Kitobni o'qish: «В поисках утраченного»

Предисловие

Утренняя заря еще слабо осветила небо своим красным заревом, а обитатели монастыря были уже все на ногах. Братия, высыпав из своих келий, толпилась на площадке у Троицкого собора, в полголоса обсуждая приезд гонца из столицы. Все ждали появления игумена.

– В храм! В храм! – закричал, выбежавший на крыльцо настоятельской кельи ключник. – Владыка идет. Служебную требу готовьте.

Иноки крестясь, поспешили в собор, где расположившись по чину, встали в ожидании.

Игумен вошел в храм, как обычно неторопливой поступью, опираясь на свой посох. Псаломщик, начавший было читать молитву, прервался на полуслове, увидев поднятую рукой владыки. Иноки с удивлением смотрели на своего настоятеля.

– Братия! – проговорил он, подойдя к иконостасу, и обводя присутствующих взглядом. – Почил великий государь наш, Иоанн Васильевич. Давайте помолимся за упокой души его.

– Помяни, Господи Боже наш, в вере и надежди живота вечнаго преставлешагося раба Твоего… – хором запели монахи, осеняя себя крестным знаменем.

Дождавшись окончания молитвы, владыка, перекрестившись, подозвал ключника. Шепнув, что-то на ухо, он также неторопливо направился к выходу. Остановившись у дверей, игумен повернулся к недоумевавшей братии.

– Молитесь, брати! – проговорил он, перекрестив всех присутствующих. – Молитесь!

Выйдя из собора, владыка направился к своей кельи. Но пройдя несколько шагов остановился:

– Что ж теперь будет? – проговорил он вслух, подняв глаза к небу. И небо, словно разделяя его печаль, покрапало небольшим дождиком.

– Благодарю тебя Господи! – перекрестился настоятель и вошел в свою келью.

Сев за стол, он еще раз перечитал письмо. Подчерк царя владыка знал хорошо. Ему не раз приходилось переписываться по неотложным делам. Поэтому сказанное в нем он воспринимал, как приказ к дальнейшим действиям.

– Владыка! – раздалось у дверей. – Владыка, я собрал всех, как ты сказал.

Игумен, оторвавшись от письма, повернулся и кивнул головой. Вошедшие иноки, молча перекрестившись, остались у порога.

– Присаживайтесь, – проговорил настоятель, указывая на лавку. – Думу думать надо.

Дождавшись, когда все усядутся, игумен зачитал письмо.

– Что скажите, брате? – спросил он.

– Что тут сказать, владыка! – поднялся один из монахов. – Государь, да упокой Господи его душу, ясно указывает нам, чтобы и впредь берегли мы как зеницу ока Софьино наследство, да по мере сил своих старались приумножать его.

– Дозволь, владыка и мне слово? – поднялся другой, убеленный сединой, инок. – Думается мне, что приумножить – это уже вряд ли у нас получится. Сохранить бы – уже великое дело сделаем. Но тяжко нам будет без поддержки государя. Уж больно лакомый кусок. Как бы не растащили по рукам, собранное с таким трудом.

– Кто ж посмеет-то? – удивился иерей.

– Да злопыхателей и завистников хватает, Савва! – проговорил настоятель, убирая письмо в шкатулку. – Федор же Иоаннович, что греха таить, здоровьем слаб, все на Борисе держится. Не буде законного царя, бояре в разнос пойдут. Да и легаты папские, вновь опять объявились, чуют, что поживиться можно.

– О! Эти как стервятники, если вцепятся, не вырвешь, – вставил ключник.

– Это точно! – согласился игумен. – Поэтому, брате мои, я так разумею. Надо нам книговник государя разделить на две части.

– Как разделить? – удивились иноки.

– А так – самое важное, мы спрячем, а, что менее ценно оставим. Лихие времена наступают. Опасно держать все в одном месте. Ежели что, то потеряем все и волю государя не исполним, а так есть возможность сохранить мудрость народную для потомков.

– Прости, владыка, – вмешался иерей. – Я никак не разумею, зачем прятать-то? Не проще ли сделать книговник открытым для всех? Если он будет у всех на виду, кто посмеет наложить на него лапу?

– Да и куда спрячем-то? – вставил недоуменный ключник, – это же не грамотка, какая-то, положил в карман и делов.

– Хороший ты человек, Савва, – проговорил игумен, присаживаясь на стул. – И помыслы твои благие – сделать книговник доступным для всех. Однако, не все такие бессребреники, как ты.

– Поясни? – смутился инок.

– Да все очень просто, как Божий день! Здесь собраны вековые знания народа нашего. И в добрых руках они, действительно, могут принести большую пользу. Но попади они к злыдню, беды не оберешься. Правда, в таких руках, станет кривдой.

– Это точно! – согласился ключник. – Опасно выставлять книговник на общее обозрение. Тем более в это непростое время. Ох, опасно! И все же, владыка, – развел он руками, – куда прятать-то такое добро? Его ж не один сундук наберется.

– Есть у меня задумка одна! – ответил настоятель, улыбнувшись. – Государь, в свое время, в честь победы над ханом Казанским, основал на Волге монастырь. Лучшего места, для такого дела и не придумаешь. Как говорится: подальше положишь, поближе возьмешь. Тем более что настоятель Пафнутий приходится мне родней. Он поможет нам.

– Умно придумано! – проговорил старый монах. – Развести надо книговник, от греха подальше. А на окраине уж точно искать никто не будут.

– Тогда на том и порешим, – подвел итог игумен.– Я отпишу нашим братьям. Уверен, они поддержат и сохранят в тайне, что нами тут надумано. Да и мы, отныне, должны хранить ото всех, сей тайный схрон. Ну, все, брате с Богом!

Глава I

I

Вечерний свет уже слабо проникал внутрь храма, слегка освещая лишь центральную его часть. Лампадки, горевшие под темными ликами образов, еще позволяли что-то различить в этом царившем полумраке. Казалось, еще немного и наступающая из углов темнота окончательно поглотит все убранство церкви.

Храм давно был закрыт после вечерней службы, однако позднее время и запертая дверь не смутили запоздалого визитера. Открыв замок служебного входа, он быстро вошел в небольшой притвор. Вздохнув с наслаждением еще не выветрившийся запах ладана, молодой человек уверенной поступью направился к иконостасу. Стараясь ступать как можно мягче, чтобы шаги эхом не отзывались в церковном своде, пересек зал.

Но, не доходя до алтаря, молодой человек невольно остановился: какое-то непонятное чувство вдруг овладело им. По спине пробежала дрожь страха. Повернувшись назад, он стал медленно обводить взглядом все помещение, цепляясь глазами за каждый выступ, при этом, внимательно вслушиваясь в церковную тишину. Но кроме биения своего сердца больше ничего не мог различить.

Переведя дух и вытерев со лба выступивший пот, визитер вошел в алтарь. Но опять это чувство. Опять знакомый холодок по спине. Молодой человек невольно снова огляделся. Никого. Опустившись на колени у престола, он почувствовал прохладу от каменного пола, но она показалась ему какой-то зловещей. Передернув плечами и сделав над собой усилие, склонился еще ниже.

Со стороны можно было подумать, что это прихожанин, который пришел помолиться или же совершить церковный обряд. Но вместо этого он стал шарить рукой под престолом. Пот градом катился по лицу, капая на каменные плиты алтаря. Сердце, казалось, сейчас выскочит из груди. Но вот рука наткнулась на какой-то предмет. Вытащив старую картонную папку и прижав ее к груди, он первый раз за все это время улыбнулся. Засунув папку под джинсовую куртку, молодой человек поднялся и, отряхнув запылившиеся колени, ускоренным шагом направился к выходу.

Подойдя к служебному входу, он уже было взялся за дверную ручку, как дверь вдруг сама открылась ему. Остолбеневший он так и замер на месте. На пороге не менее удивленный на него смотрел настоятель храма.

– Ты, что тут делаешь в такое время? – спросил отец Владимир.

– Я свет пришел погасить, батюшка, – еле выговорил он пересохшим от волнения языком и отступил назад.

– Какой свет, Артем? – с удивлением в голосе спросил священник, заходя в сумерки храма.

– Да тот, батюшка, дальний, – пролепетал он, прижимаясь к стене.

– А ну-ка подойди сюда, – приказал отец Владимир, подходя к торговой лавке, чтобы включить свет, – а то не разберу, чего ты там лопочешь.

Но от сковавшего его страха молодой человек не смог двинуться с места, ноги словно вросли в каменные плиты храма.

– Ну! Ты что, оглох что ли? – с раздражением спросил священник, остановившись у витрины с иконками и прочим церковным товаром.

– Я, говорю, свет пришел погасить, батюшка, – хриплым голосом повторил Артем, на ватных ногах приближаясь к отцу Владимиру.

– Ты что там прячешь под курткой? А? – строго спросил священник, видя как тот, выходя из сумрака свода, что-то прижимает к груди. – Ты что, храм Божий ограбил, нечестивец? А ну-ка, выворачивай свои карманы. Как ты посмел… – хотел продолжить отец Владимир, но сильная боль в бок оборвала его. Прижав руку, он почувствовал липкую влажность, выступившую под рясой.

– Прости, батюшка, но ты не оставил мне выбора, – прохрипел Артем, нанося еще один удар ножом под сердце.

– Бог простит. – Только и смог выговорить он, оседая на каменные плиты пола.

Отпрянув от священника, молодой человек с ужасом посмотрел на свои руки, словно они были не его. Словно это кто-то другой совершил все это, а он лишь был невольным свидетелем этого кошмара.

Переведя взгляд на распростертое тело, отца Владимира, Артем, шатаясь, направился к выходу. Осторожно приоткрыв дверь, выглянул наружу. Посмотрев по сторонам и убедившись, что церковный двор пуст, он, словно черт от ладана, бросился бежать прочь, подгоняемый обуревавшим его внутренним страхом.

Остановился Артем лишь, когда понял, что дальше бежать, у него уже нет никаких сил. От длительного бега в коленях стояла дрожь, а из груди доносился хрипящий свист. Согнувшись, он стал жадно глотать вечернюю прохладу, стараясь, хоть как-то, восстановить сбитое дыхание, при этом с удовольствием подставляя свое пылающее лицо под освежающий ветерок.

Прокашлявшись, молодой человек огляделся, чтобы понять, куда занесла его «нелегкая». Обводя взглядом местность, Артем, к своему удивлению, признавал в ней знакомые очертания, но ни как не мог сообразить, где он находится, пока, наконец, не понял, что стоит недалеко от своего дома. «Ничего себе, это я два квартала отмахал», – подумал он и направился к узкой дорожке, ведущей между домами.

У подъезда своего дома, он остановился и дрожащими руками достал сигарету. Закурив и жадно затянувшись, Артем вытер струившийся со лба пот. Прохладный ветерок обдувал его пылающее лицо. Сделав еще несколько затяжек, он выкинул окурок. Все происходившее казалось ему каким-то сном. Перед глазами вновь и вновь, словно кадр за кадром всплывала картина всего преступления. Встряхнув головой, как бы прогоняя нахлынувшее наваждение, решительно вошел в подъезд.

Поднявшись на свой этаж, он снова остановился, чтобы перевести дух. Сделав глубокий вдох-выдох, открыл дверь. Зайдя в квартиру и включив свет, Артем оторопел. В кресле и на диване сидели три здоровяка, мило ему улыбаясь.

– Ну что встал как вкопанный? – произнес один из них. – Проходи. Мы уж заждались тебя.

– Вы кто? – взяв себя в руки, спросил он.

– Какая разница. Лучше скажи, как все прошло? Бумаги у тебя?

– Какие бумаги?

– Хорош чудить, Артемон, – вмешался в разговор другой. – Нас босс послал за тобой. Он уже звонил по твою душу.

И как бы в подтверждении его слов раздалась мелодия мобильного телефона. Вытащив его из нагрудного кармана куртки и посмотрев на дисплей, здоровяк включил связь.

– Да. Все в порядке. Да. Только что явился, – отчеканил он. Затем молча выслушав какое-то наставление, протянул мобильник.

– На, сам хочет с тобой переговорить.

– Да, – произнес Артем, прижимая телефон к уху.

– Бумаги у тебя? – услышал он в трубке властный голос.

– Да.

– Ну и хорошо. – Голос немного смягчился. – Следуй за ребятами, они доставят тебя ко мне. Здесь и поговорим.

Через час он уже стоял у ворот загородного особняка, нервно поглядывая на своих провожатых. Вышедший навстречу мужчина средних лет молча поздоровался со всеми, затем махнув рукой Артему, направился к дому.

– Все нормально? – спросил он у двери.

– Да, Виктор Михайлович.

– Тогда пошли. Хозяин ждет.

За большим дубовым столом старинной работы сидел мужчина в годах, но еще крепкого телосложения. Хотя годы и наложили свой отпечаток на его лицо, но даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что этот человек сам привык повелевать временем.

– Здравствуй, Артем! – спокойным голосом поприветствовал он. – Проходи. Принес бумаги?

– Да.

– Давай.

Подойдя к столу и выложив папку, молодой человек почтительно отошел назад. Вытащив бумаги, хозяин кабинета с интересом стал разглядывать их. Окончив просмотр и оставшись довольным, он посмотрел на Артема.

– А ты что весь такой взъерошенный? – улыбнувшись, спросил он. – Мои что ли переусердствовали?

– Да не, в этом плане все нормально, Андрей Андреевич, – переступая с ноги на ногу, ответил Артем. – Там не совсем все гладко прошло.

Улыбка тут же слетела с лица хозяина кабинета, а глаза впились в молодого человека.

– В смысле?

– Ну, в смысле, застукал меня отец Владимир на месте, когда я уже собирался уходить оттуда.

– Так, – протянул он, поднимаясь с кресла. – И как ты объяснил ему свое такое позднее присутствие?

– Да ничего я не стал ему объяснять, – занервничал Артем. – Я его таво, ножом пырнул.

От услышанного хозяин кабинета так и замер на месте, уставившись на молодого человека.

– Что, – словно не поверив сказанному, переспросил он. – Ты убил отца Владимира?

– Да как-то само собой все получилось, Андрей Андреевич. Я не хотел. Я даже сейчас не могу понять, как это случилось, – начал оправдываться он. – Столкнулись мы с ним в дверях нос к носу. И так неожиданно, что я даже вначале растерялся. А он встал в дверях, и давай расспросы устраивать. Что? Да зачем? А я словно как в тумане, ничего не соображаю. Словно это и не я даже…

– Ты закончил свою исповедь? – жестким тоном перебил его Андрей Андреевич. – Ты мне лучше скажи, зачем я тебя отправил к этому отцу Владимиру?

– Так это… выследить, где он прячет бумаги, и забрать их, – ответил молодой человек, со страхом глядя на хозяина.

– Так кого черта ты его грохнул, идиот? – закричал Андрей Андреевич. – Или ты думаешь, что я без тебя не смог бы этого сделать раньше? Да если бы мне это было нужно, я бы его не только убил, я бы уже раз сто его четвертовал.

– Андрей Андреевич, я же говорю, что и сам даже не понимаю, как это все получилось, – с дрожью в голосе продолжал оправдываться Артем.

– Идиот! Ты даже не представляешь, что ты натворил, – продолжал кричать Андрей Андреевич, не обращая внимания на его оправдания. – То, что ты принес это половина тех бумаг, которые мне нужны.

– Но там больше ничего не было.

– Заткнись! Я подозревал это и надеялся, что отец Владимир, узнав о пропаже, запаникует и тем самым выдаст тайник со второй половиной. Эти бумаги, что-либо значат, если они вместе, придурок. Отсутствие одной части делает их бессмысленными. Ты что ли, недоумок, теперь будешь объяснять мне, что здесь написано?

– Я не хотел, – пятясь к двери, бормотал Артем. – Я…

– Мне нужен был сам отец Владимир. Ты понимаешь, идиот? Сам! А с его смертью эти бумаги превращаются в бестолковую макулатуру, которой даже зад не подотрешь. Без него эти бумаги просто мусор, – кричал Андрей Андреевич, расхаживая по кабинету. От переполнявшего его гнева он только разводил руками. Затем взяв лежащие на столе бумагами и подойдя вплотную к Артему, швырнул их ему в лицо. И тут же нанес ему удар в челюсть. От полученного удара молодой человек отлетел к стене и осел на пол. Встряхнув головой и вытерев рукавом выступившую из губы кровь, Артем встал на колени.

– Андрей Андреевич! Я не хотел. Я не думал, что так все получится, – ползая на коленях и собирая по комнате разброшенные бумаги, испуганно твердил он. – Я же говорю, все само собой, как-то получилось. Словно наваждение какое-то.

Собрав все до последнего листочка, он трясущимися руками протянул их своему хозяину.

– Андрей Андреевич, простите, – стоя на коленях, причитал Артем, держа в вытянутой руке собранные листы.

Взяв бумаги и усевшись в кресло, Андрей Андреевич, не отрывая глаз, со злостью смотрел на молодого человека. Затем, словно приняв решение, процедил:

– Пошел вон, пока я тебя сам не прибил здесь. И позови Филина, скажи, что он мне срочно нужен.

– Я здесь, Андрей Андреевич, – услышал он знакомый голос.

Бросив взгляд на дверь, он увидел своего помощника, стоящего у порога и с удивлением смотревшего на все происходящее.

– Это хорошо, – беря себя в руки, сказал Андрей Андреевич. – Проходи. Садись.

Но тут взгляд его снова упал на стоящего, на коленях Артема.

– Ты еще здесь? – рявкнул он.

– Андрей Андреевич, я отработаю. Я сделаю все, что вы скажите. Вы же знаете меня. – Пятясь задом к двери, бормотал Артем. Затем словно побитая собака, наконец-таки вырвавшаяся из цепких рук, выскочил из комнаты.

– Закрой дверь, Витя, – произнес Андрей Андреевич, откинувшись на спинку кресла, – и захвати в баре коньяк, мне надо срочно выпить, а то меня сейчас удар хватит. Ты представляешь, то, что мы с тобой готовили целый год, все полетело коту под хвост. И все по вине этого идиота, – добавил он со злостью.

– Держи, – сказал Филин, протягивая налитый стакан. – Ты успокойся сначала, а то и вправду тебя хватит удар. Может, не все еще потеряно. Главное – карта у нас, пусть хоть и половина. Но это все лучше, чем ничего. А как нам ее распечатать – это уже другой вопрос.

– Это не просто вопрос, Витя! Это большая дилемма.

– Ну, что ж! Давай подумаем, как нам решить эту дилемму.

II

Солнце клонилось к закату, и дневная жара потихоньку начала спадать, уступая место вечерней прохладе. Город оживал в предвкушении предстоящего отдыха, и улицы постепенно превращались в бурлящий поток спешащих людей.

За всей этой предвечерней суетой задумчиво наблюдал со своего балкона молодой человек. Ему было приятно вдыхать дуновения свежего ветерка, тянувшего с Волги. Окинув еще раз взглядом приближающуюся тучу, он вернулся в комнату. Устроившись на своем любимом кресле и включив телевизор, он с наслаждением сделал глоток холодного кваса. Прохладная жидкость негам разлилась по всему телу. Причмокнув от удовольствия, он сделал еще несколько глотков.

По телевизору шли вечерние новости. Диктор монотонным голосом вещал зрителям о событиях за день, главным из которых было нападение на церковь и убийство священника. На экране официальный представитель Следственного Комитета убедительно сообщал аудитории, что совершено оно было с целью ограбления и что уже почти раскрыто.

“Ну-ну!” – подумал молодой человек, вливая в себя очередную порцию.

Слушая дальнейшие сообщения полузакрытыми глазами, он прокручивал в голове свой уходящий день. А день был действительно продуктивным. Деканат утвердил его программу, которая сулила ему молодому специалисту по истории России 13 – 14 веков большие плюсы. Перспективность этого проекта не вызывала ни у кого сомнения и была хорошим трамплином к началу защиты диссертации.

Улыбнувшись самому себе и отхлебнув еще немного кваса, он потянулся за телевизионным пультом, как телефонный звонок оборвал его. Посмотрев на часы и удивившись, кому он мог понадобиться в это время, взял мобильник.

– Да! – протянул он.

– Добрый вечер, Сергей Алексеевич! – услышал он незнакомый мужской голос.

– Добрый! – немного озадачено ответил Сергей.

– Мне рекомендовал вас ваш декан Владимир Дмитриевич, как одного из лучших специалистов в своей области. В связи, с чем хотелось бы, чтобы вы проконсультировали меня по одному вопросу. Само собой ваши знания и ваше время я готов компенсировать. Что скажите?

– Что я могу сказать, – ответил Сергей, почесав переносицу. Звонок не удивил его, декан, зная о небольших зарплатах своих сотрудников, время от времени подбрасывал им подобного рода работу. – Для начала хотелось бы, хотя бы в общих чертах знать предмет консультации, прежде чем согласиться или отказаться от вашего предложения.

– Справедливо, – согласился незнакомец, и в телефоне на некоторое время повисла тишина. Собеседник, в свою очередь, взвешивал все за и против.

– Видите ли, – после небольшой паузы, продолжил он, – я хотел бы, чтобы вы помогли мне разобраться в одних бумагах, написанных в старославянском стиле.

– Что ж, – немного для важности протянул Сергей, – старославянская письменность – это мой профиль. Здесь вы действительно обратились по адресу. Диктуйте ваши координаты и назначайте время.

– Прекрасно! – сказал голос, – тогда, если вы не против, записывать ничего не надо. У вашего подъезда стоит машина с моим шофером, он отвезет и привезет вас.

– В смысле? – растерялся от такого неожиданного предложения Сергей и даже привстал в кресле. – Я, извините, правильно ли вас понял? Прямо сейчас?

– Правильно. Прямо сейчас. Видите ли, я завтра улетаю в Лондон и сколько там пробуду сложно сказать. Поэтому прошу вас о встрече сегодня.

– Хм. Интересный расклад!

– Так вы согласны или нет?

– А что есть другие варианты? – пробурчал Сергей. Он только сегодня спрашивал у декана, что-либо подобное. Деньги были на исходе, а до зарплаты еще далеко, пополнить же свой бюджет было бы сейчас кстати.

– Что вы говорите? Алло! Я что-то плохо вас слышу, – послышалось в трубке.

– Я говорю, что если отвезет и привезет. Тогда ждите.

К удивлению Сергея, до места они добрались довольно быстро. Въехав в ворота частного особняка, машина остановилась у крыльца. Водитель вышел и раскрыл зонт. Молча, проводив гостя в дом, он так же молча удалился.

Холл поразил Сергея своим видом, выполненный в стиле средневекового замка. На стенах красовалось боевое оружие и рыцарские доспехи давно минувших лет. Подбор оружия, отметил для себя Сергей, был выполнен со вкусом. А огромная люстра, свисавшая по центру, не только хорошо освещала холл, но и как бы дополняла все это убранство.

– Добрый вечер, Сергей Алексеевич! – услышал он позади себя уже знакомый по телефону голос.

– Добрый! – ответил Сергей, поворачиваясь к собеседнику.

– Я по телефону не представился. Простите. Князев Андрей Андреевич, – протягивая руку, произнес хозяин дома. – Давайте пройдемте ко мне в кабинет, там и поговорим, – любезно предложил он своему гостю.

– Как скажите, – проговорил Сергей, немного пораженный увиденной обстановкой.

Войдя в просторный кабинет с книжными шкафами вдоль стен, они расположились в больших кожаных креслах друг против друга.

– Не скрою, Андрей Андреевич, я искренне поражен вашей оригинальностью,– произнес Сергей, не скрывая своего удивления. – Словно в музее находишься, а не в частном доме.

– Благодарю! – улыбнувшись, ответил хозяин дома. – Видите ли, мне не нравится современный стиль. Прошлое – вот моя слабость и любовь. В те времена мастер в каждую вещь вкладывал свою душу. Поэтому все они как бы дышат. Нечета нынешнему барахлу.

– Вы хотите сказать, что весь эти вещи подлинные? – еще больше удивился Сергей.

– Обижаете, Сергей Алексеевич!

– Простите! Просто неожиданно, как-то.

– Ничего страшного. Вы не первый. Однако давайте перейдем к делу.

– Да, да, конечно, – спохватился Сергей. – Я весь во внимании.

– На столе возле вас лежат бумаги, чье содержание меня и интересует. Посмотрите их и помимо, так сказать, перевода, попробуйте дать о них свое заключение.

– А что конкретно вас интересует?

– Да практически все.

– Простите, Андрей Андреевич, но, честно говоря, я не совсем вас понимаю.

– Сергей Алексеевич, я хочу знать, что написано, когда написано и зачем? Ну и все в этом духе.

– Еще раз прошу прощение, Андрей Андреевич, но за несколько часов я при всем желании не смогу этого сделать. Это серьезная работа.

– Я понимаю и не требую от вас академической справки. Я хочу, чтобы вы дали мне хотя бы предварительный анализ, а там я уже решу, как мне быть дальше.

– Что ж я попробую, – сказал Сергей, посмотрев на лежащую перед ним папку.

– Ну, вот и хорошо, а чтобы во время работы вам не отвлекаться, говорите сразу, что вам необходимо?

– В первую очередь, конечно же, какая-нибудь техника на которой я смог бы работать, а также, – тут Сергей немного замялся. – Поймите правильно, мне придется просидеть за этими бумагами не пять минут. Поэтому… – тут он снова остановился в нерешительности.

– Говорите! Не стесняйтесь, – подбодрил его Андрей Андреевич.

– Понимаете, дело в том, что у меня есть одна привычка, которая может показаться вам чудаковатой, но во время подобных работ я привык иметь под рукой большую чашку холодного кофе и сигареты.

– Ну, что ж и я бываю, балуюсь трубкой. Для этого в дальнем конце кабинета я специально встроил кондиционер с вытяжкой. Там же на столе вы найдете и все необходимое для работы. А насчет кофе и сигарет я сейчас дам распоряжение. Кстати, вы какие сигареты предпочитаете?

– Да я вообще-то мало курю. Можно сказать, так балуюсь. Просто, понимаете, сигаретный дым помогает мне лучше концентрировать свои мысли, что ли. Поэтому мне без разницы, какой марки, главное, чтобы они были некрепкими.

– Это все?

– В принципе, да.

– Хорошо, – произнес хозяин дома и удалился.

Устроившись удобнее в кресле и разложив на столе бумаги, Сергей погрузился в работу. С текстом он справился быстро, это не составило большого труда, а вот по поводу содержимого ему пришлось задуматься. Странные бумаги! Простейший, на первый взгляд, текст, озадачил его. Что-то в нем было не так! Размышляя над разложенным на столе текстом, он даже не заметил, как вошел Андрей Андреевич.

– Что скажите, Серей Алексеевич? – спросил хозяин бумаг. От неожиданности Сергей даже вздрогнул. Появление Князева застало его немного врасплох.

– Простите! – извинился хозяин дома, улыбнувшись, – но я вот уже, наверное, минут пятнадцать как стою в дверях и пытаюсь привлечь ваше внимание. Но вы как сидели, уставившись в одну точку, так и сидите. Мне не хотелось бы без надобности вас конечно отвлекать. Но все же разрешите поинтересоваться ходом дела? Вы с этими бумагами возитесь вот уже три часа.

– Ничего страшного, я действительно задумался, – ответил Сергей, поднимаясь с кресла, чтобы размять затекшие ноги. Пройдясь немного по кабинету, он затем подошел к столу и взял несколько распечатанных листков. Бегло просмотрев их содержание, снова сел в кресло.

– Да, интересную вы мне задали работенку, – сказал Сергей, продолжая держать в руках распечатанные листы.

– Что так сложно?

– Да как сказать. С одной стороны вроде пустяковое дело, а с другой, чем больше вникаешь в суть, тем больше появляется вопросов. Хотя, впрочем, это неважно, в принципе я готов кое-что вам все-таки поведать о ваших бумагах.

– Прекрасно. Тогда и я готов выслушать вас.

– Ну, для начала ознакомьтесь с самим содержанием. Вот, так сказать, перевод, – сказал Сергей, протягивая листы. – Ничего если я закурю?

– Пожалуйста, – ответил Андрей Андреевич, беря листки и присаживаясь в кресло рядом. Пробежав по отпечатанному тексту, он посмотрел на Сергея.

– Итак, – после небольшой паузы произнес он, – я весь внимание.

– Это хорошо, потому что внимание вам действительно понадобится. Но для начала мне бы хотелось кое-что уточнить для себя. Если же вы, конечно, не против?

– Постараюсь удовлетворить ваше любопытство, если же, конечно, смогу.

– Вы же, я уверен в этом, и без меня прочитали эти бумаги. Что же вы все-таки хотите услышать от меня о них?

– А вы проницательный, молодой человек, – немного смутившись, ответил Князев. – Было бы глупо, с моей стороны, отвергать это.

– Да нет здесь никакой проницательности. Просто вся эта обстановка в доме и ваш беглый просмотр моего перевода, лишний раз доказывает, что вы не простой дилетант-любитель. И все же, Андрей Андреевич, что вас интересует в этих бумагах?

– Спасибо за комплимент. Да, действительно, я прочитал эти бумаги, но кроме того, что это список церковных книг больше ни чего понять так и не смог. Общий смысл этих бумаг для меня остался загадкой. Однако меня заинтересовали эти книги. Поэтому я и пригласил вас.

– Ну что ж, понятно. Перейдем тогда к делу.

– Да-да, – оживился Князев. – Я вас слушаю.

– Во-первых, давайте начнем с самих списков. Вы, когда их просматривали, не показались они странными?

– Да в принципе нет, – немного задумавшись, ответил Андрей Андреевич.

– Понятно, – сказал Сергей и стал раскладывать листы оригинала на столе перед Князевым. – Давайте тогда вместе взглянем на них еще раз. Особенно обратите внимание на буковку «Д» здесь, здесь и здесь. Итак, что скажите?

–Черт возьми! – удивленно проговорил Князев, рассматривая указанные места. – Сергей Алексеевич, похоже, эти буквы разные или же мне кажется?

– Да нет! Все правильно. Они действительно разные.

– В смысле «правильно», что это значить?

– А это значить, что эти списки писали три разных человека. И не просто, какие-то писчие дьяки, а монахи и, даже можно с уверенностью добавить, что они были из разных обителей.

– Подождите, Сергей Алексеевич, – прервал Князев. – Что это были три разных человека, я могу с вами согласиться. Но почему вы решили, что это были монахи?

– Для этого есть две причины, Андрей Андреевич, – спокойно ответил Сергей. – Первая – сам стиль письма. Старославянским языком пользовались, как в письме, так и богослужении только монахи. Ну, а вторая, если написанные в списках книги, не выдумка, а действительность, то такие дарственные могли быть только монастырю.

– Ну, здесь я с вами не соглашусь, Сергей Алексеевич, – улыбнувшись, возразил Князев. – Помимо монахов, как вам известно, было еще и другое духовенство, которое, в принципе, не уступало в образованности. Да, к тому же церквям, также делались пожертвования.

– Даже бы и спорить не стал, Андрей Андреевич, коснись это чего-то другого, – сказал Сергей, подняв руки. – Но, только не в нашем случае. Дело в том, что к 17 веку, когда были составлены списки, старославянский язык был уже, так сказать, мертвым языком. Его не использовали не только в разговоре, но даже и в письме. К тому времени в России был уже в обиходе так называемый старорусский стиль. Или же, как мы его сегодня называем «синодальный». Он, кстати, еще жив и до сих пор звучит во всех церквях. А вот в монастырях монахи старославянский еще знали, так как по роду своей деятельности им приходилось сталкиваться с древними рукописями в этом стиле. Да и вообще, знать старославянский язык или же старогреческий монахом вменялось в их прямые обязанности.

А что касается дарственной, так судите сами, Андрей Андреевич. Вот, например, «Поучение» Мономаха в позолоченном обрамлении с сорока жемчужинами. Или же, вот – «Пчела» – сборник библейских афоризмов, в серебряном окладе с шестьюдесятью жемчужинами. Или «Слово» Даниила Заточника в серебре и золоте. Словом, их тут вон целый список. А смысл один. Такие подарки простые прихожане не могли делать. Не имели они такой возможности и средств, так сказать. А вот князья, бояре или же богатые купцы, делали такие дары монастырям с удовольствием. За здравия или же упокой души.