Kitobni o'qish: «Колобок, румяный бок!»

Жил на свете царь Мирон, соблюдал он свой закон основательно, правил в Лесной стране по своему, как ему казалось правильным. И всё было у него хорошо, да только скучно.

Сидел как-то Мирон в своём расписном тереме у окна, на подоконник книжку положил, по строчкам пальцем водит, читает:

– По амбарам поскребла, по сусекам помела… Испекла колобок… Я от бабушки ушёл, от дедушки ушёл, от зайца ушёл, от волка ушёл, от медведя ушёл…

Царь книжку захлопнул, сказал задумчиво:

– Что-то он от всех уходит… От таких сказок есть захотелось!

Позвал громко:

– Эй, нянюшка! Нянюшка!

Вошла в светлицу царская нянюшка Прасковья, ласковая женщина, поклонилась:

– Здравствуй, царь– батюшка! Звать изволил?

– Изволил, изволил. Вели кормить меня, на стол собирать. Почитал книжку вот – есть захотелось!

Нянюшка удивилась:

– А зачем собирать?! Спустись, батюшка вниз, на кухню – там всего вдоволь со вчерашнего дня осталось: булочки, плюшка, ватрушки, калачи.

– Что ты меня вчерашним пичкаешь?

– А свежего ещё не сготовили… О, пирожки есть. С капустой. С луком, с яйцом – твои любимые!

– Не хочу пирожки! Что я, пирожкоед, что ли? Позавчера – пирожки, вчера – пирожки. А я свежего хочу. Сдобу какую-нибудь! Вот, – царь показал Прасковье книжку. – Колобок. Вели, пусть испекут. Чтобы получился красивый, румяный. Колобок, румяный бок! И я его съем!

Царь посмеялся – как в книжке у него получилось: «Колобок, колобок, я тебя съем!».

Поклонилась Прасковья Мирону:

– Не беспокойся, батюшка, всё исполним.

– Буду переживать! – не поверил нянюшке Мирон. – Слуги вы нерадивые, нерасторопные. Не попросил бы колобка испечь, сегодня бы опять пирожками давился. С тобой пойду, прослежу, чтобы всё сделали, как полагается.

Делать нечего. Поклонилась Прасковья царю ещё раз, мол, твоя воля. И пошли они вниз, из верхнего этажа терема в нижний, где были кладовые и хранилища всяческие. А заведовала этим хозяйством ключница.

Прасковья велела ключнице:

– Отомкни замки, Акулина, да собери всё необходимое, чтобы колобка испечь для царя– батюшки. Масла, сала, соли, яиц, муки побольше в пакет набери.

– Зачем набери? – возмутился царь Мирон. – Надо намести. В книге написано: «Поскребла, помела». Вот она – инструкция! – и книгу показывает.

Акулина возражает:

– Батюшка, зачем же с пола мести? Мешков с мукой до потолка сложено – с позапрошлого года ещё осталась!

– Нет! – заупорствовал царь. – Делай, как велено: намела!

Делать нечего – царских приказов не нарушишь! Взяла веник, замки отомкнула на дверях хранилища, а царю с нянюшкой сказала:

– Ждите здесь. Посторонним вход на охраняемую территорию запрещён!

Вошла в кладовую, дверь за собой затворила, веником по полу повозила – пусть слышит царь, что она метёт, а потом из мешка в пакет, сколько требовалось, муки насыпала.

Вынесла Акулина припасы.

– Вот, всё собрала.

– Молодец! – похвалил Мирон. – Главное, делать всё по инструкции, тогда получится, как положено, а не как придётся! Идём к пекарю!

Пошли они на кухню царскую, где готовилась пища на весь двор царский и для гостей наезжающих. Кухня большая, просторная. Тут и стол деревянный, длинный. И печь русская. И кадушки всякие, и тазики с чашками. И пекарь тут как тут – большой такой дядька с волосатыми руками.