Kitobni o'qish: «История её смерти»

Он все еще помнил её лицо. Красивое, обрамлённое густыми тёмно-каштановыми локонами, застывшее, словно камень. Помнил сведённые в напряженном ожидании брови, сжатые губы и взгляд, полный отчаяния, страха, безысходности. Две влажные дорожки от слёз, скрытая за каменной маской боль. Марта стояла на краю скалистого обрыва, всматриваясь в далекие тени, наползающие с северо-востока.

В памяти всё ещё жили осколки тех скорбных минут: медленное падение солнца за морской горизонт, резкие порывы ветра, что остервенело трепали её одежду и волосы, тревожные крики чаек, мечущихся вокруг утёса. Под скалами громыхали волны, накатывали изумрудом на серый каменистый берег и отступали обратно, насыщая воздух запахом океана.

Он был там, рядом с ней. Она так пожелала, страшась встретить тьму в полном одиночестве. Его рецепторы улавливали звуки и запахи окружающего мира, блики света на морских волнах, исходящие от неё феромоны ужаса.

Она называла его Мёбиусом. Вполне подходящее имя для маленького ассистента, сопровождавшего её в частых рабочих поездках, способного мигом найти и предоставить нужную информацию из бесконечных данных сети. Благодаря спутниковой связи последнего поколения для него это не составляло труда. В тот момент, у обрыва над темнеющим морем, он предложил ей открыть канал с кем-то из её близких. Она ответила, что не осталось никого, кто мог бы принять этот звонок.

– Помни, Мёбиус, – сказала тогда Марта, – помни этот день. Ты единственный, в чьей памяти я ещё буду жить…

С моря надвигалась плотная завеса тьмы. Над горизонтом набухли чёрные грозовые тучи, озаряемые вспышками ярко-зеленых молний. Солнечный диск постепенно померк и исчез, забрав с собой последние крохи света.

Он и она оказались в густой непроницаемой мгле.

Мгновение спустя небо разверзлось, растеклось черными дымными клубами, и сквозь эту огромную извивающуюся брешь в береговые скалы ударили кривые стрелы электрических разрядов. Необузданная энергия разорвала воздух зелёными сполохами. Налетел холодный штормовой ветер, бросая жесткие солёные брызги ей в лицо.

Марта вздрогнула, широко раскрыла рот, будто ей стало вдруг трудно дышать, и рухнула на камни. Зелёные глаза остекленели, и в следующую секунду жизнь покинула её нелепо распластанное тело.

Стихия пронеслась над побережьем и стремительно накрыла всё вокруг, оставив за собой тяжелую поступь смерти. Чайки умолкли. Он видел их трупы внизу, на мокром песке и серых камнях, а пенные воды уже выплёвывали на берег дохлую рыбу и мёртвые водоросли.

Конечно, он помнил тот день. День, когда он последний раз видел Марту живой.

***

Конечно, Мёбиус не помнил, не мог помнить. Он всего лишь робот-ассистент с не самым сложным искусственным интеллектом, а она теперь – всего лишь видеофайл в его изношенных ячейках памяти.

***

Роботизированный добывающий комплекс корпорации «Пасифик Конкрейшн Майнинг», возведённый на глубоководной равнине между Гавайскими островами и Калифорнией, представлял собой конструкцию из пяти куполов. Устойчивые к чудовищному давлению тихоокеанских вод, они были расставлены по дну подобно точкам на костяшке домино и соединены между собой короткими переходами. Внутри центрального купола размещался отсек управления, где широкой дугой вдоль стены висели многочисленные видеоэкраны. Обычно их приглушённого свечения в избытке хватало для нужд дежурного оператора, однако в эти минуты, отгоняя мягкую манящую тьму, по всему отсеку в полную мощность работали лампы основного освещения.

Теодор старался не заснуть.

Ссутулившись в служебном кресле, он обводил усталым взглядом вереницу экранов: начинал с данных гидролокатора, переходил на изображения с камер внешнего наблюдения, затем пробегал глазами по сообщениям на терминале связи и завершал свой осмотр в секторе отслеживания подводных комбайнов, круглосуточно добывающих минералы с поверхности дна. Не заметив на экранах никаких существенных изменений, он начинал процесс заново в той же последовательности.

Теодору казалось, что стоит прикрыть глаза – и он погрузится в царство Морфея, не выдержав борьбу с сонливостью. И тогда пропустит момент, когда на гидролокаторе наконец появится яркая точка, обозначающая транспортный батискаф, а следом в поле зрения камер наружного наблюдения предстанет и сам глубоководный аппарат, рассекая фонарями темную толщу воды в направлении шлюзового отсека. Оператор так долго и мучительно ждал этого события, что не мог позволить себе его упустить.

В который раз он задержал взгляд на одном из экранов терминала связи, куда его напарник Мэлвин вывел сообщение, полученное с материка последним. Тревожное сообщение от Триши, невесты Мэлвина, которая работала в офисе корпорации в Сиэтле.

«Мэлви, как ты? Не смогла до тебя дозвониться, похоже спутниковые каналы перегружены. Я не знаю, что происходит, по всему зданию звучит сигнал тревоги. Меня и других сотрудников перемещают в спасательный бункер под офисной башней. Говорят, что в городе военные, проводят срочную эвакуацию с улиц. Мне страшно, Мэлви. Напиши мне, как только сможешь. Люблю тебя».

Мэлвин написал ответ, который, судя по статусу, Триша получила, но не прочитала. Он отправил ей еще несколько сообщений, которые также остались без ответа. Триша пропала из сети, как и все, с кем они пробовали связаться. Мэлвин не находил себе места. Удрученный, он перешёл в жилые отсеки, чтобы попытаться дозвониться с личного компьютера, и не появлялся в центральном куполе уже несколько часов.

Ожидание изматывало. Двадцать восемь часов назад корпоративный батискаф должен был спустить в добывающий комплекс следующую смену операторов. Тот же батискаф должен был доставить Теодора и его напарника на поверхность океана, в точку, где ждал корабль с вертолётом на борту, чтобы вернуть их домой, на материк.

Когда глубоководный аппарат не объявился в назначенное время, это вызвало у мужчин серьезное беспокойство, как и сообщение Триши. И беспокойство это росло с каждой минутой. Двадцать восемь часов непрерывного бдения и десятки запросов, отправленных Теодором в офис «Пасифик Конкрейшн Майнинг», не дали никаких результатов. Корпорация не отвечала, никто не отвечал. Новостные ленты в глобальной сети хранили молчание уже более трех суток, оборвавшись на сообщениях о неких неопознанных объектах на орбите Земли и некой смертоносной буре, зародившейся в Атлантике. Наверху творилось нечто необъяснимое.

В зал управления быстрым шагом – почти бегом – вернулся Мэлвин, сжимая в руках личный планшет. Такое резкое изменение обстановки заставило Теодора вздрогнуть и стряхнуть с себя сон.

– Взгляни на это, Тео, – возбужденно заговорил Мэлвин. Его пальцы забегали по экрану планшета. – Я добрался до городских камер в Сиэтле через сервер в офисе корпорации. Это какое-то безумие. Сейчас выведу картинку в сеть. Смотри.

С первых же кадров, появившихся на видеостене, Теодор почувствовал, как внутри живота образовался холодный провал.

– Что там произошло?..

Мэлвин то и дело поправлял очки на носу, заметно нервничал. Он переключал изображения с уличных камер, показывая не менее десятка знакомых мест с различных ракурсов и в разное время суток. Вид на крупный дорожный перекресток, погруженный в хаос: десятки автомобилей столкнулись на проезжей части, некоторые вылетели на тротуар, некоторые разнесли витрины ближайших магазинов или разбились о стены зданий. Люди, лежащие на земле, много людей, словно их всех в один миг усыпили, когда они спешили по своим полуденным делам. Единственное движение в кадре – рутинное перемигивание светофоров. Вид на другую улицу, где въехавший в фонарный столб маршрутный автобус охвачен языками пламени. Внутри неподвижно сидят пассажиры, а огонь по веренице разбитых машин подбирается к ресторану в доме напротив. Вечерний вид на площадь перед центральным парком, светятся вывески парковых магазинчиков, на заднем фоне виден полуразрушенный воздушный лайнер, рухнувший на жилые многоэтажки. На улицах, площадях, тротуарах и велодорожках, на следующем экране, и на следующем – неподвижные тела женщин, мужчин, детей…