Kitobni o'qish: «В гостях у тибетских монахов»

I. ПОЯСНЕНИЯ К ПУТЕШЕСТВИЮ

Моя встреча с Тибетом – территорией, наименее изученной европейцами, состоялась в 2019 году. Об этом путешествии мне бы хотелось рассказать не так, как обычно принято – преимущественно описательно, с внешней формой рассмотрения, а включая внутренние аспекты бытия, при определенной работе связывающие тебя со Вселенной, Провидением, Изначальной Божественной Матрицей, помогающей человеку на его нелегком пути.

Отработав учебный год учителем физкультуры в школе, я думал, как бы мне с пользой для самосовершенствования отдохнуть и отвлечься, чтобы, вернувшись в Москву, приступить к работе с новой силой, которая даст мне понимание для правильного взаимодействия с трудным контингентом детей. Пассивный отдых меня уже давно не интересовал, хотя когда-то я не пропускал ни одного лета в Крыму. В современное же время больше возможностей: хочешь тебе Таиланд, хочешь Вьетнам, или другая экзотическая страна, куда и визу делать не надо. Но в самостоятельных путешествиях много нюансов. Особенно трудно бывает человеку, посвященному в духовные практики, в начале предстоящего пути, когда он едет в места силы или туда, где трансформационная работа проявляется сильнее. Пространство, космос, высшее инь-ян, если хотите, его как будто проверяют… Например, у меня были сильные переживания (вплоть до выхода из тела) перед выездом к святым истокам Ганги – туда я добирался с местным водителем по очень сложным горным дорогам на маленькой машине, о чем я писал в своей книге «Мистика странствий».

II. ДОРОГА В ЧЕНДУ. ПОМОЩНИКИ И ПРОВЕРКИ

В этот раз я решил отправиться в свое второе большое путешествие по Китаю. Первым в планах было посещение монастыря Шечен* (см. комментарии) на Тибете в Ганьцзы-тибетском автономном округе. Там проходил дзогчен-практики мой товарищ, китаевед и буддистский наставник Егор, благодаря которому в 2009 году я на автобусах, электричках и поездах совершил незабываемое трехнедельное путешествие по южному Китаю. С тех пор прошло десять лет. Переписываясь всю зиму и весну с Егором по вичату (китайский аналог ватцапа), я изучал возможность новой довольно сложной (по расстоянию и по количеству разного транспорта) поездки. После Тибета я предполагал посетить один из трех самых известных, исторических центров ушу: Эмей шань, Уданьшань или Шаолинь. Я уже несколько лет занимался цигуном и ушу с учениками и теперь надеялся получить передачу от самих носителей этих направлений.

Покупая билет в Китай, я рассчитывал, что по прибытию в Пекин первое время поживу у Егора, и он поможет мне взять билет до Ченду, но случилось непредвиденное: Егору в начале лета дали добро на обучение в буддистском университете, и он уехал в Мьянму. Удачным оказалось то, что перед самым вылетом в Пекин на выставке я встретил знакомую художницу, у которой оказывается муж работает в Китае. Он то и помог мне взять электронный билет на поезд Пекин-Ченду.

Первые препятствия на пути в священный Тибет произошли по моей же неосознанности. За несколько дней до вылета (а билет Москва – Екатеринбург – Пекин был невозвратный) я обнаружил у себя на обеих указательных пальцах бородавки и решил свести их. Накапав на эти незначительные бугорочки чистотела (жидкую выжимку), я про них забыл и вдруг уже перед самым вылетом обнаружил, что бородавки не ушли, а вокруг них все больше образуются глубокие язвы. Махнув рукой на проблему и подумав, что китайцы все вылечат, я вылетел в Екатеринбург.

Этот город встретил меня проливным холодным дождем, который не прекращался весь день. Приходилось мокнуть без зонта, перемещаясь по городу в поиске аптеки с толковым фармацевтом, но я не увидел ни одного специалиста, способного подобрать правильную ранозаживляющую мазь. Мне попадались либо фармацевты-роботы, либо незнайки… Я работал со своим смирением, понимая, что все дается для какой-то моей внутренней работы… По ходу я посетил несколько достопримечательностей и отобедал купленными в магазине продуктами в парке на берегу городского озера – после многолюдья хотелось природы. А раны мокли и все больше краснели, поэтому в голове начали мелькать мысли: а не стоит ли вернуться обратно в Москву? Посмотрел Екатеринбург и хватит… Но все-таки я дотянул до вечернего вылета в Пекин.

Полет был относительно комфортным.

Из громаднейшего пекинского аэропорта я отправился на метро в центр города, надеясь найти аптеку с правильным фармацевтом, а заодно посмотреть крупнейшую площадь Тяньаньмэнь с мавзолеем Мао Цзэдуна и Запретный город. В Пекине стояла невыносимая жара. Пройдясь по одной из центральных улиц, я зашел в двухэтажную прохладную аптеку, в которой мужчина фармацевт в медицинском колпаке, осмотрев мои раны, показал жестом, что это, мол, пустяк, и без колебаний стал заливать их перекисью водорода. Имея опыт лечения различных ран, я настойчиво говорил ему что на стадии покраснения и частичного некроза тканей это не поможет, но он уперто и аккуратно делал свое дело, а в завершении перевязал мне оба пальца.

Снова смирившись, я пошел в Запретный город, наполненный толпами туристов. Немного побродив по его секторам с красивыми пагодами и многочисленными храмами, жутко уставший от ходьбы, перелетов и дискомфорта в пальцах, решил передохнуть. К своему удивлению, пройдя совсем немного от живописного каменного моста, перекинутого через неширокий канал, я оказался в тихом уголке одного из парков.

На следующий день, отдыхая на верхней полке фирменного поезда, я сделал запись.

«Вчера в парке Запретного города видел старого даоса. Он был очень аутентичен: длинная тонкая седая борода, заколотые в пучок на голове волосы, даосская одежда. Я лежал, положив рюкзак под голову, на скамье, стоящей с краю парка на берегу канала, и вдруг услышал журавлиное курлыканье позади себя. Пальцы на руках саднили, тело неприятно ломило (сказалась еще и бессонная ночь), но я заставил себя приподнять голову и посмотреть. Смотрю и не верю своим глазам: в каких-то десяти метрах от меня возле каменного фонтанчика курлычит настоящий даос! При этом он по журавлиному высоко подымая колени, неторопливо и пластично ходит, вытягивая шею – будто высматривает что-то (но не замечает меня); то останавливается и стоит, замерев на одной ноге; то кружится, распустив руки-крылья, словно выполняет ритуальный танец. «Интересно! – подумал я, – откуда он материализовался?» Потом сообразил: это же наверняка современный мастер, просто он так необычно исполняет движения ушу! Интересно, это действительно стиль журавля? Возможно, Уданский?

Периодически даос садился или ложился на скамью, затихал, а отдохнув, начинал снова свое курлыканье, перемежая его журавлиной поступью и расправлением воображаемых крыльев для удара по противнику. На весь старинный, утопающий в растительности парк, нас было только двое – я и он. «Вот, – говорил я себе, смотри, это носитель древней традиции боевых искусств, может это даже святой! И возможность знакомства с ним дается тебе сразу, как только ты расслабился и ушел в пустоту. Надо бы подойти, что-то сказать, как-то познакомиться… Но у меня билет на поезд через четыре часа». «Ну и что?», – говорил во мне другой голос, расслабься и отдайся на волю Провидения». Но я все почему-то тянул, не вставал и не подходил к даосу, просто наслаждался его движениями, впав в непривычную для меня инертность, и незаметно уснул. Когда проснулся, даоса уже у фонтана не было.

На мгновение возникла горечь сожаления. Провидение явно показывало путь, а я отмахнулся усталостью и незнанием китайского языка. Когда выпадет еще такой шанс? Ведь главное – первый шаг, а дальше пространство все бы сделало за тебя».

Поезд долго шел по череде туннелей и мостов, везде были горы и глубокие ущелья. Иногда где-то выше по ущелью на другом мосту с высоченными опорами мелькало что-то, о чем не сразу можно было догадаться, но это был сверхскоростной поезд. Он напомнил заключительный этап моего путешествия по Китаю в 2009 году, когда от Ханчжоу до Шанхая я ехал на таком же сверхбыстром, развивавшем скорость под триста километров в час.

Мой поезд Пекин-Ченду шел куда медленнее. К удивлению попутчики в моем купе были только в первые сутки, а вторые полные сутки я ехал совершено один, так что мог располагаться как угодно, спокойно занимаясь лечением ран и предаваясь отдыху за чтением прихваченных с собой духовных книг. В какой-то момент запала мысль: «В Китае купе поездов обычно не пустуют. Провидение явно показывает, что я как надо прохожу препятствия. Во всем нужно положиться на Бога». Имея в телефоне китайскую симку, я сумел в пути забронировать номер в одном из хостелов Ченду через Букинг. По-прежнему за окном мелькали постепенно ставшие не такими крутыми и высокими горы, картины тихой сельской жизни и картинки суетных городов с потоками машин и людей. Поезд мчался через горные реки, озера и леса – все казалось мне необычным!

Но в Ченду испытания продолжились. Выйдя из железнодорожного вокзала, я взял такси, показав водителю на экране телефона бронь с картинкой отеля. Эмблемой отеля была панда. Водитель, совершенно не умеющий читать и говорить по-английски, принял отель по его эмблеме за панда-парк (о чем я догадался гораздо позже) и повез меня куда-то долго и нудно через многочисленные пробки на окраину города. Причем я ему все время повторял: отель, отель и тыкал пальцем в экран телефона, а он кивал головой и улыбался. Интуитивно я чувствовал, что происходит что-то не то, не туда едем; по моим расчетам мы уже давно проехали те пять километров, на расстоянии которых располагался панда-отель от вокзала. А на счетчике капало: пятьдесят юаней, сто, сто пятьдесят.... Но упертый водитель все уверенно кивал, и показывал, как Ленин, ладонью направление дороги. При этом он хитро прищуривался, как вождь пролетариата (или мне так казалось из-за его узких глаз?). Я стал выходить из состояния равновесия, начал замечать, что нервничаю. Как практикующий мистик, я понимал, что это внутренне сопротивление пространству может материализовать еще большую проблему. Я постарался отпустить все, полностью расслабиться, отдаться на волю Бога. Мне это удалось только тогда, когда мы уже подъезжали к панда-парку. Тут я снова принялся объяснять, что мне не Панда центр нужен, а гостиница. Наконец водитель сделал умно-печальное лицо и стал искать аналогичный лейбл гестхауса на своем китайском телефоне. Я тем временем по-прежнему изо всех сил старался держать внутреннее состояние тишины.

 Когда на таксометре уже высвечивалось под двести юаней, водитель разобрался с адресом, развернулся в обратную сторону, и, то и дело показывая на счетчик, отрицательно качал ладонью. Я понял, что он возьмет с меня только пол цены. Действительно, по дороге он вдруг стал брать попутчиков. В одном месте бабушку посадил и через несколько километров высадил, в другом на заднее сиденье села красивая молодая китаянка с девочкой. Я уже совсем не сопротивлялся внешним обстоятельствам, помня заповедь буддистов: «Все, чему мы сопротивляемся, только усиливается, а то, что пропускаем, рассеиваемся». Просто ехал в некотором присутствии, которое трудно было назвать медитацией.

Когда мы подкатили к Панда отелю, водитель, показывая на цифру 250 на счетчике, жестом объяснил, что столько платить не надо, а мне достаточно заплатить половину. Я отдал ему эту сумму. В очередной раз я убедился, что смирение всегда идет человеку на пользу.

На утро первым делом я пошел в аптеку и купил специальные противогнойные прокладки – к моему большому удивлению обычного бинта я ни в одной аптеке не обнаружил. Пригодилась и купленная бутылочка спирта, которым наряду с перекисью стал промывать рану. Но мне нужен был еще и резиновый напальчник – надев его, я бы мог стирать майки, носки, готовить еду и умываться. А вот с этим была проблема! Нет напальчников в аптеках Китая! Во всяком случае, мне не встречались. Разыскав в Ченду самую крупную аптеку, я старался объяснить молодой субтильной аптекарше жестами, что мне нужно. Но она только делала удивленное лицо! Чего тут было не понятного – я ей показывал на пальцы! Мы ходили с ней по большому залу, заставленному в несколько рядов стеллажами со всякой медицинской всячиной; красавица подавала мне какие-то странные предметы с полок: один, другой, третий; наконец дала что-то более подходящее, но кустистое – дорогущую упаковку латексных перчаток. Я хотел купить одну пару перчаток, оказалось нельзя. Чувствуя, как в душе начинает подниматься буря, и успокаивая себя, я изобразил ножницы, отрезающие один палец перчатки; по слогам выговорил:

– На-па-леч-ник!

Девушка пожала плечами, развела руками, долго стояла, думала, и вдруг повела меня куда-то. Мы подошли к полке с презервативами.

– А, ладно, – произнес я, – куплю это, почти та же резина, только просторная, – и выбрал упаковку самых дешевых изделий, на коробочке которых, впрочем, стоила цена двенадцать долларов.

Девушка сделала понимающе-сочувственное лицо. Я показал вниз на ширинку, помахав ладонью – мол, нет, не о том вы думаете! И зачем-то дальше стал оправдываться, продолжая жестикулировать:

– Я еду в горы, там могут возникнуть всякие трудности, а презерватив может защитить рану от ударов и от воды…

Милая красавица уставилась на меня и теперь, кажется, уже рассматривала с восхищением.

– Кстати.., – я не договорил.

Тут у меня возникла мысль, что нужно выбрать презерватив максимально маленького размера из этой линейки, но понимая, что искать на упаковке иероглифы, обозначающие размер долго, а объяснять модели в белом халате что-то – еще дольше, от этой мысли отказался.

Наконец я утих, размышляя: «И что я вздумал ей объяснять! Вот вышел из осознанности… Отсюда недалеко и до чувства вины… Да и не мудрено – такая интеллигентная красотка! Был бы я лет на двадцать помоложе… Утихомирься и никогда не оправдывайся! К монахам едешь…»

В номере я примерил презервативы на пальцы. Оказалось, что «спецодежда» слишком большая: она болталась парашютом даже с подмотанным лоскутком от простыни. Для надежности пришлось подвязать изделия веревочкой у основания обоих пальцев. Пока возился, в голове крутились стихи Маяковского, произведениями которого я одно время увлекался:

Дождик, дождик. Впустую льешь –

Я не выйду без галош.

С помощью Резинотреста

Мне везде сухое место.

Все это и смешило, и очень занимало время, которого в переездах всегда не хватает.

Пообедав в номере купленными на рынке продуктами, я засобирался осмотреть центр города, а попутно решил искать больницу или какую-нибудь поликлинику, потому что накладывание купленных в Екатеринбурге мазей и промывание китайской перекисью никак не способствовало заживлению ран. К этому времени оба указательных пальца совсем раскраснелись и от постоянного контакта с водой увеличились в объеме – ведь приходилось умываться и мыть продукты, а также готовить себе еду в маленьком гостиничном номере; манипуляции же с презервативом не решили проблему, потому что при мытье под краном вода затекала внутрь резины, что очень сильно раздражало язвы.       На ресепшене гестхауса молодая администраторша подсказала адрес небольшой клиники, которая как раз находилась на пути к станции метро. Когда я зашел туда, мне сказали, что нужный мне врач принимает с 16.00, и мне пришлось гулять три часа по ближайшим улицам, чтобы вернуться к назначенному времени. Ровно в 16.00 администратор клиники отвел меня на второй этаж в кабинет врача. Это была уже немолодая женщина, довольно худа, строга и крайне суха в общении. Она, недолго думая, выписала мне какую-то мазь (я понял, что она с антибиотиком) и повела меня с рецептом в руке на первый этаж к администратору, где я заплатил всего лишь 7 долларов (в юанях) за мазь и три доллара за прием. Меня удивило то, что иностранцев в Китае лечат так недорого. Я сомневался, что препарат мне поможет, поскольку и в Екатеринбурге в аптеке мне продали мазь с антибиотиком, но она не помогла. Я сказал об этом докторше, которая чуть-чуть понимала английский, но та сурово посмотрела на меня и твердо выговорила:

– Поможет.

Меня еще смущало то, что докторша потратила на мой прием не более пяти минут. Однако, о чудо! уже через день я почувствовал облегчение, а потом день ото дня пальцы начинали выглядеть все лучше и лучше. Воистину китайцы сильны, как в традиционной, так и в нетрадиционной медицине!

С красиво перевязанными руками я гулял по городу, катался на метро, посетил городской исторический музей и центральную площадь города с необычной очень большой хайтек-скульптурой в виде золотой змеи, вьющейся над как бы влетающей тарелкой. Площадь окружали большие стеклянные дома, но с одной ее стороны стояло сурового вида здание примерно пятидесятых годов, а перед ним высокая скульптура Мао Дзедуна с поднятой рукой. Эту часть площади готовили к какому-то коммунистическому празднику: рабочие ставили трибуну, размещали украшения из цветов и красных флагов.

Гуляя, я встретил группу русских девушек, студенток из какого-то местного университета; поговорил с ними, пряча руки в карман, чтобы не было лишних вопросов, и мы разошлись. Девушки выглядели счастливыми…

В Ченду нашлось время для посещения зоопарка. Да, у китайцев в таких местах есть что посмотреть! Есть закутки среди бамбуковых рощ и прочей экзотической зелени, где можно, не взирая на толпы народа, уединиться и перекусить бутербродами; запить их чаем из термоса. Это по мне куда гармоничнее – общаться с порхающими повсюду птицами и шмыгающими по камням ящерицами, чем сидеть в набитом народом ресторане, но в Китае приходилось часто питаться и в маленьких кафешках. Там очень вкусно готовят.

III. ВСТРЕЧИ В КАНДИНГЕ. ПРЕПЯТСТВИЯ ПРОДОЛЖАЮТСЯ. МОНАХ – ИЛЛЮЗИОНИСТ

Еще зимой по вичату Егор проконсультировал меня как добраться до монастыря. С его же помощью весной я стал переписываться с монахом из монастыря Шечен (в вичате есть переводчик с китайского на русский). Этот монах по имени Се Хуэй обещал меня приютить в монастыре на какое-то время. В Москве, продумывая маршрут, я искал на разных туристических сайтах карту провинции Сычуань и прилегающих к ней районов, но подходящей никак не находилось. В результате в интернете нашел только скриншот схемы дорог с населенными пунктами, сделанной кем-то карандашом от руки (рис). По этой схеме я и ориентировался в переездах. Се Хуэй и Егор по вичату поддерживали меня в моем путешествии.

Утро 12 июня было для меня очередным знаковым событием: я направился в горы. Мне предстояло ехать автобусами. Вначале от Ченду до Кандинга, расположенного на высоте двух с половиной тысяч метров, затем от Кандинга до Ганьцзы, расположенного на высоте более 3000 м, и наконец от Ганзы до монастыря Шечен предстояло ехать на попутке.

Позавтракав в отеле, и узнав на какой станции метро находится автовокзал в направлении на Кандинг, я отбыл из прохладного гестхауса в ужаснейшую жару перегретого города. Однако энергии, витающие в пространстве, ощущались, как благоприятные для меня. Я старался держать внимание на центре внутри себя, чтобы путь складывался с помощью помощников, которых человеку, пребывающему в смирении, посылает пространство. Для этого не надо ничего желать, необходимо просто двигаться по пути, имея какие-то точки опоры (у меня была только схема маршрута) и цель.

И вот знаки стали показывать, что я нахожусь в Потоке. Когда я вышел из метро, то надо было еще километра полтора идти до автовокзала. Ориентируясь по китайской карте города в телефоне, я вначале направился не туда, так как не умею читать иероглифы, но на мою удачу, дорогу мне показали две девушки, которые хотя и не говорили по-английски, но поняли меня. На автовокзале снова случился небольшой затор для меня: кассирша никак не хотела понимать, что я хочу, и тут ко мне подошел молодой англоговорящий китаец с предложением помочь купить билет.

Дорога от Ченду до Кандинга заняла восемь часов. Горы начались вскоре за окраиной города, и ровная скоростная трасса перешла в серпантин с головокружительными обрывами по обочинам. По пути автобус три раза останавливался на блокпостах. Перед одним из перевалов автобус остановился напротив пулеметчика, который расположился выше по склону и наблюдал за округой из-за положенных друг на друга мешков с песком. Ствол пулемета устрашающе выглядывал из амбразуры. Пассажиров попросили выйти из автобуса для проверки документов, а меня, единственного европейца, повели к открытой палатке, в которой за столом сидел офицер. Он велел мне подождать. Когда подошел переводчик, офицер спросил, куда я отправляюсь. Я ответил: в монастырь Шечен. Офицер еще задал несколько наводящих вопросов, помусолил документы, растягивая время, потом как-то нерешительно поставил штамп в паспорте. Как я узнал позже в этом направлении не во все горные районы можно заезжать иностранцам. Нельзя, например, им посещать свободно академию Ларунг Гар (центр исследования тибетского буддизма), расположенную в долине Ларунг на высоте 4000 м в пятнадцати километрах от города Сертар в провинции Кхам. Сегодня там проходят обучение более 40000 монахов, монахинь и студентов.

Вернувшись к автобусу, мне захотелось сфотографировать бруствер с автоматчиком. Я достал телефон и в открытую нажал на кнопку камеры. И вдруг, стоявший статуей военный как заорал! Будто искорёженные звуки грома раздавались один за другим! Я зашел за автобус, но пулеметчик продолжал кричать, указывать на меня рукой. На его призыв подбежал краснолицый откормленный офицер и потребовал мой телефон. Я уже было подумал, что все, теперь не добраться мне до монастыря, но краснолицый с устрашающей миной всматривался-всматривался в мою смиренную физиономию, и вдруг как-то успокоился, а затем просто приказал удалить фотографии, что я и сделал с радостью. Возможно, помогло то, что я постарался уйти в пустоту, но смотрел в его глаза без боязни. Вообще мне казалось, что я очень легко отделался…

Уже когда сел в автобус меня начало немного трясти, но я снова ушел в медитативный поток. И тут я вспомнил историю, которая случилась со мной совсем давно в Гималаях. Тогда я прошел к истоку Ганги – Яномотри без разрешения (туда паломников во второй половине октября уже не пускают). Спускаясь со священных индийских гор, я уже посчитал, что полностью нахожусь под защитой Шивы, а потому решил идти назад не тропой контрабандистов, которой я направлялся вначале по заросшим кустарником склонам из деревни, а добротной дорогой паломников, заканчивающейся возле блокпоста. Во мне была уверенность, что с божьей помощью пройду. Но у блокпоста меня окликнул выскочивший из будки черноусый в зеленном мундире автоматчик. Он потребовал разрешение на проход в запретную зону. Офицер был очень сердит, поскольку не видел, чтобы я проходил мимо него раньше. И я тогда, как сейчас, без мыслей и почти без слов, но от лица Бога, долго смотрел ему в глаза, не реагируя на его истерию. Автоматчик затем просто сказал: Проходите!

В Кандинг автобус прибыл под вечер, но затем еще долго тащился в пробке по главной улице города, растянувшейся на несколько километров в глубоком ущелье. Мы ехали берегом порожистой реки, по обеим сторонам которой, в пойме и на склонах стояли невысокие, чаще многоуровневые дома, перемежающиеся небольшим количеством многоэтажек. Город сверкал в сумерках иллюминацией и огнями витрин.

Я вышел из автобуса и сразу надел куртку. Погода была зыбкая, лил холодный дождь, навевавший неопределенность; по асфальту текли грязные ручьи. По пути в автобусе я сумел забронировать через интернет гостиницу, которая оказалась довольно далеко от вокзала. Несколько таксистов, которых мне удалось остановить, отказывались туда ехать или не понимали меня и сразу уезжали. Я уже засомневался, найду ли я сегодня этот отель… Потом один таксист, которому я показал на карте телефона точку с названием отеля, пообещал привезти меня на место за пятнадцать долларов. Я сел, думая, что будет как во всех других городах, то есть что таксист привезет меня точно к месту назначения, но по дороге он стал набирать попутчиков, и вскоре их набилась целая машина. По-видимому, этому способствовало то, что я сильно устал от дороги и немного нервничал, включив ум, который вызвал страх остаться без ночлега. Я работал над тем чтобы снова обрести пустоту внутри себя, но все не смог успокоить ум. И как результат – водитель высадил меня в дождь на обочине дороги. Я задал ему вопрос про отель, что он, мол, обещал отвести меня прямо к нему. Но щуплый китайчонок показал рукой куда-то в горы и умчался со своими пассажирами.

Я стал останавливать под проливным дождем редких прохожих, никто не останавливался. Пришла мысль спуститься на главную улицу, где было больше людей. Нашел козырек рядом с витриной магазина. Здесь было покомфортнее, но никто из прохожих не знал где находится мой отель. Наконец одна девушка, внимательно рассмотрев в своем мобильном карту, показала рукой направлении, в котором мне следовало подниматься в горы. При этом они с подругой дворами довели меня до круто поднимающихся бетонных ступенек, которые казались снизу бесконечными, и пояснили, что где-то вверху есть асфальтовая дорога для машин, и что по ней нужно идти дальше вверх. На этом мы и расстались.

Дождевая вода потоками лилась по склонам гор в бурную, запертую в бетон и камень реку. Кроссовки мои давно промокли. Выше по склонам гор улицы стали пустынными, тем не менее, я упорно шел вверх, петляя между частными домами, пока не вышел на небольшую площадь перед буддийским храмом. Долгий подъем и смирение вызвали предчувствие, что мне встретится помощник; во всяком случае, в предыдущих поездках по юго-восточной Азии буддийский эгрегор всегда посылал мне в трудных ситуациях какого-нибудь человека, который решал мои самые трудные проблемы. Иногда это был не человек, а просто подсказка, наводка на правильный путь, а дальше я уже сам разбирался, прикладывая весь опыт путешествий в одиночку и накопленные эзотерические знания.

Несмотря на дождь, я остановился, приглядываясь к знакам и стараясь почувствовать окружающие энергии. Через пару минут увидел, что, по площади идет мужчина, накрыв голову курткой. Я кинулся к нему. Мужчина открыл голову и улыбнулся. К удивлению, единственный, кого я встретил, столь долго поднимаясь, оказался европейцем. Он выслушал мою речь, подумал и сказал, что не знает, где находится такой отель. Он позвонил кому-то, задал вопросы на итальянском, а потом повел меня куда-то переулками, но когда мы пришли, оказалось, что это не мой отель. Тогда итальянец сказал, что если пройти с полкилометра вдоль склона вот по той улице, то мы придем к отелю, хозяином которого является американец, и этот американец лучше знает этот район. Итальянец потоптался, собираясь уходить, но снова окинув меня взглядом, сказал: «О, кей, гоу, я тебя провожу». Мы пошли, по дороге разговорились. Выяснилось, что этот добрый человек имеет бизнес – возит туристов на своей машине по местным достопримечательностям.