Kitobni o'qish: «Черные дожди»

Дорогая моя, дорогая,

Не желаю тебе я врать.

Мне бы сердце Твое, играя,

Навсегда, безвозвратно забрать.

Что бы ты меня чаще бранила,

Ревновала немного к другой,

О любви под луной говорила,

Называя меня – «Дорогой».

И волнующий запах сирени

Нам бы сердце опять бередил,

Я, твои обнимая колени,

О Тебе, о такой, говорил.

Навсегда, забывая о рези,

Когда дымка стоит над рекой,

О тебе ненаглядной бы грезил,

Называя Тебя «Дорогой»…

Ведь бывает, наверное, всё же —

Если нет, так не стоит и жить,

Чтобы раз навсегда и до дрожи.

Дорогую Тебя ПОЛЮБИТЬ!

***

Я помню: жёлтая кассета,

На ней – попсовые хиты.

И Ты, застенчивая Света,

И Я, застенчивый, как Ты.

Невероятно волновались,

Казался долгим первый час.

Я помню, как поцеловались,

Поцеловались в первый раз.

Так незаметно пролетела,

Сердца сжигающая ночь,

Но уходить ты не хотела,

И мне уйти было не в мочь.

Ночи задвинутая жалюзь,

Скрывала мысли и испуг.

Мы долго за руки держались,

Не разжимали долго рук.

И щекотанье лёгкой чёлки

(Рифмуй тут или не рифмуй)

Наш самый, самый, самый долгий

Наш самый первый поцелуй.

Я помню жёлтая кассета

На ней попсовые хиты

И Ты застенчивая Света

И я застенчивый как Ты.

***

Два бокала шампанским наполнить.

И стихи у костра прочитать.

Мне так хочется, сильно, исполнить

Всё, о чём Ты могла бы мечтать.

Приразвёрнуто сердце, как фантик

От вчерашнего, от леденца.

Ну прости, вот такой вот романтик:

Раз любить – так любить до конца.

На пластинке живого винила

Отыскал я знакомый мотив —

Там, где девушка парня забыла

И по улице шёл он, грустив.

Я себя представлял в этой роли,

Те слова повторяя не раз.

Сердце жалось от чувственной боли,

И я плакал, уткнувшись в матрас.

Кто бы знал, что тогда вот, в шестнадцать,

Когда слышал я это впервой,

Не случайно мне стало казаться,

Что вот так же всё будет со мной.

Всё, как есть, так же улица, здания,

Тротуары, витрины аптек.

И любовь моя – первая, ранняя —

Оказалась как тающий снег.

И крутилась пластинка винила,

Проливая тот самый мотив.

Только сердце её не винило

Шёл и шёл я, глаза опустив.

***

Срез неба осеннего так побурел,

Что день представляется ночью.

Я с этой любовью совсем одурел,

Что сердце порвать хочу в клочья.

Среди силуэтов бессмысленных туч

Не видно ни капли просвета.

И думы как листья с дымящихся куч,

И нет никакого ответа.

И как не смотри – ни черта не видать.

Но всё же по сердцу мне это.

Любить, целовать, вспоминать и страдать —

Такая судьба у поэта…

***

Я знаю точно,  что ни дня

Не проживу без твоей ласки.

Любимая, прости меня,

Давай не будем сгущать краски.

Обиды напрочь все сгрести,

И сжечь, и пепел весь развеять,

Тебя я на руках нести…

Хочу любить тебя, лелеять.

Уже пускай тебя не злят

Мои никчёмные ошибки.

И пусть растает грозный взгляд,

От чёрной тучи – до улыбки.

Твоя загадочная речь

Пускай опять звучит как песня.

А я, касаясь твоих плеч,

Так буду счастлив, что мы вместе…

***

Вокруг темно и беспросветно.

Нет никого и дом мой пуст.

Я так люблю, но безответно.

Люблю до сумасшедших чувств.

До суеты, до дрожи в теле.

До онемения бледных уст.

Как жаль, что Вы не разглядели.

В моих глазах бескрайность чувств.

И день, и ночь, и жизнь – всё тщетно.

Но я об этом не скорблю.

Пусть тяжело,  пусть безответно.

Но я люблю Вас, я люблю…

***

Ах, как сильно хочется зарыться

И уснуть в сиреневом снегу.

Я люблю, но не могу открыться

Никому – ни другу, ни врагу…

А по мне не трудно догадаться —

День за днем любовь моя видней.

И с любовью бестолку уж драться

Ведь победа точно будет с ней…

Наяву и ночью часто снится

Мне моя любимая, тайком.

Не поможет даже психбольница —

Буду слыть влюбленным дураком.

Оттого и хочется зарыться

И уснуть в сиреневом снегу,

Что люблю, но не могу открыться

Никому – ни другу, ни врагу.