Kitobni o'qish: «Я сам тебя найду…»

– Папа, а мотылек кусается?

– Нет, доченька.

– А если разозлить… или камнями?

Вступление

…Сталкер умирал… Он умирал так долго… уже вечность… с той самой секунды, как чернобыльский пес вонзил свои клыки ему в горло… Этот огромный пес загнал его в тесную пещерку в обрывистом берегу неглубокой, до весеннего половодья, речушки… Казалось чудом – спастись без патронов, без ножа, без рюкзака, с пробитым «сердцем сталкера» – неисправным ПДА. Убегая от стаи слепых собак, ведомых псом-чернобыльцем, он расстрелял все патроны, потом, схватив калаш за ствол, проломил башку двум зубастым тварям. Ножом и окровавленной усталой рукой отбивался от троицы белых облезлых и похожих друг на друга взрослеющих щенков. Только завалил визгливых подростков, на него из куста прыгнул недобитый крупный самец с кровавой пеной на клыках. Сталкера спасло лишь то, что пес зацепился висящими из разорванного пуза фиолетовыми кишками за корягу. Пса в полете резко дернуло назад, он упал под ноги сталкеру. Двумя руками схватив рукоятку ножа, сталкер всадил лезвие в череп собаки. Нож сломался, лезвие осталось в дергающемся уже мелкой дрожью трупе.

Наступила тишина, и сталкер огляделся. Никого. Он с облегчением вздохнул и замер: с другого края небольшой полянки на него, не мигая, смотрел пес-чернобылец. Такая у этого пса тактика выматывания противника атаками подчиненной ему стаи. Сам он появляется, только когда надо ставить Точку. В голове у сталкера появился тончайший звенящий звук. Пес начал атаку с подавления воли. И человек, пересилив желание упасть на колени, рванул в сторону от смерти. Пес неотступно шел по следу, иногда даже забегая вперед, то слева, то справа… А сталкер, подгоняемый волной ужаса, перепрыгивал поваленные деревья, ломился напролом через колючие заросли, а о таком пустяке, как аномалии, даже не задумывался.

Лес кончился внезапно, обрывом. Сталкер прыгнул вперед, не успев даже подумать о последствиях, выбирать не приходилось. Обрыв был метров десять высотой, внизу протекала неширокая речушка, а на противоположном берегу, именно в том месте, куда должен был приземлиться сталкер, давал свое цирковое представление «трамплин». Он жонглировал камушками, веточками, ракушками, даже два усатых усталых рака, как на качелях, прыгали поочередно вверх-вниз. При попадании в аномалию сталкера, идиллия нарушилась. «Трамплин» сначала мягко принял сталкера, затем подбросил на метр, как бы оценивая вес новой игрушки, а затем швырнул его в сторону глинистого обрыва. Сталкер сжался, ожидая удара о высохшую твердь, но неожиданно стенка обрыва провалилась внутрь…

Глава 1. Кто спорит…

…Зона полностью перевернула жизнь людей. Она стала чем-то вроде отстойника, фильтрующего и оголяющего человеческие достоинства и недостатки. От сытой и счастливой жизни в Зону не бегают, разное у всех прошлое, есть, конечно, и светлые души. Но чаще черное прошлое, горе человека в Зону гонит, забыться хочет человек или сгинуть. Самоубийство-то – грех!!! Но Зона не султан, раздающий милостыню, «кто по душе придется – того и одарит», а что-то неизведанное, со своими противоречивыми законами физики и химии, своей неземной непостижимой логикой. И нет у Зоны понятия справедливости. Это люди делят все на Добро и Зло и думают, что сами творят свои судьбы.

В баре было шумно, вернее постоянный негромкий гул, слегка нарушаемый звоном разбитой посуды. Десятка два или три разнокалиберных сталкеров отдыхали, глуша паленую водку, заедая перловкой или пшенкой с любой из двух видов котлет… Возле дубовой стойки бара на толстой оштукатуренной стене нацарапанное ножом объявление призывало «не шуметь!» и «не курить!». Не соблюдалось ни первое, ни второе.

За крайним столиком два молодых парня своим спором привлекли внимание обывателей бара, с интересом наблюдающих развитие сюжета. Один в черной кожаной куртке с большой готической буквой «А» на спине, второй в стандартном армейском камуфляже, осушив уже по два коктейля «Слеза Зоны», чуть не упершись лбами друг в друга, громко спорили, жестами напоминая заядлых рыбаков:

– Да я с Чумой три ходки делал в Зону! Хабара набрали – семь контейнеров!

– А мы на Дальнем овраге мочили мутантов пачками, по десять рожков к калашу за ночь вылетало!!!

– А я с Чумой вот такую «медузу» нашел!!!

– А на нас десять кровососов верхом на кабанах!!!

Сталкеры за соседними столами прислушивались и ухмылялись, еле сдерживаясь, чтобы не заржать на весь бар. Они знали Чуму как трепача и расхитителя чужих тайничков, далеко от базы он ходить боялся, а новичков с собой таскал «отмычками». Не так давно заставил новичка взять артефакт «пружинку», то ли по незнанию, то ли спецом. В общем, оторвало парню кисть. Хватил сполна зоновской романтики… Чума – тот еще сталкерюга! А пост у Дальнего оврага вообще чисто символический: тянется овраг от Периметра вглубь Зоны метров на двести-триста, мутанты в овраг почему-то не суются, там и трава-то не растет… А уж кровососов верхом на кабанах еще нигде не видели… После третьего коктейля, а попросту говоря медицинского спирта с каким-то вареньем, разговор повернул в другое русло:

– Найти артефакт – плевое дело, я за сутки не один найду…

– А ночь у Дальнего оврага?

– Слабо?

– Спорим?

– На что?

– Часы ставлю! Отцовские!! У меня дороже ничего нет!!! – Парень в военной форме показал карманные часы на цепочке.

– Идет! Я – мотоцикл «Ямаха» отдам!! На дембель поедешь как заправский рокер! Он у меня дома стоит в гараже!!!

Дослушать, чем кончится спор, слушатели не успели. В баре умолкли все звуки… все головы были развернуты в сторону входной двери… Молчали все: кто с поднятым стаканом, кто с ложкой у рта, кто с зажженной зажигалкой…

У двери стояли трое: Пенделеев, Пупок и Хавчик. Три опытных бывалых сталкера! И после минуты мертвой тишины, словно разом открыли ящик шампанского, грохнул хохот!!!

Все трое были необычайных цветов: Пенделеев весь лилово-сиреневатый от ногтей до кончиков волос, как баклажан, длинная борода аж переливалась… Пупок ярко-оранжево-красный и своей комплекцией сильно смахивающий на огромный апельсин… А высокий худющий Хавчик – очень нежного зеленого цвета, как побег какого-то странного сучковатого дерева… Только глаза выделялись на этом красивом фоне…

– Красавцы!!! «Омелу» нашли!!!

Попытка этой троицы сорвать редчайший артефакт «омела» не увенчалась успехом!!! Редко кому удавалось найти, а уж тем более сорвать с черной ивы нарост в виде груши. Груша взрывалась с легким хлопком и яркой вспышкой, а находящиеся рядом люди окрашивались в несмываемые цвета… одни говорят, это связано с ДНК, другие, что оптическое преломление. Но вся кожа, волосы, даже еда и одежда – все окрашивается, кроме оружия и металлических деталей. И если бы сейчас эта троица курила, дымы были бы разные. И не переоденешься – не помогает! А свой цвет возвращается у всех по-разному, кто-то год ходит цветной, кто полгода… Шутки обеспечены надолго, а для суровой сталкерской жизни это как «цирк приехал!», жаль, артефакт редчайший.

И тут кто-то вспомнил знаменитого Озона – это вызвало новый колоссальный взрыв смеха.

В Старые времена, когда каждый артефакт открывался впервые, один сталкер нашел «омелу», попытался взять, но в результате вернулся из Зоны сверкающий, как медный подсвечник! Как его не грохнули солдаты на периметре, он же блестел, как робот из первых фильмов. И получил сталкер-первооткрыватель прозвище Шура Медный.

Так вот этот Шура Медный сходил в ближайших развалинах по-большому и оставил там дерьмо, такое же – цвета начищенной до блеска меди. Лежит – блестит! И надо же – нашел это «сокровище» Озон (хотя Озоном он после этого стал). Сложил аккуратно в контейнер и припер в Бар. Еще с пеной у рта всем доказывал, что это точно новый артефакт:

– Смотрите, какой цвет!! А запах, запах!! Чисто озон!!! Озоном пахнет, грозой!!!

И сколько еще народа потом неоднократно било Шуру Медного за его «потерянные артефакты».

Гогот не смолкал, вечер получился незабываемым, и поэтому никто не обратил внимания, как два спорщика о чем-то пошептались с барменом, рассчитались и нетвердой походкой, обнявшись, двинулись к выходу.

Глава 2. Весело веселье

Утром спорщики встретились на скамейке у бара. В головах стояла зыбкая картинка вчерашнего спора…

Митяй корил себя в душе, что хорошенько приврал о рейдах с Чумой. Ходил-то всего два раза. Митяю до сих пор противно в душе за эти ходки. В первую вылазку проследили одного сталкера, куда тот хабар спрятал, и вскрыли тайник. Взяли несколько артефактов, Чума сказал «дешевка», а у самого глаза загорелись, все себе забрал, да Митяю и не надо было такого артефакта.

Второй раз обшмонали двух сталкеров, попавших в «трамплин». На глазах беда случилась. Шли двое сталкеров навстречу Чуме с Митяем, тропа старая, «аномалии местные – всем известные», а один из них новичок, видно, был. Шагнул с тропинки срезать путь и в «Трамплин» попал… Второй оглянулся, прыгнул, видно хотел выдернуть парня. Схватил его за ногу и тут как рявкнет! Высоко их подбросило… ударились крепко. Молодой еще жив был, попытался приподняться, но Чума его коленом прижал и ножом ткнул под ребра. Митяй от быстроты и неожиданности произошедшего окаменел. А Чума сказал, пряча глаза, это чтоб парень не мучился… Но Митяю показалось, что не сильно повредился парнишка, успел его старый сталкер выдернуть. И сам спаситель, может, остался бы жив, да наткнулся нижней челюстью на крест чьей-то безымянной могилки. Так и пробил черепок насквозь… Тоже хабар у них взяли, автоматы, снарягу кое-какую. «Не пропадать же!» – сказал Чума. Не дал Чума ему ничего с того хабара, калаш покоцанный с двумя рожками сунул и «в расчете» говорит. Ушел бы от него Митяй, да неохотно сталкеры новичков берут, а от Чумы тем более…

Второй спорщик был в солдатском обмундировании, берцы начищены, камуфляж щегольски подогнан, ремень кожаный, но глаза выдавали болезненное состояние организма. Он тоже не рад был предстоящей рокировке, дисциплинарным батальоном пахнет… но отступать некуда, спор был на глазах многих в баре, и бармен спор разбил, часы на хранение взял и документы на «Ямаху»…

Молча поздоровались, присели на пустые оружейные ящики, закурили, Митяй кашлянул:

– Как дела?

– В норме… Будешь?

– Если немного…

Митяй достал начатую бутылку водки, разлил, выпили не закусывая, помолчали… Минут через десять оба повеселели, и будущее показалось не таким мрачным…

– Ну что, Митяй, махнемся не глядя?

– Давай! А то скажут «трепачи»… Я Чуму предупрежу о том, что вместо меня ты пойдешь. Сегодня 2 июня, в пять дней уложитесь, на седьмое июня встретимся. Чуме по барабану, кто пойдет, лишь бы груз тащил…

– Вот и у меня смена в карауле пять дней. От наших – я, от украинцев – один будет, скорее всего опять Данила, и два бойца от миротворцев… кто там будет – не знаю. В принципе, никто никого не знает. Данила не выдаст, я его прикрывал не один раз. Он живет где-то рядом… домой бегает.

Парни договорились о месте и времени встречи, выпили еще по одной и разошлись… Через час встретились, переоделись. Митяй, отдавая кожаную куртку, солидно назвал её сталкерским комбезом, и они, как старые приятели, разошлись, хлопнув по рукам:

– До пятницы!

Глава 3. Сынок

«– Нынче Хватаю юбилей! В Зоне каждый день рождения – юбилей. Что преподнесем старому ходоку от анонимного общества сталкеров?

– Эй, бродяги! Есть у меня идея! Давайте ему фотографии с нами всеми подарим на память. Не чужие же вроде люди… У меня и «Вспышка» есть! Молодец Хватай!!!

– Ценю ваше сталкерское братство, решили порадовать старика, – сказал гордо Хватай, поднимая правой рукой полный стакан…»

Хороший пинок разбудил прикорнувшего на ступеньках старого однорукого сталкера. Мимо прошла в бар четверка хмурых, заросших многодневной щетиной сталкеров в потрёпанных комбезах.

«С Зоны… – подумал Хватай, шагнув за ними в полумрак бара, – может, что-то и обломится, хотя вряд ли, больно мрачные. Видать, неудачно сходили… потеряли кого-то».

Хватай подошел к барной стойке и постучал прикрепленным к протезу алюминиевым стаканчиком.

«Хватай, вот старый плут, ходит как призрак, что и не заметишь…» – вздрогнув, подумал про себя бармен Костик.

Хватай заискивающе улыбнулся бармену.

– Вчерашние спорщики-то проспались? Не видно что-то?

– «Сурьезные» ребята! – усмехнулся бармен. – На хранение часы именные оставили и доверенность на мотоцикл!!! Наверно, головы поднять не могут после вчерашнего…

– А что за часики? – спросил, так, ради разговора, Хватай.

– Да вот! – бармен достал из сейфа карманные часы на цепочке. – Говорил пацан, что «отцовские»!

– Случайно, номер не «4633»? – вдруг осипшим голосом спросил старый сталкер и дрожащей рукой сжал край барной столешницы.

– Да, 4633, – с трудом рассмотрев потертые цифры, удивленно подтвердил бармен.

– Не может быть! Это же мои часы! Я сыну оставлял! Сын он мне… Серёжка! – и лицо Хватая стало каким-то поистине старческим, и без того седые волосы сейчас казались просто выбеленными, глаза бегали по лицам сталкеров в надежде найти помощь. – Не виделись мы с сыном лет пятнадцать-двадцать, отсидел я десятку, а жена домой не пустила. Ни жилья, ни работы. Часы перед тюрьмой ему оставил, дедовские еще. Проверь, ходят? Ходят! А то!!! Британские Вооруженные силы! Швейцария для Армии сделала. Сюда подался, думал, временно, а оно вона как – привязала Зона…

– Да судьба! Рядом вчера были, а не встретились и не узнали друг друга…

– На Дальний овраг в караул сегодня уехал твой солдатик, машина два часа назад ушла. В пятницу обратно будут, встретитесь!

– Так они же поменяться местами хотели?

– Какое поменяться! Пустозвоны! Небось, стыдно будет и в баре теперь появиться! Ишь, вчера как раздухарились! Вот тебе подарок так подарок! Сына второй раз обрел!

– Ещё? – спросил бармен, подливая жидкость в алюминиевый стакан, закрепленный в протезе старого сталкера… Но Хватай его уже не слышал, он плакал, не вытирая слезы…

Глава 4. Чума

Чума сидел на сухом пайке: неделю назад ввязался в картежную игру и продул. Со сталкерами в карты играл редко, обидчивые все, а оружие под рукой, на Арену вызовут, замочат за милую душу, еще и наварят на этом. А эти были приезжие, Брянск или Рязань, не помнил, деревня короче. То ли журналисты, то ли геологи, Чума так и не понял. Угостили водочкой и давай об артефактах расспрашивать, раззадорили, да и водочка на халяву, говори да пей. Ну и дотрепался. Подсунули колоду карт, а Чума сам и предложил, «давай, мол, по копеечке», у Чумы лагерь «Сокольский» пройден, поиграно. Ну, сначала вроде фартило, заезжие чувачки погрустнели, пошли ва-банк, поставили все, что было у них. Чума хотел их в долги вогнать, поднял ставку, сколько мог, и тут повезло партнерам: сорвали они банк, радовались как дети. А он еще повторил, и опять случайно выиграли «деревенские». Пообещал им Чума артефакт «ломоть мяса» да «кровь камня», и покатило! Сыграл еще – задолжал еще и «медузу» с «каплей». Стали у игроков-собеседников лица потверже, взгляд посуровей. Поздновато понял Чума, что «каталы» это были и что попал он, как последний лох, на хорошие бабки. Сроку дали ему две недели, «пожалели». Они и других сталкеров втягивали, да не все соглашались, а кто согласился, все проиграли, что имели.

Влетел Чума в долги, а на горизонте – пусто, идти куда-то одному – боялся, а за компанию с кем-то его не брали. Знали, что у Чумы руки липкие, водятся за ним грешки, и не брали его поэтому.

Придется с пацаном опять идти. Чистюля попался. Когда сталкерского новичка у «трамплина» дорезал, чистюля чуть с кулаками не кинулся! Еле доказал сосунку, что будто помог раненому, мучения прекратил. Новичка напарник выдернул, успел, самому ему не повезло, правда, но это случайность. Новичок если бы успел очнуться – не видать бы Чуме хабара, вот и пришлось, так сказать, малой кровью обойтись.

Договорились с вечера встретиться у водокачки и до сторожки дойти, чтоб утром сразу в дорогу.

Пора бы идти, а то сопли этого Хватая уже порядком надоели. Чума вышел из бара, ничего полезного и толкового не услышал, хабаром никто не хвастался. Нередко Чума хороший хабар перехватывал, подслушав пьяную болтовню. Сейчас придется в засаду сесть, подождать одиночку с хабаром, ну, если прижмет, и двоих можно попробовать снять. А Митяй этот если права начнет качать – в аномалию сунуть недолго. Чтоб трепал поменьше. Ляпнет, ненароком, кому-нибудь, и отвечать придется за крысятничество.

Чума, с рюкзаком и полной снарягой, подошел к водокачке. Там сидел уже парнишка, но не Митяй. В митяевском комбезе с буквой «А» на спине, и автомат у него был митяевский, вон приклад пулей расколот, Чума сам изолентой замотал и парню втюхал в счет работы. Чума огляделся:

– Эй, фраерок, ты здесь парнишку не видел?

– Митяя? Я за него!

– А тот где? Слинял, что ли?

– Да, приболел что-то. Я схожу вместо него, я помогу. Возьми с собой.

– Че, новичок, что ли, учи вас опять. Ладно, за пять процентов пойдешь?

– Пойду! За десять!

– Семь! – отрезал Чума. – Как звать-то?

– Сергей Андронов.

– Не-е… Кликуха какая?

– Дембель, – подумав, сказал парнишка.

– Ну, какой ты нахрен Дембель, так – Дембелёк… Пошли!

Они двинулись, Чума впереди, парнишка след в след.

Глава 5. Дембелёк

Чума оказался суховатым крепким мужиком, примерно 35 лет, с лисьим взглядом. С вальтером на поясе и калашом, доработанным каким-то умельцем до совершенства, с прекрасной оптикой, с хорошим глушителем и спаренными магазинами от РПК на 45 патронов. Комбез тоже неплохой. Дембелек видел такие комбезы только на везучих сталкерах, которые могли себе позволить такую снарягу. Митяй, правда, сказал, что Чума к везучим не относится и Митяя за десять процентов с собой брал.

Они дошли до сторожки, стоящей на краю Периметра. Отсюда до блокпоста метров триста. Все схвачено: энная сумма за вход, энная сумма за выход, оплата сразу.

– Утром пойдем, рванем по бездорожью, – Чума решил проверить парня, – бандюков встретим – стрелять будешь?

– Если они начнут – буду!

– Когда они начнут, ты уже ласты склеишь! Первыми бить надо!!! Понял?

– Понял! А как я узнаю, бандюги или нет?

– А я на что? Как скажу: бандиты, так и готовься! Ладно, спи давай!

Дембелек недолго ворочался на голых досках, армейская привычка спать при любых обстоятельствах взяла верх над неудобствами. Чума захрапел сразу, как человек с чистой совестью, как младенец. Только рука сжимала рукоятку ножа все время.

Утро было туманным, в воздухе висело столько воды, что, казалось, скоро в легких забулькает.

Выйдя из сторожки, Чума сразу же запнулся о корень, торчащий из земли, пропрыгал несколько раз на одной ноге, взмахивая руками, как раненая цапля крыльями, и только чудом не упал на сырые черные коряги. И непуганую тишину оглушил отборный мат во все горло – Чума оповестил мать-природу о своем отношении к ней. «Не в путь!» – мелькнула у Чумы мыслишка, и он поплевал через плечо три раза. Дембелек тихонько усмехнулся и двинулся за сталкером.

Блокпост прошли быстро, Чума поздоровался за руку со старшим лейтенантом, тот сразу же сунул руку в карман и махнул, проходите.

Солдаты мрачно смотрели вслед, у Дембелька вдруг похолодело между лопатками. Он знал, что за попытку прорыва на охраняемую территорию можно получить пулю, а солдатику – отпуск. И, может, перевод в другую часть, где о счетчиках Гейгера и не слышали. И сколько раз чесались руки у солдат всадить пулю этим бродягам да уехать домой, отдохнуть. Все равно гибнут сами как мухи в этих аномалиях. Об аномалиях Дембелек знал только теоретически, заставляли учить наравне с уставом, артефакты кое-какие видел, проходили через посты груженые сталкеры. Обыскивали, находили. Чаще проходили пустые, оборванные, кровью залитые, своей и чужой. Еле приползут, воды просят или жратвы какой, отлежатся немного, в «Берлоге» посидят, прогундят, что все, больше в Зону не ходок, а смотришь, опять в Зону просятся. Если не пустишь – в любом месте колючку вскроют и все равно проберутся. А тебе эту колючку ремонтируй да натягивай, лишняя работа. Так и заключили негласный договор. Мы их не трогаем, они платят и не портят с нами отношения.

Дембелек поймал себя на мысли, что думает еще как солдат, «мы» – это солдаты, защищающие страну от нечисти, ползущей из Зоны, и «они» – это сталкеры, обросшие, немытые, пахнущие перегаром и нечищеными зубами, гнойными ранами, с разбитыми дробовиками, с висящими связками собачьих хвостов. А ведь сам сейчас идет, глядя в заштопанный вещмешок Чумы, через ткань отпечатываются контейнеры для артефактов, гранаты. Пристегнута фляжка с водой, а может с водкой. На прикладе калаша зарубки, так обычно отмечают количество врагов, убитых из этого ствола. У Чумы этих зарубок…

Дембелька что-то толкнуло в грудь, и он не успел сосчитать зарубки. На него зло смотрел Чума:

– Ты че, по парку гуляешь, в натуре? На прогулке, что ли! Слон! Топаешь как… как… как. – Чума не мог подобрать животное, так как о слоне он уже говорил. – Смотри под ноги – мы уже в Зоне!!!

Дембелек смущенно промолчал, он и правда что-то расслабился. Огляделся, переход от нормального леса к этому он прозевал. Теперь с удивлением смотрел на деревья, ветви которых были завернуты по спирали вверх. Как будто торнадо закрутил их, и замерли деревья в таком виде навечно.

– Смотри влево! Видишь? – Чума тыкнул стволом автомата в сторону небольшой полянки.

Там была невысокая трава. Без каких-либо отклонений. Обычная полянка. Но тут Дембелек заметил, что туман как бы рассечен невидимым стеклом на уровне пояса.

– Что это? Аномалия? Какая?

– А ты подойди спроси! – Чума усмехнулся и пошел дальше.

Дембелек присмотрелся внимательней и заметил в траве белеющие косточки, вон череп, глазницей похож на человеческий, чуть дальше, как мячик, тоже вроде черепушка.

Дембелек рванул за Чумой.

– Куда идем-то?

– Тропинка тут есть на Темную Долину, там посидим, подождем нужных людей!

– Встреча, что ли?

– Да, принести кое-что должны. Хорош базлать! Под ноги смотри.

Они шли еще несколько часов. Дембелек уже взмок, а Чума хоть бы что – шагал как робот, только головой вертел во все стороны.

Несколько раз попадались самодельные кресты, то с надетым противогазом, то проржавевший ствол воткнут в бугорок, то разрытая зверьем могилка с поваленным крестом и разбросанными косточками.

Дембелек подошел к одной могилке с висящей на кресте сумкой от противогаза и заглянул в сумку. Там лежал кусок то ли камня, то ли дерева. Дембелек достал и стал внимательно рассматривать находку. Это был спрессованный до зеркальности кусок дерна, сжатый так, что в нем отпечатались все растения, и что странно, пчела была впечатана в камень так, как будто он был из мягкого воска. Интересно! Надо потом кому-нибудь показать или домой привезти. Показывать найденное Чуме Дембельку почему то не хотелось.

– Ну что застрял? – послышался голос напарника. – Шевели помидорами!!!

Дембелек сунул находку в карман и догнал Чуму.

– Что там?

– Могилка.

– Не будешь меня слушать, и твоя здесь будет!

Они двинулись дальше. Шли долго, но дорога была Чуме знакома, он только изредка смотрел в ПДА и сверял направление. Дембелек отстал от Чумы и, убаюканный монотонностью ходьбы, чуть не прозевал нападение какой-то твари, она пролетела мимо только случайно. Дембелек, схватив автомат как дубину, хрястнул по хребту. Потом еще и еще. Тварь, не замечая ударов, развернулась и, ощерив острые зубы, полетела на новичка. Дембелек, вложив все силы в удар, врезал по морде этой полусобаке-полуволку. Кости треснули, и автомат тоже. Пес от удара сделал большое сальто, но, упав на землю, рыча полз к Дембельку. Отбросив искореженный автомат, достал нож и разящими ударами прикончил пса.

– Фраерок, ты где? – из-за кустов вылез Чума и присвистнул: – Ни хрена себе! Завалил?

Дембелек устало кивнул.

– А че не стрелял?

Дембелек удивленно поднял глаза, от неожиданности нападения он забыл, что автомат стреляет, и сейчас, глядя на то, что осталось от автомата, растерялся.

– Ладно, не горюй! Не каждому удается замочить псевдопса голыми руками, его и пулей трудно завалить. Повезло тебе, корешок! Может, и госпожа Удача с нами? – Чума хмыкнул. – На! Держи, потом отдашь! Спину прикроешь, если что… не потеряй! И стреляй, а не колоти!

Чума протянул черный, с потертой рукояткой, вальтер.

Прошли еще пару километров. Чума шел впереди, Дембелек пытался держаться шагах в пяти от него и настороженно оглядывался назад. Оказалось, не зря. Ломая кусты, вылетела сзади туша кабана. Дембелек, как на стрельбах, всадил три пули в голову летящей на него махины. У кабана подогнулись передние ноги, а тело по инерции пролетело метра три и затихло перед Дембелем.

Чума тоже стал в кого-то стрелять. Секач, не меньше первого, вылетел сбоку между Чумой и Дембелем. Чума резанул очередью, пули прошили тело кабана и землю перед ногами Дембелька. Тот запоздало подпрыгнул. Секач затормозил в кустах, развернулся и помчался на Дембелька. Чума, не целясь, дал очередь. Пуля попала в рукав Дембельку, от рывка пистолет вылетел из руки. Кабан мчался на безоружного парня. Дембелек выдернул нож, бесполезную вещь против этого матерого, покрытого щетиной секача. Но Чума уже взял себя в руки, успокоился и срезал короткой очередью клыкастого в паре метров от парня. Туша подкатилась к ногам Дембелька, и он всадил нож в глаз животного.

Чума осторожно следил за движениями в зарослях, ожидая продолжения атаки, но в лесу было тихо.

– Покурим? – Чума скинул рюкзак и сел на тушу. – Здоровы, черти?

Дембелек присел на траву, руки дрожали, да и ноги тоже:

– Ты же меня чуть не убил!

– Так не убил же! Это Зона! Не ты, так тебя!!!

Помолчали. Чума, сделав глоток, протянул фляжку Дембельку. Водка. Сделав пару глотков, отдал флягу обратно. Через пару минут дрожь прошла.

Чума деловито отрезал копыта от кабанов, уложил в пакеты и сунул в рюкзак Дембелька.

– Не пропадать же, живые деньги.

– Скоро придем?

– Немного осталось. Часа через три были бы на месте. Да ночь скоро. Устроимся здесь, кабанья территория, других они не терпят, может никто и не заявится.

Чума огляделся, заметил два огромных, в человеческий рост валуна, направился к ним.

– Тащи сухостой, костер сообразим, сыро. Ночью будет каюк. Тащи больше, чтобы ночью от костра не отходить.

Дембелек таскал сучья, складывал у костра. Чума вырубил маленькие елочки, растущие кустом, рядом с валунами, сделал постель.

– Еще пару-тройку сруби вокруг, чтобы к нам незаметно не подобрались.

Спали поочередно. Сначала спал Дембелек, а Чума дежурил. Разбудил Серегу через некоторое время и улегся сам. Дембелек только утром понял, что Чума обманул его, дав поспать всего пару часов, а сам спал до утра. От обиды, что его провели, как пацана, Дембелек достал вальтер и над ухом у Чумы стрельнул в сторону корявой сосны, всю ночь пугавшей его своим сходством с чудовищем. Чума взлетел, сумасшедше вращая глазами, как сова в передаче «Что? Где? Когда?», схватил автомат, передергивая затвор несколько раз, выкидывая патроны.

– Показалось! – вид у Дембелька был серьезный, но Чума еще долго с подозрением поглядывал на новичка. Банку тушенки поделили пополам, вместо хлеба сухари, вода вместо чая. Завтрак окончен.

Глянув на ПДА, Чума резво пошел вперед. Видно, утренняя встряска добавила бодрости.

Пискнул детектор. Чума тормознул. Посмотрел в ПДА, повернулся влево, вправо, сделал несколько шагов вправо, постоял, еще шагов пять.

– Иди сюда, осторожно. Иди вправо десять шагов и прямо десять, рюкзак оставь.

Дембелек пошел. Сделав десять вправо, внимательно посмотрел вперед. Вроде чисто, только какое-то чувство, будто воздуха не хватает, он сделал еще пару шагов вправо.

– Ты куда? – зашипел Чума. – Прямо иди!

Дембелек не послушал, сделал еще шаг вправо, дышать стало легче, шагнул вперед, еще шаг, еще, еще, опять сдавило грудь, обратно влево. Легче, вперед, еще, еще.

– Все, стой там! – крикнул Чума и по следам Дембелька прошел к нему. Отдал рюкзак, пошел вперед осторожно, потом обернулся:

– Воронки были, мелкие, но много, как ты проход нащупал, без детектора? Как будто почуял.

– Чума, а если бы меня в воронку затянуло?

– Да ты что! Воронки же маленькие! Да и я рядом! Не боись! – Чума так фальшиво засмеялся, что понятно стало, что в детском саду на утренниках он не выступал…

Прошли дальше метров двести, сзади ухнуло.

– Кто там еще за нами, хвост? Пойдем посмотрим. – Чума сделал полукруг и вышел к аномалиям.

Вокруг валялись фрагменты человеческого тела, одежда в клочья, мясо дымилось, и запах был как на горелой мусорной свалке – пахло жженой костью и еще чем-то специфическим. Как от протухшей рыбы.

– Это сталкер?

– Зомби! Потащился за нами, а мы его и не видели. – Чума пнул носком ботинка череп.

Голова была лысая, вся в струпьях и в коростах, глаза висели на ниточках, ушей не было, и беззубый рот с объеденными губами. Дембелек отвернулся, полбанки тушенки вылетело в одну секунду.

– Ну что ты, как девица красная! – Чума довольно усмехнулся. И Дембелек понял – это ему за утренний выстрел над ухом Чумы.

Вскоре дошли до небольшого ущелья. Слева и справа были холмы, а между ними извилистый проход.

– Вот тут и подождем! В кустиках. – Чума суетливо стал готовить позицию, притащил булыжник, положил перед собой, поваленное дерево сбоку. Сектор обстрела был большой, он охватывал весь проход между холмами. Дембельку он показал позицию в метре от себя, тоже за кустом. Дембельку был виден дальний участок прохода.

– Не стреляй, пока я не начну, вальтер не калаш. А ты посматривай, могут ПДА выключить, я не увижу. Толкнешь меня, если что, я сориентируюсь!

Он в ожидании уставился в ПДА.