотя сами эгрегоры изначально нейтральны относительно добра и зла, но всё же преобладающими в их воздействии на людей являются тона ощутимо тёмного спектра. Но это в большинстве случаев не их воля, а как бы отражение тёмноэфирных сторон человеческих множеств, вовлечённых в одну общую деятельность. Эти стороны, как пишет Андреев, состоят «… из мирских помыслов, материальных интересов, стяжательства, страстных состояний – вообще из того, что отцы церкви называли «житейским попечением». Часто эти эгрегоры становятся большим тормозом, грузом на восходящем пути церквей». Каждый раз, когда я думаю об эгрегорах, мне вспоминается начало романа Максима Горького «Мать»: «Каждый день над рабочей слободкой, в дымном, масляном воздухе, дрожал и ревел фабричный гудок, и, послушные зову, из маленьких серых домов выбегали на улицу, точно испуганные тараканы, угрюмые люди, не успевшие освежить сном свои мускулы. В холодном сумраке они шли по немощеной улице к высоким каменным клеткам фабрики, она с равнодушной уверенностью ждала их, освещая грязную дорогу десятками жирных квадратных глаз. Грязь чмокала под ногами. Раздавались хриплые восклицания сонных голосов, грубая ругань зло рвала воздух, а встречу людям плыли иные звуки – тяжелая возня машин, ворчание пара. Угрюмо и строго маячили высокие черные трубы, поднимаясь над слободкой, как толстые палки.