Kitobni o'qish: «Первый день войны»

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
НАКАНУНЕ

МОСКВА. КРЕМЛЬ. 19 июня 1941 года…

В приемной генерального секретаря ВКП(б) и по совместительству председателя правительства Советского Союза всегда было тихо и немного сумрачно. В маленькой уставленной кожаными креслами комнате днем и ночь горел свет и, приходившие сюда на прием посетители, словно ожидая чего-то важного и судьбоносного, предпочитали, молча дожидаться своей очереди войти в кабинет. Ранним утром девятнадцатого мая тысяча девятьсот сорок первого года в приемной сидели два человека. Оба в военной форме и оба в звании – «генерал-лейтенант». Одним из них был заместитель наркома внутренних дел СССР Иван Иванович Масленников, возглавлявший пограничные и внутренние войска наркомата. А другим – генерал-лейтенант Филипп Иванович Голиков, руководитель Главного разведывательного управления Генерального штаба Красной армии. Несмотря на то, что генералы давно и хорошо знали друг друга, они сидели, молча, и старались не встречаться взглядами. Наконец, сидевший в углу комнаты секретарь, немного привстав с кресла, сказал: «Товарищи генералы, можете входить. Товарищ Сталин, ждет вас!» Масленников и Голиков встали и, поправив на себе увешанные орденами кители, пошли к дубовым дверям кабинета. Когда они открывали дверь, секретарь в полголоса добавил: «Коба сегодня не в духе! Вечером будет заседать Политбюро по поводу заявления немецкого посла графа фон Шуленбурга». Генералы со значением переглянулись и, не сказав ничего в ответ, один за другим вошли в кабинет. Встав по стойке «смирно» они доложили: «Товарищ Сталин, генерал-лейтенант Масленников по вашему вызову прибыл! Товарищ Сталин, генерал-лейтенант Голиков по вашему вызову прибыл!» Хозяин кабинета, казалось, не замечал вошедших… Он сидел за большим письменным столом и неотрывно глядел на, лежащий перед ним, перекидной календарь. С минуту в кабинете стояла тишина. Затем раздался негромкий голос Сталина: «Здравствуйте товарищи! Я пригласил вас вот по какому вопросу…» Сталин сделал паузу, встал с кресла и через кабинет направился к, стоящим у дверей, Голикову и Масленникову. Скользнув по их лицам сумрачным взглядом, он продолжил: «Сегодня вечером собирается Политбюро для обсуждения положения на нашей западной границе. Есть информация о том, что в ночь с субботы на воскресенье Германия объявит нам войну. Я хочу знать ваше мнение по этому вопросу. Есть ли дополнительные сведения от нашей заграничной агентуры?» Генералы обменялись встревоженными взглядами и, не решаясь отвечать, застыли в напряженном ожидании. Видя их нерешительность, Сталин требовательным голосом произнёс: «Вначале я хочу услышать мнение Генерального штаба…» Генерал-лейтенант Голиков щелкнул каблуками и, с трудом подбирая слова, ответил:

– Товарищ Сталин… как я вам уже докладывал ранее… наша заграничная агентура сообщает… что Германия вот уже полгода ведет активные приготовления к войне против СССР… – генерал Голиков сделал паузу, пытаясь по выражению лица Сталина понять его отношение к сказанным им словам. Лицо Сталин чуть потемнело и он взмахом руки, дал понять, чтобы Голиков продолжал дальше. – Мнение Генерального штаба, по этому вопросу следующее… – продолжил, повысив голос и более уверенно, Голиков. – Мы считаем, что эти сведения… дезинформация, которую нам специально подбрасывают, чтобы замаскировать операцию по вторжению в Англию!

Сталин нахмурился, в раздумье прошелся по кабинету, затем остановился перед Голиковым и спросил его:

– Это мнение у Генштаба возникло на основании полученных вами разведданных или по каким-то другим причинам?

Лицо Голикова побледнело и покрылось капельками пота. Он поднял на Сталина растерянные глаза и быстро ответил:

– Наши разведданные, товарищ Сталин, полностью подтверждают ваше мнение о том, что в этом году Гитлер на нас не нападет.

Сталин поморщился, снова прошелся по кабинету и затем остановился рядом с генералом Масленниковым.

– Вы, товарищ Масленников, командуете пограничными и внутренними войсками. Какая информация есть у вас? Спокойно ли на границе с Германией?

Масленников бросил косой взгляд на Голикова и затем твердым голосом ответил:

– Товарищ Сталин, на границе неспокойно. Есть все основания полагать, что Германия действительно в ближайшее время нападет на СССР!

Сталин пристально взглянул на Масленникова.

– И что же это за основания, товарищ генерал-лейтенант? – после долгой паузы, приглушенным голосом спросил он.

– Пограничные и внутренние войска, пользуясь пунктом договора с Германией о возможности перехода через границу лиц, у которых в оккупированной немцами Польше есть родственники, создали в приграничных районах разветвленную агентурную сеть… – ответил Масленников. – Мы постоянно получаем от неё информацию, о ходе приготовлений Германии к войне против СССР. В районе границы с немецкой стороны концентрируется большое количество войск. В основном пехоты и танков…

– Пехота может располагаться в этих районах на отдыхе после операций по захвату Греции и Югославии. – прервал Масленникова Сталин. – Так нам этот факт объясняют немецкие дипломаты.

Масленников утвердительно кивнул.

– Я с вами согласен, товарищ Сталин, – ответил он. – Но неделю назад у нас появилась информация о том, что немцы строят артиллерийские позиции, и аэродромы вдоль нашей границы. Около артиллерийских позиций складируется большое количество боеприпасов, а на аэродромы привозятся цистерны с горючим. Вряд ли это делается с мирной целью…

Сталин бросил вопросительный взгляд на Голикова.

– Располагает ли такой информацией Генштаб? – спросил он.

Глаза Голикова растерянно забегали под припухшими веками. После долгой паузы он ответил.

– Извините, товарищ Сталин, Генеральный штаб такой информацией не располагает.

– Почему?.. – удивленно спросил Сталин, пронзая Голикова недовольным взглядом. – Это ваша главная обязанность, отслеживать военные приготовления в государствах, с которыми граничит Советский Союз.

Голиков неуверенно пожал плечами.

– Наша агентура находится в крупных городах Германии, товарищ Сталин. Агентуры в приграничной полосе у Генштаба нет.

Сталин недовольно покачал головой.

– Из Берлина, товарищ Голиков, не всё увидишь. К тому же, ваших агентов там могут дезинформировать. А приготовления войск у границы не спрячешь. Я считаю, что Генштаб в этом вопросе допустил серьезную ошибку. Хорошо, что такую же ошибку не допустил наркомат внутренних дел.

Сталин подошел к столу и уже оттуда спросил.

– А может ли ваша агентура, товарищ Масленников, в случае начала войны с Германией провести диверсии на её территории?

– Да, может, товарищ Сталин! – ответил Масленников. – В мирное время наши агенты ведут разведку. Но в случае начала военных действий, они готовы к проведению диверсий. Среди них есть люди, получившие необходимую подготовку. Основными объектами диверсий будут мосты, а также железнодорожные и шоссейные дороги на территории Польши.

– Это хорошо, товарищ Масленников, – ответил Сталин.

Он взглянул на, лежащий на столе календарь. Затем нашел в нём страницу с цифрой двадцать два и красным карандашом обвёл её. – Будем надеяться, что планы немцев и на этот раз окажутся блефом… – чуть слышно, словно самому себе, сказал он. Затем посмотрел на генерал-лейтенанта Масленникова и добавил. – Приведите вашу разведывательную сеть, товарищ Масленников, в боевую готовность. Если война всё же начнется, ваши диверсанты будут поддерживать наши войска. – Сталин перевел взгляд на генерал-лейтенанта Голикова и затем, подавив вздох, чуть слышно произнес. – Я думаю, что в этой войне Красной Армии придется очень нелегко.