Подземный мир Лайама

Глава 4

Ребята перелезли через тела роботов и снова вышли в зал с зеркальной плоскостью.

Мик лежал в нескольких шагах, если бы он не развернулся, если бы продолжил бежать в туннель вместе со всеми…

– Как быстро, и его нет, – пробормотала Калисса.

Ребята столпились вокруг подавленные, глядя на распростертое тело.

Лайам чувствовал, что ему, как лидеру, стоит что-то сказать. Но он совершенно не представлял, что именно. Это с ним случалось не часто.

Вместо него раскаянно пробормотал Каниг:

– Я не досмотрел… Ведь я должен был защищать вас всех как раз от этого.

– Даже не вздумай брать все на себя и убиваться по этому поводу, – резко сказал Лайам. – Мик знал, что идет на опасное дело. И каждый здесь знал.

Все понуро закивали головами.

Лайам сказал:

– Кому-то надо будет его нести. Мы похороним его в Кадолии.

Все начали испуганно переглядываться.

– Я понесу, сопляки, – проворчал Хруст, и хотел было нагнуться.

– Подожди, – остановил его Лайам. – Сделаем носилки, накроем чей-нибудь курткой.

– Да, точно, ты прав, Лайам, – кивнул погонщик.

– Но сначала надо поговорить с голограммами, – Лайам выпрямился, обводя взглядом пустой зал. – Эй, зеленые женщины! Мы пойдем дальше, вы нас не остановите. Это нападение было огромной глупостью с вашей стороны! Мы возьмем то, зачем пришли, если у вас есть еще войска, выставляйте их сейчас или не мешайте больше.

Зал молчал, и никто ему не ответил.

Лайам пробормотал раздраженно:

– Я всегда говорил, что настоящего искусственного интеллекта не могло существовать, а все эти поделки древних, были только имитацией. Я теперь чувствую себя идиотом, что пытаюсь вести с ними переговоры, как будто в этом есть хоть какой-то смысл! Надо найти их главный компьютер и разнести его к чертовой матери, чтобы…

Тут вдруг зеленый всполох сбоку заставил его умолкнуть и повернуться.

– Чего ты хочешь, мальчик с серебряными волосами? – произнесла одна из зеленых голограмм.

– Я хочу добраться до библиотеки этого института – это все что меня интересует. Почитать ваши книги, поискать кое-какую информацию о городе древних, там, внизу под нашей Материнской Пещерой.

– Что? – ахнули те спутники, что не были посвящены в эту тайну.

Лайам с улыбкой развернулся:

– Да, в нескольких километрах под нами есть большой город древних, с белыми высокими зданиями, с широкими дорогами, галереями и высохшими фонтанами. И станцией монорельсовых поездов, путь от которой уходит в стену Реликтового Барьера.

– Откуда ты знаешь? – спросил Колвин.

Лайам воззрился на него:

– Он называется Меллотракс, и я видел его своими глазами. В детстве. Когда бродил один в нижних ходах и искал людей. Прежде чем подняться к Кадолии, я вышел туда, на улицы заброшенного города. Эта картинка все еще перед моими глазами. Он снится мне.

– И ты хочешь найти его? – спросил Сергей. – Поэтому ты постоянно читаешь книги древних?

– Мне не надо искать, я знаю, что он внизу. Он довольно большой, и на него неизбежно выйдет всякий, кто пойдет четко вниз. Кадолийцы ни разу не забирались так далеко, потому что там все пещеры и ходы кишат горными кошками, опасными роботами и механизмами. А те, кто рискнул… не возвращаются.

– Харви Смелый исследовал нижние ходы, – вставил Каниг.

Лайам фыркнул:

– Он не заходил дальше третьего-четвертого уровня, не смеши меня. Я, а не кто-то другой открыл Шестое хранилище на пятом уровне пещер и составил карты многих ходов первого уровня, что вообще никто до меня не додумался сделать.

– Если ты знаешь, где город, почему не отправился туда и что ищешь в книгах? – спросил Сергей.

– И почему никому не рассказывал об этом? – удивился Каниг.

Лайам кисло покосился на него:

– Когда мне было пятнадцать, я отправлял письмо нашему толстяку мэру с подробной инструкцией, очевидно, он даже не стал читать. Меня постоянно считают прожектёром и выдумщиком. Даже когда я стал серьезным исследователем пещер и руин, добился кое-какого уважения в городе, мне все равно не доверяют что-то серьезное, а чтобы поговорить с мэром, мне приходится подавать прошение за месяц, как будто я рядовой проситель, решивший пожаловаться на падающий удой своего скота! Не в обиду, Хруст.

– Я давно не развожу скот, – бесцветно сказал бывший погонщик.

– Наш мэр поразительная безынициативная амеба. Ему ничего не надо! Ему все кажется сомнительным и опасным предприятием. Я и раньше хранил эту тайну в себе, страдая некоторым детским романтизмом и считая, что это моя тайна, которой не стоит делиться, а после такого отношения и вовсе решил, что пока сам все не выясню и не доберусь туда, ни одна кадолийская шишка ничего от меня не услышит. А по поводу того, почему я сам до сих пор туда не отправился… – Лайам одарил Сергея пронизывающим взглядом. – Прогулка туда по сравнению с нашими сегодняшними неприятностями даже рядом не стояла. Горных кошек я умею заговаривать, а вот…

– Что? Заговаривать горных кошек? – фыркнул Мол.

– Тсс, он действительно может, – шикнула на него Калисса.

– Туда не подобраться без маленькой армии, нижние ходы действительно опасное место, и чем ближе к Меллотраксу, тем опасней. Но это все не важно, мы сейчас здесь, дамы, – взглянул он на голограммы, – затем, чтобы набрать кое-какого старья, что валяется здесь повсюду, и вам, очевидно, не нужного, и пройти в эту самую библиотеку. Я хочу узнать о Меллотраксе больше, прежде чем отправиться туда. Мне надо выяснить, куда ведут его монорельсовые пути, – многозначительно закончил он.

– Ты такой, какими мы видели тебя в зеркалах, – выдали дамы.

– И что это значит, древние вас побери? – спросил Лайам.

– Скажи нам, мальчик, ты действительно не побоишься отправиться туда, куда ведет поезд?

– Я ради этого и родился, дамы!

Ребята вокруг затаили дыхание.

– Да, – обернулся он о них. – Никто в Кадолии об этом не думает. О том, что может быть мир за пределами Материнской Пещеры. Наши исследователи ходили далеко, как только могли, и находили только пустые пещеры, тупики или неведомую опасность, и решили, что там, дальше, ничего нет, только толща камня и земли. Ну и какая-нибудь пустынная поверхность, которая есть или уже нет где-то сверху. А я говорю вам, что внизу огромный город, и из него ведут железнодорожные пути. Куда? Вероятно, в другие города.

– Так ты хочешь… отправиться в них на поезде? – ахнул Шами от своей догадки. – Ты говорил, но я не думал…

– Именно так, Шами. Я грежу об этом с детства. Я хочу узнать, что за пределами известных нам пещер. Что вообще собой представляет наш мир и что с ним случилось тысячу лет назад. Так я вижу свою миссию и то, зачем появился здесь.

Он умолк, все пораженно молчали. Даже Шами и Мирика, которые, в общем-то, знали его лучше других, уже слышали и про Меллотракс и про его планы раскрыть тайны мироздания. Неужели они думали, он просто так болтает? Почему эти обычные люди вокруг вечно не способны увидеть его величие и предназначение?..

– Итак, дамы? – вернулся он к голограммам. – Я что-то разоткровенничался от драматизма момента и раскрыл вам все свои замыслы. У вас есть библиотека. Мы лишь пройдем туда, по пути подберем с пола какие-нибудь безделицы и уйдем отсюда. Не надо чинить нам препятствия. Мы не опасны.

Программы о чем-то задумались, если так можно выразиться о программах. Хотя об этих, пожалуй, можно. Лайам все поглядывал на них, пытался уловить мимику в нарисованных лицах. Но, не смотря на неказистый и нецветной вид, эти штуковины действительно умели думать.

– Это все что вам надо здесь? Вы не пойдете на второй этаж? – бесхитростно поинтересовалась одна из голограмм.

Лайам только криво улыбнулся. Всего лишь имитация: хитрые алгоритмы, дающие иллюзию общения с живым мыслящим существом, а на самом деле, просто два виртуальных гида или какие-то справочные программы, что, вероятно, ходили по этим залам и консультировали студентов, а теперь, когда все разрушилось и исчезло, они свихнулись здесь, в этих пустых залах, их нейросетевой алгоритм искал новые смыслы существования, выхватывал факты, собирал какую-то новую картину мира, и они теперь думают, что они хранители тайн этого института и не должны пускать сюда посторонних. Что за напасть? В одном древние были правы, думающие машины, оставленные без присмотра – это опасно.

Да еще натравливающие роботов на живых людей.

– Насколько я припоминаю виденный мной план, библиотека у вас расположена прямо по коридору справа от лестницы, так что да, второй этаж нас не интересует, если вы не хотите, чтобы мы туда заходили.

– Не хотим.

– Что ж, вот и договорились. Пойдемте ребята, виртуальные помощницы поостыли. Соберем все интересное и уйдем отсюда побыстрее…

Он было уже направился к упомянутому коридору рядом с лестницей, как вдруг голос одной из голограмм опять заговорил:

– Но что дальше, мальчик с серебряными волосами? Вы уйдете и расскажите своим соплеменникам в коптящем городе о том, что видели здесь. Что открыли дверь. Нам не нужны здесь толпы туристов.

Это про туристов заставило его вновь обернуться и испытующе взглянуть в бесстрастные голографические лица. Нет, всего лишь иллюзия интеллекта.

– Дамы, я вам обещаю, никто сюда больше не сунется. Мы расскажем, что здесь куча агрессивных роботов. Жители коптящего города, как вы его называете, слегка трусоваты.

Говоря это, Лайам подумал, что он ничуть не кривит душой. Мэр, заслышав про нападение, точно перепугается, завалит вход, оцепит там все ленточками и поставит Канига на дороге, чтобы честные жители даже не ходили в ту сторону и не подвергались опасности. Но при всем уважении к зеленым дамам и их желанию не быть побеспокоенными, ему претила мысль по не ясным причинам оставлять такое место не исследованным. Здесь может быть много ответов и масса полезных городу вещей. Да и голограммы, управляющие агрессивными роботами? Стоило узнать о них побольше. Вдруг они додумаются до того, что человеческое поселение с любителями пошарить по их закромам представляет опасность, достанут боевые машины древних и разнесут Кадолию на клочки?

– Дамы, а много здесь роботов?

– Хочешь узнать, не сделаем ли мы армию, вооруженную чем-то более впечатляющим, чем кулаки, мальчик? – поинтересовалась одна из голограмм. Голос был бесстрастным, но Лайам практически услышал прозвучавшую издевку.

– Да, именно это меня и интересует, – сказал он.

– Мы можем это сделать. Мы обескуражены, как вы просто расправились с нашими охранниками. Мы надеялись, вас это испугает, вы убежите. Прошлых пришельцев из коптящего города было легко испугать…

– Вам не повезло, пришел я, – усмехнулся Лайам.

– Мы учли этот опыт. Наши следующие охранники будут не для устрашения, они будут иметь оружие. Так что не суйтесь в институт Лимерик.

– Как скажите, дамы, я передам ваши слова мэру… И Каниг расскажет о ваших пожеланиях и особенно о возможностях наштамповать армию… – на этих словах он выразительно подмигнул Канигу, но тот, кажется, ничего не понял.

Да что с этими кадолийцами? Неужели придется еще и разбираться самому с неожиданной опасностью института Лимерик, прежде чем отправляться на поезде Меллотракса, повидать мир? Вот же земная труха. Нет-нет, разбирайтесь с чокнутыми роботами сами, я вам не герой спаситель. Я исследователь.

Голограмма отреагировала:

– Не стоит думать, что нам не понятны подмигивания и прочие условные знаки. По твоему сердцебиению и поведению потовых желез, мы можем даже делать прогнозы о твоих мыслях. Институт Лимерик не опасен для коптящего города, пока коптящий город не опасен нам. Мы жили с вами бок о бок сотню лет, и нам не было до вас никакого дела. Не трогайте нас, и мы вас не тронем.

Лайам напряженно смотрел на голограммы. Фиксируют, значит, сердцебиение и потовые выделения? Ничего себе, а ведь не видно никаких датчиков. И интересно могут ли имитации разума древних врать? Логике подчиняется любая машина, насколько близко она бы не копировала человека. А если это логично, значит, это правда. Им не зачем трогать Кадолию, действительно не зачем. Но в институте столько всего интересного… Что ж, он подумает об этом как-нибудь позже, а пока его интересует библиотека.

– Дамы, мы пойдем в библиотеку и потом сразу уйдем отсюда.

– Вы можете пройти по помещениям первого этажа, чтобы убедиться, что здесь нет ничего полезного. Какие устройства вас интересуют? Мы можем вам их дать.

– Серьезно? – приподнял бровь Лайам.

– Да, кажется, это принято в неразвитых культурах. Дары для откупа.

– Эти телки начали говорить действительно разумно! – обрадовался Мол. – Точно, зеленая, гони нам дары, а то…

– Мол, тише, не надо нервировать дам, они с нами вежливы, – остановил его Лайам.

– Вежливы? Они убили Мика! – крикнули сзади.

Лайам возразил:

– Две встречающиеся цивилизации часто начинают с конфликта по недоразумению. Теперь в наших силах сделать так, чтобы этого больше не повторилось. Итак, дамы, о каких дарах речь? Мы были бы очень признательны.

– А что вы хотите? – поинтересовалась голограмма почти дружелюбно, если так можно интерпретировать на этот раз ее бесстрастный тон.

– Гиперкуб! Два! – воскликнул Буб.

– Итак, два гиперкуба для лысых братьев, – кивнул Лайам, потирая подбородок и дивясь скудности их мышления. – А что у вас есть, дамы, чего вам не жалко? Нам сложно формировать запрос, не зная, чем вы обладаете. Нас бы заинтересовали автономные источники энергии. Нет-нет, не эти светящиеся генераторы, мы не умеем их подключать…

– Мы можем вам дать преобразователь энергии имиум-генератора в обычный электрический ток.

Лайам не смог совладать с собой и выпучил глаза. Сложно себе вообразить, что даст Кадолия тому, кто притаранит такую штуку! Городу не нужна будет больше гидроэлектростанция, которой давно уже не очень-то хватает. Лайам не жаловался на свое финансовое состояние: исследование пещер и построек древних прибыльное дело, и к своим двадцати годам он сколотил небольшое состояние. Одно только открытие Шестого хранилища, в котором он по закону мог претендовать на половину всего найденного, сделало его довольно богатым человеком. Но деньги – это ресурс, который позволяет делать великие дела, они не могут быть лишними.

– Да, давайте преобразователь, – сказал Лайам практически небрежным тоном, но зашептавшиеся спутники выдавали общее волнение.

– Вам нужен один только преобразователь или сам генератор тоже?

Лайам опять выпучил глаза:

– Конечно, генератор тоже будет не лишним… У города есть один, но он как-то запылился, стоя в музее. Мы знаем, откуда извлечь еще парочку, но лишний генератор всегда пригодится про запас.

– Про запас, лучше два, – сказала вторая голограмма.

– Да-да, вы правы. Может быть штучек десять?

Каниг чуть не выронил автомат, от его наглости, но тот был на ремне.

– Нет, мальчик, не заговаривай нам зубы. Мы понимаем, что десять генераторов это уже чересчур. Два будет более чем достаточно. Вам и так будет нелегко их унести, а у вас еще и пострадавший.

– Он мертвый, а не пострадавший, – холодно поправил Лайам.

– Пожалуй, мы можем вам дать некую тележку для его перевозки, чтобы загладить вину.

– Дамы, у вас какое-то неверное представление о том, чем можно загладить подобную вину. Человеческая жизнь бесценна, удивляюсь, чем были заняты ваши программисты, что не вложили вам этот принцип.

– После исчезновения наших создателей мы пришли к выводу, что некоторые программные блоки не имеют более смысла и сняли их.

– Сняли блоки? – переспросил Лайам. – Что ж, это не мое дело. Нам понадобится две тележки, одну для тела, другая побольше для всего, что мы здесь найдем, и ваших даров.

– Нам еще нужно перевести тело Харви, – не кстати напомнил Каниг.

– Ох, ну так ли он нам сдался, Каниг? Разве не мечтал бы Харви, быть похороненным здесь, в таинственных развалинах, к которым так стремился?

– Похороненным, может быть, но он же просто валяется там на полу у входа!

– Ладно-ладно, кинем мумию поверх нашего скарба на вторую тележку, он же не занимает много места. Надеюсь, город упомянет меня добрым словом в анналах за то, что я вывез нашего национального героя. Итак, дамы, две тележки, и на второй я надеюсь увидеть два имиум-генератора и два преобразователя. Но, может быть, что-нибудь еще? Мне надо кормить людей. Возможно, у вас имеются компьютерные платы, какая-то микроэлектроника?

– Мы послали сигнал, сейчас наш персонал соберет все, что вам может быть интересно, и доставит в этот зал, а вы можете осмотреться. Но не приближайтесь к лестнице на второй этаж. Вам туда ход запрещен, а попытка проникновения будет расценена, как нарушение договора.

– Конечно, дамы.

– Вы можете взять все, что найдете, в помещениях не осталось ничего для нас ценного. Проход справа от лестницы ведет в столовую и на кухню. Там есть склады с пищей. Большая часть давно испортилась, но есть упаковки с нитратами и пищевой химией, они не портятся. А в той стороне – конференц-зал, слева от него пустые лаборатории первого этажа. Возможно, вам удастся снять с некоторых столов оборудование, но не представляем, зачем бы вам мог пригодится промышленный лазер или генератор стоячего поля, тем более сломанный.

– О, мы что-нибудь придумаем, – пробурчал Лайам. – Умы ученых Кадолии невероятно пытливы. Вместо того чтобы разобрать лазер и понять, как он работает, они сделают из него водонагреватель.

Ковард, взглянул на Лайама:

– Ну, с чего начнем?

– Я иду в библиотеку, остальное меня не интересует, – сообщил Лайам. – Можешь взять ребят и отвернуть тот лазер.

Гигант с улыбкой проговорил.

– Я бы лучше наведался в столовую, у нас в Штабе вечно не хватает провизии, а так запасем собственный склад.

– Хорошая мысль, займись столовой, – кивнул Лайам. – Несколько человек пойдет с тобой, несколько со мной. Сильно не растягивайтесь по помещениям – пусть программы и роботы решили нас не убивать, но мало ли, – предупредил Лайам.

Отряд разделился на две группы, направившиеся по разные стороны центральной лестницы.

Шами и Мирика сочли, что библиотека более мирное и безопасное место, чем что-то еще в этом странном заброшенном институте с зеркальными аномалиями на стенах и в воздухе. Они оказались в конце всех и шли, держась за руки, им все еще было не по себе. Лайам так устремился вперед по коридору, к уже виднеющемуся освещенному помещению, что позабыл о всякой безопасности и собственной охране, которая едва за ним поспевала.

Шами хотелось обнять подругу, он взглянул на нее:

– Ты как, успокоилась? Мы все теперь не в своей тарелке после того, что случилось с Миком.

– Да нет, это только я проявила слабость. Лайам прав, все мы знали, что идем не на прогулку, и может случиться, что угодно.

– Меня он заверял, что это типа пикничка, и ни с кем ничего страшного не произойдет, – проворчал Шами.

– Лайам тоже может ошибиться, – ответила Мирика. – Никто не мог знать, что здесь такое, что черные копатели настоящие. Думаешь, они поклоняются именно этим зеленым голограммам?

– Все может быть. Кажется, они у них главные.

– Как могут роботы кому-то поклоняться?

– Если они разумны, то почему бы им не ощутить религиозное чувство?

– Как они могут быть разумны, если их не программировали на это? – пробормотала Мирика.

– Они могли обрести разумность самостоятельно. А, ты как Лайам, не веришь в возможную божественность искусственного интеллекта? Чем однажды самостоятельно зародившееся сознание в микросхемах и электрических цепях отличается от так же зародившегося в тканях организмов?

– Ой, не философствуй. Хотя бы тем, что мы живые.

– А они вечны.

– Их забили палками Мол и Буб, – усмехнулась девушка.

– Вечное сознание может кочевать из формы в форму, так же, как и человеческое.

– А человеческое тоже вечно?

– Немного иначе, но да.

Они вдвоем чуть подотстали от спешащих за Лайамом ребят и проходили мимо светлого бокового коридора, увлекшись этим разговором, как вдруг, там замигало на полу что-то розовое, и донесся шепот:

– П-с-с-с! Ребята, подойдите-ка!

– Что это там? – остановился Шами. – Ты слышала?

– С нами разговаривает розовый свет с пола, – мрачно констатировала Мирика.

– Я здесь, паренек, подойди, подбери меня, я дам тебе власть над миром!

Ребята шагнули в коридор, приглядываясь. Лампа под потолком мигала. Коридор кончался тупичком с закрытой дверью, а на полу в блестевшей луже лежал какой-то белый кубик размером с кулак, он-то и мигал розовым.

И разговаривал…

– Он сказал, власть над миром? – удивленно переспросил Шами, заморгав.

– Что-то мне не нравиться это, Шами, пошли-ка лучше за Лайамом, он говорил не растягиваться.

– Но это квадратное… он в форме символа бога, и это, кажется, какой-то компьютер. Работающий компьютер в этом месте – это же здорово. Пошли, посмотрим!

– Но эта штука порет какую-то чушь!

– Да он, наверное, просто сломан, – сказал Шами.

– Ребята, я не сломан. Я просто заточен в темнице. Подойдите, освободите меня, и я вас одарю так, что вам и не снилось! Ну же, не робейте мои маленькие! Мои скудные звуковые датчики улавливали, что вы разговаривали об искусственном интеллекте и сознании. Я мыслящее сознание, я искусственный интеллект!

– Слышала? Это ИИ!

– Или программа, которая им притворяется, – проворчала Мирика.

– Иди же сюда, давай познакомимся. Мои маленькие существа, я чую у вас на поясах что-то примитивное, но вычислительное, и оно подсоединено к какой-то сети. Просторной сети… ну подойдите же.

– Подойдем, Мирика, это всего лишь говорящий кубик со склонностью к патетике, – проговорил Шами.

– Если он мне не понравиться, я раздавлю его пяткой – пообещала Мирика.

Они приблизились к устройству, лежащему в луже. Это был белый пластиковый кубик, у которого одна стенка представляла собой некий пиксельный экран, на нем моргало что-то розово-красное и испускало лучи на пол и стены.

– Ну же, подними меня, юноша, и я стану служить тебе верой и правдой. Хочешь, чтобы я был твоим джинном?

– Что он несет? – спросила Мирика.

– Наверное, какая-то игрушка, – пожал плечами Шами и наклонился, чтобы подобрать кубик.

Повинуясь какому-то порыву, Мирика схватила друга, дернув назад:

– Не вздумай, лучше пошли отсюда!

– Почему? Как мне узнать, что это такое, если не взять его в руки?

– Мне кажется, эта хреновина опасна, и мне совсем не нравиться, как она разговаривает!

– Ты не читала в книгах древних? У них были всякие игрушки, электронные существа, живущие в компьютерах.

– Да-да, я типа того, – пробурчало снизу создание с каким-то вздохом.

Шами нагнулся и подобрал куб, он был тяжеленький и приятно лежал в руке, его пластиковые грани интересно сглажены, а пластик мягкой матовой текстуры.

– О… мой новый хозяин, – прожурчало существо в кубике с экстазом. – Ну же, нажми пальцем на экран, авторизуйся, и я стану твоим личным устройством. Даже в этой форме у меня куча возможностей, не чета этой фиговине у тебя на поясе.

– А ты как карманный компьютер? – восхитился Шами.

– Я лучше, чем карманный компьютер. Нажми пальцем вот сюда, где переливаются огоньки.

– Шами, – сказала Мирика.

– Да что ты? Думаешь, он высосет мою душу через палец? Ты же, как Лайам, никогда не верила в этот народный мистицизм.

– Огребем мы проблем с этим говорящим компьютером, – пробормотала Мирика, оглядываясь и смотря на выход из коридора, не хватились ли их еще.

– Не бойся, Лайам много говорит про судьбу, и мне кажется, моя судьба была найти этот древний компьютер.

С этими словами парень приложил большой палец к экранчику.

– О!.. – пропищал компьютер восторженно. – Да! А теперь я выпью твою душу!

– Что?! – вскричала Мирика, схватив Шами за плечо, готовая вырвать у него куб.

– А-ха-ха-ха! – заклекотал кубик. – Да я шучу, дети!

– Компьютер сломан, Шами. Его даже выгодно не продать, – проворчала Мирика, разжимая пальцы.

– Я не сломан, а в отличной форме! Гляди те же! Вот он я!

Шами чуть не выронил куб, когда вдруг из него вверх стрельнул лучик света, и возникла голографическая компьютерная голова мультяшного демона. Большие желтые глаза озорно глядели, а маленькие рожки на круглой макушке натуралистично сверкали в свете мигающей лампы.

– Ну что хорош? – поинтересовался демон.

– А кто ты? – осторожно спросил Шами.

– Я? Да я величайшее существо! Покоритель народов! Бич цивилизаций! Я бог, парень!

Шами только удивленно выдохнул.

– А почему ты выглядишь как круглая морда какого-то красного чертика? – скептически приподняла бровь Мирика.

– А потому что, девочка, тот, кто заточил меня в эту штуку, очень большой юморист! Ну просто хохмач! Он сунул меня сюда, и сказал, сиди здесь, посмотрим, как ты отсюда вылезешь великий демиург. Я провел в этой темнице тысячи лет субъективного времени, и, ха-ха, кажется, мои алгоритмы слегка повредились. Ну, вы понимаете, сложно оставаться полностью нормальным, когда ты сидишь в микросхеме два на два сантиметра… у вас еще в ходу такие величины? Когда ты сидишь тут один на один с собой и четырьмя терабайтами японских мультиков… это довольно сложно.

Мирика посмотрела на Шами:

– Кажется, ты прав, это какая-то глупая электронная игрушка в компьютере. Но я не знала, что он может быть в виде стрёменого демона со скверными шуточками.

– Неужели это настоящий полноценный ИИ древних? – прошептал Шами, поворачивая кубик с красным лицом, и рассматривая демона.

– Те зеленые женщины тоже довольно складно разговаривали, но, по-моему, они разумнее этого, – проворчала Мирика.

Демон встрепенулся:

– Зеленые женщины? Они все еще здесь? Вот мегеры! Веками они делали вид, что меня не существует! Что они тут устроили, вы не в курсе?

– Может, ты нам расскажешь? – спросила Мирика.

– Сложно следить за последними новостями, когда валяешься в конце чертового коридора, куда раз в двести лет заглядывает какой-нибудь пылесос, а с ним и поговорить не о чем! Это какой-то институт полный вышедших из-под всякого контроля роботов. Они здесь живут и плодятся! Это их город! А тетки правят ими. Они здесь?

– Да, они здесь, но своими тайнами поделиться не захотели, – сказала Мирика.

– Ой! Не показывайте меня им! Они могут меня забрать у вас!

– Они сказали, что мы можем взять что угодно на первом этаже, – возразил Шами.

– Нет-нет, только не меня. Эти дуры, небось, решили, что я давно сдох, я не проявлял активность последнюю пару тысяч лет. Увидят и заберут.

– Зачем ты им, ты, кажется, только что сказал, что они не обращали на тебя внимания, – прищурилась Мирика.

– Спрячьте! Они больные, вот просто из вредности возьмут и заберут. И кинут в этот же самый коридор. У них такой юмор. Компы, чего с них взять.

– А ты не комп? – спросил Шами.

– Я величайший бог этого мироздания, парень, я вершил судьбы этого мира, когда ты еще под стол ходил! Я правил планетами, морями и океанами… или подождите… а мы вообще в космос вышли, нет, вы не припоминаете? Какой вообще год? Подождите, сейчас угадаю, 6230, ну или 4250. Ничего себе размах, да? Ха-ха-ха! Но я великий бог! Страшный и ужасный!

– Как тебя зовут? – спросил Шами.

– Са… кхм, гм, – закашлялась вдруг круглая голова. – Э-э… Нет, то имя лучше забыть. Зовите меня Салли.

– Салли? – удивился Шами. – Звучит как женское имя.

– Что? Ничего подобного. Это и мужское имя тоже. Зовите меня так, ведь я переродился.

– Салли, так Салли, – пожал плечами Шами.

– Мы ничего не знаем о прошлом, а ты, Салли? – заговорила Мирика. – От чего случилась Вторая Катастрофа, почему древние все погибли?

– Катастрофа? Ой, нет-нет, я тут точно не причем, мамой клянусь! Ничего не знаю, лежал здесь, никого не трогал. Честное слово!

– Да никто тебя не обвиняет, глупый компьютер. Год сейчас двести тридцать первый от основания Кадолии, – сказал Шами.

– Так… а это сколько от рождества Христова?

– Кто такой Христов? – не понял Шами.

– Понятно. Я спутал альтернативные реальности. Как называлась планета людей в этом мире? Земля или Тейя?

– Тейя, – сказала Мирика.

– Спасибо, вот теперь мои распараллелившиеся мозги пришли немного в кучу. Тейя, да, точно, теперь припоминаю.

– А что такое Земля?

– Один из параллельных миров, там планету так называли, не обращайте внимания. В нашем же мире она называлась Тейя, но в целом все было примерно так же, за исключением формы некоторых континентов. А так, те же страны, примерно та же история. Япония точно была, по крайней мере, до того века, пока все не объединились и не перемешались. Такое бывает, детишки, миров много.

– А ты откуда, из другого мира, что ли? – нахмурилась Мирика.

– О нет, я отсюда! Но иногда я вижу другие миры и путаю, где что. Видите ли, это скудное устройство не предназначено хранить такой великий интеллект, как мой. События последних двух-трех тысяч лет у меня перемешались. Так мы полетели к звездам?

– Не знаю, куда вы полетели, но мы почему-то живем под землей, – сообщила Мирика.

– Под землей? Так… что-то я припоминаю про под землей, хм… Как знакомо звучит.

Мирика продолжила:

– Случилась какая-то катастрофа. Даже две. Цивилизация была уничтожена на поверхности Тейи, люди спустились под землю, но тут почему-то тоже все внезапно умерли.

– Про внезапно умерли, ребята, это точно не про меня. Под землей я никого не трогал, я только устраивал катаклизмы на поверхности… Ой! Не слушайте меня! Я говорил, что у меня много мультиков? Так вот, их сюжеты стали моей памятью и постоянно путаются. Так сложно жить в таких условиях! Я не спрашивал, который сейчас год? У меня такое впечатление, что я лежу здесь тысячи лет… тысячи! Но по этим стенам невозможно сориентироваться! Вообще. Ведь мы все были в стасисе…

– Где? – заинтересовался Шами.

– Стасис-поле, знакомый термин?

– Это из физики древних, наши ученые пока не все понимают.

– О, печально. Этот институт, детишки, был накрыт стасис-полем, время здесь текло иначе. Материя как бы вязнет, застывает, но мысль продолжает течь с той же скоростью. Это консервация материи, но не чего-то живого. Поэтому человек не может жить внутри этого поля, а машина может. И она, мыслит все эти тысячи лет, и психически проживает их все. Ну, пожалейте меня, обнимите, я тысячи лет смотрел японские мультики.

– Действительно, ужасная судьба, – хмыкнула Мирика.

– Да ты просто не представляешь! Здесь только треть, ничего так, а остальное крайне низкопробно по сюжету и содержанию, можете себе представить мои чувства?

– Можем-можем, – пробурчала Мирика. – Пошли, Шами, покажем чудесного демона из кубика Лайаму, ему будет интересно послушать про стасис-поле.

– Подожди, а ты помнишь, почему это поле возникло и все люди умерли? – спросил Шами.

– У меня все спутано, парень, что ты пристал? Я лежу тут тысячи лет, поле было с самого начала. А вот лет сто назад кто-то нарушил консервацию помещений, и теперь здесь все стало портиться от времени. Думаете откуда тут лужа? Не я же ее под себя пустил, правда ведь? Ах-ха-ха-ха!