Kitobni o'qish: «Герой, девочка и демон»
Пролог
Мальчик поднял глаза к небу, пользуясь моментом, когда редкое облако заслонило палящее солнце, и удовлетворённо выдохнул. Акил всё-таки смог управиться с работой по хозяйству и оставить достаточно времени до заката, а значит успеет отвести сестрёнку на морской берег, как и обещал. На всякий случай ещё раз спросив разрешения у отца, он поспешил с поля к дому, где обнаружил уже в нетерпении ожидавшую Сандру.
8-летняя девочка неуклюже переминалась с ноги на ногу, умудрившись закончить свои дела раньше. После целого дня тяжёлого крестьянского труда сестра всё ещё была бодра и весела, словно обладала бесконечной выносливостью. Пока старший брат пытался предупредить мать о месте купания, Сандра схватила его за руку и, хлопая чёрной косичкой, потащила в сторону моря.
Акил улыбнулся. Своей неуёмной энергией сестрёнка в очередной раз доказала его правоту. Ни врождённая неуклюжесть, первые годы мешавшая девочке контролировать ноги и пальцы рук; ни откровенная глупость, не позволявшая научиться говорить до пяти лет; ни ужасные дефекты речи, отягчавшие воспитание, не смогли превратить её в обузу для семьи. Как и верил Акил.
Родители, выросшие в куда более тяжёлые времена, были готовы избавиться от дочери, подававшей все признаки калеки, ибо не желали впустую тратить еду, необходимую для других семи детей. Но Акил, почему-то, полюбил и до последнего защищал неуклюжую сестрёнку, пообещав делить с ней свои порции и уделить всё свободное время её обучению. С неохотой отец согласился, хотя и, скорее всего, лишь желая позволить сыну поступить по-мужски.
И, глядя сейчас на Сандру, мальчик не жалел о по-настоящему тяжёлых годах, потраченных на неё. Будучи младше него всего на четыре года, девочка, казалось, совсем не изменилась со дней, когда сказала первые слова, и вызывала у брата лёгкие отцовские чувства.
– Блефтяфки! Блефтяфки! – неуклюже залепетала она, жалобно тыча пальцем на далёкий каменистый берег.
– Так, ты же просила отвести тебя просто искупаться! – с лёгким недовольством нахмурился Акил.
Побережье возле их деревни имело довольно крутой спуск и омывалось буйными волнами, заходивших во время бурь столь далеко, что это вынудило крестьян поселиться на ближайших ручьях, а не прямо у моря. И если песчаный берег был неудобным, то на камнях вдобавок можно было без труда подвернуть ногу или разбить голову, получив удар рассвирепевшей воды. И Акил не имел ни малейшего желания сегодня помогать Сандре собирать в таком месте камни, которыми та и так забила весь дом и двор.
– Но фолнфе выфоко! Мы уфпеем! – с искренней обидой прошепелявила девочка. – Ну пафалуфта!
Мальчик расхохотался. Сколько бы раз он не пытался сопротивляться – всё без толку. То, как сестра произносила слово «пожалуйста», было слишком смешно. И, заставив её сказать это ещё пару раз, Акил направился к берегу.
Как и всегда, она ошиблась с определением времени и добралась до пляжа, когда солнце окрасило горизонт в красный. Мальчик хотел укорить её, но промолчал, глядя с каким восторгом Сандра запищала, увидев налившиеся светом заката камни.
– Если хочешь искупаться, то уже пора: скоро домой, – через какое-то время напомнил он сестре, искренне удивившейся.
– Но я не уфпею фобвать блефтяфки!
– В темноте в воду нельзя! – эту фразу он всегда произносил жёстко и грубо, чтобы у Сандры не оставалось сомнений.
Девочка, надув губы, послушалась и выбежала на берег, где сложила несколько отполированных волнами разноцветных камушков и тонкую светло-голубую тунику, прежде чем зашла в море по грудь. Акил на всякий случай подошёл поближе, опасаясь неожиданной волны. Это было то немногое, в чём он соглашался с суровостью родителей: вода опасна. Слишком хорошо мальчик запомнил разбухший труп старшей сестры, которую волна унесла прямо из компании друзей.
Лишь маленький алый шлейф света переливался на морской пене, когда он позвал сестру на берег. Сандра уже направилась к нему, но, вдруг, резко остановилась и замерла. Акил тут же бросился к сестре.
– Что случилось?
– Блефтяфка! Больфая!
Она указала на едва заметный красный блик на дне: вдали, на глубине пары метров в иле был заметен круглый камень. Булыжник, несмотря на свою неестественную черноту, смог поймать блик багрового света, хотя казалось, будто яркий отблеск исходил изнутри. Сандра было опустилась под воду за ним, но Акил, как мог аккуратно, схватил её за шею.
– Я сам.
Отогнав сестру от глубокого места, он занырнул, с неудовольствием обнаружив, что дно несколько глубже, чем казалось сверху. Перебарывая сопротивление солёной морской воды, мальчик направился к камню, до которого осталось пару метров, когда свет солнца перестал погружаться в воду, и отблеск пропал. Акил принялся обшаривать дно руками, но попадавшиеся камни явно были другой формы.
Ощущая давление в ушах и заканчивающийся воздух, он изо всех сил всматривался в потемневшее море, но тут резкий поток воды швырнул песок прямо ему в глаза. Забыв про камень, Акил в панике всплыл, пытаясь проморгаться и, поторапливаемый разбушевавшимися волнами, отчаянно погреб к берегу.
В разуме мальчика незамедлительно пронеслось возможное будущее, в котором рассветное солнце открывает родителям зрелище его разбухшего и безобразного трупа. Пока ноги не коснулись дна, Акил в панике клялся себе больше никогда не заходить в море. Нахлебавшись воды и смутившись подобными мыслями, он невольно рассердился на сестру, которая так глупо рисковала ради какого-то дурацкого камня.
Резко и довольно грубо ответив на полный надежды вопрос, он скомандовал идти домой. Сандра, как всегда, ничего не поняв, замерла на месте и просто грустно захныкала, пополняя море детскими слезами. Лишь как следует отдышавшись, брат смягчился и пообещал, что поищет камень в следующий раз, но только на свету. Конечно, он врал, но это сработало.
Мощная волна рванулась к берегу и швырнула на несколько метров потерявшего равновесие Акила, заставив неуклюже завертеться в попытке не удариться о камни. Сандра, явно увидевшая в этом отместку за свою обиду, невинно захихикала, показывая на брата пальцем. И в этот момент раздался последний проблеск заката, отразившийся в морском дне сотней бликов. И среди них оказался тот самый. Совсем рядом с девочкой.
– Нафла! Нафла!
Акил испытал чувство гордости за сестру: даже так одержимая этой понравившейся блестяшкой, она не посмела зайти глубже в воду без разрешения, хотя ей и надо было пройти всего пару метров. Очередная волна подвинула булыжник ещё ближе, и, получив разрешение, девочка с радостным мяуканьем вцепилась в камень, из которого вырвался темно-алый свет.
Раскат тишины оглушил берег. На несколько мгновений мир засиял багряным. Волны замерли в угрожающем покое. Вода вокруг девочки разлетелась прочь. Лучи огня и тьмы вырвались из камня в небеса, заставив замереть даже их. Началось чудовищное светопреставление, сопровождавшееся проблесками абсолютной тьмы и криком Сандры. А затем свет ринулся обратно с небес, ворвавшись в тело девочки и разодрав водную гладь.
Акил пролетел несколько десятков метров и лишь чудом не сломал ничего об камни. В отличие от сестры. Оглушённая Сандра замерла на месте и не устояла перед волной, которая с гротескной силой природной ярости швырнула её на камни. Голова девочки окрасила серый булыжник алым и безвольно повисла, после чего вода накрыла безвольное тело.
Мальчик замер, ненавидя себя за трусость, убеждавшую не пытаться найти сестру. Всё внутри кричало бежать от бури, набиравшей ярость с немыслимой быстротой. Он уже сделал шаг назад, когда очередная волна вышвырнула Сандру на камни, сняв оцепенение и заставив броситься на помощь.
Ноги вспыхивали болью от каждого неудачного шага на камни, пока Акил взбирался на берег с сестрой на спине. Огромного труда стоило перебороть идею спасать её посреди бушующих волн, и, глядя на бездыханное тело, он очень надеялся, что не ошибся с выбором.
Захлёбываясь слезами, мальчик трясущимися руками придерживал сестру, пытаясь подложить что-нибудь под голову, прежде чем опустил её на песок. Тело Сандры обмякло, из головы всё ещё тёк небольшой ручеёк крови, руки и ноги окрасились иссини жёлтым цветом переломанных костей и ни единый мускул не выдавал жизни. Подняв веки девочки, Акил увидел лишь глаза мёртвый рыбы, которые даже не закрылись сами.
Немыслимое чувство вины накатило с такой тяжестью, что ему захотелось самому прыгнуть в волны. В отчаянии он неуклюже принялся пытаться откачать сестру, повторяя то немногое, что запомнил из уроков отца. Акил уже был готов сдаться, не веря, что 8-летняя девочка могла выжить с такими ранами, когда изо рта Сандры вырвался поток воды.
Она была жива. По крайней мере её тело.
Глава 1. Два сердца
Сандра не открыла глаза ни на следующее утро, ни на следующее. Даже спустя несколько дней единственным признаком жизни оставались едва заметное дыхание и меняющийся узор синяков в местах переломов. Кроме того, девочка неотвратимо теряла и без того небольшой вес и бледнела, всё меньше походя на себя прежнюю. И даже это кратно превышало все прогнозы взрослых, хоть немного смысливших во врачевании.
Акил, также получивший уйму ушибов, скорбел и винил себя столь сильно, что даже забыл про невероятные странности, вызвавшие бурю, и не стал ничего рассказывать. Это было неважно, и никто бы не поверил. В тоскливой скорби он одиноко сидел в хижине возле тюфяка с лежавшей без сознания сестрой и оказывал всю возможную заботу, не желая думать ни о чём другом. Однако, спустя ещё семь дней отец всё же вызвал его на разговор.
– Как ушибы? – как всегда немногословно спросил мужчина, умывая в бадье лицо, запотевшее от тяжёлого труда в поле.
– Прошли почти, – слегка резко ответил мальчик, совершенно не беспокоившийся о такой мелочи.
– Тогда пора за работу, – странно не приказал, но намекнул отец.
– Но я должен ухаживать за Сандрой! Ей же нужна моя помощь! – возмутился Акил, ужаснувшись от одной лишь мысли, что не окажется рядом с сестрой, когда будет нужен.
– Будешь уходить с поля пораньше и помогать вечером…
– Да, но я должен быть рядом, когда она очнётся! – возмутился непониманию отца мальчик, но застыл, услышав ответ.
– Если очнётся… – мужчина сказал это в равной степени с болью и злостью.
– Что? Как ты можешь так говорить? Она же твоя дочь!
– Потому что это так, и я с этим ничего не могу сделать, – уже холодно ответил отец. – Есть вещи, на которые повлиять нельзя, и потому нам остаётся лишь принять их, – он ненадолго замолчал, а затем с обвинением посмотрел на сына и добавил: – И раз ты не уследил за Сандрой – придётся выучить этот урок.
Мальчик наконец заплакал. Не из-за того, что его отняли от тела любимой сестры, а потому, что отец был прав. Это он не сберёг Сандру. Если бы он не отвёл её на пляж, если бы не разрешил брать тот камень…
Попавшие прямо в сердце, слова отца заставили подчиниться, и уже следующим утром мальчик отправился в поле. Знойная жара, тяжёлый физический труд и недосып настолько истощали, что даже позволяли ненадолго отвлечься от мрачных мыслей. Однако, едва солнце опускалось за горизонт, Акил мчался домой и ухаживал за всё слабеющим телом младшей сестры.
Приподнимая её голову, он по одной маленькой ложечке вливал в рот бульон, которого требовалось куда больше, чем в привычной порции, ибо это была единственная подходящая пища. Следом нужно было распеленать девочку, протереть кожу мокрой тряпочкой, промассировать мышцы, перевернуть на живот, постирать пелёнки и одежду, а затем снова одеть. Мальчик ломался день за днём, каждый вечер спотыкаясь в темноте по дороге за водой, забивая мышцы предплечий во время стирки и, конечно, не высыпаясь.
Усталость окончательно взяла своё на двадцатый день. Ложка выпадала из трясущейся руки, а глаза слипались. Акил больше не мог справляться один. Только в этот вечер он вгляделся в лица родителей и остальных братьев и сестёр. Едва заметные в тёмной хижине в свете лучины они выражали явное снисхождение. И наконец мальчик понял. Никто не верил в выздоровление Сандры. Это был урок для него. Урок, который он, похоже, усвоил.
Хотя Акил и не был способен спасти сестру, но это не значило, что не мог ничего для неё сделать. Отец лишь уважительно и с пониманием кивнул, когда мальчик взял на руки Сандру и понёс в сторону берега. Девочка любила море и заслужила в последний раз ощутить брызги волн.
Они лежали на песчаном склоне, обдаваемые лёгкой музыкой прибоя. Море словно отнеслось с пониманием и ненадолго замерло. Эта мысль вызвала злость: «Почему! Почему никто не переживает столь же сильно как он! Почему все словно ждут смерти этой милой девочки?»
Но не успел Акил возненавидеть семью, как взгляд упал на повязку на руке Сандры. Мать забинтовала дочь так, чтобы та резким движением не усугубила перелом при пробуждении. Она хотела этого, очень хотела, надеялась, но не верила.
Слёзы покатились из глаз. Акил, наконец, оказался готов принять случившееся, как приняли родители. И принять ответственность за допущенную невнимательность, лично избавив сестру от страданий. Он отправился к каменному пляжу, наверное, полдня выбирая самый красивый и круглый булыжник, с которым вернулся к телу, мирно лежавшему на песке.
Акил в последний раз вгляделся в лицо девочки: стройная фигура, большие светлые глаза, тонкие мягкие брови, аккуратные маленькие губы, ровный нос, небольшие ямочки на щеках и аккуратная слегка выступающая к острому подбородку челюсть. Она выросла бы настоящей красавицей.
Медленно и нежнее чем когда-либо он заплёл так любимую девочкой косичку и, снова заплакав, приготовился сделать то, что должен, напоследок вложив в неподвижные руки камушек.
– Блестяшка для тебя, сестричка.
Мальчик уже собирался зажать нос Сандры, когда её глаза открылись.
Счастье оказалось предательски недолгим. В щенячьем восторге Акил не заметил с каким непониманием девочка смотрела на него. А затем на деревню, дом, родителей и даже на собственное тело. С не меньшим удивлением она реагировала на все попытки заговорить с ней и даже не откликалась на своё имя. При этом, с лица Сандры не спадало странно чуждое выражение опасливости: не привычно милое или переполненное детским страхом, а скорее недоверчиво животное.
Впрочем, даже так мать столь сильно растрогалась, что устроила небольшой праздник, накрыв на стол припасы, отложенные для своих именин. Запах еды всё же смог избавить Сандру от чувства опасности и хоть немного расслабить. Кое-как усадив девочку за стол, Акил позволил спасть грузу вины и ощутил, насколько легче стало дышать.
Он с улыбкой встретил многозначительный взгляд отца, когда сестра уронила ложку в четвёртый раз подряд, и без колебаний кивнул. Как и все за столом он понял, что Сандра, похоже, потеряла память и снова обрела недуг из детства. И Акил уже знал, что это поправимо. Он снова воспитает сестрёнку.
Сказать оказалось легче, чем сделать. Хотя в этот раз его и освободили от части работы, Сандра явно не стала умнее после удара головой о камень и соображала гораздо медленнее. Кроме того, она забыла речь, вынуждая почти всё объяснять жестами, которые ещё и через раз не запоминала. Но не со зла. Девочка искренне старалась думать, зажмуриваясь и пытаясь собрать мысли. Иногда её глаза даже прояснялись, но почти всегда за этим следовал всплеск боли, пробегавший по её лицу и сопровождаемый жалобным писком.
Однако, худшим оказалось не это, а похолодевший взгляд. Сандра не помнила семью, не помнила Акила и не помнила их дружбу. И чем чаще мальчик заглядывал в глаза сестры, тем более чужими они казались. Он изо всех сил старался исправить это, балуя девочку при каждом случае, но добился лишь лёгкого принятия и тени доверия, выражавшегося в её менее напряжённой позе.
В один день, пораньше закончив работу, Акил отправился на каменный пляж, найдя самый красивый и сверкающий камень, чтобы подарить сестрёнке.
– Блестяшка, – сказал он, протянув добычу.
Сандра уронила голову набок, посмотрев на него, как на полоумного.
– Блестяшка, – в неверии повторил Акил, поймав камнем солнечный луч.
Сандра привычно зажмурилась, пытаясь подумать. Прояснившийся взгляд был пугающе холодным и даже хищным, но, когда боль снова пробежала по лицу девочки, та кивнула и взяла камень, принявшись вертеть в руках с тенью заинтересованности. А затем произнесла первое слово после травмы.
– Блефтяфка, – прошепелявила она и тут же едва заметно разозлилась, слегка фыркнула и снова протянула: – Бле-ффф-тя-ффф-ка!
Она зашипела, словно взбешённая кошка, и уже было собралась опять зажмуриться, когда услышала счастливый смех Акила, и снова недоверчиво уронила голову набок.
– Блевтявка, – наиграно неуклюже передразнил старший брат.
Взгляд Сандры стал почти взрослый, но всё же она, снисходительно выгнув одну бровь, улыбнулась. В первый раз после травмы.
Едва Акил смог добиться от сестры тени понимания речи – отец тут же отправил работать девочку, которая оказалась с этим категорически несогласна. Однако, голод оказался куда лучшим воспитателем, чем старший брат, и, после пары пропущенных обедов, Сандра, изо всех сил скрывая ярость, послушно опустила голову и попыталась понять, что от неё хотят.
Это незамедлительно добавило хлопот мальчику, который единственный хоть как-то мог объяснять ей, что делать, и был вынужден первое время ради этого бегать с поля домой. А приходилось делать это часто, прежде чем родители выяснили, что вообще можно доверить Сандре, учитывая столь серьёзные проблемы с мышлением и, казалось, утроившуюся неуклюжесть.
Прошёл год, за который Акил не прекращал попыток вернуть расположение любимой сестры, хотя и добился очень немногого, что, впрочем, было успехом на фоне остальных членов семьи. Сандра так и не научилась нормально говорить, ограничиваясь редкими короткими фразами, но, по крайней мере, начала понимать речь, хотя открыто демонстрировала это лишь брату, со временем возобновив прогулки к морю и даже подарив красивый камень на 13-летие.
Спустя несколько дней после именин и родители преподнесли подарок. Слёзно улыбавшаяся мать и потеплевший отец объявили о скорой свадьбе сына.
Акил прыгал от счастья, узнав имя избранницы: Нейра – его ровесница из деревни за одним из дальних полей. Прямые светло-каштановые волосы и высокий рост выделяли её среди прочих девочек, делая желанной парой. Они часто трудились вместе, встречались на праздниках и, если и не дружили, то по меньшей мере были хорошо знакомы. Свадьбу назначили на конец сезона, когда урожай будет засеян, но, так как работа все равно подходила к концу, молодых освободили на несколько дней раньше, позволяя пообщаться перед церемонией.
Девочка, успевшая нацепить явно не рабочее платье с красивыми яркими узорами, не была столь же восторженна партией, но и, явно, не расстроилась.
– Я думала, что выйду за твоего старшего брата, как только войду в возраст, так что просто удивлена, – избавила она Акила от тревожных мыслей.
– А я очень доволен! Рад, что это ты! – смущённо ответил мальчик.
Нейра мило улыбнулась и взяла его за руку.
– Что ж, постараемся не разочароваться друг в друге!
Они отправились на прогулку. Акил водил девочку по любимым местам и старался хоть как-то впечатлить, иногда достигая успеха. Будущие супруги уселись на берегу, завязав долгую бессмысленную беседу, неотвратимо перешедшую в обсуждение будущего.
– А что твой отец даст в качестве приданного? – спросил Акил не сильно посвящённый в подробности помолвки.
– Ох, ты будешь удивлён! – гордо вскинулась девочка. – Папа не стал скупиться и обещал подарить топор, лопату с железной оковкой и четырёх овец!
– Невероятно! – Акил едва не подпрыгнул от подобной щедрости: чтобы добыть такое пришлось бы усердно трудиться и откладывать урожай год, а то и два.
Приватность беседы прервал неестественный плеск воды. Они синхронно повернули головы, увидев бегавшую по колено в воде Сандру. Пока все крестьяне, измождённые тяжёлым трудом, пользовались каждым мгновением долгожданного отдыха, младшая сестра словно не знала усталости и изо всех сил закаляла своё тело, демонстрировавшее достигнутые на этом поприще успехи.
– Вот это да! – невольно восхитилась Нейра. – Никогда не видела такого рельефа!
Акил отлично понимал её удивление. Он испытал тоже самое, когда несколько месяцев назад увидел сестру без одежды впервые за долгое время. Прежде мальчик знал лишь два типа женской фигуры: пухлая от частых родов и отсутствия неурожаев или тощая от плохого питания и тяжёлой работы. Но стройное тело Сандры сверкала узором натянутых мышц, которые заполняли всё тело.
Подобно странному бегу в воде, она делала и другие движения, значения которых брат не понимал. По началу он думал, что сестра пытается избавиться от боли после переломов, но сейчас, глядя, как брызги воды стекали по идеально ровным кубикам живота девочки, осознал истинное назначение упражнений.
– Сандра очень изменилась, – протянула Нейра. – Недавно я встретила её в поле и едва узнала… – она увидела слегка помрачневший взгляд суженого и постаралась перевести тему: – Хотя не мне судить, ты проводишь с ней почти всё свободное время, так что наверняка заметил бы, будь что-то не так.
Акил приложил все силы, пытаясь не выдать мрачных мыслей. Он тоже не узнавал сестру. И с ней явно было всё не так. Чем больше времени он проводил рядом – тем сильнее убеждался в этом, но забывал, слыша столь любимое «пафалуфта» или «блефтяфка», звучавшие хоть и заметно реже, но всё также забавно.
– К ней просто надо привыкнуть… – он всё-таки не смог скрыть неловкость, что тут же заметила Нейра.
– В чём дело? Ты так смутился, когда я сказала, что она изменилась…
– Нет! – чуть ли не выкрикнул Акил, боясь даже допустить обсуждения терзавшей его идеи. В этом случае пришлось бы рассказать и про странный камень, и про вызванную им бурю, в реальности которых он сомневался всё больше с каждым днём. Мальчик попытался выкрутиться и обнажил другую душевную рану: – Дело в её травме…
Не успел он сделать паузу, как Нейра снова заговорила, явно предпочитая держать инициативу в беседах, что обещало бурную семейную жизнь.
– Когда она упала на камни? Ты всё ещё винишь себя за то, что не уследил за ней?
Голос девочки явно не предлагал снять эту вину. Она скорее пыталась узнать больше о будущем супруге и его привычках, готовясь к грядущей совместной жизни. Акил нашёл это в высшей степени достойным уважения, хотя и ощутил неприятное сходство с прагматизмом отца.
– Не только, – в благодарность за заботу об их будущем семейном благополучии, Акил заговорил открыто. – Когда буря набрала силу, и волны накрыли её – я струсил. Я сделал шаг назад. Всего один, но сделал. И я не могу простить себе этот шаг. Я не знаю, как искупить вину перед сестрой за то, что не бросился на помощь сразу. Неважно, что это ничего бы не изменило – я был просто обязан поступить иначе.
– Да, думаю, был, – снова честно согласилась Нейра. – Но ты же больше не повторишь такой ошибки? – испытующе спросила она, выгнув острую бровь.
– Никогда! – пообещал мальчик, чуть ли не ударив себя кулаком в грудь.
– Хорошо. Храбрость бывает разная, Акил: кто-то, как мой дядя, испытывает фортуну, отправляясь воевать или разбойничать, ну а кто-то претерпевает невзгоды ради семьи. И я предпочту в мужьях второй вариант. Не перепутай их, если, упаси боги, придёт время.
Наконец, сезон был окончен, и даже взрослые получили право на короткий отдых, в период которого и должна была состояться брачная церемония. Гости готовили подарки, а родители – угощения. Свадьба – редкий, но главный на деревне праздник, ознаменовывавший продолжение жизни.
К назначенному дню молодые сблизились на прогулках, уверившись, что идеально подходят друг другу. Больших усилий стоило им сохранять невинность до церемонии и останавливать поцелуи прежде, чем те зайдут слишком далеко. Огонь ожидания слегка омрачала лишь грядущая хоть и формальная, но разлука с сестрой, ибо жить первое время предстояло у невесты, брат которой недавно переселился в другую деревню.
На рассвете, пока все накрывали на столы и ждали гостей, Акил решил предупредить Сандру о том, что им теперь придётся видеться реже.
Прошло изрядно времени, прежде её удалось найти. Девочка сидела на небольшом холмике и со скукой смотрела на кипевшую внизу работу, в которой ей, вообще-то, следовало участвовать. Длинные чёрные волосы развевались на ветру, едва выступая из высокой начавшей желтеть травы, словно сестра была притаившимся в засаде хищником. Светло-голубая туника слегка болталась на теле Сандры, превращавшей все запасы жира в мышцы и оттого куда более стройной, чем могла при шитье предполагать пухлая мать, вырастившая пятерых подобных себе дородных девушек.
– Кофифка? – бросив быстрый взгляд на приближающуюся фигуру, спросила она, через силу и с неохотой добавив в тон вопроса просьбу.
Старший брат улыбнулся. Она очень изменилась, но приобрела какой-то другой, странный шарм. Скорее всего дело было в контрасте. Холодность даже к любящей и пытавшейся наладить общение матери и раздражительность даже к суровому и не раз наказывавшему за такое отцу немного отступали лишь перед заботливым братом, словно позволяя прикоснуться к чему-то недосягаемому для остальных.
Заранее зная ответ и потому начав заплетать косичку, Акил с лёгким вздохом обратился к сестре, медленно и чётко выговаривая слова:
– Пора самой уже. Учись.
Сандра бросила странный взгляд и промолчала, заговорив лишь, когда брат закончил помогать с волосами.
– Фафем? Ефть ты, – с искренней уверенностью, что иначе быть и не может, ответила она.
– Взрослая. Надо уметь.
Кулаки девочки невольно сжались, но она всё же избавилась от холода во взгляде и кивнула.
– Фпафибо. Мофет потом.
Акил воспользовался редким мгновением, когда Сандра ощущала себя обязанной, к чему относилась на удивление серьёзно, и предложил пройтись к берегу. При всей своей новообретённой нелюдимости и безразличии сестра умела молчать, правильно ощущая подобные моменты, и, несмотря на явную скуку, сидела и ждала, пока брат заговорит.
– Я женюсь сегодня. Понимаешь?
Сандра уронила голову набок, не став скрывать возмущения сложным словом, которые обычно просто игнорировала.
– Нейра. Моя будет. Как мама с папой, – как мог просто объяснил мальчик.
– Пвафдник? – уточнила она, указывая на деревню, чем заставила Акила разозлиться на семью: никто кроме него не трудился объяснять ей окружающий мир.
– Это называется свадьба.
– Фадьба?
Акил расхохотался от неожиданности. Слово прозвучало слишком смешно. Девочка рассержено вскочила, сжав кулаки, и легонько, явно сдержавшись, пнула брата. И хотя это было невероятно мило, он снова заметил совершенно недетский взгляд в момент вспышки гнева. Даже шутливого.
Мальчик не удержал вызванное этим смущение, которое девочка интерпретировала по-своему. Сандра, похоже, приняла это за недовольство неуспехом в произношении и начала напрягаться, готовясь попытаться произнести слово правильно. Акил, понимая, что это причинит ей боль, тут же вскочил и обнял сестру.
Она терпеть не могла, а то и вовсе ненавидела прикосновения, в лучшем случае реагируя по-кошачьи и недовольно отстраняясь, но в этот раз, скорее всего, осознала, что её попытались защитить от боли, и позволила брату задержать объятия на несколько мгновений, хотя и не смогла скрыть недовольный выдох. Всё же отпрянув, девочка взяла мешочек со своего пояса и вытряхнула несколько камней.
– Блефтяфки, – она осторожно протянула руку и, помедлив, объяснила: – Подавок.
Акил прослезился, когда принял подарок, слишком хорошо зная, насколько сестре последний год было безразлично всё вокруг. Не зная, как отблагодарить, он замер в вопросительном жесте, протянув руку для прикосновения. Сандра замерла в раздумьях, но вскоре с лёгкой брезгливостью покачала головой.
– Ты милая. Даже такая злюка.
Обвинения в злобности, к удивлению брата, заставили Сандру почти иронично улыбнуться, хотя ей больше не были свойственны столь сложные эмоции.
– Я буду скучать, – со всей теплотой кивнул мальчик.
Девочка в непонимании уронила голову набок.
– После свадьбы. Жить буду у невесты. Недалеко, но не вместе.
В этот раз он не стал мешать, когда она зажмурилась, пытаясь думать, но пожалел, когда чуть ли не впервые после травмы увидел в её глазах растерянность. Сестра завертела головой, задрожала и, перебарывая себя, всё же взяла ладонь брата, вопросительно посмотрев снизу вверх.
– Нет, – покачал головой Акил.
Скрипнув зубами, она прильнула целиком, обняв его руку, но получила тот же ответ. Уже знакомое бешенство сверкнуло в глазах, задержавшись на долгий по её меркам срок. Но это было гораздо лучше, чем увидеть там холод. Боль от вины за расставание и радость от того, что не безразличен сестре смешались внутри. А когда девочка обиделась, захныкала и побежала в сторону деревни, Акил ощутил прилив счастья: так поступил бы ребёнок, так поступила бы маленькая девочка. Мучавшие последнее время безумные подозрения слегка развеялись, и он поспешил за сестрой.
Сандра не имела шанса убежать в тунике, мешавшей как следует переставлять ноги. Брат давал ей время остыть, не нагоняя сразу, и аккуратно остановил, лишь когда до деревни осталось совсем немного.
– Послушай… – начал он, но девочка на удивление ловко и без труда выкрутилась.
Когда это повторилось ещё трижды, Акил уже собрался объясняться на бегу, но тут Сандра резко замерла.
Мальчик едва успел обрадоваться, как вдруг поймал взгляд сестры. Бешенство и обида исчезли из глаз, превратившись в холод, подобного которому он ещё не видел. В один прыжок Сандра оказалась рядом и резко дёрнула к земле. Это оказалось столь неожиданно, что Акил упал на одно колено, тут же снова испытав все сомнения и даже испугавшись девочки, которая решительным жестом прижала палец к губам.
Исключительно из-за непонимания и нежелания сильнее обидеть сестру, глаза которой ещё не высохли от слёз, он прильнул к траве и замолчал. И в этот момент Акил услышал раздававшиеся в деревне вопли.
