Kitobni o'qish: «Memento mori»

Историю, которую я хочу рассказать, мне довелось услышать благодаря Его Величеству Случаю. Однажды за утренним чаепитием я просматривал заголовки свежего выпуска «Морнинг кроникл». «Мировой судья изгоняет демонов», – гласила один из них. Под ним ютилась небольшая заметка о прошедшей в Корнуолльском театре премьере и неблаговидном поступке некоего эсквайра – мирового судьи маленького городка близ Плимута. Этот господин так впечатлился игрой актеров, что при виде Смерти, пришедшей за главным героем, вскочил с воплем: «Vade retro, Sathanas!»¹.

Я отпустил шутку в его адрес, совсем забыв, что не один. В то время у меня гостил старый друг, доктор богословия и ректор нескольких приходов неподалёку от залива Маунтс-Бей – мест, которые находились под присмотром как раз высмеянного мною мирового судьи.

– Над кем вы так зло смеетесь? – спросил мой друг, назовём его Джоном Эрскотом.

Я прочитал заметку вслух и подивился, что даже в XIX веке страх перед сверхъестественным остаётся сильнее здравого рассудка. На что доктор Эрскот заметил:

– Я бы не стал на вашем месте спешить с выводами. Мистер Глэнвилл – человек уважаемый и образованный. Я знаком с ним лично и ручаюсь за него.

– Должно быть, вы можете объяснить его поведение?

– За курьёзным на первый взгляд случаем кроется трагедия. Вижу, вы заинтересовались. О, да, такие истории вам по вкусу. Предугадывая ваше желание в будущем опубликовать мой рассказ, попрошу лишь позаботиться о репутации мистера Глэнвилла.

– Будьте уверенны, я не назову настоящих имен, равно как и мест, из коих вы приехали. Думаю, вы не станете противиться, если я назову мирового судью Томом Глэнвиллом?

– Ни в коем разе.

– А вас… как вам нравится быть Джоном Эрскотом?

– Если на то ваша воля…

Я не обладаю памятью мистера Вудфолла², поэтому прошу простить, если повествование покажется вам сбивчивым. В свою защиту хочу сказать, что старался запомнить каждое слово моего гостя.

– Наверное, вы слышали, как в наших землях докучают старые тропы, ведущие к заброшенным шахтам? – начал доктор Эрскот.

– И до сих пор удивляюсь, почему их не закроют.

– Об этом же задумался и мистер Глэнвилл, когда прочел в утренней газете некролог по преподобному Уиллу Джеффризу. Несчастный возвращался со званого ужина, когда ось двуколки сломалась. До дома оставалось немного, и викарий решил добраться до него пешим путем. Ночь выдалась тёмная, тучи заполонили небо. Преподобный Джеффриз сам не заметил, как сошел с главной дороги на параллельную, но давно пребывающую в запустении. Чем дальше он шёл, тем уже становилась тропа, плотнее обступали заросли кустарников. Осмелюсь предположить, что викарий был в нетрезвом уме, иначе заметил бы вовремя, что идёт по дороге, негодной даже для самой непритязательной телеги. Успел ли он понять свою ошибку, ignorabimus³. Спустя несколько дней констебли нашли его тело. При нём не было ни гроша, поэтому убийство списали на разбойников. Не сомневаюсь, так оно и было.

– Я слышал и другие истории, когда с пути сбивался целый экипаж. Порой это кончалось тратой времени и изрядными волнениями, но, к сожалению, дремучие места привлекают искателей лёгкой наживы.

– Именно, викарий не единственная жертва «мёртвых» дорог. Потому мистер Глэнвилл крепко задумался об их закрытии. Корнуолльский вестник неустанно оглашал отсечение то одной, то другой опасной тропы и установление в соответствующих местах упреждающих знаков.

Казалось бы, все должны быть довольны, ведь мистер Глэнвилл проделывал работу на благо общества, но доктор Эрскот опроверг мои ожидания. Как-то поутру к судье приехал высокий кряжистый мужчина с крайне озабоченным видом. Судя по всему, он надел для встречи лучший костюм, грубость ткани и топорность покроя которого всё же выдавали человека деревенского. Мужчина долго шевелил усами, пушистыми и белыми, как снег, и, наконец, смущённо заговорил: