Kitobni o'qish: «Мир наизнанку»
Часть 1
Глава 1
Чтобы скоротать время полета, Максим рассказывал про Землю. Иногда он начинал повторяться, но Рада с неизменным вниманием смотрела на него, как ребенок, готовый в десятый и сотый раз услышать полюбившуюся сказку. Иногда, она даже поправляла:
– В прошлый раз, ты говорил по-другому, Мак!
Смущаясь, Максим начинал объяснять, что мир, в который они скоро прибудут, многослоен. В нем уживаются разные обычаи и привычки. А все поползновения навязать свое, унизить ближнего, возвыситься за счет других, пресекаются на корню. Вернее, порочные и опасные желания человек пресекает в себе сам. Но, объясняя это, Максим иногда начинал сомневаться в своих словах. Он понимал, что это "обитаемый остров", как колючий репейник еще цепляется за мысли и память. Но ничего не мог поделать. Сомнения и с безотчетный страх временами налетали из черных глубин космоса. А, может быть, поднимались из омутов подсознания.
Больше всего Раду интересовали "женские" вопросы. Заключают ли среди землян браки. Как проходят свадьбы. Как воспитывают детей. Достаточно ли остается у работающей женщины на домашнее хозяйство. Максим объяснял обстоятельно и подробно. Мысли, тем временем, непроизвольно улетали назад на "остров", под выцветшее, словно старый армейский комбинезон, небо. Возвращаясь, они несли воспоминания – картины, будто нарисованные воспаленным воображением психопата. Окончательно избавиться от них на Земле помогут специалисты по стрессовой психиатрии. Ну, а потом надо будет возвращаться…
" Хотя, почему надо?"
Он даже не в основном штате Галактической безопасности. Более того, Странник не раз говорил, что таких "энтузиастов" на пушечный выстрел нельзя подпускать к серьезной работе. Но Максим чувствовал, что нужен тому миру. Волею случая он прошел отличную школу, и может дать фору любому выпускнику академии. И Странник это хорошо понимает, а все его заявления не более чем ворчливое брюзжание ветерана.
Иногда, во время бесед с Радой, в голове вдруг начинало крутиться:
" Интересно, а что бы спросил сейчас Гай?"
Он начинал представлять, как его друг, нахмурившись, слушает женскую болтовню сестренки, и пытается сформулировать по-настоящему важный вопрос.
Обжигая болью, видения улетали куда-то за пределы корабля в черный и равнодушный космос. Гай больше не мог задавать вопросы! Он навсегда остался там, в лощине между холмов, под бурым от радиоактивной пыли небом. Максим даже не смог отыскать его, чтобы похоронить. Еще один ядерный удар до неузнаваемости изменил местность…
Корабль вел штатный пилот Галактической безопасности Данко. На заявление Максима, что он мог бы это сделать сам, Странник отреагировал в своей обычной манере:
– Это ты у себя в "Группе свободного поиска" рулить будешь. Если тебе, конечно, звездолет еще раз доверят."
К подобным выпадам Максим уже привык. Может оно и к лучшему. Путешествовать пассажиром даже комфортнее! Вот только с психологической совместимостью возникли небольшие проблемы. После типажей, с которыми в последнее время привык общаться, Данко показался излишне, и даже карикатурно оптимистичен. Лучезарно улыбчивый, он просто брызгал вокруг позитивной энергией. Временами Максим улавливал и нагловатые нотки, но старался не обращать внимания. Это "остров" приучил смотреть на людей с темной стороны. И все же, заставить себя хорошо относиться к пилоту он не мог. Может быть потому, что еще в той беззаботной и счастливой земной жизни чем-то похожий на Данко тип увел у него девушку. Конечно, потеря не из слишком тяжелых. Но тогда по молодости было обидно, и негатив на подобных оптимистов отложился. А этот еще и начал к Раде клинья подбивать. Наверное, без умысла, а так, по привычке. Однако, тут оптимисту не посчастливилось. Даже не кокетничала, сразу дала понять, что не герой ее романа. Женщины, когда захотят, это умеют!
"Любит она тебя! По-настоящему любит," – думал Максим, испытывая смешанное чувство гордости и тревоги. В голове уже крутились вопросы о будущем. То, что прилетев на Землю, закрепят свои отношения официально, сомнений не вызывало. Для него, как и для большинства землян, архаика, а для Рады одна из важнейших вех жизни. События отметят в узком кругу, несколько самых близких друзей, тетя Рита, бабушка и родители. Дальше отправятся в свадебную кругосветку.
"Но, что потом? Когда, настанет время возвращаться на Саракш?"
Брать Раду с собой – риск неоправданный и глупый. Странник даже предупредил:
– Если вдруг к нам обратно надумаешь, девчонку с собой тащить не надо. Она у тебя здесь, как ахиллесова пята. Уже мог убедиться.
Но каково ей будет одной в счастливом, но все-таки чужом мире? И чтобы там не писали в романах, время и расстояния могильщики любви. А он свою любовь терять не хотел!
Конечно, был еще вариант. Простой, очевидный, не вызывающий сомнений. Найти интересную работу на Земле. Прожить с Радой долгую счастливую жизнь. Вырастить детей, внуков, правнуков. Однако, нехорошее предчувствие подсказывало:
"Долго получится. Счастливо, вряд ли!"
Как ни парадоксально, но Максим уже знал, что ему будет не хватать тяжелого непрозрачного неба "острова". По ночам, а может быть и не только по ночам, станут являться гости: Рыжебородая физиономия Зефа, хладнокровно-настороженный Вепрь, мертвое лицо Гая. Остров успел глубоко проникнуть в чувства и мысли, и как яд будет отравлять спокойную семейную жизнь на Земле. И, тут вряд ли помогут стрессовые психологи.
"Массаракш! Избавиться от этой отравы, можно лишь там, где ее получил…"
Но пока Максим старался гнать от себя эти мысли. Им было хорошо и совсем не скучно в каюте звездолета. А настенный монитор передавал изображения с бортовых камер, завораживая черной глубиной, подсвеченной миллиардами огоньков звезд.
Глава 2
По расчетам перелет должен был занять несколько недель по земному времени. Разгон до светового барьера, скачок сквозь гиперпространство, постепенное торможение на подлете к Солнечной системе. Почти на всем протяжении надежность космической техники гарантировала безопасность. Вот только по ту сторону светового барьера, точнее на выходе из него, с гарантиями пока было плоховато. Расчеты, конечно, делались, но гиперпространство давало точку выхода с огромным разбросом. Вероятность оказаться где-нибудь в центре звезды, хотя и мизерная, все-таки существовала.
На подходе к световому барьеру, Максим попытался просветить Раду на тему замедления времени. Почти ничего не поняла, но заявила, что верит ему на слово. Ее знания об основах физического мира ограничивались незаконченной семилеткой. В пещерных условиях Саракша и это было не плохо. Но главные знания дала жизнь. И помимо опыта было еще нечто. Дар, заложенный человеческой природой, таинственным образом повторявшей себя в разных концах вселенной. Сравнивая Раду с прежними подругами, он находил, что эти раскрепощенные личности, получившие хорошее образование у великолепных земных педагогов, во многом уступали девушке, выросшей в опасных реалиях больной планеты. Хотя, возможно, тут вмешалась любовь, позволявшая взглянуть на свой предмет совершенно другими глазами.
Пред тем, как звездолет вошел в гиперпространство, мониторы в каюте переключились на внутреннюю связь. Появившись на фоне мигающих пультов капитанской рубки, Данко приветствовал пассажиров. Затем в своей нагловатой манере заявил, что всем мальчикам и девочкам надлежит зафиксироваться в аварийных креслах, и терпеливо ждать, пока дяденька капитан даст отбой. Не удостоив его ответом, Максим и Рада опустились на упругие, повторяющие форму тела сидения. Страховочные обручи мягко, но надежно зафиксировали грудь и живот. На случай экстренного торможения, это могло спасти даже при многократном превышении "g". Так что, при самой жесткой посадке шансы на выживание были.
– Не волнуйся! Формальная предосторожность, – бодро заявил Максим, и, дотянувшись до кресла Рады, взял в ее ладонь в руку.
Сначала все действительно шло штатно. Данко переключил мониторы на бортовые камеры. Звездные россыпи вспыхнули и исчезли в момент перехода барьера. Несколько мгновений Максим, ощущал, как, стремительно нарастает, а затем уменьшается масса тела, и словно запушенная назад кинозапись, летит вспять время. И даже успел подумать:
" Интересно, что Рада почувствовала? У нее это первый раз…"
Когда на мониторе снова появились звезды, Макс облечено вздохнул. Из страховочных подушек соседнего кресла, глядело бледное испуганное лицо. Но поймав его взгляд, Рада заставила себя улыбнуться:
– Это все, Мак?
– Все, Радусик! Скоро, потихоньку начнем тормозиться. А дня через три будем на подлете к Сатурну.
По традиции, пилот должен был поздравить пассажиров с преодолением барьера. На некоторых гражданских звездолетах даже устраивали праздник космического Нептуна. В Галактической безопасности, конечно, свои правила, но, ради вежливости, хотя бы несколько слов, можно было сказать. Однако, пилот почему-то не выходил на связь, и это уже начинало казаться не только невежливым, но и подозрительным.
Нащупав на рукоятке кресла встроенный пульт, Максим переключил монитор на рубку. Даже по напряженному положению спины Данко, чувствовалось, что ситуация перестала быть штатной. Вспыхивающие аварийные огоньки на пульте, подтверждали это. И еще Максим почувствовал ускорение. При нормальном полете они еще некоторое время должны были пребывать в невесомости. Потом пассажирская капсула делала полный разворот, чтобы начавшееся торможение прижимало все предметы и людей к полу. Но сейчас Максим чувствовал, как его все сильнее вдавливает в правый угол кресла. На вопрос: "Что происходит?", Данко, не оборачиваясь, бросил:
– Все нормально! Пока оставаться на местах…
В голосе уже не было привычного оптимизма, и даже проскальзывали истерические нотки.
– Ну да, вижу, как нормально! – пробормотал Максим, убирая пультом страховочные ремни.
Упругая сила кресла подбросила вверх, и тут же его потащило в правый угол каюты. Ухватившись за спинку, он рыком бросил тело к лифту, и услышал умоляющий голос Рады:
– Мак, я с тобой! Пожалуйста!
Инстинкт жительницы Саракша безошибочно указал на опасность, и сейчас она хотела быть рядом со своим защитником и любимым. После секундного колебания Максим вернулся к ее креслу, отключил страховку и велел двумя руками крепко за него ухватиться. Держась за закрепленные предметы, как по гимнастическим брусьям, стал карабкаться к выходу. Рада висела на нем, намертво вцепившись в пояс комбинезона. Боковое ускорение увеличивалось с каждой секундой. В лифте их прижало в угол, примерно с силой тяжести Марса. Кода добрались до рубки, уже было около полутора земных "g". Данко успел развернул капсулу, и теперь ускорение, как и положено, притягивало к полу, только намного сильнее. Увидев пассажиров, он даже не возмутился, что нарушили его приказ. Усадив Раду в кресло бортинженера, Максим занял место старшего помощника. И четко, как курсант, доложил:
– Второй пилот Максим Крамер к управлению звездолетом приступил. Жду ваших распоряжений, капитан.
Команды Данко в целом были адекватны ситуации, но шли с запозданием. Опережая их, Максим брал инициативу на себя. Однако, что-либо изменить, уже было невозможно. Выжав все возможное, судно не подчинялось больше управлению. Стремительно сокращая радиус траектории, оно сваливалась в воронку "черной дыры".
Последние, действия пилота, выполнил Максим. Когда звездолет окончательно развернуло к источнику гравитации, он выключил уже бесполезные двигатели. Наступила невесомость. С взлетающей по гиперболе скоростью их несло в световой барьер. Рубка и звезды исчезли. Отраженные лучи уже не могли вернуться назад, и беспомощно трепыхались в чудовищных лапах космического монстра. В кромешной тьме Максим нащупал ладонь Рады.
– Давай всегда будем вместе, Мак! – прошептала она, относя пожелание, уже ни к этому, а иному миру. Потом перед глазами возникло удивленное лицо Гая, и тут же его поглотило маслянистое небо Саракша. Обитаемый остров настиг их, где-то на половине пути к счастливой и свободной Земле!
Когда сознание вернулось, Максим снова увидел на мониторе картинку звездного неба. Онемевшая рука все еще держала ладонь Рады. Она показалась холодной, и из черной пустоты космоса налетел ужас. Но потом он услышал ее голос:
– Мы живы, Мак?
– Не знаю! – честно признался Максим. Рядом в капитанском кресле истерично всхлипывал Данко. На пульте постепенно исчезали красные аварийные огоньки. Включившийся самопроизвольно автопилот постепенно выводил звездолет из экстремального режима.
Глава 3
Убедившись, что корабль и они сами не пострадали, Максим отправил Раду в каюту. Там заставил принять антистрессовую пилюлю и уложил в спальную капсулу. Когда вернулся в рубку, устроили совещание. Данко больше не изображал из себя бравого капитана и говорил с пассажиром, как с равным.
Определив место положения звездолета, они обнаружили, что находятся почти на расчетном расстоянии от Солнечной системы, но почему-то противоположной стороны. Впрочем, по сравнению с тем, что их отпустила черная дыра, загадка показалась слишком мелкой. Не став ломать над этим голову, они провели проверку всех корабельных датчиков и автоматики. Затем Данко скорректировал курс, а Максим вернулся в пассажирскую каюту. Ему тоже вдруг захотелось принять парочку пилюль, и, погрузившись в глубокий богатырский сон, вынырнуть уже где-нибудь на подлете к Сатурну.
Прошло несколько дней. Все жилые капсулы и капитанская рубка теперь были повернуты потолком в хвостовую часть, и торможение мягко прижимало к полу. Автоматика поддерживала вполне комфортные для землян 0,4 «g». Окончание перелета можно было бы назвать приятным, если бы не угнетающая замкнутость. Космические пейзажи успели поднадоесть. Галактики, не меняя положения, висели в мониторах. И лишь самые ближние звезды немного смешались, но и то, за счет не идеально прямого курса. Максим уже успел просветить Раду, что так называемый «Мировой Свет» у них на Саракше обеспечивает одна из светящихся за бортом точек. Но, даже с подробной картой звездного неба, им не удалось отыскать ее среди миллионов крохотных светлячков. Зато, лежавшая прямо по курсу звезда вскоре стала быстро увеличиваться в размерах. Всегда, когда это происходило по пути домой, Максима охватывала эйфория. Но сейчас радость возвращения отравляла тревога:
« Как, вообще, мы могли спастись?»
Этот загнанный в дальний чулан вопрос то и дело вылезал на свет, таща за собой мистические страхи. Вспоминался прочитанный в ранней юности рассказ о погибшем звездолете, экипаж которого не понимает, что их давно уже нет в живых. На молодого Максима он произвел тогда угнетающее впечатление. Узнав об этом, Учитель искренне возмутился, что подобная литература не издается под грифом «Строго для взрослых». Потом, аккуратно касаясь тяжелой для человеческого сознания темы, помог ученику избавиться от прилипшего шлейфа замогильной плесени. Но сейчас мистические фантазии забытого автора снова нагло без спроса лезли в голову.
Когда прошли орбиту Сатурна, страхи вдруг стали обретать реальную почву. Послав запрос в навигационную службу, Данко не получил ответ. Со стороны Земли прилетали какие-то слабые сигналы, но декодировать их не получалось. Пролетая Юпитер, они не обнаружили ни одной межпланетной станции. Вокруг Марса болталось что-то явно искусственного происхождения, но орбита красной планеты все равно выглядела непривычно пустынной. По мере приближения к Земле, эфир наполняли радиоволны, но расшифровать, что они несли, по-прежнему не удавалось. Данко предположил, что после провала в черную дыру на каком-то низовом не диагностируемом уровне разладилась система обработки видео и радиосигналов. Версия была чисто умозрительной, но странные факты хоть как-то объясняла. Ничего, более вразумительного, Максим предложить не мог. А то, что крутилось в голове, вслух лучше было не высказывать.
Накануне приземления приснился кошмар. Максим увидел себя на каком-то доисторическом пляже. Мелкие свинцовые волны накатывали на песок. По берегу ползали похожие на гигантских сороконожек твари. Поверхность океана время от времени хищно резал огромный спинной плавник, и мелькнувшая в фонтане брызг пасть хватала невидимую добычу. Брезгливо обходя представителей местной фауны, он пытался сообразить, как, вместо Земли, оказался на незнакомом побережье Пандоры. И вдруг, начал сознавать, что это и есть его родная планета. Вернее то, во что она превратилась!
На подлете к Земле они снова все вместе собрались в капитанской рубке. Данко не возражал, в команде ему теперь было как-то спокойнее. Выведя звездолет на дальнюю орбиту, он опять послал сигнал навигационной службе. Ожидая ответ, сделали полный виток. Внизу наблюдался привычный земной ландшафт с большими и малыми городами, дорогами, почти правильными геометрическими фигурами обработанных полей. По ближним орбитам скользили сотни искусственных спутников, но в треске эфира так и не удалось обнаружить радиомаяк космопорта.
– Что делать будем? Экстренная на грунт? – растерянно произнес Данко.
– Другого не остается! – поддержал Максим.
Вспомнив о своем статусе, Данко отдал приказ застегнуть страховочные ремни. Снижая траекторию, звездолет заскользил вниз. И тут Максим, действуя по какому-то неосознанному импульсу, включил режим «невидимка». Инструкция обязывало применять его только при посадке на планеты, подобные Саракшу, где аборигенные цивилизации обладали системами противоздушной защиты.
Глава 4
На обожженную по краю посадочного круга траву Максим спрыгнул первым. Подав руку, помог спуститься Раде. Последним, как требовала традиция, сошел Данко. После многодневного пребывания в герметичном пространстве игольчато-зеленый лесной мир обрушился на них потоком звуков и красок: растревоженными криками птиц, легким ветерком, игрой света с лохматыми тенями обступивших поляну елей. Звездолет Данко посадил филигранно. Прямо по центру небольшой прогалины среди широкого лесного массива. Пострадал только выжженный тормозными двигателями клочок земли и, может быть, несколько букашек, не успевших убежать, когда с неба опускалось пламя. Приземлились они где-то на северо-востоке Русской равнины. Место специально выбрали подальше от населенных пунктов. До встречи с людьми, предстояло отшагать еще не один десяток километров.
«Но главное, перелет закончился и они снова дома!»
Вернее, дома оказались Максим и Данко. Раде еще предстояло узнать и полюбить эту планету. И времени у нее впереди было предостаточно. После чудесного спасения Максим зарекся, что его космическая одиссея закончена, и если они с Радой доберутся до Земли, то больше ее не покинут.
Достав из «аварийного» рюкзачка навигатор, Данко попытался загрузить карту. Рада с любопытством разглядывала спрятавшийся под кустом муравейник. Максим, оглядываясь по сторонам, жадно вдыхал воздух родной планеты. И вдруг, натренированное обоняние поисковика уловило среди запахов прелой листвы и хвои вредоносную химическую примесь. Процент не очень большой. Еще недавно на Саракше он не обратил бы на это внимания. Но на Земле такого просто не могло быть!
« Может техногенная авария? Выброс не успели сразу нейтрализовать, и его разнесло ветром…»
Объяснение показалось убедительным. Но тут же в сознании жестко прозвучало:
« С тех пор, как вы чудом спаслись, ты только и придумываешь объяснения. А может пора признать, что, после гравитационного колодца, что-то радикально поменялось!»
– Не могу даже координаты определить, ни одни спутник не ловит! – пожаловался Данко.
– Отойдем на секунду, капитан – позвал Максим. И, когда отдалились от Рады, тихо проговорил:
– Тебе не кажется, что это не наша Земля?
Кажется! – так же тихо ответил пилот, – Когда на спуск шли, должны были космопорт увидеть. Я это место без всякого навигатора наизусть помню. Так, не было его там!
– Короче, предельно аккуратней надо! Не расслабляться, как дома…
Данко, соглашаясь, кивнул. А потом, бросив через плечо « Я сейчас!», быстро зашагал к звездолету.
Оторвавшись от изучения земной фауны, подошла Рада:
– Здорово тут у вас! Все, как ты рассказывал. И воздух прямо пить можно.
– Ну да, можно, – без энтузиазма согласился Максим. И тут, вдруг, лицо Рады исказилось страхом.
– Уходим, быстрее! – крикнула она, перейдя на родной язык. Вокруг не наблюдалось даже намека на опасность. Между тем Раду начала бить нервная дрожь. По затравленному взгляду угадывались знакомые лучевые симптомы. И тут из люка выпрыгнул Данко и бодро сообщил:
– Ну, все, теперь никто без нас не сунется!
– Массаракша! Ты, что там включил! – заорал Маским. Растерявшись, Данко уставился на него и Раду:
– Лучевой барьер, аборигенные формы жизни отгоняет. Три месяца назад поисковые звездолеты оснастили…
– Радиус какой?!– рявкнул Максим.
– Метров восемьдесят, сто … совсем растерявшись, пролепетал пилот. И Максим, подхватив Раду на руки, ринулся прочь от звездолета.
Догнав их, Данко начал извиняться:
– Ребята, простите! Я как-то не сообразил, что на Раду, оно тоже влияет!
– Ладно, проскочили! – перебил Максим.
– Я и сама забыла, что из аборигенных! – постаралась улыбнуться Рада. Она шла уже своими ногами, но все еще опиралась на руку Максима. Метров через триста на берегу небольшого ручейка устроили привал. Зачерпнув в ладони воды, Максим попробовал ее на вкус. Вредоносная примесь здесь тоже присутствовала. Пока наклонялся в воде, вокруг объявились насекомые. По звуку вроде бы обыкновенные земные комары. Жалить пытались тоже знакомо, по-родственному. Впрочем, и в Саракше, на южной границе, гнуса хватало. И повадки были почти те же…
Отогнав мошкару, Максим посмотрел на своих спутников. Рада присела на поросший мхом поваленный ствол. Лицо все еще было бледным. Данко уселся прямо на траву. Выглядел он тоже подавленно.
– Ну что, совет будем держать! – произнес Максим, стараясь уверенным голосом и видом взбодрить свою команду.
– После прохождения дыры, что-то пошло не так. Наверное, все уже догадались?
Посмотрев на Раду, он понял:
« Догадывалась. Просто не лезла с вопросами, предоставив, сначала разобраться мужчинам.»
– Так вот, по ряду признаков, планета, на которой мы оказались, не совсем Земля. Насколько « не совсем», будем выяснять по мере сбора информации. При контакте с местными изображаем туристов. А если вдруг возникнет языковый барьер, иностранных туристов. Следов военных действий вроде бы не нет. Так что, будем надеяться, за шпионов не примут.
Посмотрев на Данко, Максим в завершении произнес:
– Если нет возражений, руководство группы беру на себя.
Пилот не возражал.
Глава 5
Найдя в аварийном наборе магнитный компас, Максим оставил Данко и Раду у ручья, и вернулся к звездолету. Примитивный прибор из прошлых столетий оказался в данной ситуации незаменимым. При посадке, как учили в школе поисковиков, Максим мысленно сфотографировал местность. И теперь, ориентируясь по отложившейся в памяти карте, определил азимут на ближайшее шоссе. Вернувшись к спутникам, он извлек из рюкзака бластер и убрал во внешний карман комбинезона. Оружие из рюкзака Рады спрятал во внутренний, под защищавшей область сердца пластиной. Даже мысль о том, что эти штуки понадобятся на Земле, казалась, отвратительной, но предосторожность он не счел излишней. Глядя на него, то же самое проделал и Данко.
Путешествие по лесу заняло около трех часов. По мере приближения к шоссе, он, словно не желая отпускать, становился все гуще. Наконец, преодолев густо заросшую кустарником канаву, вышли на дорожное покрытие. Выглядело оно так, будто здесь недавно проходили съемки исторического фильма. И многочисленные выщерблины наглядно демонстрировали несовершенство старинных технологий. Пока стряхивали прилипшие колючки, мимо пронеслась и исчезла за поворотом машина. Как успел запомнить Максим, в том же направлении находился ближайший поселок. Встав спиной к приметному сухому дереву, он запомнил азимут на случай возвращения звездолету. Потом, растянувшись в цепочку, двинулись вдоль шоссе. На дорожное покрытие старались не заходить. Несколько раз, совсем рядом, не снижая скорости, пролетали машины. Никто почему-то не остановился, чтобы подвести или предложить помощь. А одна встречная машина повела себя совсем странно. Она тоже шла на высокой скорости, но при этом еще выделывала зигзаги.
–Вот, дает! Управление заклинило? – изумился вслух Данко.
– В канаву, быстро! –скомандовать Максим. Они успели скатиться с дорожного откоса, когда машина, заехав одним колесом на их обочину, пронеслась мимо и, продолжила выписывать виражи. В приоткрытом окне мелькнул насмешливый женский взгляд , а по откосу, следом за автомобилем, запрыгала сплющенная металлическая банка.
– Вот дает! – еще раз изумился Данко. И в этот момент машину на скорости развернуло поперек дороги, послушался скрип тормозов, затем удар и скрежет сминаемого металла.
Когда автомобиль, перекувырнувшись, скатился в канаву и загорелся, Максим уже подбегал к месту катастрофы. Мощным рывком он сорвал и отбросил заклинившую дверь. Выдернул из гнезда ремень безопасности и извлек с водительского кресла пребывавшую в обмороке девицу. Когда они и вместе упали в канаву, сзади рвануло. Что-то ударило по ноге, и даже сквозь защитную ткань комбинезона Максим почувствовал жар раскаленного металла.
Они лежали в смятой траве, из-под которой проступала вода. Пострадавшая, постепенно начала приходить в чувство. Не увидев внешних признаков повреждений, Максим осторожно перевел ее сидячее положение и прислонил спиной к откосу. Сжав пальцами виски, постарался вывести из состояния шока. Когда подбежали Данко и Рада, девица окончательно пришла в себя, и окинула их удивленным, ничего не понимающим взглядом:
– Вы кто? – спросила она по-русски.
« Языкового барьера нет, и на том спасибо!» – успел подумать Максим. А спасенная уже громче повторила вопрос, и Максим почувствовал ударивший в нос сильный запах алкоголя.
Услышав, что они случайно оказавшиеся рядом туристы, девица оглянулась на догоравшие останки автомобиля, произнесла какое-то незнакомое ругательство и начала что-то искать в висевшей на локте маленькой дамской сумке. Ключи, брелки, косметические аксессуары она кидала прямо на траву. Наконец, извлекла похожий на маленький мониторчик предмет, оказавшийся радиотелефоном. На вид виновнице пьяной аварии было чуть больше двадцати. Худенькая невысокая и, несмотря на помятый вид, довольно симпатичная блондинка. Летний наряд довольно откровенно демонстрировал загорелую фигуру. А в агрессивно-броской косметике, было что-то от жриц любви, карауливших клиентов на вечерних улицах имперской столицы Саракша. Еще более сходство проявлялось в манерах. На вопрос Данко, не нужна ли помощь, девица грубо бросила: «Отвянь!» и продолжила искать в записной телефона номер. Дозвонившись, она с истеричными нотками, стала кому-то объяснять, где находится и что с ней случилось. То и дело вставляла незнакомые словечки. Так что, с отсутствием языкового барьера Максим, пожалуй, погорячился. Переглянувшись с Радой, он почувствовал стыд. Слишком много нахваливал он нравы землян. А в то, что это «не совсем Земля», сам еще до конца не поверил.
