Kitobni o'qish: «Легенды старого городка. Том 2»

Леший

2000г.

Сплошь поросший ряской пруд с невысоким берёзовым пнём, торчащим из его середины, предстал перед тремя подругами-грибницами. Ноги привычно стали проваливаться в размокший торф болота.

– Третий раз уже на одно и то же место выходим, – констатировала очевидный факт одна из старушек и размашисто перекрестилась.

– Свят, свят еси Боже наш, – вторила ей её подруга, так же усердно осеняя себя крестным знамением.

Третья бабулька подняла руку, чтобы вместо себя осенить святым крестом пруд.

– Что ты?! – первая старушка Вероника Егоровна стукнула подругу по руке, не давая совершить непоправимое. На запястье предусмотрительной женщины сверкнул серебром и бирюзой старинный браслет. – Нельзя нечистую силу крестить! – заявила она грозным шёпотом, словно та самая нечистая сила могла её подслушать. – Такое только священники да монахи могут творить, а нам, грешным, это не под силу. Знай, сама крестись, а на нечисть руки не подымай, не то сгинешь в топях, и что схоронить не останется!

– Ой, свят, свят, – перепугано затараторила неосторожная бабулька, осеняя уже себя крестом. – Шош делать-то?

– Ты, Василиса, “Отче наш” читай, – распорядилась Вероника Егоровна. – Ты, Анют, кондак Деве Марии. А я “Живым в помощи” начну. Авось прорвёмся. И креститесь почаще.

Так три старушки с молитвами да крестным знамением вышли на знакомую трассу, что вела мимо Лесничества с одной стороны и садовых участков с другой прямиком в Богородицк.

Когда подруги были уже в безопасности, одна из них поблагодарила Веронику Егоровну:

– Спасибо, Вер, выручила, от нечистых уберегла, сама не испужалась. А я вот чуть Богу душу не отдала от страха.

– А я своё отбоялась, Анют. Ещё в сорок третьем, когда сестру потеряла, – ответила ей Вероника Егоровна и направилась в подъезд своей хрущёвки, где жила вдвоём с внуком.

Старушка тяжело вздохнула, войдя в квартиру, стянула с головы платок и с облегчением прислонилась спиной к закрытой двери. Только сейчас Вероника Егоровна дала волю волнению и страху, что старательно сдерживала перед лицом подруг. Отдышавшись, она прошла на кухню, накапала карвалола в маленькую рюмку и, перекрестившись, выпила.

– Ба, ты дома? – послышалось из спальни внука.

– Да, Витёк, я пришла, – отозвалась бабушка.

– Как сходила? – спросил Витёк, заходя на кухню, натягивая на ходу футболку. Он поморщился от въедливого запаха лекарства.

– Да не набрали ничего, – пожаловалась Вероника Егоровна. – Нечистая нас кругами водила. Не до грибов было.

– Это какая ещё нечистая? – усмехнулся внук. – Которая прям совсем нечистая? Как в кино?

– Леший морочил, – без тени улыбки ответила Вероника Егоровна, не обращая внимания на откровенную насмешку парня.

– И ты его прям видела?

– Он обычно не показывается. Только тому открывается, кого самолично погубить пришёл. Нас просто поводил по кругу, для острастки. Всё пруд один и тот же показывал. Да мы с молитвами вырвались.

– Ну, это вы ещё легко обделались. – Витёк не унимался насмехаться над бабушкой.

– Зря смеёшься, – серьёзным тоном проговорила Вероника Егоровна. – Это ведь правда всё. Места у нас тут такие. Заповедные.

– Это ты так аномальные зоны называешь? А я вот был в том лесу, куда ты сегодня ходила. Там и правда есть пруд. Вернее три. И они одинаковые абсолютно, – рассуждал Витёк, наливая себе кофе и делая бутерброд из того что нашёл в холодильнике. – Так что не нечистая сила вас водила, а вы просто по очереди прошли три этих пруда, – заключил парень.

Вероника Егоровна немного смутилась, но, не желая сдавать позиций, ответила:

– Ну, даже если и так. Что с того? Леший всё равно в наших лесах есть. Были случаи….

– Ой, ба, да прекрати ты, – отмахнулся Витёк. Он теперь учился в Москве, и его стыдило то, что родился и вырос он в маленьком городке в Тульской области. Никаким местным преданиям и легендам он верить не хотел, считая их провинциальными слухами и бабкиными сказками. – Щас напридумываешь с перепугу.

– А ты вот всё равно послушай! – настояла Вероника Егоровна. – Леший в наших лесах давно водится. Ещё до войны тут поселился.

– Ваших лесов-то всего гектара полтора, – вставил Витёк.

– Мы ещё с сестрой в детстве его видели.

– Он же показывается только тем, кого убить хочет!

– Мы тогда по грибы пошли, как сейчас вот. Он нас водил-водил, никак вырваться не могли. То пнём прикинется, то животным, то ещё кем. А молитв-то мы тогда не знали. Мы ж советские тогда были. Тут я вспомнила, как прабабушка мне напутствовала, мол, не сможешь своей силой вырваться – откупись. Мы тогда с сестрой-то всё что собрали, две корзины грибов, так ему и оставили. На откуп, значит. Два дня он нас морочил, да Бог миловал.

– Зря только ходили.

– Вот теперь я тебе говорю: не сможешь сам спастись – откупайся!

– Ага, я понял, ба. Всё норм будет, не беспокойся.

– Как же, будет. Держи карман шире.

***

День спустя пятеро друзей собрались за грибами в лес расположенный за Лесничеством. Он был не особо большим и делился трассой на две части. С правой стороны как раз находились пруды, на которые вышла Вероника Егоровна с подругами. Туда и предложил сходить Витёк, заверив, что грибов там будет завались. Встретиться договорились в семь утра у дома одного из товарищей, что был последним по дороге к лесу.

Витёк и Лена жили в соседних домах, и пришли вместе. Подойдя к подъезду Андрея по прозвищу Дрын, парня Лены, они обнаружили, что компания уже в сборе и дожидается только их.

– Вы так за грибами вырядились? – ошарашенно спросила Лена, глядя на ребят. Парни усмехались своей, как им казалось, весёлой шутке. Они оделись в панковском стиле. Рваные штаны, расписанные шариковой ручкой светлые джинсовые куртки с кучей значков и булавок. Завершали гардероб панков военные берцы с белыми шнурками. Дрын, ко всему прочему, захватил с собой дипломат.

– А чё? Норм, – улыбались ребята.

– Андрюш, ты за грибами с дипломатом? – Лена была на взводе. Кроме глуповатого смеха она ответа не получила. – Я с вами не пойду. Ну чего вы позоритесь?!

– Почему позоримся? Нормальный прикид. Мы так почти всегда ходим, – возразил Сергей, которого почему-то все звали Колей.

– Ну, блин, не за грибами же так идти! Я пойду по другой стороне дороги. Ну вас нафиг. Ещё подумают, что мы вместе.

– Как хочешь, – ответил Дрын, и все двинулись к лесу по улице Коммунаров, переходящей в междугороднюю трассу.

***

Третий раз ребята выходили у пруду как две капли воды похожему на предыдущие. Их это ничуть не беспокоило. Они весело переговаривались, подкалывая Витька по поводу несметного количества грибов, что он обещал. Всё что они нашли за два часа блуждания по лесу, это несколько сыроежек и один мухомор, который был тут же безжалостно раздавлен военным ботинком Дрына.

– Ничего, перейдём на ту сторону трассы, там поищем, – не унывал Витёк.

– Надо будет небольшой привал устроить, – сказал Дрын. – Ленка устала уже.

– Ага, – согласилась девушка. – У меня и кроссовки уже насквозь мокрые

– Это ты так за грибами вырядилась? – спросил Сергей-Коля.

Ребята заценили подколку и дружно посмеялись над незадачливой девушкой.

До трассы дошли быстро, минут за десять. Расположились неподалёку от дороги. Расстелили покрывало и достали кто что захватил из съестного. Грибники скинулись “в общий котёл” припасами и неспешно позавтракали. Дрын вместо еды вытащил из своего дипломата литровую бутылку самогонки.

– Блин, ты без сэма не можешь, да, Андрюш? – укоризненно воскликнула Лена.

– Ну, а чё? Зря что ли на природу шли? – усмехнулся Дрын.

– Мне бабка рассказывала про эти пруды, – вставил Витёк. – Она позавчера на них наткнулась, чуть не померла со страху. Думала, Леший её водит.

– А может и так, – возразил ему Макс по прозвищу Бяша, данное ему из-за сходства с бараном.

– Ой, да кому она сдалась, блин! – отмахнулся Витёк.

– Я не об этом, – возразил Бяша. – Говорят, что тут ну, в смысле это…, в нашем районе, вообще, всякое происходит.

– Да, прям, Малёбский треугольник! – Витёк недоверчиво улыбнулся.

– Зря ты смеёшься, – ответила ему Лена, закусив стопку сэма, против которой только что выступала, слайсом колбасы. – У нас тут и вправду неспокойно.

– Я верю только в то, что человек сам совершил, а не в нечистую силу там какую-то, – не унимался Витёк. – И почему она нечистая? Кто её испачкал? Хе-хе.

– У нас как-то знаете, что было? – начала рассказ Лена. Однажды один мужик свою жену избил, в багажник бросил и домой так повёз. По дороге он в столб влетел, и они оба погибли. Так он теперь по той трассе по ночам ходит и под колёса машинам кидается. Жену ищет.

– Так он же умер, – не понял Витёк.

– В том то и дело, – пояснила Лена. – Он в виде привидения теперь там шарахается. Столько машин из-за него разбилось уже. Говорят, даже погибшие есть.

– Да, я тоже слышал, – подтвердил Бяша.

– Наверное, скоро новую будут прокладывать, – добавил Коля. – В объезд проклятой.

– Никакая она не проклятая, – упёрся Витёк. – Просто там, скорее всего, поворот крутой или ещё какая-нибудь сложность на дороге. Вот все и бьются.

– Бьются, но не все и не всегда, – сказал Дрын. – Только ночью.

– Вот о чём я и говорю, – кивнул Витёк.

– Не, не, ты не правильно понял, – покачал головой Дрын. – Как раз из-за этой хрени там ночью и происходят аварии. А днём всё утихает, потому что духи днём не появляются.

– Ага, значит, вы все в эту чертовщину верите, – заключил Витёк. – А я всех ваших нечистых сил во главе с лешим вертел знаете где?! Пошли уже. Долго тут рассиживаться будем?

Витёк встряхнул покрывало, когда ребята поднялись. Остатки еды, шелуха от яиц, пластиковая обёртка и другой мусор полетели на землю. Туда же отправилась и горсть сыроежек, которую парень пнул, словно футбольный мяч. Грибы рассыпались на части и исчезли в траве.

– Если вдруг разминёмся по дороге, встречаемся возле Лесничества у моста, – не к месту сказала Лена.

Ребята перешли дорогу и углубились в менее исхоженную часть леса.

***

В этот лес редко кто совался. Диких животных там не было, но люди почему-то время от времени там пропадали. Друзья шли уже около пятнадцати минут, но не только грибов, но даже просёлочной дороги не встретили, хотя всем было известно, что дороги тут были.

Вместо гостеприимного сухого ухоженного леса ребят встретили густые дебри, сгущающиеся ещё больше по мере продвижения вглубь. Подлесок становился всё менее проходимым. Не было похоже, что лесничий заботился о своём хозяйстве. С деревьев и кустов на ребят летели холодные брызги воды. Земля была влажная и пахла гниющими листьями. Складывалось впечатление, что здесь недавно прошёл сильный дождь, который ребята странным образом пропустили, пока бродили по противоположной стороне.

Раздвинув очередные заросли, пятёрка грибников вышла к пруду аккуратной, словно очерченной циркулем формы. Никаких прудов отродясь не было в Богородицком лесу на его левой от трассы стороне.

Посмотрев друг на друга с недоумением, ребята двинулись дальше. Метров через сто в прогале кустов они заметили ярко-зелёный цвет. Поспешив туда, они оторопели от увиденного. Ещё один пруд весь покрытый ряской неприветливо встретил грибников. Изумлению друзей не было предела. Ещё один пруд. Тех же размеров, что и предыдущий. Такой же формы и тоже полностью заросший. Новый пруд ничем не отличался от тех, что ребята проходили на той стороне дороги. Совпадали все детали, вплоть до торчащего из середины берёзового пня. Полусгнившая деревяшка толщиной с руку человека возвышалась над ряской примерно на пол метра, и спутать её с какой-то другой было невозможно.

В воздухе повисло напряжение. Ребята уже не переговаривались друг с другом. Не шутили и не смеялись. Они молча прошли мимо странного водоёма с раскисшими от влаги берегами. Суеверная Лена поплевала через левое плечо, отгоняя наваждение.

Спустя пять минут друзья вышли к третьему пруду, такой же копии предыдущих.

– Что за чёрт?! – возмутился Бяша. Он единственный из парней пошёл за грибами, надев тряпочные кеды, и теперь хлюпал набранной в них водой при каждом шаге.

Вокруг стало как-то необычно тихо. Прекратили петь птицы, деревья перестали шуметь кронами. Даже солнце, казалось, специально скрылось за облака.

– Странный какой-то пруд, – заметил Витёк.

– Ты, правда, так думаешь? – подколола его Лена. – Да этих прудов, странные они или нет, не должно быть в этой части леса. Ты понимаешь?!

По пруду прокатилась волна, потревожив ряску, но быстро пропала. Нечто огромное, что могло создать её, не спешило показываться на поверхности.

– Чё ты на меня-то орёшь? Я их сюда перенёс что ли? – возмутился Витёк. Он решительно не понимал, что происходит и из-за этого порядком нервничал, подыскивая подходящее объяснение.

– Может Леший нас водит? – предположил Коля.

– Чертовщина, блин, какая-то, – снова вставил Бяша.

– Не чертыхайся. – Лена глянула на него яростным взглядом, в котором было больше страха, чем угрозы. – Леший с чертями не дружит. Начнёшь чёрта призывать – накличешь беду.

Сквозь прибрежную грязь в сторону грибников потянулись корни какого-то растения. Прямые и длинные, извиваясь в болотной жиже, они походили на хищных червей, жаждущих плоти.

– А мы ещё не в беде? – поинтересовался Дрын, усмехаясь.

– Блин, ребят, чё вы мелите? – Витёк перестал крутиться туда-сюда, разглядывая лес, и повернулся к друзьям. – Это просто пруды и ничего “такого” в них нет!

– Кроме того, что их здесь быть не должно, – снова напомнила Лена. – Точно говорю, – продолжила она с загадочным видом цыганской гадалки, – Леший нас водит.

– Да к чёрту твоего Лешего! – воскликнул Бяша. – Чего делать-то будем?

– Это тебя к чёрту! – крикнула на него Лена и стукнула парня по плечу.

Бяша вытащил руки из карманов, набирая воздуха в грудь, чтобы ответить, но заметил выпавшую из его спортивных трико купюру в сто рублей. Она упала рядом с ногой парня, но, подхваченная порывом ветра, отлетела в сторону пруда. Громко выдохнув, Бяша наклонился за деньгами, но поймать не успел. Бумажка прыгала всё дальше и дальше, маня за собой.

Когда купюра достигла кромки воды, грозя улететь в зону недосягаемости грязного пруда, Бяша сделал несколько быстрых шагов и почти догнал потерю, как вдруг его внимание переключилось на нечто более интересное, чем деньги. В грязи медленно ворочались живые корни. Парень так и замер в наклоне, вытянув руку вперёд.

Один из корней вырвался из трясины и, жёстко хлестнув Бяшу по лицу, обвил запястье протянутой за купюрой руки. Корень был не толще человеческого пальца, но он держал жертву сильнее, чем стальной трос. Бяша попытался второй рукой освободить пойманную, скинуть жуткий живой капкан, но не смог. Ещё один корень захватил и вторую его руку. Парень громко закричал и попытался обернуться в сторону друзей, ища поддержки.

Лишь только ребята сделали пару неуверенных шагов в сторону Бяши, спеша на помощь, как корни дёрнули того вперёд. Он так резко разогнулся, что на долю секунды повис в воздухе, а затем грузно шлёпнулся всем телом на землю и поехал в сторону пруда, увлекаемый корнями.

Бяша не успел скрыться в трясине. Друзья поймали его за ноги. Забежав по колено в грязь, они мёртвой хваткой вцепились в парня, намереваясь отбить его у неведомого врага.

А нечто всё набрасывало и набрасывало свои корни на руки парня. Ребята тянули изо всех сил. Мозги отключились. Рассуждать, с чем это они сейчас борятся, времени не было. Макс-Бяша кричал от боли. Наконец суставы парня не выдержали напряжения и руки оторвались от тела. Корни утащили их в трясину, а ребята с Бяшей, увлекаемые инерцией, отлетели в противоположную сторону. Парень уже не кричал, а громко стонал, пребывая в болевом шоке и заливая друзей фонтанами своей крови.

Никто ещё не успел опомниться и сделать хоть пару вздохов, как из маленького пруда обвешенный ряской, тиной и ещё чёрт знает чем, выскочил огромный пень. Высотой это существо было больше четырёх метров и толщиной в три обхвата. Его руки-ветви разделялись на сотни отростков-корней длиной в несколько метров. Широкий прогал деливший ствол пня пополам, напоминавший пасть, а чуть выше него зияло дупло, заменявшее чудовищу единственный глаз. Не издав ни единого звука, не считая плеска воды, перемешанной с грязью Пень кинулся на то, что осталось от Бяши, вцепился в него всеми своими отростками и утащил в трясину. Через секунду всё стихло, пруд пришёл в прежнее уныло-зелёное состояние мнимого спокойствия.

Лена дико завизжала. У неё в руках осталось трико Бяши. Они с брезгливой поспешностью отбросила его от себя и выбралась на сухое. Девушка бы бросилась, не глядя и не разбирая дороги, прямо в лес, но Дрын удержал её. Лена попыталась вырваться, но потом уткнулась в грудь парню и истерично разрыдалась. Когда Витёк и Коля вылезли из грязи, все четверо, не договариваясь, двинулись в ту сторону, откуда пришли. Они не встретили на пути прудов ни через пять, ни через десять минут, ни через полчаса. Они даже дороги, до которой было не более километра, не нашли. Ребята так и шли по лесу, когда началось смеркаться.

***

Стало совсем темно, и пришлось остановиться. Когда не видишь, куда ступает нога, а каждая ветка норовит впиться в лицо или выстегнуть глаз, ходить по лесу становится небезопасно.

Парни ещё не отошли от шока, а Лена так и подавно всё время выла и прижималась к Дрыну. Смерть друга произвела на всех такое впечатление, что хотелось просто молчать, но этого не получилось. Устроившись кое-как на мягкой траве и укрывшись одним покрывалом на всех, ребята завели разговор:

– Что делать-то теперь? – спросил Коля.

– Это всё ты со своим Лешим, – буркнул Дрын, и поддел локтем Витька.

– А я то чё? Вообще не при делах. Я ничего такого…, – оправдался тот, и вылез из-под покрывала.

– Не надо, – сквозь всхлипы проговорила Лена. – Не ругайтесь. Н-не надо.

Все надолго замолчали.

– Если так рассуждать, то Бяша сам виноват, – спустя время сказал Коля, ни к кому конкретно не обращаясь. – Вон, Ленка предупреждала его, чтоб не чертыхался. А он не послушал.

– Так ты думаешь, что это всё-таки Леший ему так отомстил? – спросил Дрын.

– А что это за чудовище на нас напало? – ответил Коля вопросом на вопрос. – Или это обычная живность для наших лесов?

Дрын молча согласился.

– Ребят, – позвал из темноты Витёк. Он сидел поодаль от остальных, и его почти не было видно. – А может нам всё это только показалось?

– Да пошёл ты! Показалось ему…, – возмутился Дрын. – И то что Бяшу разорвало показалось, и пруды эти показались, да? И то, что за весь день мы из леса не смогли выбраться, который из края в край за три часа пройти можно. Это тебе тоже показалось? Закрой лучше пасть, а то я тебе точно нос поломаю, блин! Показалось ему!

Витёк пристыжённо заткнулся и до самого утра сидел молча. Солнце ещё не взошло, но восток уже окрасился серо-голубыми предрассветными сумерками. Ребята начали собираться в путь.

– Куда пойдём? – спросил Коля.

Дрын покрутил головой и сообразил направление.

– Туда, – скомандовал он, указывая в сторону предполагаемого юга. – Если солнце восходит с той стороны, а город на юге, то идти надо туда. Если что, можем завернуть восточнее. Там должна проходить трасса. Если нам не показалось! – он многозначительно посмотрел на Витька. В голосе его слышалась неприкрытая угроза. По всей видимости, именно его Дрын и винил во всём происходящем. – Погнали, пока окончательно не замёрзли.

Ребята тяжело поднялись со своих мест. Движения давались с трудом. Окоченевшие тела слабо протестовали хрустом застоявшихся суставов и болью замёрзших мышц.

– Ты как? – спросил Дрын Лену.

– Да, ничего, вроде. Нормально, – отозвалась та.

– Вот и сходили за грибочками, – мрачно пошутил Коля.

Шли вразнобой кто где, просто стараясь не терять друг друга из виду. Этому мешали пышные кусты и густой подлесок. Петляя в лабиринте теперь уже такого незнакомого леса, подростки продвигались в указанном Дрыном направлении. Солнце как-то нехотя поднималось над лесом, время от времени прикрываясь облаками.

– Эй, народ, – раздался в отдалении голос Витька. – А здесь волки водятся?

– Дурак, что ли? – отозвался Дрын. – Им здесь есть некого. Ни оленей, ни зайцев.

– Ну, зайцы-то есть, – не согласился с другом Коля. – Можно собак одичавших встретить. А что?

– Да просто спросил, – соврал Витёк, склоняясь над следом, оставленным каким-то животным.

Парень поставил свою ладонь на след. С виду он напоминал собачий, если бы не размеры. Ладонь Витька едва-едва его покрывала. Он огляделся вокруг, но ничего кроме стены деревьев и густых кустов не увидел.

Ребята прошагали уже больше трёх часов, когда по лесу раскатился женский крик, отражаясь эхом от стволов деревьев, тем самым удесятеряя его силу. Кричала Лена. Отойдя от своего парня всего на пару шагов, она угодила в заячью нору. Её правая нога застряла по колено в земле. Девушка силилась вырвать её, но сил не хватало.

Дрын подскочил первым. Затем Коля, а потом уж и Витёк. Втроём они попытались вытянуть Лену из западни, но она ещё глубже увязала в земле. Нора засасывала девушку, словно трясина. Свободная левая нога скользнула по мху и присоединилась к первой в зыбком капкане.

– Андрюша, помоги! – умоляла девушка, всё глубже погружаясь в землю, словно кусок мяса в мясорубку.

Дрын потянул изо всех сил, но лишь стащил с подруги кофту. Ей не было больно, но ужас, стоящий в её глазах, подгонял парней, заставляя выкладываться на полную. Витёк судорожно стал раскапывать нору, пока Дрын и Коля удерживали Лену на поверхности. Вернее пытались, так как все их усилия были тщетны. Поняв, что вытягивать девушку бесполезно, парни подключились к Витку в раскопках.

Лена медленно уходила под землю. Сначала одна нога, затем другая были втянуты в заколдованную нору. Она сопротивлялась, как могла, но ничего не получалось. Девушка увязла по пояс. Ребята раскапывали её, разгребая землю, откидывая в сторону мох, палки, прелые листья. Они не могли справиться лишь с корнями, удерживавшими почву на месте. Тогда парни принялись рвать их, используя ножи для грибов.

Когда Лена погрузилась по грудь, ей стало по-настоящему страшно. Она поняла, что ребята не в силах ей помочь. Они и сами это уже отчётливо понимали, но не оставляли попыток спасти подругу, потому что не могли себе этого позволить. Они боролись до последнего, но Лена уже сдалась. Девушка просто плакала от страха и несправедливости. Ведь она ничего не сделала плохого ни этому лесу, ни Лешему лично. Так почему же это с ней происходит? Осознание того, что она сейчас умрёт мучительной смертью, задохнувшись под землёй, не толкало Лену на усиленное сопротивление. Наоборот. Все силы она тратила на крик и плачь. Ей было очень жалко себя. Почему она должна так погибнуть? Или смерть остальных будет ещё ужаснее? Она этого уже не узнает.

Парни вырыли уже довольно глубокую яму, но это никак не помогло. Когда над землёй оставались лишь голова и руки Лены, Дрын с пацанами снова попытались вытянуть её. Затягивание девушки не ускорялось и не замедлялось на протяжении всего времени, что они боролись за её жизнь, но в последний момент её всосало в нору в одно мгновение. Земля осыпалась, и уже ничего не напоминало о том, что здесь вообще что-то было.

Ошарашенный Дрын не верил своим глазам. Его сознание отказывалось принимать реальность, и он в исступлении бросился раскапывать то место, где минуту назад была заячья нора. Неожиданно рыхлая земля легко поддавалась раскопкам. Вот парень углубился на десять сантиметров, двадцать, тридцать. Витёк и Коля не мешали ему, тупо сидя рядом и глядя на товарища. На глубине полу метра рука Дрына провалилась куда-то вглубь, в провал. Он поспешно выдернул её, не желая попасться неведомому, так же как и его подруга. Ребята сгрудились возле раскопанной норы, уходящей невесть куда. В черноте проёма размером примерно двадцать на двадцать сантиметров ничего нельзя было разглядеть. Ход зиял темнотой, словно под землёй находилась полость гигантских размеров. Коля подобрал небольшую палочку, валявшуюся рядом, и кинул её в провал. Внезапно из тьмы подземелья появился глаз голубого цвета похожий на человеческий, но раз в тридцать больше. Он моргнул и уставился на парней. Секунду те смотрели на нечто, таращившееся на них из-под земли, а потом с криками разбежались в разные стороны.

***

Дрын шёл по лесу, то и дело, спотыкаясь о торчащие из-под земли корни и падая. Он крутил головой по сторонам в поисках потерявшихся товарищей, но никого не видел вот уже больше пяти часов, бродя в одиночестве. Шок от увиденного в норе прошёл, и теперь парень думал, что всё это ему показалось. Усталость и потеря подруги могли повлиять на него, и он увидел то, чего не могло быть. Дрын рационализировал, пытаясь справиться с потрясением, ища простое и логичное объяснение происходящему. Но его не было. Как и большинство жителей Богородицка, он с детства слышал истории о колдунах, ведьмах, нечистой силе, обитающих в городе и близлежащих лесах и полях. О Лешем он тоже знал, и вот теперь столкнулся с ним вживую. Успокаивающего объяснения не было, а то, что было, заставляло всерьёз опасаться за свою жизнь.

Внезапно он услышал зов. Далёкий, искажённый расстоянием и самим лесом, но всё же различимый. Лена звала его. Дрын пошёл на голос. Критическое мышление отключилось под давлением ложной надежды. “А вдруг она жива? Мы ведь не видели её мёртвой, как Бяшу. Значит, она точно жива. Вот же она зовёт меня. Прямо за теми кустами” – мысли одна обнадёживающей другой сменяли друг друга.

– Андрюша, – звал голос слишком тихий, чтобы быть реальным. – Я здесь.

Дрын не замечал, как сменял направления, следуя за зовом каждый раз, когда тот раздавался вновь. Всегда в другом месте.

Пробегав за голосом до вечера, Дрын свалился от усталости. Ноги больше не слушались его. Тело ныло, голова плохо соображала.

Он не помнил, сколько пролежал в удобной ложбинке между двумя лиственницами, час или день. Лена снова позвала парня. Дрын поднял голову, но не смог определить откуда доносится зов. Казалось, он рядом, только руку протяни.

– Андрюша, я здесь, – глухо, словно сквозь толстое покрывало звала Лена.

Дрын поднялся. Он прислушивался то к одному направлению, то к другому. Когда голос вновь позвал его, то парень понял, что тот идёт из-под земли. Из той самой ложбинки, в которой Дрын только что лежал. Он нашёл палку понадёжнее и принялся рыть. Земля поддавалась трудно, но голос стал громче и чётче. Парень принялся копать интенсивнее, но только израсходовал последние силы.

– Я просто на секундочку прикрою глаза, – сказал он себе и отключился.

Очнулся Дрын от болезненного тычка в бок. Он вскочил на ноги, готовый бежать или драться, но увидев Колю, расслабился.

***

Коля быстро справился с испугом. Возможно, помогла устойчивая нервная система, а может в чувства его привела вспышка агрессии, вымещенная на ближайшем подвернувшемся неповинном деревце. Коля сначала долго пинал его, мстя за пережитый страх, за потерю друзей, за трусливое бегство от какого-то непонятного глаза, а потом сломал небольшой, толщиной в руку, ствол несчастной лиственницы.

Придя в себя, парень огляделся вокруг. Он вернул себе флегматичный вид и крикнул в пустоту леса:

– Да мне пофиг на тебя. Панки хой!

Убегая в панике от глаза, он не заметил, в какую сторону направились его товарищи, и теперь искать их в замороченном лесу было бесполезно. Коля решил придерживаться ранее предложенного Дрыном плана. Идти на юг.

Сориентировавшись по солнцу, парень двинулся вперёд. Пройдя метров пятьдесят, он услышал крик Дрына. Тот звал к себе.

– Дрын, это ты? – крикнул в ответ Коля.

Не получив ответа, он двинулся дальше. Зов друга повторился чуть в стороне.

– Дрын, если это ты, иди на мой голос, – крикнул Коля. – Я к тебе не пойду.

Голос Дрына повторился теперь ещё дальше, чем во второй раз. Он звал к себе, не реагируя на слова Коли.

– Хрен тебе! – заявил парень. – Меня ты не обманешь!

Коля сообразил, что зов, это всего лишь шутка Лешего, и, не давая себя заманить в сторону от маршрута, пошёл дальше. Для большей уверенности, что он не отклонится с пути, Коля выбирал стоящее прямо по курсу дерево, и не отрывая взгляда, шёл прямо к нему. Эта уловка помогла парню двигаться в правильном направлении, и только когда солнце село, Коля решил остановиться.

Он не успел выбрать подходящее место для ночлега. Споткнувшись обо что-то в темноте, парень упал впервые за весь день. Выругавшись, он поднялся. Перед ним стоял Дрын с бешеными со сна глазами и замахивающийся на друга палкой. Весь в земле, грязи и запёкшейся крови Бяши, Дрын походил на Лешего, что развеселило Колю, и хоть сам он выглядел не лучше, принялся хохотать.

Дрын, проснувшись от болезненного пинка армейским ботинком в бок, сначала не понял, что случилось, но увидев смеющегося Колю сам начал истерически ржать вместе с ним. Нервное напряжение спадало под весёлым смехом.

– Чё угораете? – послышался из темноты голос Витька.

***

Возле небольшого дуба стояла Вероника Егоровна и укоризненно качала головой.

– Говорила я тебе, идиоту малолетнему, что нельзя Лешего дразнить….

Витёк развернулся в противоположную сторону от видения. Его трясло от пережитого ужаса, заглянувшего в его душу из-под земли. Слёзы текли по чумазому измученному лицу Витька, взъерошенные волосы слиплись от грязи. Щеголеватая белая джинсовая куртка была безнадёжно испачкана и порвана в нескольких местах. Лишь рюкзак надёжно сидел за спиной, лёгкий и незаметный.

– … а теперь смотри, что получилось! – Бабка опять появилась в метрах десяти впереди.

Витёк снова свернул, лишь бы не встречаться с наваждением нечистой силы, и не слышать справедливых упрёков. Так он бродил весь день. Ему было всё равно куда идти, лишь бы не встречаться с видением.

– … смерть твоих друзей на твоей совести…, – заявило оно.

– Ни хрена! – отмахнулся Витёк. – Я ни при чём.

– … сам накликал беду…, – продолжало видение, переместившись в другое место.

– Это ты на нас напал, – упирался Витёк. – Ты всех убил.

– Не всех…, – рявкнуло видение. – Но скоро….

– Да пошёл ты…!

Препирательства продолжались весь день. Витёк совсем не боялся происходящего, предположив, что беседует с собственным подсознанием. Ему было невдомёк, что нечистая сила способна проникать в мысли людей, а ясновидение является рядовой способностью как светлых, так и тёмных сил. Витёк полагал, что всё, что когда-либо говорила ему бабушка, ставила в упрёк, поучала или рассказывала, сейчас всплыло наружу под действием усталости, стресса и испуга. Не каждый день на твоих глазах лесное чудовище разрывает человека на части, а другой тонет в земле, словно в болоте. Не мудрено начать бредить от такого.