Kitobni o'qish: «Сцена после титров»

Глава 1

На прикроватной тумбочке стоят полузавядшие цветы и открытка.

С бутона, слегка кружась, падает лепесток.

Покрытая морщинами рука соскальзывает с кушетки.

В комнату вбегают две медсестры.

Одна щупает пульс, суя под нос старику нашатырь, другая вызывает врача.

Глаза умирающего широко раскрыты.

…

Я наблюдаю.

Это последний акт. Любимый момент.

Мои руки, как у маститого дирижера, взмывают вверх.

Звук "пииииииии" кардиографа заполняет комнату.

– Мы его теряем!

Медсестра, отколов ампулу, набирает полный шприц эпинефрина.

Запах спирта. Ватка.

Оголив руку старика, медсестра дезинфицирует место для укола.

В переполохе вбегает врач.

Щупает пульс на виске

Хватает шприц.

Укол… Игла погружается в вену.

…

Мои кисти элегантно скользят в воздухе.

Ах, все бы отдал, чтобы поставить Шопена или Баха.

Медсестра смазывает электроды гелем.

Дефибриллятор подключен и готов к работе.

Врач склоняется над стариком – разряд.

Тело, содрогаясь, подскакивает вверх.

…

Ох, этот запах… Ни с чем не спутать. Я в экстазе втягиваю ноздрями воздух.

Разряд.

Тело снова безжизненно падает на кушетку.

Медсестры переглядываются.

Мне знаком этот взгляд. Смесь отчаяния и надежды.

Разряд.

Грудь старика дыбится и снова обрушивается.

Кардиограмма не показывает пульс.

…

Я готов, я собран.

Из тела выскакивает полупрозрачная копия старичка и, увидев меня, от ужаса со всех ног несется на выход.

Я за ней. Проходя зеркало, я на секунду остановился.

Земные зеркала все так же не отражают мой лик, только темная дымка по контуру тела.

– Кто не спрятался, я не виноват, – выкрикиваю я, размеренно идя за ним.

Обшарпанный коридор больницы подсвечивают люминесцентные лампы.

Каждый шаг заставляет свет на моем участке пути подрагивать с характерным звуком "тс-тс-тс".

– Корви, закрывай, – говорю я себе под нос, идя за стариком.

– Есть, сэр.

Призрак в смятении тычется в закрытые двери, ударяясь об барьер.

На улице глубокая ночь, и все пациенты спят. В коридоре никого.

Старик бежит к лифту и пытается нажать на кнопку.

– Сильнее. Жми сильнее, – подбадриваю я.

Призрак оглядывается в мою сторону, и я вижу на его лице ужас.

Я все ближе и, на ходу зевая, прикрываю рот.

Старик начинает хныкать и бить кулаком о дверь лифта.

Защитный барьер в месте удара проходит рябью.

Я все ближе. Свет зловеще моргает.

“Тс-ТС” – трещит лампа.

– Аааа, – вопит призрак.

– Уууу, – вторю ему я, подходя все ближе.

Призрак забивается в угол.

Всегда одно и то же… Подтягиваю с колен брюки и сажусь на корточки.

– Кто ты? – Скулит старик.

– Смерть, – отвечаю я, забирая его душонку в сумеречный мир.

Глава 2

– Увы, сэр, на этот раз ваша оценка – 3 из 5.

Надо мной вспыхнула большая цифра 3 оранжевого цвета.

Я, продолжая сидеть на корточках, достал из пиджака пачку сигарет.

– Не помню, когда последний раз была четверка.... – Глухо ответил я, достав последнюю сигарету.

– Сэр, вы же знаете, я забочусь о вашем рейтинге.

Я, вставая, закатил глаза.

Два раза ударил пальцем по кончику сигареты, основание стало тлеть.

Выпустив ровное колечко, смотрю наверх.

Цифра 3 двигалась по часовой стрелке, слегка подпрыгивая в воздухе.

– Сэр, вы еще тут?

Затянувшись, я поднял руку и отмахнул от себя цифру, словно это рой надоедливых мух.

– Да. – Идя по коридору больницы, я прошел то место, где несколько минут назад пытались спасти старика.

Врач заполнял протокол. Вид у него был уставший.

– Сэр, – снова раздался голос моей помощницы.

– Да.

– Вы понимаете, чем грозит плохой рейтинг?

Я сделал еще одну затяжку, выкинув мятую пачку сигарет.

Упав на пол, пачка стала исчезать.

– Понимаю. – Я облокотился на стену. За дверью проходила очередная операция.

– Тогда, сэр, вы знаете, что вы в группе отстающих, общий балл в последнее время не выше тройки.

Я хмыкнул.

– Сэр… Я совершенно серьезно. Если вас переведут в подразделение двоек, ваш функционал будет ограничен, привилегии вашего уровня пропадут. Вам нужно наверстывать, сэр. Готовы отправиться к следующим душам?

Я молчу.

– Сэр?

Докурив до основания, я прислонил тлеющий бычок к стене, оставив черный след.

– Отправляй, только вот что… Пополни мои запасы.

– Конечно, сэр. Прыжок через 3…2…1…

Больничный коридор исчез, я переместился в военный лазарет.

Тусклый свет, моргая, заставил некоторых раненых проснуться.

Перебинтованные солдаты почти вплотную занимали и без того небольшое пространство.

Я прошел вдоль рядов, вглядываясь в лица бедолаг.

Покрытый потом парень лет 25 в горячке ворочался на циновке.

Рядом лежал парень с обрубком вместо руки. Пока живой.

Подключенный к капельнице третий солдат тихо молился.

Иду дальше.

На четвертой койке не дыша лежал черноволосый парень. Рядом с койкой, обняв колени, сидела его душа.

Обхожу койку.

Увидев меня, парень задрожал.

– Давай, парнишка, на выход.

– Я не хочу умирать… – Застонал бывший солдат.

– Ты уже умер. – Подойдя ближе, я достал ловец душ, похожий на полупрозрачную гальку.

– Вы смерть?

Я моргнул чёрными, как нефть, глазами.

– Можете передать моей маме…

– Нет, – ответил я. Провёл по сенсору, ловец мигнул два раза желтым цветом и, включившись, открылся. Двинув пальцем вниз, душа по спирали всосалась в отверстие ловца.

Заперев её, я оглянулся.

Два духа солдат прятались за своими земными телами. Увидев, что я их заметил, они бросились врассыпную.

– Корви, закрывай, – скомандовал я.

– Есть, сэр.

По стенам лазарета прошла серая сетка, делая их непроницаемыми.

Ударившись об одну из них, душа упала, расстелившись на полу.

Вторая, увидев своего собрата, пыталась вселиться обратно в тело.

Подхожу к лежащей на полу душе.

– Нет, прошу вас, пожалуйста… – Взмолилась она.

– Поздно. – Открытый ловец, как пылесос всасывает пыль, забрал душу внутрь.

Обернувшись, я смотрел на юношу, в панике пытающегося вернуться в свое тело.

– Брось ты это, парень…

Косясь то на меня, то на свое безжизненное тело, парнишка попытался вселиться в оболочку соседа.

– Перестань, – сказал я, идя навстречу.

Парень, пытаясь залететь в товарища, бил его оболочку руками.

– Опять двадцать пять. – Подойдя к духу, я снова достал ловец.

Всосав душу, я вернул предохранитель на место, скрыв гальку в пиджаке.

Убедившись, что других духов больше не осталось, я обратился к Корви.

– Готово.

Надо мной вспыхнула красная цифра 2.

– Какого… – Выругавшись, я уставился на двойку.

– Сэр, вы опять не соблюдаете правила. Сожалею, но я вынуждена отправить рапорт вашему куратору.

– Ну пи****, вытаскивай меня отсюда. – Мне поскорей хотелось покинуть этот лазарет.

– Да, сэр, но сначала к куратору.

Я простонал, вспоминая, чем закончилась наша прошлая встреча.

– 3…2…1…

Глава 3

Линолеумный пол лазарета начал растворяться, я закрыл глаза, готовясь к толчку, грудная клетка стала сжиматься.

В ушах стоял гул, как если бы я находился возле рабочей турбины от самолета.

От живота к рукам и ногам расползся тонкий серебристый страховочный трос.

Глубокий вдох.

Конечности, как сдутый шарик, скукоживаются, и проходит болезненный прыжок в сумеречный мир.

Приняв привычную форму, я рухнул на колени…

Опершись на прозрачный пол, я вспомнил урок истории в институте загробного мира.

Раньше смерть использовала магическую лошадь, чтобы перемещаться из мира живых в сумеречный, но это было непрактично, да и хороших лошадей не так много.

Одна копыта подвернет, другая отравится гниющим сеном… Так в отделе разработок и создали страховочные тросы, способные на время преодоления сверхзвукового барьера собирать тело в единую сферу.

Голова все еще кружилась и, выпрямившись, я от неожиданности выругался.

– ТВОЮ МАТЬ!

Куратор парил прямо передо мной и даже усом не повел, услышав мою реакцию.

– Вам бы стоило поучиться хорошим манерам, – промурлыкал куратор.

Я отшатнулся на два шага назад.

Куратор, левитируя в кошачьей лежанке, перемещался в мою сторону.

– Да чтоб тебя!

Стоя в стеклянной комнате, я чувствовал себя цирковой зверушкой.

Стены были прозрачные, и другие сотрудники отдела мертвых, проходя мимо, могли видеть, как куратор устраивает прилюдную порку.

Долбанные правила! С приходом новых членов правления эти бюрократы стали продвигать закон о прозрачности. Появились баллы, рейтинги и вот эти показные комнаты…

– Ты закончил? – Куратор перестал левитировать и грациозно выпргынул, мягко опустившись на лапки. Уставившись на меня своими кошачьими глазками, он ждал.

Лежанка испарилась.

– Да что я сделал-то? – Возмутился я, прижавшись к стенке.

– Ты намеренно нарушаешь правило сбора душ. Качество страдает, и наш отдел благодаря тебе не выполняет норму… Вот, взгляни. – Кошачьи глаза у куратора округлились и, как в отражении от телевизора, по ним заплясали цифры.

Цифры вывелись от глаз в центр комнаты.

Счетчик, как спидометр, стал быстро перебирать их…

– В этом квартале ты забрал 118 душ, – озвучил куратор. – Общая оценка – 3.2.

– Да нет у меня времени сюсюка…

– Тсссс! Я не закончил.... – Прервал меня куратор, подняв пушистую лапку. – Ты позоришь своего отца, даже деда… Вспомни, твой отец целый век находился в 100 лучших забирателей душ… А ты, – мне показалось, или кошачья мордочка выразила презрение, – плетешься в конце троек.

– Да какая разница, как забирать души! – Взорвался я, но не сдвинулся с места, пригвожденный жестким взглядом куратора.

Пара коллег прошли мимо, держа в руках стаканчики с кофе. Один из них тыкнул в меня пальцем. Я показал ему свой палец, тот, что посередине.

Куратор зевнул, оголив мощные клыки.

Я поежился.

– Твоя работа никуда не годится. Опустишься до двойки, и тебе вручат косу.

– ЧТО! Только не косу, это же анахронизм, БАРАХЛО! Кто ходит с косой в нынешнее время?! – Запротестовал я.

– Никакого больше ловца душ со сменными картриджами. Будешь за ручку души переправлять и…

Я цокнул языком.

– И тебе придется принять облик, привычный для смертных: скелета в балахоне.

– Неееееет, – простонал я.

– Да, – махнул головкой куратор. – Да и еще раз да… Все понятно?

Сложив руки на животе, я выдавил из себя улыбку.

Куратор встал на лапки, выпрямил хвост, как антенну, и направился на выход.

– Корви, ты тут? – Расстроенным тоном позвал я помощницу.

– Да, сэр… Чем могу помочь?

– Вытащи меня из этого аквариума и отправь в пыточную…

– Сэр… Вы уверены?

– Да, – ответил я, прикрыв глаза.

Глава 4

– Ну я и говорю… нет у меня времени сюсюсюсюскать… – Ударив кулаком по металлической стойке, я пролил часть яда.

Разливщик, стоя напротив, молча натирал стаканы.

– Ты ваще меня слушаешь?.. Ппппп, – выставил я вперед палец, – лучше вот что скажи… – Голову слегка повело… – Как ты живешь вот в этом… всем… – Я обвел взглядом малюсенького размера комнату на одного посетителя, где нет даже столов, только одна стойка… Икнул, чуть не упав с барного стула.

Разливщик поскреб костлявым пальцем затылок черепа.

– Видок у тебя такой… Ну, знаешь, – я хихикнул, – словно ты недоедаешь!

Разливщик отвернулся.

– Ладно… лааааааадно, плесни мне еще яду. – Запрокинув в себя остатки, я застонал. – Уххххххх, ядреное пойло у тебя… Сколько тут, 150 или 170?

– Все 200, сэр! И вы еще должны за прошлую порцию яда, – включился, наконец, разливщик.

– Ну коооонечно. – Икнув, я залез во внутренний карман, достав ловец душ. – И это… выыыруби ящик… меня этот ведущий достал. – Я тыкнул пальцем в сторону ведущего первого ритуального канала. – Бу-бу и бу-бу… достал!

Перед глазами все плыло, и я только с третьего раза разместил на нужном месте ловца душ палец.

Завибрировав, определив отпечаток, сенсор помутнел, выведя на матовом экране 80 кредитов.

Разливщик перегнулся через барную стойку.

– Эййй! Личное пространство, чувак – иккк – пространство.

Я приложил ловец к его ловцу и распрощался с 20-ю кредитами.

– Так ты это… не ответил… как ты, нуууу, это самое… привык к костям этим?

Прижав кулак ко рту, я рыгнул.

– Я за натуральность, – съехидничал разливщик, протянув мне порцию яда.

– Ну-ну! – Посмотрев в стакан чёрной как смоль жижи, я поднес её к губам, как вдруг поступил вызов.

– Сэр, вы тут?

– Неееет. Сэр не тут. – Залив в себя порцию яда одним глотком, я поморщился и тут же скрючился от боли и свалился на пол.

– Сэр, я серьезно.

Вертолеты на полном ходу устраивали воздушное шоу в моей голове.

– СЭР! Я подключу протокол ясности!

– Отттастань! – Черная плитка казалось такой замечательной, и я разлегся на ней, уставившись на подсветку под барной стойкой.

– СЭР! Платеж по ренте за вашу капсулу не прошел.

– Я остаюся туУууут! – Я провел пальцами по плитке.

– Так, все, достал. Я включаю протокол ясности, – скомандовала Корви.

– Ненененен, подожжжжи чуть…

Тело пронзили маленькие иглы, и от кончиков пальцев до мочек ушей прошел ток, словно меня только что подключили к электростанции.

Резко вскочив, я как ошпаренный заморгал.

– Какого хрена, КОРВИ!!!

– Сэр, я предупреждала.

– Да иди ты… предупреждала она. – Криво улыбнувшись разливщику, я пошел на выход.

– На чай оставь, жлоб. – Выкрикнул мне в спину разливщик.

– Ты хоть фонарики разноцветные повесь, а то мрачно у тебя тут до жути… – Я остановился, подбирая слова… – Вот тогда и оставлю на чай.

Переступив порог, я оглядел длиннющий барный коридор пыточных. Потолок был такой низкий, что казалось еще чуть-чуть, и буду шаркать темечком о потолочные плиты.

Над каждой кабиной висели вывески, одна ярче другой: «САМЫЙ ЛУЧШИЙ ЯД В ОКРУГЕ», «КУПИ 1 ЯД – ВТОРОЙ В ПОДАРОК», «КРАФТОВЫЙ ЯД ОТ ЧАСТНОЙ ЯДОВАРНИ».

– Сэр, у вас критическая ситуация… Ваш рейтинг и запас кредитов… – Я не слушал, смотря на только что покинутую кабину бара. Другие жнецы смерти на ватных ногах слонялись по коридору.

А ведь когда-то были общественные места, где можно было выпить, перетереть чужие кости в разговоре… А сейчас 1 бар – 1 кабина. Долбанное руководство с его правилами.

– Сэр…

– М?

– Я беспокоюсь о вас..

Я промолчал. В глазах все рябило от огней вывесок, и я поспешил пройти к переходной лестнице.

На ходу зацепил плечом другого жреца смерти, тот, закрутившись в пьяном бреду, выкрикнул:

– Под нооооги смотри, козлина!

– Хотите, я добуду для вас задание полегче? Заберете душу инвалида или ребенка…

– Корви, хватит… – Я прошел к переходной лестнице.

Лифт, как и 8-й этаж, закрыт с незапамятных времен, и теперь все жнецы смерти ходят только по лестнице.

Ступая по ней, я видел, как каждый шаг подсвечивается мягким оранжеватым цветом.

Перегнувшись через металлические матовые перила, я посмотрел вниз и поежился… Казалось, там пропасть длиной в бездну.

Все цифры в нашем корпусе были перевернуты. Узнал я об этом только после вылазки на первое задание в земной мир.

С 6 этажа пыточной я стал подниматься вверх.

– Сэр, задание у меня… Заберете душу ребенка и сможете пополнить ренту. Дело пустяковое.

Я, держась за холодный поручень, молча брел вверх по ступеням.

Оказавшись на этаже с капсулами, я свернул направо и по окрашенному в черный цвет бетонному полу побрел в сторону моей капсулы.

От прикрученных к потолку динамиков шла пропагандистская речь наших старейшин.

– Главное правило смерти – не опаздывать…

Двери с номерными табличками, как штабеля, тянулись далеко вперед. Рядом с каждой дверью был считыватель с динамиком.

Дойдя до своей капсулы, я, замешкавшись, сказал.

– Мне пару минут… Я сейчас отключусь, а когда выйду, можешь посылать меня на задание.

– Хорошо, сэр. – Сказала Корви, выйдя из эфира.

Вытащив передатчик из уха, я, убедившись, что он точно выключен, убрал устройство связи в карман пиджака.

Оглядевшись, я приложил к считывателю палец и, прошмыгнув внутрь, быстро закрыл проход.

Глава 5

Защитный проем снова принял дегтярный черный цвет и слился с дверным косяком.

ХЛОП – ХЛОП.

По потолку пробежала красная неоновая линия, бросая свет на мое логово.

Из встроенной стереосистемы на всю катушку заиграла “Papa Roach” – “Last Resort”:

…Cut my life into pieces

This is my last resort…

Сбрасываю ботинки и утопаю ногами в ворсистом ковре.

Иду до стойки с припасами, задевая разбросанные бутылки с ядом.

Провел по гранитной столешнице двумя пальцами, над поверхностью высветилось табло.

– Сигареты max. – Свайпаю вправо.

– Яд min – Свайпаю влево.

…Don't give a fuck if I cut my arm bleeding Do you even care if I die bleeding?…

Возвращаю табло с сигаретами и тяну картинку с пачкой на себя.

Шкафчик под столешницей, как старый холодильник, исходит гулом.

Наклонившись, открываю дверцу и хватаю пачку.

На картинке надпись крупными буквами: “Осторожно, курение ведет к здоровым легким”.

Брехня.

Достаю сигарету и, щелкнув по основанию, падаю на кожаный диван сзади.

Проведя ладонью по складкам дивана, я споткнулся пальцами о дырки… Помню, когда купил этот диван у барахольщика, тот сказал, что раньше он принадлежал итальянскому гангстеру и эти дырки – следы от пуль. Если хорошенько принюхаться, еще можно уловить запах крови и сигар, которые любил раскуривать бывший гангстер.

Затягиваюсь, опустив голову на руки.

…Hungry, feeding on chaos and living in sin…

Неужели мне придется распрощаться с капсулой?

Я с нежностью посмотрел на расклеенные по стенам плакаты рок-музыкантов.

Да только их я собирал целое десятилетие!

Нет, нихрена я не перееду. А что со мной сделает куратор, если узнает, что я нелегально завез все эти вещи смертных?

Я встал и начал нервно ходить по комнате, не обращая внимания на падающий от сигареты пепел.

..Suffocation, no breathing Don't give a fuck if I cut my arm bleeding…

Прикрученные над диваном рога оленя, книжная полка с альманахами смерти, таких сейчас и не сыщешь даже у антикварщиков.

Ни за что!

А подвешенные цепи, на которых красовался реквизит из первого фильма о Фредди Крюгере! Нет, только не это!

Я подошел и с трепетом провел пальцем по той самой легендарной перчатке с когтями-лезвиями…

Нижняя губа стала подрагивать, и я отвернулся, подойдя к сумеречному зеркалу.

…Wish somebody would tell me I'm fine Nothing's alright, nothing is fine…

Чёрные волосы, идеально ровно подстриженные под горшок, как шторы, аккуратно покрывали лоб.

Когда я провел пальцем по С-зеркалу, поверхность, как отражение на воде, стала булькать… оголяя костлявое лицо за идеально красивым.

С-зеркало, как фильтр в инстаграме, напоминало, как на самом деле я выглядел, до того как заказал эту внешность.

Мужественные скулы, точный, как у античной статуи, подборок, небольшой нос с легкой горбинкой – всё это иллюзия… к которой я так прикипел и которой могу лишиться.

Я бросил взгляд на валяющуюся на полу бутылку. Мне показалось, что на донышке были капли яда.

Сев на пол, я приложил к губам бутылку и тонким ручейком пустил по нёбу остатки обжигающего яда.

Сжав зубы, я застонал…

Боль так же судорогой прошла по телу, но яда было недостаточно, чтобы опьянеть.

Пересилив отвращение к себе, я встал и под следующую песню “Papa Roach” – “Take Me” – вернулся к зеркалу, чтобы поправить черный как уголь галстук.

– Нет, ни хрена я вам не отдам! – Сказал я вслух.

Тяжело дыша и смотря в отражение, как дыбятся ноздри, я колебался…

Ладно, последнее задание, и я исполню план, к которому так долго готовился.

Набравшись смелости, я поднял ладони, приготовился к хлопку и последний раз с горечью взглянул на капсулу, которая так долго была для меня домом.

Пора.

ХЛОП.