Kitobni o'qish: «Крест»

Алексей Козырев

КРЕСТ

Заснеженная площадь одного из городов глубинки России. На обветшалых стенах церкви отблески синего маячка. Скрипят тормоза, вякает сирена, хлопают дверцы машины. Шаги.

– Да нет здесь никого.

– Достали эти ложные вызовы. Поехали.

– Смотри, крест-то совсем покосился.

– Надо руководству доложить. Мало ли, грохнется.

Звучит детский плач.

– Обожди. Слышишь?

– Да, вроде, слышу.

– Вон на скамейке у сугроба.

– Точно, младенец!

____________

Помещение райотдела милиции. Стук пишущей машинки, звук репродуктора. На стене план района и отрывной календарь с датой 8 декабря 1991 года. В углу стол с ворохом бумаг и закутанным в одеяло младенцем. Капитан милиции, плотный мужчина лет тридцати проводит досмотр. Совсем молоденький рыжеволосый лейтенант неумело стучит пальцем по клавишам пишущей машинки.

– Пиши, Витёк –диктует капитан – одеяло голубое треугольной формы. Первый раз вижу треугольное одеяло. Странный материал какой-то. Раскрываем. Смотрим! Что там у нас? Мальчик! Я так и думал, что пацан.

– Михаил Иванович, – отрывает взгляд от пишущей машинки лейтенант – писать, что «так и думали»?

– Пиши «мальчик» и всё. Записал? Поехали дальше – на шее крестик. Золоченный. Погнута левая часть перекладины. Так, а что в газете? Бутылка с соской. Внутри молоко. Теплое. На улице морозище, а молоко теплое! Кто мне ответит, почему молоко теплое? Вот и я тоже не знаю.

– Это тоже не писать, Михаил Иванович?

– Да, это я так. Не для протокола. А что это у нас за газета? Пиши – газета «Комсомольская правда», от… так, где здесь дата? Ага, вижу, от тринадцатого декабря 1991 года. Свежая!.. Обожди, лейтенант, а сегодня, что у нас?

Лейтенант смотрит на календарь, потом на капитана, – восьмое декабря?!

– Да я и сам знаю, что восьмое – чешет затылок капитан – Витек, ты когда-нибудь слышал, чтобы газеты на пять дней раньше срока выходили?

– Нет, позже, это у нас в самый раз. А, чтобы раньше?

– Чушь какая-то. На, прочти-ка вслух. А то я без очков. Что же там пишут про тринадцатое число?

– Чушь и есть – вертит в руках газету лейтенант – не зря чертова дюжина.

– Ну, и?

– «Я проснулся, здрасьте, нет советской власти…»

– Это ты у нас петь начал, или так написано?

– Написано так. Заголовок. Читаю сам текст – «…вчера двенадцатого декабря Верховный совет РСФСР своим постановлением, денонсировал договор об образовании СССР и вслед за Украиной и Белоруссией ратифицировал Беловежское соглашение, подписанное восьмого декабря…»

– То есть сегодня, так, Витек? Во врут…!

– Выходит, что сегодня, продолжаю – «…подписанное восьмого декабря руководителями бывших республик, а ныне независимых государств – России, Украины и Белоруссии». Дальше текст самого постановления…, длинный. Читать?

– Нет, не надо. Чушь всякую. Придумают же! По ним, так ты, Витек, теперь иностранец, что ли?

– Почему?

– Ну, ты же Величко у нас. Хохол независимой Украины! Ха-ха-ха! Провокация, наверное, какая-то. Спецслужб США, не иначе. Вон и бумага какая-то не наша.

Лейтенант осторожно щупает газетный лист – Вроде обычная бумага.

– Выкини ты газету эту, Витя, на хрен. От греха подальше!

Голос из репродуктора: Внимание! Передаем важное сообщение!

– Сделай-ка погромче – поднимает вверх палец капитан.

Из репродуктора – …сегодня утром в Беловежской пуще Борис Ельцин, Леонид Кравчук и Станислав Шушкевич подписали соглашение о ликвидации СССР как субъекта международного права, и одновременном образовании Союза независимых государств. Подробности в следующем выпуске…

– Ну, вот, – снисходительно улыбается лейтенант – все совпало. А вы про спецслужбы США…, нужны мы им.

– Совпало, говоришь?

– Ну?!

– Гну! А ты, Витек, извилинами своими пошевели! Прямыми! Всё здесь в порядке? А?

– Обождите! – обалдело смотрит в газету лейтенант – а как они могли, как это там – ратифицировать…, то чего еще не было, и вообще… Чего-то я, Михаил Иванович, не всё понимаю…

– То-то, Витя, что не всё, и не ты один!

Звонит телефон.

– Величко у аппарата – снимает трубку лейтенант, – есть в детский спецприемник. Да откуда у него ФИО? Так точно, исполняю!

– Ну, чего там, лейтенант?

– Велено, Михаил Иванович, нам самим пацана в приемник отвезти. А им выслать копию протокола.

– Велено, так велено, – соглашается капитан.

– И просят ФИО указать. Как временные, что ли. Сказали, с прочерками не возьмут.

– Это точно. Такое мы уже проходили. Как же тебя назвать? –Задумывается капитан, глядя на младенца.

Из репродуктора: А сейчас послушайте этюды Шопена в исполнении народного артиста СССР Святослава Рихтера…

Звучат первые аккорды.

– Святослав! – оживляется капитан – красивое имя. Церковное. Пиши, Витек, в протокол, Святослав. В самый раз будет.

– Так и запишем, – стучит одним пальцем на машинке лейтенант, – А фамилия, Рихтер или Шопен?

– Нет, Шопены с Рихтерами нам не подходят, еврейские какие-то… Наш же беленький, или даже золотистый какой-то. Как там церковь-то раньше называлась? Владимирская, что ли?