Kitobni o'qish: «Китай 2020: пандемия, общество и глобальные альтернативы»

Shrift:

Маслов Алексей Александрович, профессор, доктор исторических наук, известный российский китаевед, директор Института Дальнего Востока РАН, профессор НИУ Высшая Школа Экономики.

Alexey Maslov. China 2020: Virus, Economy and Global Alternatives

The 2020 pandemic and economic impact are changing the world, modifying its political and economic relations. It changes the way people think by demonstrating them all the fragility of modern civilization, which has created unique technologies, established many international organizations, developed stable connections between them, but remained unprotected against the virus and its social, political and economic consequences.

What will happen with Chinese society and economics and how sustainable are they under the impact of the epidemic? What is the real reason for the US-China standoff, why did it escalate so sharply during the pandemic and how will Europe and Russia behave against this background? How did China manage to overcome the coronavirus epidemic in such a short period of time, and how frank was Beijing providing information about the scope of the disease?

This book includes a series of academic essays and was written at a time when the global pandemic had not even entered its final stage yet. Therefore, it is challenging to give a complete and consistent picture of the situation. The main task was to show how China responded to economic, social, political and epidemiological challenges in 2020.

Введение

4 апреля 2020 г. над Пекином прозвучал протяжённый трехминутный сигнал воздушной сирены, и весь Китай застыл в траурном молчании. Руководство страны, склонив головы, стояло перед воротами государственной резиденции Чжуннаньхай, сотни тысяч рабочих, служащих застыли по всему Китаю. Это было не только актом поминовения жертв эпидемии коронавируса (COVID-19), но и символическим указанием на то, что одержана окончательная победа в борьбе с эпидемией, и Китай возвращается к нормальной жизни. За несколько дней до этого китайские врачи, которые работали в эпицентре эпидемии, столь же символически, под камеры, снимали с себя защитные маски, а руководитель КНР Си Цзиньпин посетил Ухань – город, с которого все началось, и в котором должен был закончиться один из самых сложных периодов в новейшей истории Китая.

Этому предшествовала почти трехмесячная остановка большой части промышленности, работы предприятий, прекращения грузовых и транспортных перевозок, строжайший карантин, который затронул десятки миллионов человек. Более масштабной остановки производства и более массового карантина мир еще не знал. И опыт Китая, опыт поиска быстрых решений, который первым вступил в полосу эпидемии и экономического торможения, является уникальным для всего мира.

И главная проблема заключалась в том, что Китай был первой страной, который столкнулся с эпидемией COVID-19 и его экономическими последствиями. Никакого опыта действий в такой ситуации не было. Китай на себе испытывал разные модели социального и экономического поведения, которые уже потом пытались копировать другие страны. Но скопировать в чистом виде их просто невозможно, поскольку только Китай обладал двумя важными особенностями: огромной финансовой «подушкой», которая и позволила ввести экономику в «искусственную кому» на несколько месяцев, а затем и вернуть ее к жизни: и способностью перевести жизнь части страны на мобилизационные рельсы в кратчайший срок. Таким образом сработали не какие-то отдельно взятые меры, а сама система, которая создавалась Китаем за последние сорок лет.

8 апреля власти Китая официально объявили, что город Ухань полностью открылся после почти 11-недельной строгой изоляции. В первый же день снятия карантинных мер и возобновления железнодорожного сообщения примерно 55 000 человек покинули город. Из города также вылетело более 100 авиарейсов – впервые после того, как 23 января были закрыты все взлетно-посадочные полосы, а также автомобильные и железные дороги.

В тот же день в Пекине под руководством генерального секретаря ЦК КПК Си Цзиньпина прошло заседание Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК, посвящённое борьбе с коронавирусом и возобновлению работы экономики страны. На заседании было констатировано, что Китай, в целом, справился с ситуацией, связанной с распространением COVID-19. И все же сложности остались. Они связаны, прежде всего, с потенциальной опасностью второй волны заражения, которая может прийти в Китай вместе с приезжими, в том числе и с гражданами КНР, которые возвращаются из-за рубежа, и иностранцами, которые работают в Китае. Приходится вводить новые ограничительные меры, а это в свою очередь сдерживает рост экономики. Однако и в этой ситуации Китай решил применить старый проверенный рецепт: чтобы оживить экономику, надо наращивать общую динамику роста спроса и предложения путем активного стимулирования внутреннего потребления и ускорения развития инвестиционных проектов.

И все это происходило на фоне того, что весь мир с конца февраля погружался в пандемию, которая официально была объявлена Всемирной Организацией здравоохранения 11 марта.

Согласно китайской статистике, более 50 300 человек в городе Ухань переболело коронавирусом, скончались почти 3 900 человек. Всего же в провинции Хубэй, столицей которой и является Ухань, переболели более 68 000 человек и скончались 4 512. Именно эта провинция приняла на себя основной удар в период коронавируса: 75,2 % от всех заболевших и 97,2 % всех умерших. При этом летальность COVID-19, например, по Китаю на середину июня 2020 составила 5,5 %, по миру – 11,51 %¹.

Волны болезней, вирусов и природных катастроф время от времени накрывают человечество тяжелой затяжной волной. И практически каждый раз такие волны сопровождаются ростом апокалиптических настроений – предсказаний того, что «все закончилось» и «это гибель всего, что создано до этого». В разные эпохи эти апокалиптические настроения обретали разную форму, и «конец света» представлялся по-разному: от краха старого мира и прихода мессии до страшного финансового кризиса, тотального обнищания и вымирания человечества. Идеи не менялись – менялась лишь их подача. Менялся лексикон, через который пытались выразить ужас и отчаяние от происходящего.

Пандемия COVID-19 с точки зрения социального эффекта не несёт в себе ничего нового, просто сама эта эпидемия происходит в новых условиях. И именно информационная прозрачность мира, глобализация, «связанность» воедино политики, торговли, национальных бюджетов, перевозок, глобальных инфраструктур придаёт нынешней, в реальности крайне незначительной эпидемии, черты милленаристского конца.

Главный фактор – это человеческое сознание, восприятие того, что происходит не столько в реальной жизни общества и экономике, сколько в виртуальном пространстве. Коронавирус уже не заболевание, это – отличный информационный повод. Он живет самостоятельной жизнью в медийном пространстве, и многие, наблюдая за ним, наверное, чувствуют себя как в иммерсивном театре или интерактивной онлайн игре. Они могут изменять условия игры, например, запускать слухи, переходить на новый уровень сложности (пугать друг друга невероятной летальностью). Это, с одной стороны, страшно, но, с другой стороны, «это не с нами», это просто такой «ужастик», на который смотрят со стороны. Но нельзя, запуская какой-то слух, иметь возможность от начала и до конца контролировать его существование, с какого-то момент он живет отдельной жизнью, именно слух становится настоящим «героем», а не реальные события.

Итак, первый фактор, который отличает нынешнюю кризисную ситуацию от всех остальных: все события происходят в едином и, благодаря интернету, прозрачном для всех информационном пространстве. Человечество получило возможность наблюдать за распространением вируса онлайн, и если в первой фазе, в январе-феврале 2020 г., это воспринималось как просмотр увлекательного фильма-катастрофы, то во второй фазе, когда эпидемия в марте пошла по всему миру, оказалось, что «апокалипсис» происходит абсолютно везде и нет по-настоящему полностью безопасного места.

Второй фактор: теснейшая взаимосвязь самых разрозненных процессов, влияющих друг на друга по «принципу домино», и то, что начиналось как «китайский вирус» весьма стремительно переросло в мировую пандемию и тяжелейший экономический стресс.

Третий фактор: «ускорение времени» воздействия процессов на социум. Понадобилось меньше полугода, чтобы человечество вошло в глубокий экономический кризис, осознало свою неспособность скоординировано противостоять вирусу, создало ряд новых разломов и конфликтов, убедилось в несостоятельности ряда международных организаций.

Китай первым в мире начал восстановление своей экономики после эпидемии и вместе стагнации вступил в полосу активного роста. Парадоксальным образом темпы роста его экономики к 2022 г. могут превзойти темпы 2019 г., и Китай будет задавать новые модели как геоэкономического, так и геополитического развития. Каким будет мир в новой концепции Китая, какие перспективы это открывает для других стран, в том числе и для России?

* * *

За период первого полугодия 2020 г., я, как и многие мои коллеги, прочитал десятки онлайн лекций как для российских, так и для зарубежных участников, в том числе и тех, кто не является специалистами по Китаю, но хотел бы понять, что происходит с одной их крупнейших стран мира. Что будет с экономикой Китая и насколько она устойчива под ударами эпидемии? В чем реальная суть противостояния США и КНР, почему оно столь резко обострилось именно в период пандемии и как поведет себя Европа на том фоне? Как и почему Китаю удалось в столь короткие сроки одолеть эпидемию и насколько был откровенен Пекин в своей информации по поводу масштабов заболевания?

Из ответов на эти вопросы и состоит эта книга. И чтобы хотя бы в общем ответить на них, мне приходилось «оглядываться назад» и размышлять о том, в каком состоянии Китай подошел к началу 2020 г. – к моменту коронавирусной атаки.

Это книга – не хронология борьбы Китая с коронавирусом, не история «перезапуска» китайской экономики – это совокупность множества сюжетов, которые разворачивались в январе-июне 2020 г. на фоне мировой пандемии. Эта книга, состоящая из серии очерков и отдельных статей, создавалась в тот момент, когда пандемия в мире даже не вступила в стадию своего завершения, при этом Китай уже снял карантин со всех городов, а деловая и общественная жизнь забурлила с новой силой. А потом, в мае ряд регионов Китая опять оказался под карантином, и многие заговорили об опасности «второй волны». Поэтому дать целостную и непротиворечивую картину в этих условиях весьма сложно. Мы обсудим то, как развивалась ситуация в Китае, какие меры предпринимал Китай для стабилизации собственной экономики и на каком международном фоне это происходило.

Нашей главной задачей было показать, как Китай реагировал на экономические, социальные и эпидемиологические вызовы. Для объяснения этих реакций нам понадобилось обсудить, с каким запасом прочности подошел Китай к 2020 г., какие проблемы перебалансировки экономики встали перед страной, как Китай планировал создавать новые драйверы роста (Глава 1). В рамках этого весьма показательна быстрая мобилизация всей социально-экономической и административной системы перед лицом внезапного вызова и для создания самого строгого в мире карантина, обеспечения жизнедеятельности людей и введение части промышленности Китая в «искусственную кому», а также проблема происхождения самого вируса в ее политическом контексте (Глава 2). Для выхода из этой «экономической комы» Китай применил максимально широкий набор мер: от количественного смягчения до стимулирования развития потребительского рынка, налоговых и кредитных льгот, быстрого восстановления экспортно-импортных операций, стимулирования деятельности специальных экономических зон и привлечения инвестиций, а также модернизации некоторых аспектов своей инициативы «Пояс и Путь» (Глава 3). Даже в этих условиях Китай стремился не столько «латать дыры», сколько инвестировать в новые и перспективные области, чтобы именно они в дальнейшем и стимулировали рост страны. В первую очередь такими областями стали технологии искусственного интеллекта, робототехники, управления большими базами данных. К тому же, как показала ситуация с уходом миллионов людей на карантин, именно глубокое внедрение самых разных онлайновых технологий в предыдущие годы и позволило Китаю относительно безболезненно переналадить свою жизнь и бизнес-процессы в сети, и на фоне эпидемии COVID-19 продолжить активное внедрение своей суверенной цифровой валюты (Глава 4). И в период пандемии Китай подвергся яростной и весьма изощренной атаке прежде всего со стороны США, причем под ударом оказались как экономические, так и политические достижения КНР, а также идеология страны (Глава 5). В эту книгу также включены некоторые интервью и публикации, которые выходили с 2020 г., и они весьма точно отражают, как менялось мнение и подходы за столь короткий период (Глава 6)

Пандемия 2020 г. и все, что с ней связано, очевидно меняет мир, меняет его политические, экономические взаимосвязи. Она меняет мышление людей, показывая им всю хрупкость современной цивилизации, которая создала уникальные технологии, создала множество международных организаций, наладила устойчивые связи между ними, но так и осталась беззащитной против вируса и его последствий. Эта ситуация позволяет всем людям проверить себя на уровень нравственности, способности сочувствовать и помогать друг другу. Это именно испытание всего человечества. Пандемия пройдёт, стабилизируется и «упавшая» мировая экономика, но важно, какие отношения сложатся после этого между странами, людьми и экономиками. И какая страна или блок стран сумеют предложить новую модель не только для собственного развития, но и для всего мира. Очевидно, что это будет другой мир. И, возможно, другой Китай.

* * *

Работа над книгой завершена 1 июля 2020 г. и отражает ситуацию на тот момент.

Глава 1
Преддверие. Китай накануне корнавирусной атаки

Как КНР вышла в мировые лидеры?

В чем секреты поразительных успехов Китая 90-х-2000-х гг.?¹ Китай был одной из самых успешных стран мира на протяжении тысячелетий, его система организации труда, хозяйственная структура позволяли Китаю практически по всем параметрам, в том числе и по производительности, значительно опережать доиндустриальную Европу². Китай ослабел в середине XIX века, когда в результате неудачной модели развития и двух Опиумных войн он был разделен западными державами на сферы влияния. Затем несмотря на попытки хозяйственных и административных реформ в 30-х гг. XX в., у правительства Китая не хватило времени и средств для их завершения – началась затяжная японо-китайская война (1937–1945 гг.), ставшая частью Второй мировой войны. После последовал период восстановления хозяйства 50-х гг. при огромной поддержке СССР, эксперименты в политике, идеологии и экономике 60-70-х гг., приведшие страну к чудовищной стагнации, почти полной политической изоляции и перевернувшие сознание населения.

Но даже после этого, когда в политике царил хаос, а хозяйство пребывало в глубоком кризисе, Китай сохранил очень развитую культуру, науку и подготовку кадров. И новый подъем начался с того, что Дэн Сяопин в конце 70-х гг. вернул стране тот характер экономики, который ей был свойственен с древности. Это, с одной стороны, абсолютная свобода предпринимательства на нижнем и средним уровнях, а, с другой, контроль государства над всеми базовыми отраслями – финансовой, энергетической, металлургической, машиностроительной. В КНР не произошло и приватизации, правительство продолжало поддерживать государственный сектор промышленности даже в ту пору, когда он приносил убытки и во многих случаях делает это и сейчас.

При этом руководство компартии повело себя очень прагматично. Не отказываясь от коммунистической идеологии, идеи строительства социализма с китайскими характеристиками и не меняя систему политической власти, оно отвергло старые экономические догмы, которые сочло неэффективными для развития страны. В результате впервые в мировой истории в Китае была создана уникальная модель экономики, которая сочетает принципы социализма и капитализма.

Китайские реформы не были ориентированы ни на западные, ни на восточные экономические модели. Дэн Сяопин и его последователи взяли из мирового опыта все самое ценное, «используя западное ради китайского». Уже в 80-ые гг. КНР предоставила беспрецедентные льготы и гарантии безопасности зарубежным инвесторам, которые организовали в стране огромное количество совместных предприятий в сфере производства одежды, обуви, бытовой техники и других экспортных производств. Но, открывая для иностранцев свой огромный потребительский рынок, китайское правительство требовало от них внедрять самые передовые технологии – «рынок в обмен на технологии».

Эта политика в считаные годы превратила КНР в «фабрику мира» и позволила ей заработать колоссальные средства, которые были вложены в науку, производственные инновации, реформирование неэффективных отраслей, строительство высокоскоростных магистралей. Инициатором всех самых крупных проектов всегда выступало государство. Именно оно создавало новые дороги для связи регионов и технопарки для развития молодых инновационных проектов. Именно правительство помогало высокотехнологичным стартапам, независимо от того, кто их реализует – китайские или иностранные предприниматели совместно с местными компаниями. Главное, что эти проекты развиваются на территории Китая и на благо Китая. В результате по уровню современных технологий китайцы обошли большинство других стран мира.

Государство не пыталось развивать все отрасли экономики сразу, а выбирало приоритетные, устанавливая для них налоговые льготы. И каждый раз, когда Китай сталкивался с экономическими угрозами, он уменьшал налогообложение малого и среднего бизнеса. Так было сделано, в начале 2019 г., когда вспыхнуло торговое противостояние с США. Чтобы поддержать внутренний рынок, китайское правительство в два раза, с 25 % до 12,5 % уменьшило налог на прибыль предприятий, при этом освободив большую часть малых и средних компаний от налога на прибыль вовсе. А чтобы простимулировать потребительский спрос среди населения, была поднята планка ежемесячного заработка, необлагаемого подоходным налогом с 3 тыс. до 5 тыс. юаней. Заодно был снижен и НДС в среднем до 6 %.

С самого начала реформ государство много ресурсов, полученных от экспорта, направляло на социальные программы. Приблизительно к 2010 г. впервые в истории страны были введены пенсии для всех категорий городского, а затем и сельского населения (сама система вводилась c 1998 г., а в 2006 была существенно пересмотрена)³. С момента введения в 2009 году новой социальной пенсионной программы для сельских районов уже к 2013 г. 89 млн человек начали получать пенсионные выплаты. В сочетании с теми, кто получает выплаты по другим пенсионным схемам, это составило 125 миллионов человек, или 60 % лиц в возрасте 60 лет и старше В период с 2009 по 2012 год доля лиц, получающих пенсию, почти удвоилась – с 30 до 55 %⁴. И хотя выплаты сельским пенсионерам еще очень малы, средний показатель почти в два раза выше российского. Всего до 0,1 % от общего числа населения удалось сократить бедность.

В Китае самая большая система образования в мире – Китай видит в этом залог подготовки нового поколения для технологического прорыва в будущее. Масштабы не могут не поражать, так в июне 2018 года в Китае 9,39 млн студентов сдали национальные вступительные экзамены в высшие учебные заведения. Инвестиции в образование составляют около 4 % от общего ВВП Китая. В 1986 г. китайское правительство приняло закон об обязательном образовании, обеспечивающий девятилетнее обязательное образование для всех китайских детей. Сегодня, по оценкам министерства образования, 99 % населения страны достигло всеобщего девятилетнего базового образования в Китае.

В секторе высшего образования также наблюдается колоссальный рост. В Китае доля населения университетского возраста в сфере высшего образования увеличилась с 1,4 % в 1978 году до более 20 % к 2019⁵. Хотя в Китае формально существует платное высшее образование, государство дотирует вузы и вылепляет стипендии, что, по сути, делает образование бесплатным для студентов. По рейтингу QS 2020 6 китайских университетов вошли в мировой топ-100⁶.

Государство предлагает ряд уникальных социальных программ как для молодежи, так и для зрелых людей. Если, например, человек может найти работу только в другом городе, чтобы помочь ему переехать, государство дотирует на новом месте аренду квартиры.

В китайских органах власти поощряется жесткая конкуренция, строгий отбор и ротация чиновников, а среди руководителей разного уровня много реально талантливых и прекрасно подготовленных людей. А новые китайские миллиардеры не раздражают общество показной роскошью. Их нет среди владельцев самых дорогих яхт и поместий мира. Они покупают не иностранные футбольные клубы, а иностранные предприятия. Простые люди уважают создателей крупнейших китайских компаний не за их бизнес-успехи, а за благотворительность. А государство, которым руководит коммунистическая партия, борется не с «богатыми людьми», а с коррумпированными чиновниками.

И успех Китая заключается не в том, что его руководители знают какой-то «секрет» и не делают ошибок, а в скорости реагирования на вызовы и готовности исправлять ошибки. Несмотря на кажущуюся ригидность и «тяжеловесность» централизованной модели управления, в реальности китайская система является очень гибкой и обладающей большой скоростью реакции.