Kitobni o'qish: «Ученик»

Глава 1
Дар Айлин

– Хороший день, чтобы умереть, – с хрипом вырывается из моего горла. Одновременно со словами обломок тренировочного меча погружается в сердце врага. Выпустив рукоять, пошатываясь, на слабеющих ногах двигаюсь к телу своей супруги. Шаг, второй, силы оставляют меня, и я медленно опускаюсь на колени прямо у бортика искусственного водоёма. Боли не чувствую, лишь металлический, слегка солоноватый привкус крови во рту. Скосив глаза, вижу, как алые капли, срываясь с губ, медленно летят вниз, ударяются о гладь искусственного пруда и плавно погружаются в хрустально чистую воду, окрашивая её в розовый цвет.

Тяжёлым, помутневшим от слабости взглядом обвожу место боя. Совсем недавно здесь был разбит прекраснейший сад, выращенный руками моей супруги, несравненной Айвен. Теперь её нет. А скоро не станет и меня…

Нас хотели застать врасплох. Выбрали тот день, когда мои сыновья под охраной лучших воинов рода отбудут в имперскую академию. Враг рассчитал всё, кроме одного – моей жажды отомстить за смерть любимой.

Она погибла мгновенно, в этом саду. Десяток чёрных зачарованных стрел, словно дождь, обрушился на любимую из-за стены, окружающей родовую усадьбу. Возлюбленная даже не успела вскрикнуть, замертво рухнув на землю. А затем внутрь хлынули воины врага.

В моих руках в тот момент был лишь тренировочный меч и ни одного камня силы. Я должен был умереть в первые секунды нападения. Но я не хотел уходить, оставив её смерть неотомщённой.

– Глупцы, – прошептал я, чувствуя, как пузырится кровавая пена на губах. – Первым надо было убивать меня.

Враг не ответил. Он лежал в двух метрах, с торчащей из груди рукоятью моего тренировочного меча. Я успел увидеть ужас в его глазах, прежде чем пронзил гнилое сердце.

С трудом поднявшись на ноги, вновь двинулся к супруге, лежащей на траве, алой от крови. Её крови. Всего несколько шагов, я смогу.

– Моя Айвен, я иду к тебе, – прошептали мои губы. Алая пелена медленно поглощала осквернённый сад, окровавленный пруд, поверженные тела врагов. Я иду к тебе, моя Айвен…

* * *

Что это? Вместо безликой реки умерших душ меня окружал мягкий, искрящийся золотом свет. Тихая, приятная слуху музыка, тёплое дуновение ветра. И ощущение безграничной Силы, подчиняющей любого смертного! В затуманенном разуме всплыли смутные воспоминания, словно наяву, зазвучали проповеди священнослужителей, описывающих обитель своих богов.

«Ты привлёк моё внимание, смертный», – сразу с нескольких сторон прозвучал чарующий, обволакивающий покоем женский голос. Лишь одно божество моего мира обладало таким нежным и одновременно сильным тембром – богиня справедливости. Осознав, где я нахожусь, неимоверным усилием воли прогнал наведённое чувство блаженства.

«Отпусти меня, Справедливая Айлин. Мой путь завершён».

«Смертный, ты считаешь, что отомстил? Ты всего лишь убил одного исполнителя. А как насчёт тех, что прямо сейчас убивают твоих детей?»

«Не-е-ет!!! Ты лжёшь!!! Император не позволит этому случиться!» – От услышанного я растерял всё благоговение перед бессмертным божеством.

«Даже император боится того, кто пожелал уничтожения твоего рода. СМОТРИ!»

Передо мной предстала картина того, как десяток воинов в одеждах моего рода, встав кольцом, обороняются от сотни бойцов, облачённых в чёрные доспехи и не имеющих родовой символики. За спинами родовичей мои сыновья плетут одно заклинание за другим, поддерживая своих защитников. Но силы изначально неравны. Защитные амулеты чужаков отражают любую магию, а зачарованные клинки игнорируют родовую защиту. Один за другим падают защитники, пронзённые чёрной сталью. И вот уже мои дети, встав спина к спине, сами отражают смертельные выпады.

Всё решает чёрное заклинание, обрушившееся на сыновей сверху. Окровавленные, держась друг за друга, они медленно оседают на землю, так и не выпуская из рук рукояти мечей.

«Зачем?! – вырвался из моей груди беззвучный крик, полный боли и отчаяния. – Справедливая, зачем ты показала это мне?»

«Ты верно сказал, я Справедливая. А потому я дарую тебе шанс отомстить. Это будет непросто, даже невыполнимо. Но я почему-то уверена, что ты не упустишь свой шанс. Принимаешь ли ты помощь богини, смертный?»

Плата за помощь богов одна – бессмертная душа. Готов ли я пожертвовать ей ради мести?

«Да, я принимаю твою помощь, Справедливая!»

* * *

Что-то прохладное и влажное скользнуло по виску, отчего моя голова дёрнулась, а сам я очнулся. Ещё до конца не осознавая, где я и что вообще происходит, привычным движением правой руки попытался схватить ножны с клинком. Увы, рука нащупала лишь пустоту.

Открыл глаза. Чей-то силуэт, склонившись надо мной, полностью перекрывает слабый источник света. Свеча, судя по дрожащим, шевелящимся теням вокруг.

– Сынок, очнулся! – прозвучал сверху женский голос. Вроде как родной и в то же время совершенно незнакомый. Да и речь – я уверен, что раньше не слышал этого языка, хотя сказанное понял. Влажная прохлада на лбу тут же сменилась сухими мозолистыми ладонями, ощупывающими моё лицо. – Ты можешь говорить?

– Ты смотри, не сдох, хаосёныш, – раздался справа скрипучий старческий голос. – Воистину, отродье хаоса. С такой кручи навернулся и выжил.

– Шёл бы ты отсюда, Хамзат! – зло произнесла женщина, назвавшая меня сыном. – Это твой отпрыск со своими дружками чуть не убили моего мальчика! Вся деревня видела, что они его столкнули вниз!

– Фарида, ты говори, да не заговаривайся! – тут же разъярился старик. – Если есть что предъявить, иди к старосте, а если нет – молчи. Сам навернулся, как и в прошлый раз! Уродец, он и есть уродец.

– Воды, – еле шевеля губами, произнёс я. Только сейчас понял, насколько меня мучает жажда.

– Сынок, сейчас, сейчас! На, выпей отвара росянки, он поможет, – заторопилась женщина, и моих губ коснулся прохладный край какой-то посуды. Я, стараясь сдерживаться, сделал два маленьких глотка. Затем ещё два, и только потом понял, что пью не воду, а невероятно горькую жидкость. Лекарство? Ничего, главное, утолил жажду. Ещё бы получить контроль над телом, но увы. Попытка приподняться с твёрдого ложа отдалась сильнейшей болью в спине. Лучше сначала выяснить, что со мной, прежде чем повторять подобные попытки. Надо прочувствовать энергетическое тело, вдруг получится?

– Ты смотри, как глыкает, мелкий паршивец, – вновь раздался старческий голос, мешая мне сконцентрироваться на сердечном ядре – средоточии всех энергетических потоков. – Словно и не был при смерти минуту назад. Точно говорю, отродье хаоса!

Хрясь! Звук разбившейся глиняной миски оборвал старика. Судя по всему, удар пришёлся по голове.

– Пошёл вон, старый козёл! – Голос Фариды зазвенел от злости.

– У-у, стерва! – запричитал старик откуда-то снизу. Я тут же живо себе представил, как плошка, из которой меня только что поили, с силой врезалась в лоб Хамзату, и тот от боли, обхватив лицо руками, опустился на корточки.

В этот момент до моего сознания наконец дошло, что вообще происходит. Бой в саду, смерть возлюбленной, мой разговор с богиней… Айлин подселила мой дух в тело крестьянского мальчишки?! Да ещё и урода, если верить мерзкому старику, вой которого уже сменился на визгливую ругань. Справедливая решила поиздеваться надо мной?!

От возмущения я дёрнулся, чтобы подняться, и это была моя ошибка. Острая боль прострелила всё тело, и сознание заволокло чернотой небытия.

* * *

Следующее пробуждение было более спокойным. Я пришёл в сознание от прикосновения ко лбу чего-то прохладного. Открыл глаза и встретился взглядом с… девочкой? В этот раз освещение было немного лучше, и я смог хорошо разглядеть, кто рядом со мной находится. У неё были густые чёрные волосы, убранные в толстый хвост и перехваченные простой верёвкой. Невероятно смуглое от загара лицо, довольно милое, если не считать слишком широкого приплюснутого носа. И чёрные, блестящие любопытством глаза.

– Воды, – вновь попросил я, надеясь, что в этот раз мне не подсунут целебный отвар.

– Ой, брат! Очнулся! – Девчонка, охнув, тут же исчезла из поля зрения, и мне стало ясно, откуда пробивается свет. Он просачивался сквозь несколько щелей в потолке и узкую полоску дверного проёма.

Само помещение было круглым и каким-то предельно убогим. Обычная мазанка, каркас которой сплетён из длинных тонких ветвей. Крыша, судя по щелям, была покрыта соломой и, скорее всего, давно не видела ремонта. Убранство хижины тоже не впечатляло. Несколько лежанок, застеленных старыми шкурами и каким-то тряпьём, у одной из стен широкий, метра три, стеллаж, укрытый циновкой. Убогий стол, несколько корявых стульев, и в центре помещения грубо сложенный из камня открытый очаг. Над ним, по идее, должно быть отверстие в потолке, но я его не увидел. Возможно, накрыли из-за теплого времени года.

– Вот, держи. – Девчонка появилась так же стремительно, как и исчезла, и сунула мне под нос глиняную плошку. Я ухватил губами край посудины, и в моё пересохшее горло побежала живительная влага. Один глоток, второй, третий. Я бы пил и пил эту прохладную, живительную влагу, но моя сиделка строго произнесла: – Остановись, брат! Ты уже выпил половину суточной дозы воды. Мама очень расстроится, когда узнает.

– Спасибо, сестра, – произнёс я на ранее неизвестном мне языке. – Прости, но вода показалась мне такой вкусной. Скажи, что со мной случилось?

– В селе говорят, что ты сорвался со скалы, когда охотился с мальчишками за каменными ящерицами, – ответила девочка. Справедливая Айлин, да ей лет десять, не больше. А глаза такие, словно все двадцать. – Но мама считает, что тебя столкнул толстый Сахем, младший внук колодезного Хамзата. Это уже не первый раз, когда толстяк хочет убить тебя.

– Почему? – удивился я. – Зачем Сахем это делает?

– Потому что ты не такой, как все. – Девочка потупила взор, после чего проговорила скороговоркой: – Фархат, раз ты очнулся, я пойду на поле, помогу маме с работой. Отдыхай.

И мелкая, считающая меня своим братом, почти бегом выскочила из хижины. Я же, глядя ей вслед, задумался. Что значит «не такой, как все»? Тот старик говорил, что я отродье хаоса. Что бы это значило? Что-то с телом? Попробовать вновь подняться?

Осторожно, не делая резких движений, приподнял голову. По позвоночнику прокатилась волна боли, но в этот раз достаточно слабой, чтобы пострадавшее от падения тело выдержало, не отключившись. Хм. Очень худые, но жилистые руки, такие же ноги, прикрытые до колен шортами из грубой ткани. Впалый живот, хорошо видимые рёбра – выше пояса я оказался обнажён. На загорелой коже видно множество шрамов, некоторые из них выглядят ужасно. У предыдущего хозяина тела, похоже, была несладкая жизнь.

Закончив с телом, осмотрел кисти рук. Ладони покрыты грубыми мозолями, что говорит о регулярном тяжёлом труде. Костяшки набиты, как у кулачного бойца, что весьма удивительно. Ощупал пальцами лицо. Уши, глаза, нос, рот – на месте, с размерами тоже всё в порядке. В чём же моё отличие от местных, отчего меня называют отродьем хаоса, да ещё с такой брезгливостью? Может, дело в энергетическом строении моего тела?

Опустив голову на лежанку, вытянул руки вдоль туловища и приступил к первой медитации в чужом теле. Непростое решение. Будь я собой, погружение в себя заняло бы чуть меньше мгновения. Теперь же моему сознанию потребуется сначала ощутить связь с телом, затем нащупать хотя бы один поток и по нему попасть в сосредоточие – сердечное ядро.

Ни одна из известных мне практик не помогла, а знал я их больше двадцати. Столкнувшись с чередой неудач, решил использовать метод, которому наставники учат юных, только что пробудившихся одарённых, помогая им первый раз увидеть своё ядро. Это была даже не духовная практика, а, скорее, тонкое вмешательство в энергетическое тело. Такое могло сработать лишь с тем, у кого не имелось защитной ауры.

Я представил перед собой безбрежную гладь воды и несколько секунд созерцал её, погружаясь в эту стихию, позволяя ей заполнить всё сознание. Затем усилием внутреннего взора сменил воду на бескрайнее небо. Разум окутала синева без границ, в которую я начал постепенно погружаться, постепенно растворяясь в ней. В какой-то момент к погружению присоединилось чувство напряжения. Поначалу вполне терпимое, оно начало возрастать, с каждой секундой требуя всё больше внимания, пока не заполнило собой всё моё я.

Прорыв произошёл мгновенно. Напряжение лопнуло, и моё сознание окутал первозданный хаос. От неожиданности я чуть не выпал из медитации, с трудом удержав концентрацию в том безумии, где только что очутился. Хаос – я никогда раньше не касался этой стихии. Если и приходилось с ним сталкиваться, то лишь в бою.

Собрав всю волю в кулак, приступил к поиску сосредоточия, сердечного ядра. Нужно найти следы второй стихии, только она поможет мне упорядочить это безумие, окутавшее меня чадным пламенем.

Две стихии формируют ядро одарённого. Чаще всего противоборствующие, и одна всегда подавляет вторую, пусть и незначительно. Но бывает и так, как произошло с моим родным телом: воздух и вода – они гармонично сочетались, дополняя и усиливая друг друга.

Вода. Я почувствовал её через несколько минут поисков, ощутив зов знакомой стихии. А ощутив, уже не сбился с пути. Рывок, и сознание очутилось в сосредоточии, впитав в себя всю силу ядра. Лишь невероятным усилием воли удалось пережить этот момент, не сойти с ума.

В крошечном, словно горошина, сосредоточии безраздельно властвовал хаос. Девять десятых ядра представляли собой кровавое пламя, смешанное с чёрным дымом. И лишь одна малая часть была заполнена изумрудным светом.

Увидев то, что хотел, я медленно скользнул по каналам назад, покидая сосредоточие. Вынырнув из медитации, открыл глаза и глубоко вдохнул. Невероятно, практически невозможно то, что мне удалось увидеть. Когда в сосредоточии одна стихия подавляет другую в два раза, одарённый сходит с ума или умирает в страшных муках. Возможен и третий вариант – лишение дара, но это также равно смерти. Почему же тогда я до сих пор жив и не потерял рассудок? Похоже, мне с этим придётся разобраться в первую очередь.

– Айлин справедливая, мне непонятен твой замысел, – прошептал я, уставившись в стену. – Может, ты хотела убить меня и получить мою бессмертную душу? Но я клянусь, что выживу. И ничто не помешает мне найти виновных в гибели моих…

Я оборвал себя на полуслове, услышав шорох. Кто-то топтался у входа в хижину. Замерев, прислушался, скосив взгляд на узкую щель. Похоже, ко мне пожаловали гости. Вон видно, как кто-то двигается с противоположной стороны покрывала, отгораживающего сумрак жилища от солнечной улицы.

– Да не сдох он, говорю же, – раздался чей-то шёпот снаружи. – Дед сказал, что дышит, правда, через раз.

– А может, не надо, Сахем? – прозвучал второй голос. – Если Фарида поймает нас, то никто не спасёт.

– Я должен прикончить этого выродка, Тир! Это его папаша, шакал, отрубил моему отцу руку, сделав инвалидом на всю жизнь. Я должен отомстить.

– Ну так и мстил бы ведьмаку, а не его отродью! – к двум голосам присоединился третий. – Или ты испугался, Сахем?

– Заткнись, Рахим! Не тебя отец лупит каждый день лишь потому, что у него жизнь не задалась.

– А ты думаешь, что, если прикончишь Фархата, папаша перестанет тебя бить? – За покрывалом раздался смешок, тут же прерванный звуком, похожим на пощёчину. До меня наконец дошло, что пришли ко мне, чтобы убить. Доделать то, что не получилось накануне, перед моим переносом в это исполосованное рубцами тощее тело.

Сжав зубы до скрежета, я, напрягаясь изо всех сил, заставил себя приподняться. Встречать смерть лёжа, как жертвенная свинья, предназначенная богу вина и пьянства, – худшее, что может произойти с воином.

В глазах потемнело от перенапряжения, но я смог, заставил себя сесть. Сбросив с лежанки ноги, отдышался, дожидаясь, когда вернётся зрение. Вставай, глава рода Тай Фун, ты должен достойно встретить свою смерть, глядя ей в глаза сверху вниз.

Ноги коснулись земляного пола, принимая на себя вес тощего тела. Сейчас я во всей полноте почувствовал, насколько слаб относительно себя прежнего. Покачнувшись, сделал шаг вперёд, и в этот момент покрывало распахнулось, впуская внутрь убийцу.

– Темень какая! – растерянно прозвучал голос Сахема.

Я не ответил. Я улыбался в лицо приближающейся смерти, сожалея лишь об одном. Мои близкие останутся неотомщёнными…

Глава 2
Знакомство с новым миром

– Ты где, отродье? – произнёс убийца, шагнув вперёд, и в этот момент циновка закрыла вход. В хижине вновь стало привычно темно, и я смог разглядеть вошедшего. Невысокий, на голову ниже меня, чересчур пухлый, даже жирный. Но самое важное – он был без оружия. Осознав это, я, пошатываясь, сделал вперёд ещё один шаг.

– Сахем, ну ты чего там? – раздался снаружи испуганный голос.

– Да здесь ничего не видно! – Мой противник оглянулся. – Нищие выродки, в этом сарае нет ни одного окна.

Пока он разговаривал, я успел сделать ещё два шага, очутившись от врага на расстоянии вытянутой руки. План действий уже созрел в моей голове, и, когда мальчишка вновь повернулся ко мне лицом, я обхватил его голову ладонями, со всей силы вбивая оба больших пальца в глазницы.

– А-а-а! – истошно завопил Сахем и взмахнул руками снизу вверх, пытаясь отбить мои ладони. Разумеется, у него получилось это сделать, и я, покачнувшись, начал заваливаться на спину. Неужели всё?

– А-а-а! Он мне глаза выколол! – продолжал орать несостоявшийся убийца, рухнув на колени и обхватив лицо руками.

– Бежим отсюда! – раздалось снаружи, и это было последнее, что я услышал. Удар об пол лишил меня сознания в который раз…

* * *

В себя пришёл уже на лежанке. На удивление чувствовал себя относительно хорошо, никакой сухости во рту, да и боль в спине не беспокоила. Пошевелил руками, затем открыл глаза, осмотрелся. Сквозь щели в крыше свет не пробивается, зато на столе горит жировая свеча, наполняя хижину ужасной вонью. За столом сидят двое и о чем-то беседуют. Прислушался.

– Фарида, осталось немного потерпеть. Через два года должен прийти ведьмак и забрать твоего сына. Он заплатит столько, что ты до самой смерти не будешь нуждаться ни в чём. Отродья хаоса всегда платят за своих детей.

– Тимур, он выдавил глаза Сахему! Ты староста, лучше всех знаешь старого Хамзата. Думаешь, он простит такое?

– Ну, покалеченного единственного сына же простил? Вот и это простит. Завтра утром мои старшие соберут народ на центральной площади, и я напомню всем, что случается, если кто хочет убить отродье ведьмака. Глупцы. Раз в несколько лет из пустоши приходит воин хаоса, и за это время они успевают забыть, как трясутся от страха, забившись в самые тёмные углы своих лачуг. Не чтут правила и законы! Ведь ни одна мразь не принесла бы тебе и горсти зёрен в благодарность за твою жертву, если бы я не заставил их.

– И всё же я прошу у тебя, Тимур, защиты, – произнесла женщина, мать того несчастного, в чьём теле я очутился по воле богини.

– Я прикажу охотникам, чтобы они присмотрели за твоим жилищем, Фарида. – Мужчина поднялся с хлипкого, грубо сплетённого табурета. – А теперь мне пора, а то к ужину не успею.

– Спасибо тебе, Тимур, – произнесла мать, провожая гостя. У выхода они обменялись ещё парой слов, после чего староста вышел. Закрыв за ним циновку, женщина вернулась назад и устало опустилась на табурет, тихо проговорив: – У тебя хотя бы есть ужин.

– Мама, староста Тимур ушёл? – раздалось откуда-то из-за моей спины.

– Да, дочка. Спи, а то завтра проснёшься уставшей и не сможешь работать.

– Кушать хочется, – тихо ответила матери девочка.

– Знаю, мне тоже. Спи, утром поедим, – мать поднялась на ноги, подхватила глиняную плошку со свечой и подошла ко мне. Наши глаза встретились. – Фархат? Давно ты пришёл в себя?

– Давно, – ответил я. – Скажи, кто придёт за мной? Что за ведьмак?

– Такой же мужчина, как и твой отец, а может, и он сам, – устало произнесла женщина, присаживаясь на край лежанки. – Сильный, не ведающий страха, внушающий всем ужас. Я же рассказывала тебе.

– Зачем я нужен ведьмаку? – Задав ещё один вопрос, я почувствовал, что на меня накатывает усталость.

– Сынок, среди них нет женщин, способных рожать. Поэтому они раз в несколько лет посещают все селения великой пустоши, а потом забирают своих отпр… зачатых от них детей.

– Почему их боятся? Они столь ужасны?

– Они другие и опасные. Я не смогу объяснить лучше. Тебе нужно поговорить со старостой, он знает намного больше. А сейчас спи.

Женщина накрыла свечу, затушив её, после чего прошла к своей лежанке и, как есть, в одежде, легла. А через десять секунд я услышал её ровное, спокойное дыхание. Несколькими минутами позже уснула и сестра. Я же, изрядно отдохнувший за последние сутки, приступил к работе.

В этот раз смог воспользоваться одной из привычных мне практик, предназначенных для взаимодействия со стихией воды. Не так быстро, как хотелось бы, но всё же в разы быстрее, чем вчера, моё сознание скользнуло в сердечное ядро. Бирюзовый свет с радостью принял меня, пытаясь защитить от беснующегося алого пламени. Нет, моя старая подруга вода, не в этот раз. Сегодня я хочу познакомиться с хаосом, постараюсь поближе узнать эту переменчивую стихию, пока она окончательно не поглотила сосредоточие, превратив меня в кровожадное, обезумевшее существо.

Опираясь на дружественную стихию, я соприкоснулся сознанием с огненным безумием. Вспышка, наполненная болью, радостью, яростью и ещё десятком сильнейших эмоций и чувств. От неожиданности мне едва удалось приглушить вырвавшийся из груди стон. Еле удержался, чтобы не выпасть из медитативного состояния.

Одарённый, только ступивший на путь самосовершенствования, вряд ли смог бы выдержать натиск первозданного хаоса, и, скорее всего, стихия поглотила бы разум своего носителя. К счастью, моё сознание обладало богатым опытом, и я смог не только устоять перед ментальным давлением, но и ощутить саму суть этого живого безумия. В этот раз меня выручила извечная борьба с воздухом, силой, вечно жаждущей свободы.

Одним желанием, всей волей я обрушился на безумную стихию, выметая рыжее пламя из сердечного ядра. Вода, почувствовав свободу, воспрянула, попыталась развернуться, занять освободившееся пространство, но тут же получила от меня хлёсткий ментальный удар. У сосредоточия может быть лишь один хозяин – владелец тела.

Приготовившись встречать ответный удар от хаоса, я собрал всю свою волю в единый кулак. Но безумная стихия, вопреки моим ожиданиям, не ударила. Грубая сила, с которой я вытеснил из сосредоточия ставшее рыжим пламя, пробудила у хаоса жажду познания и радостное предвкушение. Моё сознание буквально затопило восторгом. Так могут радоваться лишь непоседливые дети, увидевшие нечто невероятное.

Спустя неопределённое время – может, вечность, а возможно, лишь несколько секунд – я неспешно покинул сердечное ядро, вернувшись в реальность. Стихия хаоса приняла меня. Не покорилась, нет. У меня сложилось впечатление, что её вообще невозможно привести к покорности. Во всяком случае, не с этим ослабленным телом и возможностями духа.

К чему откладывать то, что может сделать меня сильнее? К тому же подслушанный разговор матери и старосты подсказал, что впереди меня ждёт нечто, приводящее всех жителей посёлка в благоговейный ужас. Я не знаю, и вряд ли мне кто даст полный и развёрнутый ответ – кто такие ведьмаки? А значит, стоит подготовиться к этой встрече.

Стараясь не шуметь, я поднялся на ноги и, двигаясь как можно тише, доковылял до циновки, перегораживающей выход. Здесь мне пришлось повозиться с завязками, выполняющими роль замка, но я быстро справился с ними и наконец выбрался наружу.

Первое, на что обратил внимание, – это ночное небо. Яркие, невероятно крупные звёзды буквально усыпали весь небосвод, давая достаточно света, чтобы разглядеть окрестности. Я улыбнулся этим звёздам, вдохнул полной грудью ночную прохладу и лишь после окинул взглядом окружающий пейзаж.

Слева от нашей хижины простиралась равнина. Даже при свете звёзд я смог разглядеть, насколько она безжизненна. Лишь изредка то тут то там из засушенной пыльной земли росли чахлые, еле заметные кусты. И так до самого горизонта. Воистину пустоши…

Напротив выхода из лачуги, в которой мне теперь предстояло жить, вдали возвышался остроконечный хребет горной цепи. Невысокой, такой же мёртвой, как и равнина. Во всяком случае, мне так показалось. К горам присмотрелся внимательнее и внезапно для себя понял – у меня очень хорошее зрение. В разы лучше, чем было у прежнего тела. Я без труда определил, что до подножия хребта чуть меньше двух километров и что он действительно низок – не больше четырёх-пяти сотен метров. Хм, ну хоть что-то у моего нового тела лучше, чем было раньше.

Справа, метрах в пятидесяти, начиналось селение. Десяток лачуг, разбросанных как попало и лишь незначительно отличающихся от нашей. А вот за ними были строения и посерьёзнее. Несколько домов, сложенных из чего попало, и один двухэтажный особняк из камня. Неказистый, словно сарай, он не вызывал какого-то уважения к себе, хоть и возвышался над другими строениями. Интересно, это жильё старосты?

– Эй, ты чего ночью шаришься?! – раздался позади строгий мужской голос. – Да ещё на окраину вышел. До охранной черты всего десяток шагов. Хочешь, чтобы тебя утащили твари… А, это ты, Фархат. Надо же, и правда выжил. Воистину, отродье хаоса так просто не убить. Я ж тебя на своих руках нёс, лично видел, как твоё дыхание угасает. А ты смотри, уже сам ходить можешь.

Обернувшись, я увидел трёх мужчин. Похоже, они только что вышли из-за нашей хижины. Делали обход селения, как ночная стража? Ну точно, у двоих на поясе тяжёлые дубины, а у третьего здоровенный топор.

– Решил ноги размять, – произнёс я, чтобы хоть как-то поддержать разговор.

– Это хорошо, что ты поднялся, – похвалил меня владелец топора. – А то твои мать с сестрой не справляются с обязанностями троих жителей. Второй день дневную норму за тебя не успевают сделать. А вообще, я советую тебе не шастать по ночам. Мелкого иглозуба или шипохвоста охранная черта не остановит, а его укус гарантированно убьёт тебя.

Стражники, а точнее, их жалкая пародия, задержавшись лишь на время разговора, двинулись дальше. Мне в нос ударила вонь немытых тел. Хм, мужчины в этом селении совсем не слышали о гигиене? Впрочем, здесь же серьёзные проблемы с водой, так что неудивительно.

Дождавшись, когда вся троица скроется с глаз, я приступил к восстановительной гимнастике. Сначала проверил тело на гибкость – наклоны, повороты, изгибы рук и ног. И был приятно удивлён. Да, большая часть растяжек недоступна, но для четырнадцатилетнего крестьянина результат гораздо выше среднего. Чем же приходилось заниматься Фархату, что он приобрёл такие навыки?

А вот с физической силой были проблемы. Нет, для своего веса, да ещё после недавнего падения, вполне неплохо, но меня это не устраивало. Требовалось набрать килограмм пять, а то и все десять мышечной массы, чтобы соответствовать минимальным требованиям, запрашиваемым в моём мире к вставшим на путь развития дара. В слабом теле не может быть качественно сформированных каналов, а значит, и центров силы.

Мне нужно найти много пищи с богатым содержанием белка. А значит, придётся отправиться на охоту. Судя по всему, здесь, в посёлке, с пропитанием большие проблемы. Как и с водой. Во всяком случае, в нашей хижине явно недоедают. А вот толстяк Сахем, наоборот, скорее всего, никогда не слышал, что такое голод. Да и троица только что виденных стражников, уверен, не жалуется на питание.

Следует обзавестись каким-нибудь оружием вроде копья. Возможно, таковое имеется в хижине, просто я не увидел его. Что ж, на сегодня тренировку следует закончить, а то меня уже шатает от усталости. Утром расспрошу Фариду, может, подскажет чего. А сейчас спать.

* * *

Проснулся от стука. Открыл глаза, скосил взгляд в сторону звука. Шумела Фарида, разжигая очаг. Не выдавая себя, я стал наблюдать, как женщина сноровисто работает. Было видно, что ей привычен такой труд. Вот она подбросила к разгоревшимся веточкам несколько плоских лепёшек, о происхождении которых тут же рассказал неприятный запах. К счастью, дым стремительно уходил в специально распахнутое отверстие в крыше, и хижину не заволокло едкой гарью. Так вот почему я не обнаружил дымоход.

Достав со стеллажа большую квадратную пластину, чем-то похожую на металлическую, Фарида установила её над пламенем, после чего прихватила со стола глиняный горшок и быстро начала выкладывать из него на самодельный противень зелёные шарики, слегка приминая их ладонью. Опустошив горшок, женщина сменила его на деревянную лопатку и замерла в ожидании.

Через минуту на противне заскворчало, и бывшие шарики были тут же перевёрнуты. С верхней стороны они уже перестали быть зелёными, обзаведясь поджаристой корочкой. До моих ноздрей наконец дошёл аромат готовящейся пищи, и желудок тут же отреагировал на него бурным урчанием. И, судя по повторившемуся звуку, не у меня одного.

– Вставайте, сони, сейчас будем завтракать. – Голос Фариды был полон заботы. Именно в этот момент я понял – эта женщина одинаково сильно любит и дочь, и сына, тело которого я занял. Что ж, не будем расстраивать заботливую мать.

В памяти всплыла сцена, как мои сыновья, ещё совсем маленькие, пыхтя от усердия, помогают своей матери заполнить клумбу землёй. Айвен только им и мне позволяла трудиться в своём саду…

– Сегодня пойду работать, – произнёс я, невероятным усилием прогоняя воспоминания и поднимаясь с лежанки. Повёл своими худыми плечами, повертел головой. После ночной разминки мышцы слегка ныли, но это были приятные ощущения, напоминающие, что тело послушно. Зато боль, терзавшая мою спину и позвоночник, практически исчезла. Видимо, стихия хаоса, с которой я вчера познакомился, решила подлатать сосуд, в котором находилась. А ведь самолечением, насколько я знал, могли пользоваться лишь одарённые, сформировавшие третий большой узел. Многие десятилетия ежедневной практики.

– Ты уверен, Фархат? – с тревогой в голосе спросила мать. Да, именно мать, так я буду называть эту женщину.

– Да, мама. Спина и голова почти перестали болеть. Лёгкую работу уже смогу выполнить.

– Тогда возьму тебя сегодня с собой, а Маринэ пойдёт на сбор скальных мух.

– Ура! – обрадовалась девчонка, до этого молча пытавшаяся расчесать свои густые, на удивление чистые волосы. Поймав мой вопросительный взгляд, сестра с хитрой улыбкой ответила: – Там можно будет поесть, пока никто не видит.

– Главное – сделай дневную норму и не попадись старшим, – нахмурилась Фарида. – Так, завтракайте быстрее. Чем раньше выйдем, тем лучше. Хорошо, что ты, сынок, так скоро поправился. В прошлый раз, когда тебя покусал иглозуб, мы две недели голодали.