Питерщик

Каждый раз убеждаюсь в том, что украденные цветы, подобранные животные и даже спасённые книги - существа исключительно благодарные. Ты желаешь видеть их членами своей семьи, и они потом дарят тебе удовольствие. Так случилось и с данным сборником рассказов нового для меня автора Алексея Писемского. И первый прочитанный рассказ "Питерщик", входящий в цикл "Очерки крестьянского быта" и написанный в далёком 1852 году крайне понравился, несмотря на непривычный и очень несовременный слог - тем лучше для общего читательского развития.

Да, нелёгкая жизнь была у крестьянского люда в Чухломском уезде Костромской губернии. Местные жители практически одни женщины, так сказать, бабы, которые и пахари и десятники, и хозяйки. В общем, на них вся деревня держится. А где же их мужья? Да на отхожих промыслах в дальних столицах. Например, в Питере, где можно получить профессию, а потом и зарабатывать, отсылая деньги семье. Впрочем, сейчас подобное тоже не редкость, особенно в провинции, чему удивляться? Можно только немного погрустить, осознавая неизбежность бытия и понимая, что история вполне себе циклична.

Однако, это всего лишь попутная информация. А рассказ, собственно, о любви и пороке. И, как водится, у мужчины все радости и горести от женщины. Хорошая добрая женщина приумножит чистоту и радость любви к ней, а порочная заразит пороком и даже погубит. Тут я потираю руки и немного посмеиваюсь от вредности и задора, осознавая ту женскую власть над мужскими сердцами. Но это не со зла, а безобидно и в шутку, хоть история и не шуточная. И крепостной Клементий мне искренне симпатичен, потому что он живой и настоящий, отчего все его несчастия в жизни и случились.

Судьба, немного побаловав его счастьем, своевольно отняла временный подарок семейной радости и повелела пройти ему путь испытаний деньгами и роковой любовью. Был хозяином артели, а вернулся в родную деревню спившимся нищим. Жуткое падение ради никчёмной женщины. Да, такое бывает с людьми, у которых есть большое и чувствительное сердце, несмотря на мужские деловые качества промышленника. Но мир не без добрых людей и не все крепостники изверги, среди них были тоже неплохие и дальновидные люди. Так что, у рассказа оптимистичный финал. А от автора я в восторге, и в данном цикле ещё несколько рассказов, от которых тоже планирую получить удовольствие и дополнительные исторические знания. А пока отрывок для наслаждения непривычным и красивым слогом.

"- Похожденья мои, - начал он, - хоть бы взять с того, что я вдовец и теперича женат на другой: первая моя хозяйка, всякий вам скажет, была эдакая красавица, что другой, ей подобной, может быть, по всей империи из простого званья не найти. Восемь лет мы с ней прожили, наперекор слова не бывало, а не токмо что брани или, там, драки эдакие, как промеж другими бывает. И я, сударь, не хвастаясь сказать, в полтора года из простых мальчиков в приказчики попал, а через два года и сам хозяйством обзавелся, и такое у меня об доме старание было: спать лежучи, об доме думаешь, поутру встанешь, лба еще не перекрестишь, а все на уме, как бы денег спроворить да в дом послать? А в пятый год так раздышался, что и бабу в Питер выписал, еще у меня спорей пошло: она была, надо сказать, окромя красоты из лица, женщина умная, расторопная, чистоту любила на всяком месте. Пойдешь, бывало, ранним утром по делам, воротишься домой: в фатере любо поглядеть: прибрано, примыто, сама сидит лучше другой барыни, и так мне все это было по нраву, что иной раз всплачешь потихоньку... Господи боже мой, думаешь, за чьи ты молитвы меня эдаким счастьем поискал?.."

Много чего интересного есть в этом рассказе для любителей истории, но стоит обратить особое внимание вот на какую тему. Человеческие чувства одинаковы для любого сословия. Любовь, страсть, переживание горя, раскаяние — всё это может чувствовать необразованный мужик. Да ещё как остро! И не просто чувствовать, а анализировать и делать выводы. Очень хороший и неожиданно жизнеутверждающий рассказ, несмотря на описание тяжëлых моментов в жизни героя.

«Питерщик» – первый из трёх рассказов Писемского, объединённых затем в цикл «Очерки из крестьянского быта». Рассказ был написан в 1852 и вызвал большой интерес. Сейчас уже кажется, что в нём нет ничего особенного. Но читается хорошо, хотя экспозиция кажется затянутой.

В отличие от ожиданий, которые делает короткий пересказ Львом Аннинским в книге «Три еретика», в рассказе нет никаких зверств и непотребства. Мало того, рассказ светлый и целомудренный.

Сначала я выбрал для эпиграфа такие слова из рассказа: «…От хмельного мужику все нехорошее и в голову приходит». Но потом сообразил, что герой говорит эти слова только об одном случае в своей жизни. Остальное у него происходило совсем по другим причинам. Рассказ не о вреде пьянства, рассказ о силе предприимчивости и силе любви русского мужика.

Главный герой Клементий промышляет отхожим промыслом в Питере. Он человек одновременно и дельный, быстро зарабатывающий деньги, и романтический в любви. Оба его жизненных краха случились из-за этой самой, из-за любви. В первый раз он затосковал и чуть не помер. Во второй раз – спился. И вот интересное противоречие с нашим шаблоном: времена крепостнические, а барин разумный. Барин спас Клементия после второй неудачной любви, найдя его, спившегося, в Питере, и вернув домой. Выдержал он Клементия четыре года в деревне, на барщине, и когда тот совсем оправился, выдал ему паспорт и отпустил-таки в Питер, да потом ещё взял под свой залог хороший подряд для него. Вот такие крепостники. Не все салтычихи и органчики. Ну так чухломские баре на отхожих промыслах хорошо зарабатывали. Зачем дельными мужиками разбрасываться? В общем, рассказ рисует вполне разумное устройство крепостнической жизни. И, конечно, поражает чухломская деревня, бóльшую часть года живущая без мужиков, которые все – на отхожих промыслах в дальних столицах. И держится вся деревня на бабах – они и пахари, и десятники. Собственно, удивляться не приходится: любая большая война – и вся русская деревня остаётся на бáбах.

Во второй части «Трёх еретиков» Аннинский интереснейше анализирует романы Мельникова-Печёрского и говорит, что в них показана бездонная душа русского человека, который держится за внешние обряды, например, за те самые два или три перста, коими осеняют себя крёстным знамением, потому что кроме этих поручней никаких иных опор у него нет – внутри полная стихия и вольница души, которая иначе разлетится во все стороны света. Вот и питерщик Клементий это подтверждает: из-за несчастия в любви легко срывается в бездну, из которой его вытаскивают другие. Но и выводы он делать умеет, потому что русский мужик совсем не глуп. Опять крепко встаёт на ноги. Чем не образец для нынешнего подрастающего поколения – ну, если вычеркнуть срывы от несчастной любви. Впрочем, в юном возрасте мы все туда срывались, а кто не срывался, тот, видать, не был юн…

И еще одно «Питерщик» напомнил. Можно сказать, что рассказ – вялый (по накалу страстей и безумств) набросок к роману Достоевского «Идиот». Ведь Клементию не сносит от любви крышу так, как сносит Рогожину с его куражом и бесчинствами, и Пелагея Ивановна, на которой разоряется Клементий, – не та страстная женщина, которая Настасья Филипповна. Вряд ли Достоевский вдохновлялся рассказом Писемского; просто случаев такого срыва из-за «баб-с» в жизни наверняка хватало. Но и творческую связь такую я бы не отрицал. Вот меня поражающий факт: Писемский и Достоевский родились в один год (с разницей в полгода) и скончались в один год (с разницей в неделю).

* * *

Питерщик Клементий из рассказа – это талантливый промышленник, который умеет сколотить под себя артель и получить выгодные, часто казённые подряды. Но собственно отходники как работники не так много зарабатывали: https://ru.wikipedia.org/wiki/Отходничество. Об этом и в рассказе: спивающийся Клементий устроился всего за 15 рублей в месяц работягой в свою прежнюю артель. А перед этим легко сорил червонцами и углами.     Вильнюс – город низколетящих ангелов. Бизнес-центр на Швитригайлос 11. Фото: Анатолий Пчелкин, 04.10.2021

Я прочитал только первую главу,но я впечатлён невероятно, такой язык, и увлекает с первых слов. это моя первая книга Паустовского, но не думаю что последняя.

Продолжаю читать сию же минуту.